Балалайкин
Тип продажного адвоката-авантюриста, увлекающегося самим процессом вранья, созданный М. Е. Салтыковым-Щедриным в очерках «В среде умеренности и аккуратности» (1873–1883) и в «Современной идиллии» (1877–1883). Имя его стало нарицательным для продажного краснобая.

Благоглупости
Слово, вошедшее в литературную речь из сочинений М. Е. Салтыкова-Щедрина: «Невинные рассказы. Деревенская тишь» (1885), «За рубежом» (1880). Употребляется в значении: пустяки, выдаваемые за серьёзное дело, глупость, произносимая с важностью.

Благонамеренные речи
Заглавие сборника сатирических очерков М. Е. Салтыкова-Щедрина. «Благонамеренность» на официальном языке дореволюционной России – верность самодержавному строю, враждебное отношение к революции.

Глупов. Глуповцы
Вымышленный захолустный город и его жители из «Истории одного города» (1869–1870). Лень, праздность, сплетни, клевета, взяточничество, низкопоклонство, враждебное отношение ко всему неглуповскому – отличительные черты его обитателей – глуповцев. Слова эти стали синонимом обывательщины, жизни, подобной глуповской.

Гнилой либерализм
Выражение М. Е. Салтыкова-Щедрина из сатирического очерка «Господа Молчалины» (1875) из цикла «В среде умеренности и аккуратности», ставшее синонимом беспринципности, примиренчества, попустительства.

Головотяпы
Слово, применяющееся к людям бестолковым, небрежно, халатно относящихся к какому-либо делу. Оно употреблялось в народной речи, и было взято М. Е. Салтыковым-Щедриным из «Пословиц русского народа» В. И. Даля. Широкое распространение получило вследствие применения его сатириком в «Истории одного города» (1869–1870). В главе «О корени происхождения глуповцев» автор пишет: «Был, говорит он, в древности народ, головотяпами именуемый, и жил он далеко на севере, там, где греческие и римские историки и географы предполагали существование Гиперборейского моря. Головотяпами же прозывались эти люди оттого, что имели привычку «тяпать» головами обо все, что бы ни встретилось на пути. Стена попадется – об стену тяпают; богу молиться начнут – об пол тяпают».

Гороховое пальто
Синоним сыщика, агента охранного отделения – органа тайной полиции в царской России, ведавшего политическим сыском. Выражение это часто встречается в сочинениях М. Е. Салтыкова-Щедрина. В «Современной идилии» (1882), к фразе: «Щёголь в гороховом пальто, в цилиндре – ходит по площади и тросточкой помахивает». М. Е. Салтыковым-Щедриным было сделано следующее примечание «гороховое пальто – род мундира, который по слухам, одно время был присвоен собирателям статистики». Собирателями статистики М. Е. Салтыков-Щедрин называл агентов охранного отделения, собиравших сведения о порученных их наблюдению лицах. Выражение «Гороховое пальто» восходит к А. С. Пушкину. В «Истории села Горюхина» (1837) упоминается сочинитель Б. в «гороховой шинели». Б. – это Фаддей Булгарин известный своими доносами и связью с тайным полицейским надзором.

Господа ташкентцы
Рвачи, крупные и мелкие хищники, примазавшиеся к «казённому пирогу», – типы, описанные М. Е. Салтыковым-Щедриным в одноимённом цикле очерков. В этой сатире автор обобщил свои наблюдения над разного рода хищниками из среды царской бюрократии и дельцами-промышленниками, подобными тем, которые под маской культуртрегеров действовали в Средней Азии. В 1870–1880-х годах широком полем их «деятельности» был Ташкент со строившейся к нему железной дорогой.

Дикий помещик
Заглавие сатирической сказки (1869) М. Е. Салтыкова-Щедрина о помещике, который мечтал улучшить своё хозяйство путём полного «сокращения», упразднения мужика. Он молил Бога об исчезновении мужиков, донимал их штрафами, пока, наконец, они все не пропали. Сатира автора была направлена против помещиков, пытавшихся накануне крестьянской реформы 1861 года препятствовать изменению старых порядков, а когда, вопреки их надеждам, реформа всё-таки была осуществлена, всякими мерами стремились её ослабить.

Ён достанет
В «Убежище Монрепо» (1879) купец Разуваев, глубоко убеждённый в мужицкой изворотливости, говорит: «Народ нынче очень уж оплошал, так, значит, только случая упускать не следует». На вопрос, если «народ оплошал, да еще вы случаев упускать не будете – ведь этак, чего доброго, и вовсе оплошает, откуда вы тогда барыши-то свои выбирать надеетесь?», Разуваев отвечает: «Ах вашескородие! ён доста-а-нет!»

Забытые слова
Выражение употребляется в значении забытые святыни, идеалы. В этом значении его впервые использовал М. Е. Салтыков-Щедрин, назвав так начатую им последнюю работу, опубликованную после его смерти в 1889 году в «Вестнике Европы». В редакционной статье, сопровождавшей публикацию, говорилось: «не раз по поводу тех или других явлений текущей общественной жизни или прочитанной им статьи в газете он повторял как бы самому себе: "Да это теперь забытые слова, следует их напомнить"».

Иван Непомнящий
В царской России пойманные беглые каторжники, скрывая своё прошлое, называли себя Иванами и говорили, что родства они не помнят. В полиции их записывали «не помнящими родства». Отсюда и пошло их прозвище «Иван Непомнящий». М. Е. Салтыков-Щедрин под видом Иваном Непомнящих изображал беспринципных, «мелкодушных» литераторов, газетных дельцов, в основе литературной деятельности которых – «ненависть к принципам», «убеждениям», «вероломство и подвохи» наряду с «лестью и воскурением фимиамов». «Без идеи, без убеждения, без всякого понятия о добре и зле, Непомнящий стоит на страже руководительства, не веря ни во что, кроме пятнадцати рублей, которые приносит подписчик, и тех грошей, которые [за объявление в его газете] один за другим вытаскивает из кошеля кухарка. Он даже щеголяет отсутствием убеждений, называя последние абракадаброю и во всеуслышание объявляя, что ни завтра, ни послезавтра он не намерен стесняться никакими "узами"». Выражение «Иван Непомнящий» использовалось в «Мелочах жизни», «Газетчике», «Письмах к тетеньке», «Дневнике провинциала» и других произведениях.

Войдя в литературную речь, выражение приобрело значение: человек без убеждений и традиций.

Иудушка Головлёв
Герой романа М. Е. Салтыкова­Щедрина «Господа Головлевы» (1875) Порфирий Владимирович Головлев; за подхалимство, алчность, лицемерие, ханжество и бессердечность был прозван братьями Иудушкой.

Казенный пирог. Пирог с казенной начинкой.
Выражения, которые часто употреблял М. Е. Салтыков­Щедрин в смысле государственного имущества, «урвать» часть которого было мечтою многих чиновников, бюрократов. «Урвал кусок казенного пирога и проваливай» («За рубежом», 1880); «Легионы сорванцов, у которых на языке «государство», а в мыслях пирог с казенной начинкою» («Круглый год». Первое мая); «...ловкачи­ташкентцы, отведывающие отечественного пирога!» («Господа ташкентцы. Ташкентцы приготовительного класса»).

А. П. Чехов также использовал это выражение: «Я знал, что эти учреждения, присосавшиеся к земскому и казенному пирогу, каждый день держали свои рты наготове, чтобы присосаться какому­нибудь третьему пирогу» (А. П. Чехов, «Жена»).

Как бы чего не вышло
К. И. Чуковский отмечал, что слова эти восходят к «Современной идилии» М. Е. Салтыкова-Щедрина, в которой чиновники хором твердят «Как бы чего из этого не вышло!» (К. И. Чуковский «Чехонте и эзопов язык»). Также это слова учителя Беликова из рассказа А. П. Чехова «Человек в футляре» символизируют трусость и паникерство.

Каков, с Божьей помощью, оборот!  
Выражение М. Е. Салтыкова­Щедрина. В очерках «В среде умеренности и аккуратности» (1876), изображая собрание сотрудников продажной газеты «Чего изволите?», писатель рассказывает, как они исправляют корреспонденции и статьи в духе, желательном для царского правительства и цензуры. Эта фраза встречается и в других произведениях Салтыкова­Щедрина: в «Круглом годе», «Письмах к тетеньке», в сказке «Обманщик газетчик и легковерный читатель». Источник её – депеша, отправленная 2 сентября 1870 года прусским королем Вильгельмом I королеве Августе, в которой он сообщал о разгроме французской армии под Седаном и о взятии в плен Наполеона III. Депеша заканчивалась словами: «Какой, при руководстве Божием, поворот!» Фраза эта, в слегка измененном виде, и была пущена в обращение Салтыковым­Щедриным. В письме к П. В. Анненкову от 3 мая 1884 года он писал: «Прежде, бывало, живот у меня заболит – с разных сторон телеграммы шлют: живите на радость нам! а ныне вот, с Божьей помощью, какой переворот! – и хоть бы одна либеральная свинья выразила сочувствие!».

Капитал приобрести и невинность соблюсти
Выражение, популяризированное М. Е. Салтыковым­Щедриным («Письма к тетеньке» (1882), «Дети Москвы» (1877), «Мелочи жизни» (1886–1887), «Убежище Монрепо» (1878–1879)). А. П. Чехов 13 апреля 1895 года писал А. С. Суворину «Буржуазия очень любит так называемые «положительные» типы и романы с благополучными концами, так как они успокаивают её на мысли, что можно и капитал наживать и невинность соблюдать, быть зверем и в то же время счастливым».

Карась-идеалист
Сатирическая сказка М. Е. Салтыкова­Щедрина (1884), в которой в образе карася изображен наивный идеалист. «Не верю, – говорил карась в споре с ершом, – чтобы борьба и свара были нормальным законом, под влиянием которого будто бы суждено развиваться всему живущему на земле». Он верил в бескровное преуспеяние и гармонию, не знал, что такое щука и уха, не допускал мысли, чтобы щука могла без вины проглотить его; он думал, и щука не глуха к голосу правды, и надеялся урезонить ее. Он толковал о необходимости любви и гражданских чувств. Встретившись со щукой, он стал говорить о том, чтобы всем рыбам по всякой воде было свободно плавать, что все, не исключая и щуки, должны работать. «Знаешь ли ты, что такое добродетель?» – спросил он щуку. «Щука разинула рот от удивления. Машинально потянула она воду и, вовсе не желая проглотить карася, проглотила его». В «Благонамеренных речах» Салтыков-Щедрин писал: «Горе «карасям», дремлющим в неведении, что провиденциальное их назначение заключается в том, чтобы служить кормом для щук, наполняющих омут жизненных основ».

Коняга
Заглавие сатирической сказки М. Е. Салтыкова­Щедрина (1885). В образе измученной крестьянской лошади дан тип крестьянина-бедняка, изнемогавшего от безземелья, непосильной работы и бесправия.

Либо в рыло, либо ручку пожалуйте.
Таким выражением М. Е. Салтыков­Щедрин характеризовал рабскую психологию так называемого «культурного человека», легко переходившего от грубой расправы, в особенности с людьми ниже его стоявшими, к «целованию плечика». В «Признаках времени», в главе «Русские «гулящие люди» за границей» (1863), он писал: «Я не бывал за границей, но легко могу вообразить себе положение россиянина, выползшего из своей скорлупы, чтобы себя показать и людей посмотреть... В России он ехал на перекладных и колотил по зубам ямщиков; за границей он пересел в вагон и не знает, как и перед кем излить свою благодарную душу. Он заигрывает с кондуктором и стремится поцеловать его в плечико (потому что ведь, известно, у нас нет средины, либо в рыло, либо ручку пожалуйте!)»

Мальчик в штанах и мальчик без штанов
Персонажи одноименной пьесы, входящей в цикл очерков «За рубежом» (1881). «Мальчик в штанах» – мир развитых капиталистических отношений, сравнительно высокой буржуазной культуры; мальчик без штанов» – культурная отсталость российского крестьянства.

Мотыльковая поэзия
Выражение М. Е. Салтыкова­Щедрина. В иронической рецензии на «Стихотворения» Каролины Павловой (1863), («Современник», 1863, № 6), высмеивая ее как представительницу «искусства для искусства», Салтыков-Щедрин писал: «Мотыльковою поэзия эта называется по имени мотылька, самого резвого, но вместе с тем и самого легковерного из насекомых, а происходит она по прямой линии от знаменитой песни о чижике, потом проходит сквозь книги Шаликова и господина Шевырева и заканчивается госпожою Павловой. Вся эта поэзия есть не что иное, как стихотворное применение приятных манер к случайно встретившимся предметам... Ей [Павловой] все равно, к кому бы ни обращаться, что бы ни петь, потому что не предметы внешнего мира поражают ее, а она поражает предметы внешнего мира галантерейностью своего обращения». Салтыков-Щедрин назвал осмеянную им безыдейную поэзию «мотыльковой», имея в виду стихотворение К. Павловой «Мотылек». В рецензии на «Новые стихотворения» А. Н. Плещеева («Современник», 1864, № 1) он снова говорит о «мотыльковой школе» поэзии, относя к ней Фета, Павлову и других представителей «чистого искусства». После Салтыкова-Щедрина эпитет «мотыльковый» стал иронически применяться, помимо поэзии, и к другим областям искусства и науки.

Мужик, прокормивший двух генералов.
Выражение возникло из сатирической сказки М. Е. Салтыкова­Щедрина «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» (1869). Два генерала по легкомыслию очутились на необитаемом острове. Они видели вокруг себя множество плодов, дичи и рыбы, но добыть ничего не умели и мучились голодом. Наконец, догадались, что нужно искать мужика: «Мужик везде есть, стоит только поискать его! Наверное, он где-нибудь спрятался, от работы отлынивает». Нашли мужика и заставили на себя работать. Мужик был работяга, все наладил и отлично кормил генералов; он даже сам свил веревку, которою генералы привязывали его к дереву, когда сами спали, чтобы он не убежал. Когда генералы соскучились жить на острове, мужик построил ладью и доставил их в Петербург; не переставая ругать его за тунеядство, они добрались до дому. За все свои труды мужик получил от генералов «рюмку водки да пятак серебра».

Мягкотелый интеллигент
Выражением «мягкотелый интеллигент» М. Е. Салтыков­Щедрин («Пошехонские рассказы», 1884) охарактеризовал деятелей либеральной интеллигенции пореформенной России, отличавшихся слабоволием, бесхарактерностью и отсутствием твердых убеждений. Выражение это применяется и к представителям последующих поколений интеллигенции, не освободившимся от подобных свойств.

Не знал, чего хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном.
Выражение М. Е. Салтыкова­Щедрина, который, осмеивая пресыщенных и трусливых российских интеллигентов­либералов, писал, что мечты их о конституции с необычайной легкостью сменяются мечтами о севрюжине с хреном. От лица такого либерала Салтыков-Щедрин говорит: «Я сидел дома и, по обыкновению, не знал, что с собой делать. Чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать. Ободрать бы сначала, мелькнуло у меня в голове; ободрать, да и в сторону... А потом, зарекомендовав себя благонамеренным, можно и о конституциях на досуге помечтать» («Культурные люди»,1876, гл. 1). Это же выражение в «Дневнике провинциала в Петербурге», (1872), в «Господах ташкентцах» (1872).

Не потерплю! Сокрушу! Разорю!
Фразы, которые для «устрашения» постоянно произносят описанные М. Е. Салтыковым-Щедриным самодуры-администраторы («Помпадуры и помпадурши», 1863–1873; «История одного города», 1869–1870).

Не столько сражаться, сколько быть сражаемым.
Выражение возникло из «Истории одного города» (1869–1870) М. Е. Салтыкова­Щедрина; казначей застал в комнате своей жены градоначальника города Глупова Микаладзе и набросился на него, но тот «не столько сражался, сколько был сражаем».

Недрёманное око
Выражение это вошло в литературный язык из сатирической сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина «Недрёманное око» (1885), в которой рассказывается, что в некотором царстве, в некотором государстве было в обычае, как только родится мальчик с двумя оками, дрёманным и недрёманным, давать ему имя Прокурор. Жил такой Прокурор и «дреманным оком ровно ничего не видел, а недреманным видел пустяки». Поэтому все мздоимцы, клеветники, душегубцы, хищники и воры ушли с недреманной стороны и укрылись под сенью дреманного прокурорского ока. «Прокурор решил, что все они исчезли, и не верил, когда ему жаловались на преступления». Так и оставались преступники на свободе, а жалобщиков Прокурор арестовывал. Выражение «недреманное око» употреблялось еще в глубокую старину в церковной литературе XII—XIII веков, конечно, в ином значении: «недреманное око имущий» – говорилось о святом; старинная икона с изображением младенца Христа, с открытыми глазами покоящегося на ложе, называлась «Недреманное око». В древнерусском языке недреманный – не спящий, не засыпающий (В. И. Срезневский, Материалы для словаря древнерусского языка, Т. II, Санкт-Петербург, 1885, с. 378; Ф. И.Буслаев, Заметки о старине и народности, «Летописи русской литературы и древностей», 1859, Т. I, кн. 1, отд. III, с. 151). Это старинное выражение было переосмыслено Салтыковым-Щедриным. Так говорят, обычно иронически, о бдительном наблюдателе, о политическом сыске в дореволюционной России.

«На улице их встретила... толпа, посреди которой недреманным оком бодрствовал неустрашимый штаб-офицер» (М. Е. Салтыков-Щедрин, История одного города, Сказание о шести градоначальниках).

...случайных же людей, хотя бы и очень интересных [на собрания литературного кружка «Среда»], не допускали по причинам понятным: строгий отбор гарантировал и нас, и наших гостей от недреманного ока – от развивавшегося в то время невероятного сыска. А недреманное око интересовалось «Средою» – это было нам хорошо и точно известно (Н. Д. Телешов, «Среда». Литературный кружок).

Непомнящие родства
Старинный юридический термин, который применялся к беспаспортным бродягам. М. Е. Салтыков­Щедрин применял его как характеристику беспринципных журнально­газетных деятелей, которые легко отказываются от своего прошлого («Мелочи жизни», «Газетчик» и др.). Выражение это употребляется как характеристика ренегатов. (см. также «Иван непомнящий», сост.)

Отделение завязывания узлов и отделение развязывания узлов
Выражение, которым М. Е. Салтыков­Щедрин в «Пестрых письмах», письмо II (1884), характеризовал бюрократическую волокиту, ненужную канцелярскую переписку, формалистическое, бездушное отношение к живому делу.

Пенкосниматели. Пенкоснимательство.
Пенкосниматель – бездельник, ловко присваивающий себе все лучшее, созданное другими. М. Е. Салтыков­Щедрин словом «пенкоснимательство» характеризовал буржуазно­либеральное направление русской печати; газете «Санкт­Петербургские ведомости» он дал название: «Старейшая Всероссийская пенкоснимательница». Характеристика либералов, прикрывающих свою консервативную сущность либеральными фразами, а общественное тунеядство – видимостью дела, дана им в 5 «Дневнике провинциала в Петербурге» (1872): «За отсутствием настоящего дела и в видах безобидного препровождения времени учреждается учено­литературное общество под названием «Вольного союза пенкоснимателей»... Каждому предоставляется снимать пенки с чего угодно и как угодно... Пенкоснимательство составляет в настоящее время единственный живой общественный элемент... Хорош пенкосниматель простец, но ученый пенкосниматель – еще того лучше...» Этими же терминами Салтыков-Щедрин пользуется в «Недоконченных беседах» («Каплуны­пенкосниматели», «Либералы­пенкосниматели»), в «Господах ташкентцах» и других произведениях.

Писатель пописывает, читатель почитывает.
Не вполне точная цитата из «Пестрых писем» (1884) М. Е. Салтыкова­Щедрина (письмо 1): «Русский читатель, очевидно, еще полагает, что он сам по себе, а литература сама по себе. Что литератор пописывает, а он, читатель, почитывает. Только и всего. Попробуйте сказать ему, что между ним и литературной профессией существует известная солидарность, – он взглянет на вас удивленными глазами». Приведенной цитатой характеризуется рознь между писателем и читателем, легкомысленное, безразличное отношение читателя к литературе.

Помпадур. Помпадурша
Слова эти впервые употребил М. Е. Салтыков­Щедрин сатирических очерках «Помпадуры помпадурши» (1863–1873); неоднократно встречаются они и в «Истории одного города», «Современной идиллии» и других произведениях. Слово «помпадур» употреблено им в значении: администратор­самодур, «помпадурша» – его жена или фаворитка. Слова эти «перекрестными линиями сразу вызывали в сознании читателя три резко отрицательных образа – фаворитку Людовика XV мадам Помпадур, купеческих самодуров и тщеславную помпу самодержавных тиранов» (Р. А. Будагов, «Слово и его значение»).

Премудрый пискарь
Герой одноимённой сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина (1883). Следует наказу своего отца: «коли хочешь жизнью жуировать, так гляди в оба». Прожил Премудрый пискарь «с лишком сто лет», не было у него жены и детей, ни родных, ни друзей. «Смерть у него на носу, а он все дрожит, сам не знает, из-за чего». Даже щуки его начали хвалить: «Вот кабы все так жили – то-то бы в реке тихо было!». Литературовед В. В. Прозоров считал, что «автор возбуждает в читателе лукавую насмешку, ироническую реакцию, наконец, чувство брезгливости, а в финале даже сострадания к житейской философии тихого, безгласного, умеренно-аккуратного существа». В образе Премудрого пискаря усматривали также «олицетворение бескрылой и пошлой обывательщины».

Прикажут – завтра же буду акушером.
Слова русского прозаика, поэта, переводчика и драматурга первой половины XIX века, автора текстов популярных романсов Н. В. Кукольника (1809–1868). В такой редакции эту фразу передает М. Е. Салтыков­Щедрин в предисловии к отдельному изданию сатирических очерков «Господа ташкентцы» (1873), ссылаясь на записки композитора М. И. Глинки. В «Записках» по этому поводу рассказано: «Однажды в течение вечера он [Кукольник] необыкновенно ясно и дельно изложил словесно историю Литвы по моему желанию. Когда я изъявил мое удивление, он отвечал улыбаясь: «Прикажет государь, завтра буду акушером» («Русская старина», 1870, Т. II, с. 384). Фраза Кукольника, как формула беспрекословного, рабского повиновения начальству в условиях самодержавно­полицейского строя, приобрела крылатость в редакции М. Е. Салтыкова­Щедрина.

Применительно к подлости
Выражение из сатирической сказки М. Е. Салтыкова­Щедрина «Либерал» (1885), в которой изображена эволюция российского либерализма, клянчившего у правительства реформ сначала «по возможности», затем «хоть что­нибудь» и, наконец, «применительно к подлости». Выражением этим характеризуется приспособленчество либералов.

С одной стороны, нельзя не сознаться, с другой стороны, нельзя не признаться.
Выражение возникло из высказываний М. Е. Салтыкова­Щедрина, определяющих общественно­политическую беспринципность, двойственность. В рассказе «Похороны» (1878) он дает такую характеристику беспринципной либеральной литературы: «Тянуть бесконечную канитель неведомо об чем, распинаться неведомо по поводу чего, поучать неведомо чему, преследовать неведомо какие цели, жить в постоянном угаре, упразднить мысль и залеплять глаза пустословием, балансировать между «с одной стороны, нужно сознаться» и «с другой стороны, нельзя не признаться» – вот удел современного литературного солдата!» Это же выражение еще раньше, в «Дневнике провинциала в Петербурге» (1872):

« – Неужели же нет никаких мер против этих негодяев?..

– К сожалению, должно признаться, что таких мер не существует, хотя, с другой стороны, нельзя не сознаться, что если бы земские управы взялись за дело энергически, то суслики давно были бы уничтожены». Возможно, что выражение это имело хождение и до М. Е. Салтыкова­Щедрина. В романе Ф. М. Достоевкого «Братья Карамазовы» Ракитин клеймит статью Ивана Карамазова о церковном суде вариантом этого выражения: «С одной стороны, нельзя не признаться, с другой стороны, нельзя не сознаться».

Сие от них не зависит
Выражение из сказки М. Е. Салтыкова­Щедрина «О ретивом начальнике», входящей в состав его сатирических очерков «Современная идиллия» (1882). Бюрократ­самодур в этой сказке говорит: «Необходимо вновь закрыть Америку...но, кажется, сие от меня не зависит».

Торжествующая свинья
Заглавие сатирической сценки, входящей в состав очерков М. Е. Салтыкова­Щедрина «За рубежом» (1881). В разговоре «торжествующей свиньи» с Правдою Салтыков-Щедрин отразил свои впечатления от политической реакции, усилившейся после казни Александра II народовольцами. Выражение «торжествующая свинья» стало символом политической реакции, а также пошлости, «свинского поведения».

Угрюм-Бурчеев
В «Истории одного города» (1869–1870) М. Е. Салтыкова­Щедрина глуповский градоначальник, «чистейший тип идиота, принявшего какое­то мрачное решение и давшего себе клятву привести его в исполнение... Прохвост в полном смысле этого слова... прохвост всем своим существом, всеми помыслами». Он составил себе такой план Глупова: улицы идут от площади радиусами, все дома одной величины и формы, одного цвета; в каждом доме одинаковое число жителей; семейства подбираются по росту и т. п. Для осуществления своего фантастического плана он решил разрушить город и устранить реку и т. п. Угрюм­Бурчеев – сатира на российских администраторов­самодуров. Отсюда же возникло «угрюмбурчеевщина» – слово, означающее тупое, административное самодурство.

Хозяйственный мужичок
Заглавие очерка М. Е. Салтыкова­Щедрина из цикла «Мелочи жизни» (1886). В лице «хозяйственного мужичка» Салтыковым изображен тип «честного», «разумного» крестьянина­середняка, единственная цель жизни которого – создание личного благоденствия. Свое отношение к этому индивидуалисту­собственнику Салтыков выразил в заключительных словах очерка: «Да, это был действительно честный и разумный мужик. Он достиг своей цели: довел свой дом до полной чаши. Но спрашивается: с какой стороны подойти к этому разумному мужику? Каким образом уверить его, что не о хлебе едином жив бывает человек».

Чего изволите?
Так М. Е. Салтыков­Щедрин назвал газету «Новое время», прославившуюся в 1870–1880­х годах своей политической продажностью, беспринципностью и приспособляемостью к политической верхушке («В среде умеренности и аккуратности», «Господа Молчалины», «Круглый год» и т. д.).

Читатель-друг
Выражение, популяризированное М. Е. Салтыковым­Щедриным («Мелочи жизни, 1886–1887).

Встречается в 1877 г. у Н. А. Некрасова:

И больной, работая полгода,
Я трудом смягчаю свой недуг:
Ты не будешь строг, читатель­-друг!

(Н. А. Некрасов, «Вам, мой дар ценившим и любившим...»).

Чумазый
Кличка, данная М. Е. Салтыковым­Щедриным кулакам из крестьян, мещанства и купечества, хлынувшим на арену общественной жизни после «реформы» 1861 года. О приходе «чумазого» Салтыков-Щедрин в введении к «Мелочам жизни» (1886) писал: «Идет чумазый, идет! Я не раз говорил это и теперь повторяю: идет и даже уже пришел! Идет с фальшивою мерою, с фальшивым аршином и с неутомимою алчностью, глотать, глотать, глотать... [В деревне] мы прежде всего встретимся с «чумазым», который всюду проник с сонмищами своих агентов. Эти агенты рыщут по деревням, устанавливают цены, скупают, обвешивают, обмеривают, обсчитывают, платят несуществующими деньгами, являются на аукционы, от которых плачет недоимщик, чутко прислушиваются к бабьим стонам и целыми обществами закабаляют И уводят в рабство людей, считающихся свободными. Словом сказать, везде, где чувствуется нужда, горе, слезы, – там и «чумазый» с своим кошелем. Мало того: чумазый внедрился в самую деревню в виде кабатчика, прасола, кулака, мироеда». Об этом же писал Салтыков-Щедрин в «Убежище Монрепо» (1879): «Придет «чумазый», придет с ног до головы наглый, с цепкими руками, с несытой утробой – придет и слопает!».

Эзоповский (рабий) язык
Выражение, означающее язык иносказательный, полный умолчаний, намеков, аллегорий; происходит от имени легендарного греческого баснописца Эзопа, жившего, по преданию, в VI в. до н. э. Эзоп был рабом; так как о многом говорить свободно, открыто было для него опасно, он обратился к аллегорической, басенной форме. Выражение «эзопов язык» введено в широкий оборот М. Е. Салтыковым­Щедриным; так он называл ту особую, «рабью» манеру иносказательного изложения, которую писателям приходилось применять для обхода царской цензуры.
«...ежели в писаниях моих и обретается что­либо неясное, то никак уж не мысль, а разве только манера. Но и на это я могу сказать в свое оправдание следующее: моя манера писать есть манера рабья. Она состоит в том, что писатель, берясь за перо, не столько озабочен предметом предстоящей работы, сколько обдумыванием способов проведения его в среду читателей. Еще древний Езоп занимался таким обдумыванием, а за ним и множество других шло по его следам. Эта манера изложения, конечно, не весьма казиста, но она составляет оригинальную черту очень значительной части произведений русского искусства, и я лично тут ровно ни при чем. Иногда, впрочем, она и не безвыгодна, потому что, благодаря ее обязательности, писатель отыскивает такие пояснительные черты и краски, в которых, при прямом изложении предмета, не было бы надобности, но которые все­таки не без пользы врезываются в памяти читателя... Повторяю: это манера, несомненно, рабья, но при соответственном положении общества вполне естественная, и изобрел её всё-таки не я. А еще повторяю: она нимало не затемняет моих намерений, а, напротив, делает их только общедоступными (М. Е. Салтыков­Щедрин, «Круглый год», «Первое августа», 1879).

...ужели есть на свете обида более кровная, нежели это нескончаемое езопство, до того вошедшее в обиход, что нередко сам езопствующий перестает сознавать себя Езопом?» (М. Е. Салтыков­Щедрин, «Похороны», 1878).