А действие третьей части книги разворачивается на льду Байкала. На весенних каникулах дедушка взял с собой внука и его друзей, отправляясь на ловлю детенышей байкальской нерпы для своего нерпинария. Таких юных, впервые перелинявших детенышей, по-эвенкийски зовут кумутканами. Путешествие дарит много открытий, ребята видят логовище нерп:
«Дядя Коля крючьями подцепил выдолбленный кусок наста и приподнял его. Тот, чуть хрустнув, вышел как пробка из бутылки. Максим понял, что это – крыша логовища, самого настоящего нерпячьего логовища, в котором рождались бельки… Внутри они увидели овальную нору не меньше двух метров в диаметре. Посреди нее была прорубь с покатыми краями, уводящая в темно-синюю глубь Байкала. Рядом с нею – лежанка из волнистого подтаявшего снега. Она вся была покрыта серовато-желтой линной шерстью, будто это и не логовище, а парикмахерская для мелких зверьков… Максим заметил, что в снежную стенку впечатаны две надкусанные рыбки-голомянки. Чуть дальше начинался вход в тоннель. Максим знал, что бельки прорывают несколько таких тоннелей, порой уводящих на десяток метров от логовища».
У пойманного кумуткана удивили крохотные ушки на гладкой голове.
– Красивый, – прошептала Аюна.
– И зачем их убивают, – прошептал Саша…
«Нерпенок тем временем проснулся. Открыл глаза и увидел нависшего над ним Сашу. Вздрогнул. Стал пятиться, пока не уперся в другой конец ящика. Вжал голову в шею – так, что на ней собрались плотные складки жира. Начал тихонько сопеть. Сузил глаза. Затем издал хрюкающий звук, показал мелкие, как иголочки, зубы и дернул головой вверх, будто мог дотянуться до Саши и укусить его.
– Ах ты, злюка, – рассмеялась Аюна.
– Станешь тут злюкой, когда тебя в ящике держат, – заметил Саша».
О нерпах Евгений Рудашевский рассказывает профессионально: в молодости он два года работал в иркутском нерпинарии, и даже посвятил свою книгу байкальской нерпе – толстушке Несси, с которой дружил.