Время и культура Николая Рериха
К 150-летию со дня рождения Н. К. Рериха
ЭКСПОресурс
Рерих и театр
При самом беглом взгляде на произведения художника, исполненные в 1907—1914 годах, бросается в глаза преобладание среди них работ для театра.
Несмотря на частое касательство, художник сумел поставить себя далеко от всей «сей сложной и волшебной машины»… Рерих никогда не входил «в самую толщу» театральной постановки, не обсуждал все её мелочи, не интересовался деталями режиссерского замысла, он только давал свои картины-эскизы декораций. Эти эскизы, увеличенные затем для сцены, служили величавым в своей благородной скромности украшением спектакля. В таком своеобычном отношении к делам театральным опять-таки сказалась всегдашняя склонность мастера к уединенности, к замкнутости в себе, к ревностному охранению своего внутреннего мира.
Первой работой художника для театра являются три проекта декораций к «Валькирии» 1907 года, деланные им не по заказу, а «для себя»; здесь он, новичок в этом деле, создал нечто значительное и очень близкое к грозному пафосу вагнеровской музыки. Как великолепно и угрюмо поют черные и голубые тона «Жилища Гундинга», как страшно притаились великие горы под сумрачным небом в «Ущелье» или как пылает роковая слава червонного пламени, застывающего волшебно-голубеющими кристаллами, в «Заклятии Огня». В том же году был написан и эскиз декорации, изображающей площадь средневекового города, для мистерии «Три волхва», показанной тогда в «Старинном театре»; он рекомендует мастера как тонкого и живописного историка.
Через год Рерих сопровождал своими декорациями «Снегурочку» Римского-Корсакова в «Opera Comique» в Париже. Из этого цикла особенно запоминается голубовато-хрустальный свет зимней полуночи «Пролога», весеннее веселье, звучащее в курчавых белых облачках, в яблочном цвете, в затейливости избушек «Слободы», и желтый с бирюзово-зеленым покров «Ярилиной долины» — три самых нежных и красивых места в сказании о Снегурочке.
В 1909 году мастер начал работу над сюитой, посвященной «Князю Игорю» А. П. Бородина. В небольших, полных искренней и простой поэзии эскизах художник запечатлевает и белый собор «Путивля». Среди серых стен, под голубым летним небом, и широкий, темный «Терем Ярославны», и «Половецкий стан» в желто-красных суровых тонах, овеянных унынием степного одиночества, и пустынную под клубящимися тяжелыми облаками «Ограду города», где привольное эхо разносит печальный голос Ярославны. Вместе с эскизами декораций исполнены и эскизы костюмов, примечательные опять-таки той благородной и богатой скромностью, что так способствует «верному тону» всякого театрального зрелища, являющегося результатом соборной, взаимоуступчивой и деликатной в своей основе работы.
Прекрасно-лирический строй «Слова о полку Игореве» надолго полюбился художнику, и в 1914 году он снова пишет эскизы для «Князя Игоря», столь же сильные и одушевленные в своих полных, ликующих красных, синих, зелено-золотистых и желтых тонах, как и волнение древней повести о делах тайных и грозных. По великолепию живописи эти эскизы принадлежат к самому славному среди творений мастера.
К первой редакции «Князя Игоря» очень близки своим строем и два эскиза 1909 года: «Въезд Грозного» (синее и белое) и «Шатер Грозного» (черное, красное и зеленое) для «Псковитянки» Н. А. Римского-Корсакова.
Следующей большой театральной работой Рериха были эскизы 1910−1911 годов для «древнеславянского балета» «Весна Священная» Игоря Стравинского. В нём художник принимал участие не только как декоратор, но и как соавтор либретто. Свободная и певучая, словно весенний ветер, густой и влажный, музыка действа вдохновила Рериха на столь же просторное и вольное живописное воплощение. Цветут зеленые холмы, блистают вешние воды, под благостно клубящимися юными облаками ликует земля, возрождаясь к новой славе. Все линии бегут широким «космическим» порывом, краски лежат сильными пластами…
К 1911 году относится и эскиз декорации для комедии Лопе де Вега «Фуэнте Овехуна» («Овечий источник»), интересный острым чувством исторического постижения. Художник волшебно отобразил своей темперой самую соль, самый аромат дальней страны Испании: беспокойно сменяют друг друга сине-зеленые, лилово-вишневые горные кряжи, вдали высится замок, на первом плане к камням прилепились крепкие, широкие избушки, и все это зрелище завершено золотисто-зелеными узорными облаками. Так почувствовал художник землю, достойную видеть отважных мужей, прекрасных женщин, характеры и дела сильные и непреклонные.
Ещё более интересными в смысле исторического ведения и художественного мастерства являются многочисленные эскизы декораций и костюмов для «Пер Гюнта» Г. Ибсена 1911−1912 годов. Весь величественный и многообразный мир ибсеновской драмы получил достойное отображение в декорациях мастера. Широким взором увидел он и червонно-алый, выжженный солнцем «Египет», и хрупкий золотисто-зеленый покров северных «Холмов», и грозную гармонию «Еегстада», и грустное уединение «Избушки Пер Гюнта». Созвучна настроению драмы и живописная манера эскизов — мерно и пышно ликующие удары темперы, в последние годы все более и более привлекающей внимание мастера богатством своих возможностей. Столь же широки, столь же полны высокого настроения и эскизы для «Тристана и Изольды» Р. Вагнера, относящиеся к 1912 году.
Последние театральные вдохновения Рериха отданы двум наиболее пленительным трагедиям Мориса Метерлинка — «Принцесса Малэн» (1913) и «Сестра Беатриса» (1914). В этих темперах и пастелях, живописные особенности коих очень показательны для последних исканий мастера, Рерих говорит те же жуткие и нежные, печальные и светлые слова, что слышатся и в ритмичном плетении фраз поэта.
Несмотря на частое касательство, художник сумел поставить себя далеко от всей «сей сложной и волшебной машины»… Рерих никогда не входил «в самую толщу» театральной постановки, не обсуждал все её мелочи, не интересовался деталями режиссерского замысла, он только давал свои картины-эскизы декораций. Эти эскизы, увеличенные затем для сцены, служили величавым в своей благородной скромности украшением спектакля. В таком своеобычном отношении к делам театральным опять-таки сказалась всегдашняя склонность мастера к уединенности, к замкнутости в себе, к ревностному охранению своего внутреннего мира.
Первой работой художника для театра являются три проекта декораций к «Валькирии» 1907 года, деланные им не по заказу, а «для себя»; здесь он, новичок в этом деле, создал нечто значительное и очень близкое к грозному пафосу вагнеровской музыки. Как великолепно и угрюмо поют черные и голубые тона «Жилища Гундинга», как страшно притаились великие горы под сумрачным небом в «Ущелье» или как пылает роковая слава червонного пламени, застывающего волшебно-голубеющими кристаллами, в «Заклятии Огня». В том же году был написан и эскиз декорации, изображающей площадь средневекового города, для мистерии «Три волхва», показанной тогда в «Старинном театре»; он рекомендует мастера как тонкого и живописного историка.
Через год Рерих сопровождал своими декорациями «Снегурочку» Римского-Корсакова в «Opera Comique» в Париже. Из этого цикла особенно запоминается голубовато-хрустальный свет зимней полуночи «Пролога», весеннее веселье, звучащее в курчавых белых облачках, в яблочном цвете, в затейливости избушек «Слободы», и желтый с бирюзово-зеленым покров «Ярилиной долины» — три самых нежных и красивых места в сказании о Снегурочке.
В 1909 году мастер начал работу над сюитой, посвященной «Князю Игорю» А. П. Бородина. В небольших, полных искренней и простой поэзии эскизах художник запечатлевает и белый собор «Путивля». Среди серых стен, под голубым летним небом, и широкий, темный «Терем Ярославны», и «Половецкий стан» в желто-красных суровых тонах, овеянных унынием степного одиночества, и пустынную под клубящимися тяжелыми облаками «Ограду города», где привольное эхо разносит печальный голос Ярославны. Вместе с эскизами декораций исполнены и эскизы костюмов, примечательные опять-таки той благородной и богатой скромностью, что так способствует «верному тону» всякого театрального зрелища, являющегося результатом соборной, взаимоуступчивой и деликатной в своей основе работы.
Прекрасно-лирический строй «Слова о полку Игореве» надолго полюбился художнику, и в 1914 году он снова пишет эскизы для «Князя Игоря», столь же сильные и одушевленные в своих полных, ликующих красных, синих, зелено-золотистых и желтых тонах, как и волнение древней повести о делах тайных и грозных. По великолепию живописи эти эскизы принадлежат к самому славному среди творений мастера.
К первой редакции «Князя Игоря» очень близки своим строем и два эскиза 1909 года: «Въезд Грозного» (синее и белое) и «Шатер Грозного» (черное, красное и зеленое) для «Псковитянки» Н. А. Римского-Корсакова.
Следующей большой театральной работой Рериха были эскизы 1910−1911 годов для «древнеславянского балета» «Весна Священная» Игоря Стравинского. В нём художник принимал участие не только как декоратор, но и как соавтор либретто. Свободная и певучая, словно весенний ветер, густой и влажный, музыка действа вдохновила Рериха на столь же просторное и вольное живописное воплощение. Цветут зеленые холмы, блистают вешние воды, под благостно клубящимися юными облаками ликует земля, возрождаясь к новой славе. Все линии бегут широким «космическим» порывом, краски лежат сильными пластами…
К 1911 году относится и эскиз декорации для комедии Лопе де Вега «Фуэнте Овехуна» («Овечий источник»), интересный острым чувством исторического постижения. Художник волшебно отобразил своей темперой самую соль, самый аромат дальней страны Испании: беспокойно сменяют друг друга сине-зеленые, лилово-вишневые горные кряжи, вдали высится замок, на первом плане к камням прилепились крепкие, широкие избушки, и все это зрелище завершено золотисто-зелеными узорными облаками. Так почувствовал художник землю, достойную видеть отважных мужей, прекрасных женщин, характеры и дела сильные и непреклонные.
Ещё более интересными в смысле исторического ведения и художественного мастерства являются многочисленные эскизы декораций и костюмов для «Пер Гюнта» Г. Ибсена 1911−1912 годов. Весь величественный и многообразный мир ибсеновской драмы получил достойное отображение в декорациях мастера. Широким взором увидел он и червонно-алый, выжженный солнцем «Египет», и хрупкий золотисто-зеленый покров северных «Холмов», и грозную гармонию «Еегстада», и грустное уединение «Избушки Пер Гюнта». Созвучна настроению драмы и живописная манера эскизов — мерно и пышно ликующие удары темперы, в последние годы все более и более привлекающей внимание мастера богатством своих возможностей. Столь же широки, столь же полны высокого настроения и эскизы для «Тристана и Изольды» Р. Вагнера, относящиеся к 1912 году.
Последние театральные вдохновения Рериха отданы двум наиболее пленительным трагедиям Мориса Метерлинка — «Принцесса Малэн» (1913) и «Сестра Беатриса» (1914). В этих темперах и пастелях, живописные особенности коих очень показательны для последних исканий мастера, Рерих говорит те же жуткие и нежные, печальные и светлые слова, что слышатся и в ритмичном плетении фраз поэта.
© Бюджетное учреждение культуры города Омска
«Омские муниципальные библиотеки», 2024
Центральная городская библиотека
Отдел библиографической деятельности
Бульвар Победы, 4, +7 (3812) 30-04-27, oid.omb@mail.ru
«Омские муниципальные библиотеки», 2024
Центральная городская библиотека
Отдел библиографической деятельности
Бульвар Победы, 4, +7 (3812) 30-04-27, oid.omb@mail.ru
Составитель: О.Н. Сунцова
Веб-дизайн и верстка: И.В. Царегородцева
Ответственный за выпуск: Н.Е. Колова
Омск, 2024
 |  |
 |
 |  |
 |