О славных командирах и бойцах
Девятого мая война для него не завершилась. Сталин еще после Тегеранской конференции намекнул своему любимому маршалу, что ему предстоит сразиться с японцами: таков, дескать, наш долг перед союзниками, прежде всего американцами. И Василевский — удивительная натура! — заранее изучил маньчжурский театр военных действий. Там ему предстояло разгромить миллионную Квантунскую армию.
Операция начиналась в атмосфере полной секретности. 5 июля 1945 года, с документами на имя некоего генерал-полковника Васильева, ставший главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке маршал прибыл в Читу. Против японцев он действовал быстро и непредсказуемо. Неожиданные прорывы русских ставили в тупик «самураев», не веривших, что наши сумеют быстро преодолеть пограничные укрепления, лесные и горные препятствия и возьмут превращенный неприятелем в город-крепость Муданцзян. 17 августа в 17 часов японцы в ответ на ультиматум Василевского стали складывать оружие и сдаваться в плен. Китайское население маньчжурских городов встречало советских героев как освободителей. В этой операции Александр Михайлович показал себя настоящим гроссмейстером: за две недели боев японская армия потеряла более 900 тыс. человек убитыми, ранеными, пропавшими без вести и пленными. Наши войска заняли Северо-Восточный Китай, Северную Корею, а чуть позже освободили Сахалин и Курильские острова. Эти успехи сыграли решающую роль в капитуляции Японии 2 сентября 1945 года. В Поднебесной по сей день хранят память о Василевском как о несгибаемом полководце, который разбил японских оккупантов и помог китайцам обрести свободу.
Зинченко, Е. Классик Второй мировой / Евгений Зинченко. —
Текст: непосредственный // Свой. — 2020. — № 9. — С. 3−8: ил.
Маршал А. М. Василевский сыграл огромную роль в ускорении разгрома милитаристской Японии. В конце Второй мировой войны он в качестве главнокомандующего Вооружёнными силами СССР на Дальнем Востоке блестяще спланировал и обеспечил разгром миллионной Квантунской группировки войск Японии, освободив от агрессора Маньчжурию и Северную Корею и вернув России исконно русские земли — Южный Сахалин и Курильские острова, что стало победной точкой во Второй мировой войне.
Полководец Победы. — Текст: электронный // Военно-исторический
журнал. — 2022. — № 1. — С. 32: ил. —
URL: https://www.elibrary.ru/download/elibrary_47 949 576_15286843.pdf
(дата обращения: 8.04.2025). — Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
Полководец Победы. — Текст: электронный // Военно-исторический
журнал. — 2022. — № 1. — С. 32: ил. —
URL: https://www.elibrary.ru/download/elibrary_47 949 576_15286843.pdf
(дата обращения: 8.04.2025). — Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
Весной 1945 года К. А. Мерецков был назначен командующим Приморской группой войск, переименованной к началу Советско-японской войны 1945 года в 1-й Дальневосточный фронт. Под его руководством войска фронта успешно провели Харбино-Гиринскую операцию, где командующий успешно применил свой богатый опыт по прорыву заблаговременной обороны противника. 8 сентября 1945 года К. А. Мерецков был удостоен высшего военного ордена «Победа».
"Маршал северных направлений": 125 лет со дня рождения Маршала Советского Союза К. А. Мерецкова (1897−1968). — Текст:
электронный // Военно-исторический журнал. — 2022. — № 6. — С. 118: ил. —URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_48 657 624_48635842.pdf
(дата обращения: 9.04.2025). — Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru
"Маршал северных направлений": 125 лет со дня рождения Маршала Советского Союза К. А. Мерецкова (1897−1968). — Текст:
электронный // Военно-исторический журнал. — 2022. — № 6. — С. 118: ил. —URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_48 657 624_48635842.pdf
(дата обращения: 9.04.2025). — Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru
На Пограничненский и Халун-Аршанский укрепленные районы японцев нацелились переброшенные из Восточной Пруссии «специалисты по укрепрайонам» — соответственно 5-я и 39-я армии (генерал-полковники Николай Крылов и Иван Людников).
В Монголию — наступать через степь и горы — прибыли из Чехии 6-я гвардейская танковая и 53-я армии (генерал-полковник танковых войск Андрей Кравченко и генерал-полковник Иван Манагаров). Прошедшие через Южные Карпаты, Западные Румынские горы, венгерскую степь-пушту, горы Баконь и Венский Лес.
Командовать Забайкальским фронтом прибыл «генерал-полковник Морозов», а 1-м Дальневосточным — «генерал-полковник Максимов».
То бишь Маршалы Советского Союза Родион Малиновский и Кирилл Мерецков. Японцы не должны были раньше времени насторожиться, узнав, что в Монголию приехал полководец с опытом наступления в степях и горах (в Северном Причерноморье, Пуште и Карпатах), а на Дальний Восток — с опытом боев в лесах и болотах (в Приволховье и Карелии).
<…>
В полосе 1-го Дальневосточного фронта ливень с грозой хлынул уже в ночь на 9 августа — и сильно помог наступавшим.
Ведь путь в Маньчжурию из Приморья преграждали не только лесистые Восточно-Маньчжурские горы. Укрепленные районы врага были расположены здесь чаще, чем в полосе Забайкальского фронта, и ближе к границе.
Но пелена дождя ослепила гарнизоны дотов. И позволила 5-й армии пройти между узлами сопротивления Пограничненского укрепрайона.
А это были «скалы, утыканные орудиями и казематами. Дорога вилась между сопок, единственная, по бокам торчали страшные сопки — Офицерская и Верблюд, и взять их было нельзя, можно было только накрыть огнем, и еще „тридцатьчетверки“ наезжали брюхами на амбразуры и прикрывали войско, которое проскакивало по серпантину» (бывший переводчик управления контрразведки «Смерш» 1-го Дальневосточного фронта, писатель, поэт и бард Михаил Анчаров).
Точно так же — под шум ливня вместо артподготовки — ворвалась в Дуннинский укрепрайон 25-я армия (генерал-полковник Иван Чистяков).
<…>
А главные силы 1-й Краснознаменной армии (генерал-полковник Афанасий Белобородов) прошли между укрепрайонами.
Через горы и девственный лес, по бездорожью.
Впереди, по семи маршрутам, шла инженерная разведка.
«…Тьма кромешная, проливной дождь, крутые скользкие склоны перемежаются болотами, вокруг заваленный буреломом и переплетенный лианами лес, ориентиров, естественно, никаких, кроме намагниченной стрелки компаса. […] И саперы в полной тьме, где и впереди идущего-то различишь только при вспышке молнии, входят в болото, вязнут в нем, выбираются оттуда, и так повторяется много раз, пока найдут подходящий брод или обходной путь и, затесывая крупные деревья, обозначат полтора-два километра будущего колонного пути» (бывший командующий армией Афанасий Белобородов).
Шедшие следом саперные батальоны и танки Т-34−85 и Т-26 валили деревья; бойцы всех родов войск и служб растаскивали стволы в стороны, настилали в топких местах бревенчатые гати — и получались «колонные пути».
За час проходили хорошо если 500−700 метров.
Обошли укрепрайон и главные силы 35-й армии (генерал-лейтенант Никанор Захватаев). Через затопленную дождями низменность, иной раз по пояс, по грудь в воде…
Войска 2-го Дальневосточного фронта (генерал армии Максим Пуркаев) вторглись в Маньчжурию с севера, из-за Амура.
Через Амур большую их часть переправила Краснознаменная Амурская военная флотилия (контр-адмирал Неон Антонов). Ее же корабли вошли в Сунгари и двинулись в авангарде 15-й армии (генерал-лейтенант Степан Мамонов), наступавшей вдоль этой реки на Харбин.
<…>
Войска Пуркаева начали наступать и на Южном Сахалине.
Внезапность и стремительность советских ударов не позволили командующему Квантунской армией генералу армии Отодзо Ямада — чьи силы были разбросаны на огромном пространстве — преградить путь ударному кулаку Забайкальского фронта. Халун-Аршанский укрепрайон и отступившие из него войска отвлекли лишь часть сил 39-й армии, а 6-я гвардейская танковая сопротивления вообще не встречала.
Но вот 36-я армия (генерал-лейтенант Александр Лучинский) с 10 по 18 августа вела тяжелые бои за Хайларский укрепрайон. «Часов в пять вечера батальон самураев-смертников — с мечами наголо, в расстегнутых кителях с закатанными рукавами — с криками «Банзай!» бросился в психическую атаку.
<…>
А ударную группировку 1-го Дальневосточного фронта (1-я Краснознаменная и 5-я армии) враг сумел задержать под городом Муданьцзян.
«Бьет японская артиллерия, бьет наша, атакуют с воздуха девятки штурмовиков — „илов“, горят на склонах сопок посевы. […] Жарко и в прямом смысле, и в переносном. Грохот такой, что уши закладывает. Не слышно даже, как свистят, подлетая к земле, японские мины» (Афанасий Белобородов).
Подступы к Муданьцзяну кишели смертниками. Стоически выжидавшими — в окопе-ячейке, в придорожном кювете, за бугром — удобного момента, чтобы подтянуть на веревке под гусеницу танка ящик с миной или подсунуть мину на бамбуковом шесте. А «под станцией Мадаоши мы насчитали до двухсот смертников, которые, обвязавшись сумками с толом и ручными гранатами, ползали по полю в зарослях густого гаоляна и бросались под наши танки» (бывший командующий фронтом Кирилл Мерецков)…
13 августа ворвавшимся было в Муданьцзян частям Белобородова пришлось даже оставить город! Он пал лишь 16-го.
Но танковая армия Кравченко уже 11-го спустилась с Большого Хингана на Центрально-Маньчжурскую равнину — выйдя в тыл главных сил Квантунской армии.
Стало ясно, что отвести их в южную Маньчжурию и создать там сплошной фронт обороны уже не получится. Тем более, что 25-я армия частью сил вошла в Корею — отсекая Ямада от его тыла.
Смирнов, А. Маньчжурский орешек: эта стремительно выигранная война до сих пор несправедливо остается в исторической тени Великой Отечественной / Андрей Смирнов. — Текст: непосредственный //
Родина. — 2020. — № 8. — С. 10−16: ил. — Библиогр. в примеч.: с. 16.
В Монголию — наступать через степь и горы — прибыли из Чехии 6-я гвардейская танковая и 53-я армии (генерал-полковник танковых войск Андрей Кравченко и генерал-полковник Иван Манагаров). Прошедшие через Южные Карпаты, Западные Румынские горы, венгерскую степь-пушту, горы Баконь и Венский Лес.
Командовать Забайкальским фронтом прибыл «генерал-полковник Морозов», а 1-м Дальневосточным — «генерал-полковник Максимов».
То бишь Маршалы Советского Союза Родион Малиновский и Кирилл Мерецков. Японцы не должны были раньше времени насторожиться, узнав, что в Монголию приехал полководец с опытом наступления в степях и горах (в Северном Причерноморье, Пуште и Карпатах), а на Дальний Восток — с опытом боев в лесах и болотах (в Приволховье и Карелии).
<…>
В полосе 1-го Дальневосточного фронта ливень с грозой хлынул уже в ночь на 9 августа — и сильно помог наступавшим.
Ведь путь в Маньчжурию из Приморья преграждали не только лесистые Восточно-Маньчжурские горы. Укрепленные районы врага были расположены здесь чаще, чем в полосе Забайкальского фронта, и ближе к границе.
Но пелена дождя ослепила гарнизоны дотов. И позволила 5-й армии пройти между узлами сопротивления Пограничненского укрепрайона.
А это были «скалы, утыканные орудиями и казематами. Дорога вилась между сопок, единственная, по бокам торчали страшные сопки — Офицерская и Верблюд, и взять их было нельзя, можно было только накрыть огнем, и еще „тридцатьчетверки“ наезжали брюхами на амбразуры и прикрывали войско, которое проскакивало по серпантину» (бывший переводчик управления контрразведки «Смерш» 1-го Дальневосточного фронта, писатель, поэт и бард Михаил Анчаров).
Точно так же — под шум ливня вместо артподготовки — ворвалась в Дуннинский укрепрайон 25-я армия (генерал-полковник Иван Чистяков).
<…>
А главные силы 1-й Краснознаменной армии (генерал-полковник Афанасий Белобородов) прошли между укрепрайонами.
Через горы и девственный лес, по бездорожью.
Впереди, по семи маршрутам, шла инженерная разведка.
«…Тьма кромешная, проливной дождь, крутые скользкие склоны перемежаются болотами, вокруг заваленный буреломом и переплетенный лианами лес, ориентиров, естественно, никаких, кроме намагниченной стрелки компаса. […] И саперы в полной тьме, где и впереди идущего-то различишь только при вспышке молнии, входят в болото, вязнут в нем, выбираются оттуда, и так повторяется много раз, пока найдут подходящий брод или обходной путь и, затесывая крупные деревья, обозначат полтора-два километра будущего колонного пути» (бывший командующий армией Афанасий Белобородов).
Шедшие следом саперные батальоны и танки Т-34−85 и Т-26 валили деревья; бойцы всех родов войск и служб растаскивали стволы в стороны, настилали в топких местах бревенчатые гати — и получались «колонные пути».
За час проходили хорошо если 500−700 метров.
Обошли укрепрайон и главные силы 35-й армии (генерал-лейтенант Никанор Захватаев). Через затопленную дождями низменность, иной раз по пояс, по грудь в воде…
Войска 2-го Дальневосточного фронта (генерал армии Максим Пуркаев) вторглись в Маньчжурию с севера, из-за Амура.
Через Амур большую их часть переправила Краснознаменная Амурская военная флотилия (контр-адмирал Неон Антонов). Ее же корабли вошли в Сунгари и двинулись в авангарде 15-й армии (генерал-лейтенант Степан Мамонов), наступавшей вдоль этой реки на Харбин.
<…>
Войска Пуркаева начали наступать и на Южном Сахалине.
Внезапность и стремительность советских ударов не позволили командующему Квантунской армией генералу армии Отодзо Ямада — чьи силы были разбросаны на огромном пространстве — преградить путь ударному кулаку Забайкальского фронта. Халун-Аршанский укрепрайон и отступившие из него войска отвлекли лишь часть сил 39-й армии, а 6-я гвардейская танковая сопротивления вообще не встречала.
Но вот 36-я армия (генерал-лейтенант Александр Лучинский) с 10 по 18 августа вела тяжелые бои за Хайларский укрепрайон. «Часов в пять вечера батальон самураев-смертников — с мечами наголо, в расстегнутых кителях с закатанными рукавами — с криками «Банзай!» бросился в психическую атаку.
<…>
А ударную группировку 1-го Дальневосточного фронта (1-я Краснознаменная и 5-я армии) враг сумел задержать под городом Муданьцзян.
«Бьет японская артиллерия, бьет наша, атакуют с воздуха девятки штурмовиков — „илов“, горят на склонах сопок посевы. […] Жарко и в прямом смысле, и в переносном. Грохот такой, что уши закладывает. Не слышно даже, как свистят, подлетая к земле, японские мины» (Афанасий Белобородов).
Подступы к Муданьцзяну кишели смертниками. Стоически выжидавшими — в окопе-ячейке, в придорожном кювете, за бугром — удобного момента, чтобы подтянуть на веревке под гусеницу танка ящик с миной или подсунуть мину на бамбуковом шесте. А «под станцией Мадаоши мы насчитали до двухсот смертников, которые, обвязавшись сумками с толом и ручными гранатами, ползали по полю в зарослях густого гаоляна и бросались под наши танки» (бывший командующий фронтом Кирилл Мерецков)…
13 августа ворвавшимся было в Муданьцзян частям Белобородова пришлось даже оставить город! Он пал лишь 16-го.
Но танковая армия Кравченко уже 11-го спустилась с Большого Хингана на Центрально-Маньчжурскую равнину — выйдя в тыл главных сил Квантунской армии.
Стало ясно, что отвести их в южную Маньчжурию и создать там сплошной фронт обороны уже не получится. Тем более, что 25-я армия частью сил вошла в Корею — отсекая Ямада от его тыла.
Смирнов, А. Маньчжурский орешек: эта стремительно выигранная война до сих пор несправедливо остается в исторической тени Великой Отечественной / Андрей Смирнов. — Текст: непосредственный //
Родина. — 2020. — № 8. — С. 10−16: ил. — Библиогр. в примеч.: с. 16.
В меньшей степени подверглись риску лётчики, попавшие на Тихоокеанский флот, хотя им пришлось принять участие в войне против Японии. До августа 1945 года все они занимались боевой подготовкой и несли боевое дежурство. Лейтенант Г. М. Кузьмичёв свой первый боевой вылет совершил 9 августа 1945 года. Он участвовал в бомбовых ударах по портовым объектам и транспортам противника, железнодорожным узлам. За проявленные мужество и героизм награждён орденом Отечественной войны II степени. Лётчик-истребитель, командир звена лейтенант А. К. Чуднов в течение августа 1945 года прикрывал военно-морскую базу Находка и корабли на переходе в море. За отличную боевую подготовку, высокую боеготовность 27 августа 1945 года он был награждён орденом Отечественной войны II степени.
Карташев, А. В. Достойно защищали Родину: летный состав и выпускники Ворошиловского (Ставропольского) аэроклуба на фронтах Великой Отечественной войны / А. В. Карташев. — Текст: непосредственный //
Военно-исторический журнал. — 2017. — № 10. — С. 23−29: фот. —
Библиогр. в примеч.: с. 29.
Карташев, А. В. Достойно защищали Родину: летный состав и выпускники Ворошиловского (Ставропольского) аэроклуба на фронтах Великой Отечественной войны / А. В. Карташев. — Текст: непосредственный //
Военно-исторический журнал. — 2017. — № 10. — С. 23−29: фот. —
Библиогр. в примеч.: с. 29.
Полк, куда попал сержант Сутягин (Николай Васильевич, сост.), стоял в Приморье. Здесь летчик познакомился с будущей женой – оружейницей Раисой Барановой. В 1944 году летчики переучились с устаревших «ишачков» на «яки». Сутягин – уже командир звена, лейтенант – рвался на фронт, но судьба берегла летчика для другой войны.
Боевое крещение он принял в августе 1945 года, когда Красная армия по соглашению с союзниками вступила в войну против Японии. В Маньчжурии Сутягин выполнил 13 боевых вылетов на разведку и свободную охоту, получил первую награду – орден Красной Звезды.
Авченко, В. Нет «суперкрепостей», которые не брал Сутягин! : в этом году исполняется 100 лет со дня рождения лучшего в истории аса реактивной авиации / Василий Авченко. – Текст : непосредственный //
Родина. – 2023. – № 2. – С. 17–20 : ил.
Боевое крещение он принял в августе 1945 года, когда Красная армия по соглашению с союзниками вступила в войну против Японии. В Маньчжурии Сутягин выполнил 13 боевых вылетов на разведку и свободную охоту, получил первую награду – орден Красной Звезды.
Авченко, В. Нет «суперкрепостей», которые не брал Сутягин! : в этом году исполняется 100 лет со дня рождения лучшего в истории аса реактивной авиации / Василий Авченко. – Текст : непосредственный //
Родина. – 2023. – № 2. – С. 17–20 : ил.
Из воспоминаний пулеметчика 9-й роты 3-го батальона 138-го полка П. Ф. Величко: «При подходе к высоте вокруг нас засвистели пули. Слева по нам застрочил пулемёт, появились убитые и раненые. Мы броском ринулись вперёд и ворвались в траншею, по которой пошли на пулемёт, вскоре он замолчал, оказалось, что он был на дзоте, из которого орудие вело огонь, видимо, по нашим кораблям. Кто-то изловчился и бросил в ствол гранату, орудие замолчало, но внутри находилось много солдат, в его крыше пробили дыру, вылили туда бочку бензина, которую нашли поблизости, и затем бросили туда гранату и ушли в сторону. Через некоторое время раздался огромной силы взрыв, высоко в небо полетели огромные брёвна, а когда мы туда вернулись, там, на открытом месте, на бетонной площадке, стояло огромное орудие с исковерканным затвором, кое-где загнанные в землю кусочки солдатского обмундирования и больше ничего, кроме нескольких обгорелых стреляных орудийных гильз».
Второй эшелон десанта в составе 373-го полка под командованием подполковника В. Г. Губайдуллина, произведя высадку на участке первого эшелона и, прикрываясь с направления мыса Котомари, уничтожил отдельные гарнизоны японцев на левом фланге высадки и к 13.00 вышел на юго-восточные скаты высоты 171. В этот кризисный момент, когда части ещё не закрепились и не были полностью приведены в порядок, бой в районе высоты 171 возглавил командир второго эшелона заместитель командира 101-й стрелковой дивизии полковник Артюшин (Пётр Александрович, сост.).
В северо-восточной части 165 высоты вражеский одноамбразурный дот сильным огнём препятствовал продвижению наших десантников. В эти решающие минуты боя старшина 1 статьи Н. А. Вилков дважды бросал в амбразуру гранаты, а потом закрыл её своим телом. На мгновение пулемёт умолк, но через считанные секунды, когда тело упало на землю, продолжил стрельбу. После этого 18-летний краснофлотец П. И. Ильичёв бросил в амбразуру дота связку гранат и по примеру Вилкова закрыл её своим телом. Только после этого пулемёт замолчал навсегда.
<…>
На левом фланге, на просёлочной дороге между высотами 165 (ныне г. Северная) и 171, командир взвода подрывников техник-лейтенант А. М. Водынин связкой гранат попал в передний открытый люк, в котором сидел японский офицер, державший в руках знамя Страны Восходящего солнца, под второй танк бросился с гранатой сам. Старший сержант Иван Кобзарь бросился под танк и подорвал его. Один танк подорвал сержант Степан Рындин. Старшина Петр Бабич уничтожил гранатами танк, был ранен, но выжил. Михаил Власенко из автомата расстрелял экипаж через люк. Пётр Ударцов и старший лейтенант Быкасов Василий подбили по танку. Матрос Агас Аржуманян подбил ещё два, но сам при этом погиб. Краснофлотец Ширяев связкой гранат подорвал головной танк в колонне из 5 машин. Ординарец комиссара сводного батальона морской пехоты А. П. Перма сержант В. И. Тюриков, когда в расположение батальона прорвались два танка, один танк подорвал и вынес Перма с поля боя.
Из наградного листа на командира отделения 3-й роты сержанта Багаутдинова Фарита Хаймухаметовича: «Умело руководил своим отделением при штурме высоты 165 м. Когда появились вражеские танки, организовал отражение танковой атаки. Лично подполз к вражескому танку, забросал его гранатами и уничтожил танк вместе с его экипажем. За проявленную мужество и смелость достоин правительственной награды: орден Красной Звезды».
Доблестно сражались бойцы роты ПТР 138-го полка, которой командовал старший лейтенант Л. И. Дербышев. Парторг роты В. Черепанов уничтожил два танка и один повредил, а увидев, что повреждённый танк продолжает стрелять, бросился под него с гранатой и уничтожил. Бронебойщики Иван Илларионович и Андрей Шостиков подбили ещё один танк. Сержант К. Султанов при развороте танка вскочил на него и через смотровую щель расстрелял экипаж. Младший сержант Г. Баландин сжёг 2 танка, подорвал третий. Позже, в Катаока, японские морские офицеры просили показать «те ружья, которые подбивают танки с первого выстрела».
По воспоминаниям стрелка 3-го батальона 138-го полка Г. С. Адышева, «один танк с разбитой гусеницей боком развернулся в нескольких метрах от меня и других ребят, отбросили люк, и японцы начали из него выпрыгивать, но из 4 человек экипажа никто в живых не остался, мы расстреляли их из автоматов». Противотанковыми гранатами подбили по одному танку командир взвода сапёров 373-го полка лейтенант Самарин и рядовой сапёр Провалихин.
Самарин, И. Провести операцию по освобождению северной части Курильской гряды: поле боя советских десантников с японскими танками на острове Шумшу станет музеем под открытым небом / Игорь Самарин. —
Текст: непосредственный // Родина. — 2014. — № 9. — С. 46−49: 9 фот.
Второй эшелон десанта в составе 373-го полка под командованием подполковника В. Г. Губайдуллина, произведя высадку на участке первого эшелона и, прикрываясь с направления мыса Котомари, уничтожил отдельные гарнизоны японцев на левом фланге высадки и к 13.00 вышел на юго-восточные скаты высоты 171. В этот кризисный момент, когда части ещё не закрепились и не были полностью приведены в порядок, бой в районе высоты 171 возглавил командир второго эшелона заместитель командира 101-й стрелковой дивизии полковник Артюшин (Пётр Александрович, сост.).
В северо-восточной части 165 высоты вражеский одноамбразурный дот сильным огнём препятствовал продвижению наших десантников. В эти решающие минуты боя старшина 1 статьи Н. А. Вилков дважды бросал в амбразуру гранаты, а потом закрыл её своим телом. На мгновение пулемёт умолк, но через считанные секунды, когда тело упало на землю, продолжил стрельбу. После этого 18-летний краснофлотец П. И. Ильичёв бросил в амбразуру дота связку гранат и по примеру Вилкова закрыл её своим телом. Только после этого пулемёт замолчал навсегда.
<…>
На левом фланге, на просёлочной дороге между высотами 165 (ныне г. Северная) и 171, командир взвода подрывников техник-лейтенант А. М. Водынин связкой гранат попал в передний открытый люк, в котором сидел японский офицер, державший в руках знамя Страны Восходящего солнца, под второй танк бросился с гранатой сам. Старший сержант Иван Кобзарь бросился под танк и подорвал его. Один танк подорвал сержант Степан Рындин. Старшина Петр Бабич уничтожил гранатами танк, был ранен, но выжил. Михаил Власенко из автомата расстрелял экипаж через люк. Пётр Ударцов и старший лейтенант Быкасов Василий подбили по танку. Матрос Агас Аржуманян подбил ещё два, но сам при этом погиб. Краснофлотец Ширяев связкой гранат подорвал головной танк в колонне из 5 машин. Ординарец комиссара сводного батальона морской пехоты А. П. Перма сержант В. И. Тюриков, когда в расположение батальона прорвались два танка, один танк подорвал и вынес Перма с поля боя.
Из наградного листа на командира отделения 3-й роты сержанта Багаутдинова Фарита Хаймухаметовича: «Умело руководил своим отделением при штурме высоты 165 м. Когда появились вражеские танки, организовал отражение танковой атаки. Лично подполз к вражескому танку, забросал его гранатами и уничтожил танк вместе с его экипажем. За проявленную мужество и смелость достоин правительственной награды: орден Красной Звезды».
Доблестно сражались бойцы роты ПТР 138-го полка, которой командовал старший лейтенант Л. И. Дербышев. Парторг роты В. Черепанов уничтожил два танка и один повредил, а увидев, что повреждённый танк продолжает стрелять, бросился под него с гранатой и уничтожил. Бронебойщики Иван Илларионович и Андрей Шостиков подбили ещё один танк. Сержант К. Султанов при развороте танка вскочил на него и через смотровую щель расстрелял экипаж. Младший сержант Г. Баландин сжёг 2 танка, подорвал третий. Позже, в Катаока, японские морские офицеры просили показать «те ружья, которые подбивают танки с первого выстрела».
По воспоминаниям стрелка 3-го батальона 138-го полка Г. С. Адышева, «один танк с разбитой гусеницей боком развернулся в нескольких метрах от меня и других ребят, отбросили люк, и японцы начали из него выпрыгивать, но из 4 человек экипажа никто в живых не остался, мы расстреляли их из автоматов». Противотанковыми гранатами подбили по одному танку командир взвода сапёров 373-го полка лейтенант Самарин и рядовой сапёр Провалихин.
Самарин, И. Провести операцию по освобождению северной части Курильской гряды: поле боя советских десантников с японскими танками на острове Шумшу станет музеем под открытым небом / Игорь Самарин. —
Текст: непосредственный // Родина. — 2014. — № 9. — С. 46−49: 9 фот.
На острове Уруп, в бухте Осьма, знаменуя единство армии и флота, теперь смотрят друг на друга мыс маршала Крылова и мыс адмирала Юмашева.
Дважды Герой Советского Союза Николай Крылов во время войны с Японией командовал 5-й армией 1-го Дальневосточного фронта. Затем возглавлял Дальневосточный военный округ.
<…>
Адмирал Иван Юмашев во время Второй мировой войны командовал Тихоокеанским флотом, за войну с Японией стал Героем Советского Союза, впоследствии военно-морским министром.
На охотоморской стороне Урупа появились мысы генерала Пуркаева, командовавшего 2-м Дальневосточным фронтом, а в бухте Незабвенная — Рустика Воронова. Полковник Воронов был начальником штаба Камчатского оборонительного района (КОР) под началом генерала Гнечко и одним из разработчиков Курильской десантной операции. В той же бухте, южнее, теперь обозначен на карте мыс Радужанова. Леонид Радужанов был помощником начальника оперативного отдела штаба КОР. Один из разработчиков десантной операции и ее активный участник, командовал разведотрядом на Урупе…
На острове Шумшу безымянный мыс, у которого погиб командир десантного судна, старший лейтенант Василий Гурьев, теперь носит его фамилию. На острове Юрий две соседние бухты названы в честь Героев Советского Союза Николая Вилкова и Петра Ильичева, закрывших своими телами амбразуры японских дотов.
А в группе островов Таира — севернее острова Уруп — по нашему предложению между островами Громыко и Щетининой появился остров Маршала Василевского. Герой Советского Союза Александр Василевский возглавлял Генеральный штаб РККА, а в войне с Японией был Главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке.
Пономарев, С. Бессмертный курильский взвод: безымянным островам присвоены имена исследователей Курил и героев последних боев
1945 года / Сергей Пономарев. — Текст: непосредственный //
Родина. — 2023. — № 12. — С. 26−29: ил.
Дважды Герой Советского Союза Николай Крылов во время войны с Японией командовал 5-й армией 1-го Дальневосточного фронта. Затем возглавлял Дальневосточный военный округ.
<…>
Адмирал Иван Юмашев во время Второй мировой войны командовал Тихоокеанским флотом, за войну с Японией стал Героем Советского Союза, впоследствии военно-морским министром.
На охотоморской стороне Урупа появились мысы генерала Пуркаева, командовавшего 2-м Дальневосточным фронтом, а в бухте Незабвенная — Рустика Воронова. Полковник Воронов был начальником штаба Камчатского оборонительного района (КОР) под началом генерала Гнечко и одним из разработчиков Курильской десантной операции. В той же бухте, южнее, теперь обозначен на карте мыс Радужанова. Леонид Радужанов был помощником начальника оперативного отдела штаба КОР. Один из разработчиков десантной операции и ее активный участник, командовал разведотрядом на Урупе…
На острове Шумшу безымянный мыс, у которого погиб командир десантного судна, старший лейтенант Василий Гурьев, теперь носит его фамилию. На острове Юрий две соседние бухты названы в честь Героев Советского Союза Николая Вилкова и Петра Ильичева, закрывших своими телами амбразуры японских дотов.
А в группе островов Таира — севернее острова Уруп — по нашему предложению между островами Громыко и Щетининой появился остров Маршала Василевского. Герой Советского Союза Александр Василевский возглавлял Генеральный штаб РККА, а в войне с Японией был Главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке.
Пономарев, С. Бессмертный курильский взвод: безымянным островам присвоены имена исследователей Курил и героев последних боев
1945 года / Сергей Пономарев. — Текст: непосредственный //
Родина. — 2023. — № 12. — С. 26−29: ил.
355-й отдельный гвардейский батальон морской пехоты Тихоокеанского флота (командир — Герой Советского Союза, гвардии полковник М. П. Бараболько) 14−15 августа 1945 года десантировался в северокорейском порту Сейсин (ныне Чхонджин), где располагалась главная военно-морская база Квантунской армии.
Захватив порт и господствующие высоты, батальон в течение суток до подхода главных сил флота вел непрерывный бой. И отстоял свои позиции перед впятеро превосходящими силами противника.
Погибли — 71 краснофлотец. Ранены — 100. Награждены орденами и медалями — 572. Семеро морпехов стали Героями Советского Союза, в том числе единственная на Тихоокеанском флоте женщина, санинструктор Мария Цуканова.
<…>
— Год рождения большинства погибших. 1927-й! Призыв конца войны. Они еще и пожить не успели… Дети… А еще женщины — тридцать женщин служили в 355-м батальоне. Вместе с мужчинами геройски ходили в атаки, спасали своих. Санитарка Надежда Зайцева, представьте только, была беременна. «В боях за Сейсин проявляла исключительную заботу о раненых, доставляла их с поля боя на корабль. Награждена медалью „За боевые заслуги“», — записано в ее наградном листе. <…>А рядом с ней в Сейсине воевал муж, старший сержант Лаврентий Загребайлов — он был награжден орденом Красной Звезды. Удивительные, невероятные судьбы!
Островская, Н. «Огненный батальон» биолога Шайковой: учительница из Владивостока восстановила 683 фамилии и 40 биографий участников героического десанта в порту Сейсин / Наталья Островская. —
Текст: непосредственный // Родина. — 2020. — № 8. — С. 29−32: ил.
Захватив порт и господствующие высоты, батальон в течение суток до подхода главных сил флота вел непрерывный бой. И отстоял свои позиции перед впятеро превосходящими силами противника.
Погибли — 71 краснофлотец. Ранены — 100. Награждены орденами и медалями — 572. Семеро морпехов стали Героями Советского Союза, в том числе единственная на Тихоокеанском флоте женщина, санинструктор Мария Цуканова.
<…>
— Год рождения большинства погибших. 1927-й! Призыв конца войны. Они еще и пожить не успели… Дети… А еще женщины — тридцать женщин служили в 355-м батальоне. Вместе с мужчинами геройски ходили в атаки, спасали своих. Санитарка Надежда Зайцева, представьте только, была беременна. «В боях за Сейсин проявляла исключительную заботу о раненых, доставляла их с поля боя на корабль. Награждена медалью „За боевые заслуги“», — записано в ее наградном листе. <…>А рядом с ней в Сейсине воевал муж, старший сержант Лаврентий Загребайлов — он был награжден орденом Красной Звезды. Удивительные, невероятные судьбы!
Островская, Н. «Огненный батальон» биолога Шайковой: учительница из Владивостока восстановила 683 фамилии и 40 биографий участников героического десанта в порту Сейсин / Наталья Островская. —
Текст: непосредственный // Родина. — 2020. — № 8. — С. 29−32: ил.
Вечером 9 августа командир полка приказал мне возглавить колонну автомобилей-амфибий. «Ты, Батурин (Леонид Петрович Батурин, сост.), хорошо знаешь здесь все дороги, — сказал он мне. — Необходимо перегнать колонну в село Доброе в распоряжение командира дивизии».
Расстояние было небольшое, всего 22 км. Но каких! Из-за сильного наводнения все дороги залиты. Непроглядная темень и проливной дождь. Всю ночь двигались. Грязь, топь, кочкарник. Машины то и дело пробуксовывали и «садились». А до глубоких заливов и проток не удавалось добраться. Солдаты устали. Прямо под дождем засыпали. Проехали километров 15 и подошли к протоке, которую я знал хорошо. Я собрал всех водителей и сообщил им, что теперь пойдем по воде. Надо поторопиться.
В ответ на это я услышал от солдат: «Нам торопиться некуда. Мы много на Западе воевали, и никто нас не заметил. Нет ни одной медали».
По прибытию в село, где-то в 5 часов утра, нас встретил лично командир дивизии. Он нас поблагодарил и приказал накормить горячим завтраком. Воспользовавшись случаем, я передал командиру дивизии разговор с солдатами. Комдив это воспринял очень внимательно и участливо. После завтрака приказал всем солдатам-шоферам построиться и от имени Президиума Верховного Совета СССР наградил их медалью «За отвагу». Лично каждому солдату привесил на грудь.
Солдаты вначале были сконфужены таким оборотом дела, но потом их настроение поднялось. А когда я отправлялся назад в часть, они меня от души благодарили.
На третьи сутки перехода мы к вечеру вошли в город Хаоличан. Около 21 часа командир вызвал меня и в присутствии замполита говорит: «Ну что, комсомол, будем делать? Продовольствия у нас нет. А утром снова в поход». Я осторожно предлагаю: «Может, японцы оставили какие-нибудь склады и надо их поискать в городе». В ответ командир заулыбался и говорит: «Вот и мы с замполитом так думаем». Я взял 5 человек с собой. Конечно, своих, комсоргов рот — сержантов и ст[арших] сержантов с автоматами и гранатами, и мы двинулись.
Шел такой мелкий дождь в виде тумана. Темень, в двух шагах ничего не видать. Вдруг слышим, кто-то песню себе под нос поет. Я приказал залечь на обочине дороги. Когда человек приблизился к нам метров на 10, я его узнал и кричу: «Лейтенант Вьюгин, вы ли это?» С лейтенантом Вьюгиным мы служили во 2-м батальоне 134-го стрелкового полка. Он уже был в зрелом возрасте, ранее работал учителем, а сейчас был командиром стрелкового взвода.
Оказывается, 134-й стрелковый полк часа на 4 раньше нас по другой дороге и с другой стороны зашел в город. Вьюгин уже веселый. Я к нему с вопросом, есть ли какие продукты? «Есть, — говорит, — очень много риса, есть спирт». К четырем часам утра загруженные повозки были в полку. Старшины рот, не мешкая, организовали варку рисовой каши на завтрак. У Вьюгина я попросил спирта. Он налил мне в чайник литров около 3-х. Принес его в штаб.
Командир полка приказал разбудить офицеров штаба, полковых политработников и своих замов. Здесь мы за трое суток измученные, усталые, впервые собрались все вместе и подняли фронтовые солдатские кружки за успех в победе над японским империализмом. Души наши потеплели.
Командир полка приказал двигаться форсированным маршем до города Синь-Сян-Жень. По карте километров сорок. Закончился день, наступила ночь. Обоз начал входить в горы с очень густыми зарослями. Боевые подразделения где-то впереди, а мы тянемся в горах по щебеночной дороге. Телеги гулко тарахтят. Солдаты-ездовые устали. Стали засыпать, сидя на повозках. Как вдруг ружейный залп, на мгновение темнота осветилась, лошади рванули галопом. Обоз двух полков смешался. На дороге суматоха.
Я спрыгнул с повозки и угадал ногой под заднее колесо, а повозка груженая боеприпасами. Проехала по моей ступне с неимоверной болью. Я вцепился за повозку, бегу, волоча правую ногу. А солдат-ездовой растерялся, наставил на меня винтовку, клацает затвором. Я кричу ему: «Куда ты наставил винтовку?! Отведи ствол!». И, недолго думая, схватился за дуло, резко оттолкнул выше головы. В этот момент грянул выстрел, осветил меня и оглушил. Ослепленный, я упал в кювет. Растерянный солдат все же выстрелил и чуть не смазал меня. Поднялась беспорядочная стрельба. В дело вступили станковые пулеметы. Над головой дождем засвистели пули, а по спине мурашки поползли.
Все выяснилось утром. На подступах к городу Синь-Сян-Жень японцы понастроили доты и дзоты, и в них на цепь посадили смертников.
Было в засаде убито и ранено 9 человек со 134-го полка и столько же у нас. Около 50 лошадей было побито.
Похоронили мы своих боевых товарищей, поклялись на их могилах отомстить.
Была поставлена задача перед полками, кто первый войдет в Харбин. На пути стоял город Тунхэ. Разведка донесла, что там сосредоточены японские войска. Первоначальная задача была — провести стремительную разведку боем. Естественно, всю ночь я уснуть не мог. Надел чистое нательное белье и лежа перебрал в памяти всю свою недолгую жизнь.
В пятом часу утра мы двинулись. Было еще темно, начался туман. Где-то в двух километрах от города отряд развернулся в цепь, в боевой порядок и короткими перебежками по пахотным полям мы стали сближаться с городом. Но город как замер — все тихо. Мы выслали боевой дозор. Через некоторое время дозор доложил, что нет японцев, что в городе есть русский комендант.
Действительно, комендатура была во главе с подполковником, у которого вся грудь в орденах. Он, оказывается, всю войну прошел на Западе, а в городе оказался за сутки раньше нас, была высажена десантная рота на парашютах. Он пообещал организовать парадную встречу с духовым оркестром.
Часа через два пешими и конными строями (коней мы в Маньчжурии набрали много) под свой полковой духовой оркестр полк парадным маршем стал входить в город. А на окраине города видимо-невидимо скопилось народу, китайцы что-то пели, кричали «Шанго!» («Хорошо!» — Ред.), размахивали красными флажками и вот грянул мощный духовой оркестр города. Вся усталость куда-то улетела. Мы ехали верхами и шли пешком с гордостью за нашу Родину, за мощь нашей славной армии, с высоко поднятыми головами, пели наши боевые советские песни. И так с песнями прошли через весь город и за городом сделали привал.
Местные купцы открыли рестораны, столовые, магазины. На ресторанах и столовых надписи: «Для господ русских офицеров», «Для господ солдат». Но дисциплина есть дисциплина и к тому же бдительность, осмотрительность были не лишними.
Утром из Тунхэ мы прошли маршем на Харбин километров 20. Проходили по берегу Сунгари мимо города Сансин, когда получили известие, что Япония капитулировала.
Батурин, Л. П. «Уснуть не мог, надел чистое нательное белье…»: последняя ночь войны в завещании деда своим внукам / Леонид Петрович Батурин. —Текст: непосредственный // Родина. — 2020. — № 8. — С. 26−28: ил.
Расстояние было небольшое, всего 22 км. Но каких! Из-за сильного наводнения все дороги залиты. Непроглядная темень и проливной дождь. Всю ночь двигались. Грязь, топь, кочкарник. Машины то и дело пробуксовывали и «садились». А до глубоких заливов и проток не удавалось добраться. Солдаты устали. Прямо под дождем засыпали. Проехали километров 15 и подошли к протоке, которую я знал хорошо. Я собрал всех водителей и сообщил им, что теперь пойдем по воде. Надо поторопиться.
В ответ на это я услышал от солдат: «Нам торопиться некуда. Мы много на Западе воевали, и никто нас не заметил. Нет ни одной медали».
По прибытию в село, где-то в 5 часов утра, нас встретил лично командир дивизии. Он нас поблагодарил и приказал накормить горячим завтраком. Воспользовавшись случаем, я передал командиру дивизии разговор с солдатами. Комдив это воспринял очень внимательно и участливо. После завтрака приказал всем солдатам-шоферам построиться и от имени Президиума Верховного Совета СССР наградил их медалью «За отвагу». Лично каждому солдату привесил на грудь.
Солдаты вначале были сконфужены таким оборотом дела, но потом их настроение поднялось. А когда я отправлялся назад в часть, они меня от души благодарили.
На третьи сутки перехода мы к вечеру вошли в город Хаоличан. Около 21 часа командир вызвал меня и в присутствии замполита говорит: «Ну что, комсомол, будем делать? Продовольствия у нас нет. А утром снова в поход». Я осторожно предлагаю: «Может, японцы оставили какие-нибудь склады и надо их поискать в городе». В ответ командир заулыбался и говорит: «Вот и мы с замполитом так думаем». Я взял 5 человек с собой. Конечно, своих, комсоргов рот — сержантов и ст[арших] сержантов с автоматами и гранатами, и мы двинулись.
Шел такой мелкий дождь в виде тумана. Темень, в двух шагах ничего не видать. Вдруг слышим, кто-то песню себе под нос поет. Я приказал залечь на обочине дороги. Когда человек приблизился к нам метров на 10, я его узнал и кричу: «Лейтенант Вьюгин, вы ли это?» С лейтенантом Вьюгиным мы служили во 2-м батальоне 134-го стрелкового полка. Он уже был в зрелом возрасте, ранее работал учителем, а сейчас был командиром стрелкового взвода.
Оказывается, 134-й стрелковый полк часа на 4 раньше нас по другой дороге и с другой стороны зашел в город. Вьюгин уже веселый. Я к нему с вопросом, есть ли какие продукты? «Есть, — говорит, — очень много риса, есть спирт». К четырем часам утра загруженные повозки были в полку. Старшины рот, не мешкая, организовали варку рисовой каши на завтрак. У Вьюгина я попросил спирта. Он налил мне в чайник литров около 3-х. Принес его в штаб.
Командир полка приказал разбудить офицеров штаба, полковых политработников и своих замов. Здесь мы за трое суток измученные, усталые, впервые собрались все вместе и подняли фронтовые солдатские кружки за успех в победе над японским империализмом. Души наши потеплели.
Командир полка приказал двигаться форсированным маршем до города Синь-Сян-Жень. По карте километров сорок. Закончился день, наступила ночь. Обоз начал входить в горы с очень густыми зарослями. Боевые подразделения где-то впереди, а мы тянемся в горах по щебеночной дороге. Телеги гулко тарахтят. Солдаты-ездовые устали. Стали засыпать, сидя на повозках. Как вдруг ружейный залп, на мгновение темнота осветилась, лошади рванули галопом. Обоз двух полков смешался. На дороге суматоха.
Я спрыгнул с повозки и угадал ногой под заднее колесо, а повозка груженая боеприпасами. Проехала по моей ступне с неимоверной болью. Я вцепился за повозку, бегу, волоча правую ногу. А солдат-ездовой растерялся, наставил на меня винтовку, клацает затвором. Я кричу ему: «Куда ты наставил винтовку?! Отведи ствол!». И, недолго думая, схватился за дуло, резко оттолкнул выше головы. В этот момент грянул выстрел, осветил меня и оглушил. Ослепленный, я упал в кювет. Растерянный солдат все же выстрелил и чуть не смазал меня. Поднялась беспорядочная стрельба. В дело вступили станковые пулеметы. Над головой дождем засвистели пули, а по спине мурашки поползли.
Все выяснилось утром. На подступах к городу Синь-Сян-Жень японцы понастроили доты и дзоты, и в них на цепь посадили смертников.
Было в засаде убито и ранено 9 человек со 134-го полка и столько же у нас. Около 50 лошадей было побито.
Похоронили мы своих боевых товарищей, поклялись на их могилах отомстить.
Была поставлена задача перед полками, кто первый войдет в Харбин. На пути стоял город Тунхэ. Разведка донесла, что там сосредоточены японские войска. Первоначальная задача была — провести стремительную разведку боем. Естественно, всю ночь я уснуть не мог. Надел чистое нательное белье и лежа перебрал в памяти всю свою недолгую жизнь.
В пятом часу утра мы двинулись. Было еще темно, начался туман. Где-то в двух километрах от города отряд развернулся в цепь, в боевой порядок и короткими перебежками по пахотным полям мы стали сближаться с городом. Но город как замер — все тихо. Мы выслали боевой дозор. Через некоторое время дозор доложил, что нет японцев, что в городе есть русский комендант.
Действительно, комендатура была во главе с подполковником, у которого вся грудь в орденах. Он, оказывается, всю войну прошел на Западе, а в городе оказался за сутки раньше нас, была высажена десантная рота на парашютах. Он пообещал организовать парадную встречу с духовым оркестром.
Часа через два пешими и конными строями (коней мы в Маньчжурии набрали много) под свой полковой духовой оркестр полк парадным маршем стал входить в город. А на окраине города видимо-невидимо скопилось народу, китайцы что-то пели, кричали «Шанго!» («Хорошо!» — Ред.), размахивали красными флажками и вот грянул мощный духовой оркестр города. Вся усталость куда-то улетела. Мы ехали верхами и шли пешком с гордостью за нашу Родину, за мощь нашей славной армии, с высоко поднятыми головами, пели наши боевые советские песни. И так с песнями прошли через весь город и за городом сделали привал.
Местные купцы открыли рестораны, столовые, магазины. На ресторанах и столовых надписи: «Для господ русских офицеров», «Для господ солдат». Но дисциплина есть дисциплина и к тому же бдительность, осмотрительность были не лишними.
Утром из Тунхэ мы прошли маршем на Харбин километров 20. Проходили по берегу Сунгари мимо города Сансин, когда получили известие, что Япония капитулировала.
Батурин, Л. П. «Уснуть не мог, надел чистое нательное белье…»: последняя ночь войны в завещании деда своим внукам / Леонид Петрович Батурин. —Текст: непосредственный // Родина. — 2020. — № 8. — С. 26−28: ил.
На войну с Японией Герой Советского Союза старший лейтенант Леонов отправился добровольно, потому что пожалел не имеющих боевого опыта мальчишек из 140-го отдельного разведывательного отряда РО штаба Тихоокеанского флота. Нарком и Главнокомандующий ВМФ адмирал флота Николай Герасимович Кузнецов лично разрешил ему отобрать из своего бывшего отряда пятьдесят лучших разведчиков, среди которых были и Герои Советского Союза. Леонов влил их в состав своего нового разведотряда. А затем в течение двух месяцев усиленно готовил разведчиков к предстоящим боям.
Результат превзошел самые смелые ожидания. Разведчики первыми высадились в портах Расин (Начжин), Сейсин (Чхончжин) и Гензан (Вонсан). В приказе Верховного Главнокомандующего № 372 от 23 августа 1945 года наряду с отличившимися в войне с Японией маршалами, генералами и адмиралами персонально упомянут и старший лейтенант Леонов.
Одним из самых громких дел 140-го отряда стало пленение в корейском порту Вонсан трёх с половиной тысяч японских солдат и офицеров. Леонов весьма красочно рассказал об этом писателю Алексею Викторовичу Тимофееву:
«Нас было 140 бойцов. Мы внезапно для противника высадились на японском аэродроме и вступили в переговоры. После этого нас, десять представителей, повезли в штаб к полковнику, командиру авиационной части, который хотел сделать из нас заложников.
Я подключился к разговору тогда, когда почувствовал, что находившегося с нами представителя командования капитана 3-го ранга Кулебякина, что называется, приперли к стенке. Глядя в глаза японцу, я сказал, что мы провоевали всю войну на западе и имеем достаточно опыта, чтобы оценить обстановку, что заложниками мы не будем, а лучше умрем, но умрем вместе со всеми, кто находится в штабе. Разница в том, добавил я, что вы умрете, как крысы, а мы постараемся вырваться отсюда. Герой Советского Союза Митя Соколов сразу встал за спиной японского полковника, остальные также знали свое дело. Пшеничных запер дверь на ключ, положил ключ в карман и сел на стул, а Володя Оляшев (после войны — заслуженный мастер спорта) поднял Андрея вместе со стулом и поставил прямо перед японским командиром. Иван Гузенков подошел к окну и доложил, что находимся мы невысоко, а Герой Советского Союза Семен Агафонов, стоя у двери, начал подбрасывать в руке противотанковую гранату. Японцы, правда, не знали, что запала в ней нет. Полковник, забыв о платке, стал вытирать пот со лба рукой и спустя некоторое время подписал акт о капитуляции гарнизона.
Построили три с половиной тысячи пленных в колонну по восемь человек. Все мои команды они исполняли уже бегом. Конвоировать такую колонну у нас было некому, тогда командира и начштаба я посадил с собой в машину. Если хоть один, говорю, убежит — пеняйте на себя… Пока вели команду, в ней стало уже до пяти тысяч японцев".
Экштут, С. Дважды Герой Советского Союза Виктор Леонов: нас было 140, японцев 3500: беспрецедентная операция по пленению гарнизона Вонсан полярным разведчиком и его крохотным отрядом / Семен Экштут. —
Текст: непосредственный // Родина. — 2020. — № 8. —
С. 17−21: ил. — Библиогр. в примеч.: с. 21.
Результат превзошел самые смелые ожидания. Разведчики первыми высадились в портах Расин (Начжин), Сейсин (Чхончжин) и Гензан (Вонсан). В приказе Верховного Главнокомандующего № 372 от 23 августа 1945 года наряду с отличившимися в войне с Японией маршалами, генералами и адмиралами персонально упомянут и старший лейтенант Леонов.
Одним из самых громких дел 140-го отряда стало пленение в корейском порту Вонсан трёх с половиной тысяч японских солдат и офицеров. Леонов весьма красочно рассказал об этом писателю Алексею Викторовичу Тимофееву:
«Нас было 140 бойцов. Мы внезапно для противника высадились на японском аэродроме и вступили в переговоры. После этого нас, десять представителей, повезли в штаб к полковнику, командиру авиационной части, который хотел сделать из нас заложников.
Я подключился к разговору тогда, когда почувствовал, что находившегося с нами представителя командования капитана 3-го ранга Кулебякина, что называется, приперли к стенке. Глядя в глаза японцу, я сказал, что мы провоевали всю войну на западе и имеем достаточно опыта, чтобы оценить обстановку, что заложниками мы не будем, а лучше умрем, но умрем вместе со всеми, кто находится в штабе. Разница в том, добавил я, что вы умрете, как крысы, а мы постараемся вырваться отсюда. Герой Советского Союза Митя Соколов сразу встал за спиной японского полковника, остальные также знали свое дело. Пшеничных запер дверь на ключ, положил ключ в карман и сел на стул, а Володя Оляшев (после войны — заслуженный мастер спорта) поднял Андрея вместе со стулом и поставил прямо перед японским командиром. Иван Гузенков подошел к окну и доложил, что находимся мы невысоко, а Герой Советского Союза Семен Агафонов, стоя у двери, начал подбрасывать в руке противотанковую гранату. Японцы, правда, не знали, что запала в ней нет. Полковник, забыв о платке, стал вытирать пот со лба рукой и спустя некоторое время подписал акт о капитуляции гарнизона.
Построили три с половиной тысячи пленных в колонну по восемь человек. Все мои команды они исполняли уже бегом. Конвоировать такую колонну у нас было некому, тогда командира и начштаба я посадил с собой в машину. Если хоть один, говорю, убежит — пеняйте на себя… Пока вели команду, в ней стало уже до пяти тысяч японцев".
Экштут, С. Дважды Герой Советского Союза Виктор Леонов: нас было 140, японцев 3500: беспрецедентная операция по пленению гарнизона Вонсан полярным разведчиком и его крохотным отрядом / Семен Экштут. —
Текст: непосредственный // Родина. — 2020. — № 8. —
С. 17−21: ил. — Библиогр. в примеч.: с. 21.
© Бюджетное учреждение культуры города Омска
«Омские муниципальные библиотеки», 2025
Центральная городская библиотека
Отдел библиографической деятельности
Бульвар Победы, 4, +7 (3812) 30-04-27, oid.omb@mail.ru
«Омские муниципальные библиотеки», 2025
Центральная городская библиотека
Отдел библиографической деятельности
Бульвар Победы, 4, +7 (3812) 30-04-27, oid.omb@mail.ru
Составитель: О.Н. Сунцова
Веб-дизайн и верстка: И.В. Царегородцева
Ответственный за выпуск: Н.Е. Колова
Омск, 2025
 |  |
 |