О славных командирах и бойцах
«Он (И. В. Сталин, сост.) не был военным человеком, но он обладал гениальным умом. Он умел глубоко проникать в сущность дела и подсказывать военное решение. ...Во многих случаях – и чем дальше, тем чаще – Сталин умел правильно и глубоко решать стратегические оперативные вопросы и подсказывал наиболее верные решения. И говоря о нем, этого тоже не следует упускать из виду» (отзыв о Сталине маршала А. М. Василевского, сост.).
Одним из таких верных решений, подсказанных Сталиным, стал приказ № 009 от 9 февраля 1944 года «О мероприятиях по обеспечению противовоздушной обороны железнодорожных эшелонов в пути их движения в прифронтовой полосе». В приказе, подписанном Сталиным в качестве Народного комиссара обороны СССР, семь коротких пунктов. Каждый из них был написан кровью.
Приказ Сталина был направлен на исправление ранее допущенных ошибок, подобных той, что изобразил в своей повести Юрий Бондарев, а также на повышение и усиление эффективности противовоздушной обороны железнодорожных эшелонов в пути их движения в прифронтовой полосе.
<…>
Нарком обороны Маршал Советского Союза Сталин приказал:
«1. Ответственность за оборону железнодорожных коммуникаций прифронтовой полосы в целом возложить на войска ПВО Красной Армии, которым прикрывать зенитными огневыми средствами железнодорожные мосты, узлы и станции, а истребительной авиацией ПВО – участки железных дорог в целом по заданию Генерального штаба Красной Армии. В войсковом тылу оборону железных дорог возложить на соответствующие фронты.
Командующему артиллерией Красной Армии широко практиковать использование кочующих маневренных засад средств ПВО на перегонах железных дорог на направлении выявленной активности авиации противника, выделяя в состав засад зенитную артиллерию, пулеметы и прожектора. ...
7. Для своевременного учета обстановки на железных дорогах и использования частей прифронтовых районов ПВО с учетом графика движения транспортов и эшелонов при начальнике передвижения войск на всех прифронтовых железных дорогах иметь от штабов прифронтовых районов войск ПВО КА своих постоянных офицеров связи».
Стоит ли говорить, что стратегические наступательные операции 1944 года не имели бы того грандиозного успеха, связанного с освобождением территории СССР, если бы приготовленные для наступления Красной армии боеприпасы стали добычей неприятельской авиации. Как философски заключил генерал армии Николай Федорович Ватутин:
«Главное же, на то он и Верховный, чтобы подсказывать нам, поправлять наши ошибки...»
В течение всего года Сталин неустанно занимается усилением боевой мощи наступающих советских Вооруженных сил.
<…>
29 августа 1944 года Народный комиссар обороны Сталин подписал приказ № 0043 «О сформировании в резерве Ставки Верховного Главнокомандования пяти управлений артиллерийских корпусов прорыва». К пяти уже имеющимся в распоряжении Ставки артиллерийским корпусам прорыва к 1 ноября 1944 года приказано сформировать еще пять.
Великая Отечественная война вступает в завершающую стадию. Военная промышленность уже обеспечила Красную армию необходимым количеством артиллерийских орудий. Требуются опытные артиллеристы-управленцы. Крупные массы артиллерии нуждаются в грамотном управлении и умелом их использовании на направлениях главных ударов в будущих фронтовых операциях. И тогда маршал Сталин решает осуществить смелый маневр имеющимися офицерскими кадрами. Командующему артиллерией Красной армии Главному маршалу артиллерии Николаю Николаевичу Воронову разрешено «для укомплектования формируемых управлений артиллерийских корпусов взять из существующих корпусов часть офицерского состава, имеющего опыт и хорошо знающего работу управления артиллерийского корпуса».
<…>
Генерал армии Сергей Матвеевич Штеменко, в годы войны возглавлявший Оперативное управление Генерального штаба, в своих воспоминаниях рассказал об инициативе Верховного Главнокомандующего, связанной с присвоением маршальских званий после успешного завершения седьмого сталинского удара. Союзники уже высадились в Нормандии и открыли долгожданный второй фронт в Западной Европе. Сталин исподволь готовился к грядущей встрече с союзниками и намеревался представить им свою армию казовым концом.
«После разгрома противника, окруженного под Яссами и Кишиневом, Генштаб пустил в ход свою зеленую папку, где находились обычно дела не столь спешные, но, как и другие, важные, в том числе представления к наградам и воинским званиям. Блестящая победа, одержанная 2-м и 3-м Украинскими фронтами, давала к тому повод. При рассмотрении этого вопроса И. В. Сталин сказал, что Р. Я. Малиновский и Ф. И. Толбухин достойны высшего воинского звания – Маршал Советского Союза.
– К тому же при восстановлении государственной границы СССР командующим фронтами это звание нужно присваивать, – добавил Верховный Главнокомандующий. Он был очень доволен успехами фронтов».
Именно в 1944 году Маршалами Советского Союза становятся шесть человек: Конев, Говоров, Рокоссовский, Малиновский, Толбухин, Мерецков.
Воронов получает звание Главного маршала артиллерии, а Новиков и Голованов – Главного маршала авиации.
Звание маршала артиллерии присвоено Яковлеву и Чистякову; маршала авиации –Астахову, Ворожейкину, Скрипко, Фалалееву, Худякову, Жаворонкову; маршала бронетанковых войск – Ротмистрову и Федоренко; маршала войск связи – Пересыпкину; маршала инженерных войск – Воробьеву.
Итак, в 1944 году маршальское звание получил 21 военачальник. В том же году высшее флотское звание адмирала флота (25 мая 1945 года фактически приравненное к званию Маршала Советского Союза) присвоили Кузнецову и Исакову.
В победном 1945-м, вплоть до окончания Великой Отечественной войны, маршальское звание больше никому не присваивалось. 1 июня 1945 года маршалами бронетанковых войск стали Богданов и Рыбалко, а 9 июля – Маршалом Советского Союза глава НКВД Берия.
Экштут, С. Год десяти сталинских ударов : малоизвестные документы о роли Ставки и Верховного Главнокомандующего в коренном переломе войны / Семён Экштут. – Текст : непосредственный // Родина. – 2024. – № 5. – С. 32–37 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 37.
Трудно сосчитать, сколько дней этот «штабной маршал» (А. М. Василевский, с июня 1942 по февраль 1945 начальник Генерального штаба, сост.) провел в действующей армии, почти на передовой. В Крыму его машина попала под бомбежку, он получил тяжелую контузию, чуть не погиб. После гибели генерала Ивана Черняховского, незадолго до победы, Василевский принял командование 3-м Белорусским фронтом и за взятие Кёнигсберга был удостоен своего второго ордена «Победа». Эта операция вошла в военные учебники: боевым соединениям маршала-стратега прорвать насыщенную вражескую оборону удалось с минимальными жертвами.
Зинченко, Е. Классик Второй мировой / Евгений Зинченко. – Текст : непосредственный // Свой. – 2020. – № 9. – С. 3–8 : ил.
Зинченко, Е. Классик Второй мировой / Евгений Зинченко. – Текст : непосредственный // Свой. – 2020. – № 9. – С. 3–8 : ил.
В Восточной Пруссии остались войска 3-го Белорусского, усиленные четырьмя армиями соседей, а также частями расформированного 1-го Прибалтийского фронта.
Три немецкие группировки маршал Василевский наметил громить по очереди, отведя решающую роль артиллерии, которой подвезли 1500 эшелонов со снарядами. Первыми их мощь ощутили на себе дивизии, засевшие в укрепрайоне Хайльсберг (там находились 911 дотов и множество других укреплений). 13 марта на этот район выплеснулся шквал огня, а затем с разных сторон навалились шесть наших армий: теснили, сжимали позиции оборонявшихся, а значит, и снаряды с бомбами сыпались туда все гуще. 26 марта неприятельская группировка развалилась. Ошалелые, измученные солдаты вермахта складывали оружие. Сдались 46 тыс., погибло вдвое больше.
Атаковавшие Хайльсберг армии высвободились. Три из них Ставка забрала на Берлин, остальные развернула на Кёнигсберг, уплотнив кольцо окружения.
Немцы до сих пор считали эту крепость неприступной: 15 мощных фортов, доты, каменные дома, 130 тыс. защитников, 4 тыс. орудий. Германская пропаганда взывала: «Русские, опираясь на слабые укрепления Севастополя, защищали город 250 дней. Солдаты фюрера обязаны столько же времени продержаться на мощных укреплениях Кёнигсберга!» Узнав об этом, наши ответили через радиоустановки: «Мы обороняли Севастополь 250 дней, а освободили за 4».
Маршал Василевский решил брать город «не числом, а умением». Для штурма выделил даже меньше войск, чем было оборонявшихся, 106 тыс. человек. Из них были созданы 26 штурмовых отрядов и 104 штурмовые группы. Включили туда подразделения пехоты, саперов, огнеметчиков, а также артиллеристов и танкистов с несколькими орудиями и танками. Набирали в основном опытных, знающих толк в сражениях в черте города бойцов. Артиллерии у наших было не намного больше, чем у противника, — 5200 стволов, по большей части — крупных калибров, остальное — в штурмовых отрядах, для непосредственного сопровождения.
2 апреля приступили к обстрелу, разрушая узлы обороны. Через четыре дня город превратился в бушующий огненный вулкан. Уже в начале штурма наши отряды перерезали единственную железную дорогу Кёнигсберг — Пиллау, преодолели внешние обводы крепости. Остановились у форта Шарлоттенбург, чьи стены не брали даже самые тяжелые снаряды.
<…>
На третий день штурма большая часть важных городских объектов уже была в руках русских. Василевский предложил коменданту Кёнигсберга Отто Ляшу капитулировать, но тот отказался, в ночь на 9 апреля собрал кого смог и попытался вырваться из города на Земландский полуостров — не получилось, немцев растрепали и отбросили назад.
На следующий день защитникам крепости стало совсем невмоготу. Вечером Ляшу передали повторный ультиматум, и немецкий генерал дал команду прекратить огонь.
10 апреля над последним очагом обороны, башней Дона, взвилось красное знамя. В плен попали 94 тыс. вражеских солдат и офицеров, более 40 тыс. мертвых немцев остались среди руин. Василевский снова дал войскам передышку и переместил артиллерийские кулаки на новые позиции. Последнее наступление — на Земландский полуостров и порт Пиллау — завершилось 25 апреля. Группа армий «Север» была уничтожена. Тех, кто мог считать себя счастливчиками, насчитали в плену 220 тыс человек.
Эта победа далась очень дорогой ценой: в Восточной Пруссии полегли более 126 тыс. воинов Красной Армии, 458 тыс. получили ранения. Львиная доля потерь пришлась на прорыв многочисленных полос обороны и встречные схватки с остервенелым врагом, а сам штурм Кёнигсберга Василевский провел мастерски. Данное фашистам обещание выполнили — взяли город за четыре дня, как Севастополь, и потери здесь оказались в 10 раз меньше, чем у противника: при штурме погибли 3700 красноармейцев, 14 тыс. получили ранения. За успех в этой операции Александр Василевский был награжден вторым орденом «Победа». Первый получил за освобождение Правобережной Украины.
Шамбаров, В. Не числом – умением / Валерий Шамбаров. – Текст : непосредственный // Свой. – 2020. – № 4. – С. 3–7 : цв. ил.
Три немецкие группировки маршал Василевский наметил громить по очереди, отведя решающую роль артиллерии, которой подвезли 1500 эшелонов со снарядами. Первыми их мощь ощутили на себе дивизии, засевшие в укрепрайоне Хайльсберг (там находились 911 дотов и множество других укреплений). 13 марта на этот район выплеснулся шквал огня, а затем с разных сторон навалились шесть наших армий: теснили, сжимали позиции оборонявшихся, а значит, и снаряды с бомбами сыпались туда все гуще. 26 марта неприятельская группировка развалилась. Ошалелые, измученные солдаты вермахта складывали оружие. Сдались 46 тыс., погибло вдвое больше.
Атаковавшие Хайльсберг армии высвободились. Три из них Ставка забрала на Берлин, остальные развернула на Кёнигсберг, уплотнив кольцо окружения.
Немцы до сих пор считали эту крепость неприступной: 15 мощных фортов, доты, каменные дома, 130 тыс. защитников, 4 тыс. орудий. Германская пропаганда взывала: «Русские, опираясь на слабые укрепления Севастополя, защищали город 250 дней. Солдаты фюрера обязаны столько же времени продержаться на мощных укреплениях Кёнигсберга!» Узнав об этом, наши ответили через радиоустановки: «Мы обороняли Севастополь 250 дней, а освободили за 4».
Маршал Василевский решил брать город «не числом, а умением». Для штурма выделил даже меньше войск, чем было оборонявшихся, 106 тыс. человек. Из них были созданы 26 штурмовых отрядов и 104 штурмовые группы. Включили туда подразделения пехоты, саперов, огнеметчиков, а также артиллеристов и танкистов с несколькими орудиями и танками. Набирали в основном опытных, знающих толк в сражениях в черте города бойцов. Артиллерии у наших было не намного больше, чем у противника, — 5200 стволов, по большей части — крупных калибров, остальное — в штурмовых отрядах, для непосредственного сопровождения.
2 апреля приступили к обстрелу, разрушая узлы обороны. Через четыре дня город превратился в бушующий огненный вулкан. Уже в начале штурма наши отряды перерезали единственную железную дорогу Кёнигсберг — Пиллау, преодолели внешние обводы крепости. Остановились у форта Шарлоттенбург, чьи стены не брали даже самые тяжелые снаряды.
<…>
На третий день штурма большая часть важных городских объектов уже была в руках русских. Василевский предложил коменданту Кёнигсберга Отто Ляшу капитулировать, но тот отказался, в ночь на 9 апреля собрал кого смог и попытался вырваться из города на Земландский полуостров — не получилось, немцев растрепали и отбросили назад.
На следующий день защитникам крепости стало совсем невмоготу. Вечером Ляшу передали повторный ультиматум, и немецкий генерал дал команду прекратить огонь.
10 апреля над последним очагом обороны, башней Дона, взвилось красное знамя. В плен попали 94 тыс. вражеских солдат и офицеров, более 40 тыс. мертвых немцев остались среди руин. Василевский снова дал войскам передышку и переместил артиллерийские кулаки на новые позиции. Последнее наступление — на Земландский полуостров и порт Пиллау — завершилось 25 апреля. Группа армий «Север» была уничтожена. Тех, кто мог считать себя счастливчиками, насчитали в плену 220 тыс человек.
Эта победа далась очень дорогой ценой: в Восточной Пруссии полегли более 126 тыс. воинов Красной Армии, 458 тыс. получили ранения. Львиная доля потерь пришлась на прорыв многочисленных полос обороны и встречные схватки с остервенелым врагом, а сам штурм Кёнигсберга Василевский провел мастерски. Данное фашистам обещание выполнили — взяли город за четыре дня, как Севастополь, и потери здесь оказались в 10 раз меньше, чем у противника: при штурме погибли 3700 красноармейцев, 14 тыс. получили ранения. За успех в этой операции Александр Василевский был награжден вторым орденом «Победа». Первый получил за освобождение Правобережной Украины.
Шамбаров, В. Не числом – умением / Валерий Шамбаров. – Текст : непосредственный // Свой. – 2020. – № 4. – С. 3–7 : цв. ил.
Георгий Константинович (Жуков, сост.) в качестве представителя Ставки бывал всюду. Заменив смертельно раненного командующего 1-м Украинским фронтом Николая Ватутина, руководил Проскурово-Черновицкой операцией, расчленил на части и разгромил группу армий «Юг». Летом 1944-го стал соавтором плана операции «Багратион», а в самом сражении координировал действия двух фронтов.
Один из них, 1-й Белорусский под командованием Рокоссовского, добился самых впечатляющих успехов: смял германскую оборону, в окружениях под Бобруйском и Минском взял более 100 тыс. пленных. Сталин очень зауважал Константина Константиновича, начал называть по имени-отчеству. Войска полководца вышли на кратчайшее расстояние к Берлину, и все же честь завершения войны Иосиф Виссарионович предоставил Жукову – считал, что его заслуги выше, в ноябре 1944-го назначил того командовать 1-м Белорусским фронтом, а Рокоссовского перевел на 2-й Белорусский.
Конечно, было обидно, но Константин Константинович умел подавлять личные эмоции. Он и на новом посту проявил себя блестяще. Громил группу армий «Висла», нависавшую над флангом главного направления. Его армии вырвались к Балтике, отрезав от Германии Померанию и Восточную Пруссию. В апреле 1945-го Жуков начал штурм Берлина, а Рокоссовский, прикрывая его справа, осуществил беспримерное форсирование в устье Одера (во время весеннего паводка река разлилась на 6 км). Западные военачальники сравнивали эту операцию с броском через Ла-Манш. Только у Рокоссовского в отличие от них не было ни флота, ни сопоставимого количества десантных средств. Однако Одер преодолели и устремились в глубь доживавшего последние дни Рейха. А над Берлином в это время взвилось Знамя Победы.
Шамбаров, В. Победный маршальский тандем / Валерий Шамбаров. – Текст : непосредственный // Свой. – 2016. – № 12. – С. 22–27 : фот.ил.
Один из них, 1-й Белорусский под командованием Рокоссовского, добился самых впечатляющих успехов: смял германскую оборону, в окружениях под Бобруйском и Минском взял более 100 тыс. пленных. Сталин очень зауважал Константина Константиновича, начал называть по имени-отчеству. Войска полководца вышли на кратчайшее расстояние к Берлину, и все же честь завершения войны Иосиф Виссарионович предоставил Жукову – считал, что его заслуги выше, в ноябре 1944-го назначил того командовать 1-м Белорусским фронтом, а Рокоссовского перевел на 2-й Белорусский.
Конечно, было обидно, но Константин Константинович умел подавлять личные эмоции. Он и на новом посту проявил себя блестяще. Громил группу армий «Висла», нависавшую над флангом главного направления. Его армии вырвались к Балтике, отрезав от Германии Померанию и Восточную Пруссию. В апреле 1945-го Жуков начал штурм Берлина, а Рокоссовский, прикрывая его справа, осуществил беспримерное форсирование в устье Одера (во время весеннего паводка река разлилась на 6 км). Западные военачальники сравнивали эту операцию с броском через Ла-Манш. Только у Рокоссовского в отличие от них не было ни флота, ни сопоставимого количества десантных средств. Однако Одер преодолели и устремились в глубь доживавшего последние дни Рейха. А над Берлином в это время взвилось Знамя Победы.
Шамбаров, В. Победный маршальский тандем / Валерий Шамбаров. – Текст : непосредственный // Свой. – 2016. – № 12. – С. 22–27 : фот.ил.
Исследование деятельности Н. Н. Воронова в качестве представителя Ставки ВГК и командующего артиллерий Красной армии свидетельствует о том, что ему в 1944 году, уже после окончательного освобождения от фашистской блокады Ленинграда, пришлось решать и необычную задачу, связанную с защитой города от реальной опасности нанесения по нему ударов немецкими ракетами ФАУ-2. В Главном управлении командующего артиллерией Красной армии было известно, что они причинили значительные разрушения английским городам Лондону и Ковентри, при этом не обошлось без многочисленных жертв среди мирного населения. Помимо нанесения ударов по Ленинграду немецко-фашистское командование планировало пуски ФАУ-2 по промышленным городам Поволжья и Урала. Под руководством Воронова был разработан план противоракетной обороны территории СССР, по которой с определённой долей вероятности противником могли быть нанесены ракетные удары. В основе плана — разведка всех видов, определение рубежей противоракетной обороны, назначение и организация взаимодействия сил и средств для борьбы с ракетами (артиллерия, ПВО, истребительная авиация). Было организовано непрерывное боевое дежурство всех сил и средств ПВО. Поддерживалась устойчивая связь с войсками, проводившими операции в Прибалтике и Белоруссии. Была активизирована боевая деятельность бомбардировочной авиации в зонах вероятного расположения стартовых позиций германских ракетных войск (бассейн Северного и Балтийского морей). В результате проведённой работы удары ракетами по территории СССР не были нанесены.
21 февраля 1944 года Н. Н. Воронову было присвоено воинское звание главного маршала артиллерии.
<…>
Полководческий талант Героя Советского Союза главного маршала артиллерии, его замечательные человеческие качества снискали ему большую известность в годы Великой Отечественной войны и после её окончания. Его деятельность в качестве представителя Ставки ВГК во многих случаях охватывала вопросы не только оперативного искусства, но и стратегии, он участвовал в выработке замыслов операций фронтов и стратегических операций. Эта сторона деятельности главного маршала артиллерии носила поистине полководческий характер. За заслуги именно в этой области Н. Н. Воронов был награждён тремя полководческими орденами Суворова
1-й степени.
Мильбах, В. С. По заданию Ставки Верховного Главнокомандования : к 120-летию главного маршала артиллерии Н. Н. Воронова / В. С. Мильбах,
В. А. Чернухин. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. –
2019. – № 5. – С. 56–62 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 62. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_39249953_59988839.pdf (дата обращения: 11.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
21 февраля 1944 года Н. Н. Воронову было присвоено воинское звание главного маршала артиллерии.
<…>
Полководческий талант Героя Советского Союза главного маршала артиллерии, его замечательные человеческие качества снискали ему большую известность в годы Великой Отечественной войны и после её окончания. Его деятельность в качестве представителя Ставки ВГК во многих случаях охватывала вопросы не только оперативного искусства, но и стратегии, он участвовал в выработке замыслов операций фронтов и стратегических операций. Эта сторона деятельности главного маршала артиллерии носила поистине полководческий характер. За заслуги именно в этой области Н. Н. Воронов был награждён тремя полководческими орденами Суворова
1-й степени.
Мильбах, В. С. По заданию Ставки Верховного Главнокомандования : к 120-летию главного маршала артиллерии Н. Н. Воронова / В. С. Мильбах,
В. А. Чернухин. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. –
2019. – № 5. – С. 56–62 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 62. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_39249953_59988839.pdf (дата обращения: 11.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
Его армия (60-я, командующий И. Д. Черняховский, сост.) участвовала в освобождении Киева, Правобережной Украины, а при подготовке генерального наступления 1944-го, операции «Багратион», Сталин провел кадровые перестановки. Командующий Западным фронтом Василий Соколовский не сумел прорвать вражескую оборону у Витебска и Орши. Вместо него по рекомендации Василевского был назначен Иван Черняховский.
Впрочем, и сил на этих участках сосредоточили значительно больше. Витебск намечалось взять в клещи совместно с 1-м Прибалтийским фронтом Ивана Баграмяна. Возглавив бывший Западный, а теперь 3-й Белорусский фронт, Черняховский спланировал и организовал операцию очень тщательно. 22 июня артподготовка настолько мощно перетряхнула неприятельские позиции, что наши войска сразу вклинились в них. Командующий четко маневрировал своими частями, варьировал направления атак, применял собственные приемы — «двойные», «нарастающие» удары.
На второй день сражения германский 6-й корпус южнее Витебска буквально разорвали надвое. Черняховский немедленно бросил в прорыв гвардейскую танковую армию с кавалерийским корпусом, которые устремились в глубь Белоруссии, на Оршу, Борисов. На третьи сутки Гитлер разрешил отводить войска из наметившегося мешка, но было поздно, кольцо уже замкнулось. К 27 июня окруженных уничтожили. За пять дней весь северный фланг группы «Центр» был взломан и растерзан, полегли и попали в плен более 50 тыс. солдат и офицеров врага.
Тем временем подвижная группировка 3-го Белорусского фронта, громя брошенные наперерез гитлеровские резервы, шла на запад. На одиннадцатый день наступления она вступила в Минск. Одновременно с юга подошли танкисты и кавалеристы 1-го Белорусского фронта. Завязали еще один мешок, восточнее Минска попали в окружение больше 100 тыс. немцев, которые продержались лишь три дня, были уничтожены и пленены. Добивали их специально оставленные части. Авангарды Черняховского стремительно двигались дальше и вскоре вступили на землю Литвы.
<…>
8 июля к городу подошли его передовые части с литовскими партизанами. <…> Наш командующий сохранил и Вильнюс: запретил применять авиацию и тяжелую артиллерию. Поэтому штурм затянулся на три дня. И, тем не менее «крепость» взяли, столицу Литвы освободили, а восторженные жители забрасывали красноармейцев цветами. Войска 3-го Белорусского устремились на Каунас. Здесь штурмовать вообще не потребовалось. Черняховский приказал обходить город с двух сторон, а у немцев «котлы» теперь вызывали ужас. Они покатились прочь.
<…>
Яркие победы украсили грудь Черняховского множеством наград. Он стал генералом армии, дважды Героем Советского Союза, кавалером полководческих орденов: Суворова I степени (двух), Богдана Хмельницкого I степени, Кутузова I степени. Несмотря на все выпавшие на его долю испытания, Иван Данилович оставался обаятельным, жизнерадостным человеком, требовательным, но заботливым и тактичным военачальником. Он никогда не устраивал грубых разносов. Подчиненные подходили к нему докладывать «не с дрожью в голосе, а с улыбкой», неизменно верили, что полководец найдет лучшее решение в любой ситуации.
За Литвой лежала Восточная Пруссия, превращенная в сплошной укрепрайон. Черняховский опять нашел удачное решение. Успех обозначился у наступавшей на Тильзит 39-й армии. Командующий фронтом тут же поменял задачи другим армиям и танковым корпусам. Взломав мощнейшую оборону, наши войска вступили на германскую территорию. Но пришлось остановиться, готовить отдельную Восточно-Прусскую операцию.
Иван Черняховский снова использовал необычный ход: сосредоточил не одну, а две ударные группировки. 13 января 1945-го они одновременно вклинились в уязвимые места укрепленных полос. Прорезав их, вырвались к морю, окружили Кёнигсберг и рассекли вражескую группировку натрое.
<…>
Гитлеровцы остервенело отбивались. Командующий лично выезжал на самые напряженные участки. 18 февраля у городка Мельзак возле его вездехода разорвался шальной снаряд. Черняховский говорил прежде: «Я не хочу умереть в своей постели, отдаю предпочтение гибели в жарком бою». Увы, его слова исполнились. До Победы он не дожил совсем немного.
Шамбаров, В. «Отдаю предпочтение гибели в жарком бою» / Валерий Шамбаров. – Текст : непосредственный // Свой. – 2021. – № 6. – С. 14–17 : ил.
Впрочем, и сил на этих участках сосредоточили значительно больше. Витебск намечалось взять в клещи совместно с 1-м Прибалтийским фронтом Ивана Баграмяна. Возглавив бывший Западный, а теперь 3-й Белорусский фронт, Черняховский спланировал и организовал операцию очень тщательно. 22 июня артподготовка настолько мощно перетряхнула неприятельские позиции, что наши войска сразу вклинились в них. Командующий четко маневрировал своими частями, варьировал направления атак, применял собственные приемы — «двойные», «нарастающие» удары.
На второй день сражения германский 6-й корпус южнее Витебска буквально разорвали надвое. Черняховский немедленно бросил в прорыв гвардейскую танковую армию с кавалерийским корпусом, которые устремились в глубь Белоруссии, на Оршу, Борисов. На третьи сутки Гитлер разрешил отводить войска из наметившегося мешка, но было поздно, кольцо уже замкнулось. К 27 июня окруженных уничтожили. За пять дней весь северный фланг группы «Центр» был взломан и растерзан, полегли и попали в плен более 50 тыс. солдат и офицеров врага.
Тем временем подвижная группировка 3-го Белорусского фронта, громя брошенные наперерез гитлеровские резервы, шла на запад. На одиннадцатый день наступления она вступила в Минск. Одновременно с юга подошли танкисты и кавалеристы 1-го Белорусского фронта. Завязали еще один мешок, восточнее Минска попали в окружение больше 100 тыс. немцев, которые продержались лишь три дня, были уничтожены и пленены. Добивали их специально оставленные части. Авангарды Черняховского стремительно двигались дальше и вскоре вступили на землю Литвы.
<…>
8 июля к городу подошли его передовые части с литовскими партизанами. <…> Наш командующий сохранил и Вильнюс: запретил применять авиацию и тяжелую артиллерию. Поэтому штурм затянулся на три дня. И, тем не менее «крепость» взяли, столицу Литвы освободили, а восторженные жители забрасывали красноармейцев цветами. Войска 3-го Белорусского устремились на Каунас. Здесь штурмовать вообще не потребовалось. Черняховский приказал обходить город с двух сторон, а у немцев «котлы» теперь вызывали ужас. Они покатились прочь.
<…>
Яркие победы украсили грудь Черняховского множеством наград. Он стал генералом армии, дважды Героем Советского Союза, кавалером полководческих орденов: Суворова I степени (двух), Богдана Хмельницкого I степени, Кутузова I степени. Несмотря на все выпавшие на его долю испытания, Иван Данилович оставался обаятельным, жизнерадостным человеком, требовательным, но заботливым и тактичным военачальником. Он никогда не устраивал грубых разносов. Подчиненные подходили к нему докладывать «не с дрожью в голосе, а с улыбкой», неизменно верили, что полководец найдет лучшее решение в любой ситуации.
За Литвой лежала Восточная Пруссия, превращенная в сплошной укрепрайон. Черняховский опять нашел удачное решение. Успех обозначился у наступавшей на Тильзит 39-й армии. Командующий фронтом тут же поменял задачи другим армиям и танковым корпусам. Взломав мощнейшую оборону, наши войска вступили на германскую территорию. Но пришлось остановиться, готовить отдельную Восточно-Прусскую операцию.
Иван Черняховский снова использовал необычный ход: сосредоточил не одну, а две ударные группировки. 13 января 1945-го они одновременно вклинились в уязвимые места укрепленных полос. Прорезав их, вырвались к морю, окружили Кёнигсберг и рассекли вражескую группировку натрое.
<…>
Гитлеровцы остервенело отбивались. Командующий лично выезжал на самые напряженные участки. 18 февраля у городка Мельзак возле его вездехода разорвался шальной снаряд. Черняховский говорил прежде: «Я не хочу умереть в своей постели, отдаю предпочтение гибели в жарком бою». Увы, его слова исполнились. До Победы он не дожил совсем немного.
Шамбаров, В. «Отдаю предпочтение гибели в жарком бою» / Валерий Шамбаров. – Текст : непосредственный // Свой. – 2021. – № 6. – С. 14–17 : ил.
18 февраля 1945 года дважды Герой Советского Союза генерал армии Иван Черняховский был смертельно ранен осколком снаряда в Восточной Пруссии. И через два дня по просьбе литовских властей похоронен в Вильнюсе, который освобождал от немцев.
Литовцы не забыли, что при штурме их столицы генерал приказал не применять тяжелую артиллерию и бомбардировщики — и сохранил старинную архитектуру. В Вильнюсе сидел сильный немецкий гарнизон — порядка 20 тысяч солдат и офицеров, — но советские войска обошли город с севера и юга, окружили, а затем разрезали группировку вермахта на части и выдавили из центра на окраины.
Валагин, А. Возвращение генерала Черняховского: воронежец Иван Чухнов спас от уничтожения памятник, сброшенный с постамента в Литве /
Антон Валагин. — Текст: непосредственный // Родина. — 2025. — № 3. —
С. 56−57: ил.
Литовцы не забыли, что при штурме их столицы генерал приказал не применять тяжелую артиллерию и бомбардировщики — и сохранил старинную архитектуру. В Вильнюсе сидел сильный немецкий гарнизон — порядка 20 тысяч солдат и офицеров, — но советские войска обошли город с севера и юга, окружили, а затем разрезали группировку вермахта на части и выдавили из центра на окраины.
Валагин, А. Возвращение генерала Черняховского: воронежец Иван Чухнов спас от уничтожения памятник, сброшенный с постамента в Литве /
Антон Валагин. — Текст: непосредственный // Родина. — 2025. — № 3. —
С. 56−57: ил.
В деятельности полевого управления Ленинградского фронта трудно переоценить роль командующего его войсками генерала армии (с 18 июня 1944 г. — Маршала Советского Союза) Л. А. Говорова. Он внёс в управление войсками фронта плановость и высокую организованность. Одной из типичных черт стиля его деятельности была глубокая продуманность распоряжений, что исключало нервозность и спонтанные рывки. Командующий войсками фронта всячески стимулировал проявление инициативы штабом фронта, командующими родами войск и объединениями. Его высокая требовательность и непримиримость к упущениям по службе сочетались с исключительной корректностью в отношениях с подчинёнными.
Ковалев, С. Н. Подготовка Выборгской наступательной операции /
С. Н. Ковалев. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. –
2019. – № 9. – С. 12–19 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 19. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_40535426_16249520.pdf (дата обращения: 14.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
Ковалев, С. Н. Подготовка Выборгской наступательной операции /
С. Н. Ковалев. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. –
2019. – № 9. – С. 12–19 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 19. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_40535426_16249520.pdf (дата обращения: 14.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
Генерал Георгий Дмитриевич Голубев в своей книге «Вопросы артиллерийского снабжения» подтверждает: «Я старый солдат, служил еще в империалистическую. За долгие годы видел и знал многих великих нашего военного мира. Но до гробовой доски буду гордиться тем, что служил под командованием Леонида Александровича Говорова.
Поразительный был человек, молчун, вечно без улыбки на лице, а какое золотое сердце. Возможности наши для военных действий, когда он принял фронт, были, прямо скажем, мизерные. Готовим мы как-то небольшую, местного значения, операцию. А со снарядами совсем плохо. Получается пять снарядов на пушку. Говоров молчит, только хмурится, потом говорит — мало, хотя бы по семь, я молчу. Возможности наши лимитировались в тот момент мощностью ПСМ, передвижной снаряжательной мастерской, где работали, и не просто, а героически, девушки. Говоров произносит — поезжай к ним, попроси. Я докладываю — товарищ командующий, у меня нет совести их просить, они и так работают сверх всяких человеческих возможностей. Говоров долго молчит. «Ладно, я сам поеду, попрошу». Поехал сам командующий к девушкам, попросил, и к началу операции ПСМ дала по семь снарядов на пушку, выше любых возможностей, а дала".
Вряд ли есть смысл пересказывать хронику эпизодов исторической битвы. Достаточно напомнить, что основные удары по прорыву и снятию блокады были нанесены изнутри осажденного города. Под носом у врага, который мог наблюдать Ленинград в бинокль и обстреливать из орудий чуть ли не до центральной части, удалось сосредоточить колоссальные воинские формирования, подготовить и провести успешные операции.
<…>
Валерий Островский (историк, сост.): «Каждый день, приближавший операцию, как бы натягивал тетиву лука, и стрела уже была готова поразить врага. Когда в те дни отдыхал Л. А. Говоров, и отдыхал ли вообще, никто сказать не мог. Давая полную инициативу подчиненным, он в то же время вникал во все: хватит ли лыжных установок для станковых пулеметов и минометов, шесть или семь минут потребуется для преодоления Невы по льду, как будут действовать войска за второй, за третьей линией гитлеровской обороны, смогут ли артиллеристы организовать огонь так, чтобы, попадая в узлы обороны противника, не повредить ни единым снарядом невский лед… 11 января 1944 года в Смольном собрался военный совет Ленинградского фронта. Присутствующим сообщили точные сроки начала наступления… Говоров в своем выступлении был менее, чем прежде, скуп на слова, говорил
по-отечески мягко: «Я знаю, что и люди, и техника готовы к бою, и нужно в оставшиеся часы до наступления еще раз все проверить. А главное — будьте среди бойцов, дышите с ними одним воздухом, бодрящим словом и дельным советом поддерживайте их моральный дух».
А вот расшифровка радиорепортажа собкора Всесоюзного радио по Ленинградскому фронту Матвея Фролова: «Рабочие Н-ского завода… встречались с командующим Ленинградским фронтом генералом Говоровым. Рассказали, как работает предприятие, какую продукцию выдает фронту, а потом спросили: «Когда же блокада будет полностью снята?» Леонид Говоров улыбнулся: «Наша армия выполнит стоящие перед ней задачи».
27 января 1944 года почти 900-дневная беспримерная осада закончилась. Единственный раз за всю Великую Отечественную приказ о праздничном салюте в ознаменование победы в Северной столице подписал не Верховный главнокомандующий. Сталин делегировал эту честь генералу Говорову.
Далее под его руководством была освобождена Прибалтика, наши войска подавили Курляндскую группировку гитлеровцев и приняли их капитуляцию. Полководческий талант Леонида Александровича отметили маршальской звездой, орденом «Победа» и званием Героя Советского Союза.
Захарцев, А. Маршал с золотым сердцем / Алексей Захарцев. – Текст : непосредственный // Свой. – 2017. – № 2. – С. 33–37 : ил.
Поразительный был человек, молчун, вечно без улыбки на лице, а какое золотое сердце. Возможности наши для военных действий, когда он принял фронт, были, прямо скажем, мизерные. Готовим мы как-то небольшую, местного значения, операцию. А со снарядами совсем плохо. Получается пять снарядов на пушку. Говоров молчит, только хмурится, потом говорит — мало, хотя бы по семь, я молчу. Возможности наши лимитировались в тот момент мощностью ПСМ, передвижной снаряжательной мастерской, где работали, и не просто, а героически, девушки. Говоров произносит — поезжай к ним, попроси. Я докладываю — товарищ командующий, у меня нет совести их просить, они и так работают сверх всяких человеческих возможностей. Говоров долго молчит. «Ладно, я сам поеду, попрошу». Поехал сам командующий к девушкам, попросил, и к началу операции ПСМ дала по семь снарядов на пушку, выше любых возможностей, а дала".
Вряд ли есть смысл пересказывать хронику эпизодов исторической битвы. Достаточно напомнить, что основные удары по прорыву и снятию блокады были нанесены изнутри осажденного города. Под носом у врага, который мог наблюдать Ленинград в бинокль и обстреливать из орудий чуть ли не до центральной части, удалось сосредоточить колоссальные воинские формирования, подготовить и провести успешные операции.
<…>
Валерий Островский (историк, сост.): «Каждый день, приближавший операцию, как бы натягивал тетиву лука, и стрела уже была готова поразить врага. Когда в те дни отдыхал Л. А. Говоров, и отдыхал ли вообще, никто сказать не мог. Давая полную инициативу подчиненным, он в то же время вникал во все: хватит ли лыжных установок для станковых пулеметов и минометов, шесть или семь минут потребуется для преодоления Невы по льду, как будут действовать войска за второй, за третьей линией гитлеровской обороны, смогут ли артиллеристы организовать огонь так, чтобы, попадая в узлы обороны противника, не повредить ни единым снарядом невский лед… 11 января 1944 года в Смольном собрался военный совет Ленинградского фронта. Присутствующим сообщили точные сроки начала наступления… Говоров в своем выступлении был менее, чем прежде, скуп на слова, говорил
по-отечески мягко: «Я знаю, что и люди, и техника готовы к бою, и нужно в оставшиеся часы до наступления еще раз все проверить. А главное — будьте среди бойцов, дышите с ними одним воздухом, бодрящим словом и дельным советом поддерживайте их моральный дух».
А вот расшифровка радиорепортажа собкора Всесоюзного радио по Ленинградскому фронту Матвея Фролова: «Рабочие Н-ского завода… встречались с командующим Ленинградским фронтом генералом Говоровым. Рассказали, как работает предприятие, какую продукцию выдает фронту, а потом спросили: «Когда же блокада будет полностью снята?» Леонид Говоров улыбнулся: «Наша армия выполнит стоящие перед ней задачи».
27 января 1944 года почти 900-дневная беспримерная осада закончилась. Единственный раз за всю Великую Отечественную приказ о праздничном салюте в ознаменование победы в Северной столице подписал не Верховный главнокомандующий. Сталин делегировал эту честь генералу Говорову.
Далее под его руководством была освобождена Прибалтика, наши войска подавили Курляндскую группировку гитлеровцев и приняли их капитуляцию. Полководческий талант Леонида Александровича отметили маршальской звездой, орденом «Победа» и званием Героя Советского Союза.
Захарцев, А. Маршал с золотым сердцем / Алексей Захарцев. – Текст : непосредственный // Свой. – 2017. – № 2. – С. 33–37 : ил.
С февраля 1944 года К. А. Мерецков командовал Карельским фронтом, войска которого провели две операции: Свирско-Петрозаводскую, приведшую к освобождению Южной Карелии, и Петсамо-Киркенесскую, в результате которой были освобождены советское Заполярье и северная часть Норвегии. Эти операции вошли в число лучших достижений советского военного искусства. 24 июня 1944 года Кириллу Афанасьевичу было присвоено звание Маршала Советского Союза. По выражению А. М. Василевского, он стал «маршалом северных направлений».
«Маршал северных направлений»: 125 лет со дня рождения Маршала Советского Союза К. А. Мерецкова (1897−1968). — Текст: электронный // Военно-исторический журнал. — 2022. — № 6. — С. 118: ил. —
URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_48 657 624_48635842.pdf(дата обращения: 9.04.2025). — Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
«Маршал северных направлений»: 125 лет со дня рождения Маршала Советского Союза К. А. Мерецкова (1897−1968). — Текст: электронный // Военно-исторический журнал. — 2022. — № 6. — С. 118: ил. —
URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_48 657 624_48635842.pdf(дата обращения: 9.04.2025). — Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
Корсунь-Шевченковскую операцию, когда впервые после великой битвы на Волге оказалась окружена и разгромлена крупная группировка неприятеля, называют «Сталинградом на Днепре». Там Конев переиграл фельдмаршала Манштейна. Внезапность наступления обеспечивалась тем, что проходило оно оттепельной зимой и ранней весной 1944-го, в условиях распутицы и крайнего бездорожья. Манштейн не ожидал, что в такую непогоду кто-то решится атаковать. Здорово помогли нашим войскам оперативная маскировка основного удара и демонстрация сосредоточения сил на второстепенном направлении. Все прошло почти безукоризненно. Перегруппировав силы, Конев нанес неожиданно мощный удар по врагу.
<…>
Одна из героических страниц операции — кавалерийский прорыв казаков генерала Алексея Селиванова. Кольцо сомкнулось в Звенигородке, 28−29 января. Там встретились передовые танки, а затем и бойцы двух фронтов.
В результате в окружение попало около 80 тысяч немцев, а с ними — более 230 танков и штурмовых орудий. Против Красной армии действовали 14 дивизий, из них восемь танковых, одна из которых носила имя Адольфа Гитлера. Манштейн не раз пытался прорваться, но путь ему преградили 5-я танковая армия генерала Павла Ротмистрова и артиллеристы генерал-лейтенанта Николая Фомина. Немцы продолжали ожесточенное сопротивление, бои шли непрерывно.
<…>
Гитлеровские генералы предложение (ультиматум, сост.) отклонили и предприняли новую попытку прорыва. На одном из участков немцам почти удалось достичь успеха. Между окруженными и войсками Манштейна, шедшими на подмогу, оставалось всего лишь 12 километров. Возникла угроза срыва операции.
12 февраля Коневу позвонил Верховный главнокомандующий, не скрывавший тревоги. «Мы на весь мир объявили, что группировка окружена, а они прорывают кольцо». Ответ Ивана Степановича вселял уверенность в победе: «Окруженный противник не уйдет. Наш фронт принял меры. Для обеспечения стыка с 1-м Украинским фронтом и для того, чтобы загнать противника обратно в котел, мною в район образовавшегося прорыва врага были выдвинуты войска 5-й гвардейской танковой армии и 5-й кавалерийский корпус. Задачу они выполняют успешно». «Это вы сделали по своей инициативе?» — последовал вопрос. Конев подтвердил. Когда Верховный предложил ему взять под свое командование 27-ю армию 1-го Украинского фронта, генерал отказался и снова сумел толково объяснить собственную точку зрения.
<…>
Самое рискованное свое решение Иван Степанович связывал с ключевым моментом боев на Западной Украине. Немцы пытались прикрыть фланговыми ударами узкий шестикилометровый коридор, через который можно было взломать их позиции. Конев рискнул бросить в ограниченное пространство
3-ю гвардейскую танковую армию генерала Павла Рыбалко, с ним маршал досконально разобрал ситуацию на ящике с песком. Танки прорвались в глубину обороны противника, что и определило исход битвы. Наши войска заняли Львов и вышли на западный берег Вислы, на Сандомирский плацдарм.
А затем последовало освобождение Восточной Европы.
<…>
27 января 1945 года его войска освободили Освенцим. Около семи тысяч истощенных, полуживых узников получили долгожданное избавление от мучений.
Дрезден — после невиданной по масштабу и бессмысленности англо-американской бомбардировки — встречал Красную армию руинами. Сокровища Дрезденской галереи немцы загодя спрятали в каменоломнях. Приходилось разыскивать экспонаты поштучно. Многие картины оказались в плачевном состоянии, в том числе «Сикстинская мадонна» Рафаэля. Об этом не без юмора рассказал Борис Полевой: «Любуясь «Сикстинской мадонной», которая
как бы шагала по облакам в голубом сиянии небес, прижимая к груди очаровательного малыша, маршал пришел к неожиданному решению:
— Знаете что, отберите десять наиболее ценных полотен, я их отправлю в Москву для немедленной реставрации. Самолетом.
Эта мысль, к его удивлению, повергла искусствоведа Наталью Соколову в совершенный ужас.
— «Сикстинскую мадонну» самолетом? Бог с вами, товарищ командующий. А если самолет упадет?
— Это отличный самолет. Мой самолет. Опытнейший экипаж. Во фронтовой зоне дадим воздушную охрану. Я сам на этом самолете летаю.
— Но вы же маршал, а она мадонна, — совершенно искренне произнесла Соколова.
Маршал рассмеялся:
— Что верно, то верно. Разница кое-какая есть".
<…>
Предстояли последние грандиозные операции Великой Отечественной — Берлинская и Пражская. Конев оказался в первой тройке маршалов, решивших судьбу Европы весной 1945-го.
Замостьянов, А. Народный маршал / Арсений Замостьянов. – Текст :
непосредственный // Свой. – 2017. – № 12. – С. 12–15 : ил
<…>
Одна из героических страниц операции — кавалерийский прорыв казаков генерала Алексея Селиванова. Кольцо сомкнулось в Звенигородке, 28−29 января. Там встретились передовые танки, а затем и бойцы двух фронтов.
В результате в окружение попало около 80 тысяч немцев, а с ними — более 230 танков и штурмовых орудий. Против Красной армии действовали 14 дивизий, из них восемь танковых, одна из которых носила имя Адольфа Гитлера. Манштейн не раз пытался прорваться, но путь ему преградили 5-я танковая армия генерала Павла Ротмистрова и артиллеристы генерал-лейтенанта Николая Фомина. Немцы продолжали ожесточенное сопротивление, бои шли непрерывно.
<…>
Гитлеровские генералы предложение (ультиматум, сост.) отклонили и предприняли новую попытку прорыва. На одном из участков немцам почти удалось достичь успеха. Между окруженными и войсками Манштейна, шедшими на подмогу, оставалось всего лишь 12 километров. Возникла угроза срыва операции.
12 февраля Коневу позвонил Верховный главнокомандующий, не скрывавший тревоги. «Мы на весь мир объявили, что группировка окружена, а они прорывают кольцо». Ответ Ивана Степановича вселял уверенность в победе: «Окруженный противник не уйдет. Наш фронт принял меры. Для обеспечения стыка с 1-м Украинским фронтом и для того, чтобы загнать противника обратно в котел, мною в район образовавшегося прорыва врага были выдвинуты войска 5-й гвардейской танковой армии и 5-й кавалерийский корпус. Задачу они выполняют успешно». «Это вы сделали по своей инициативе?» — последовал вопрос. Конев подтвердил. Когда Верховный предложил ему взять под свое командование 27-ю армию 1-го Украинского фронта, генерал отказался и снова сумел толково объяснить собственную точку зрения.
<…>
Самое рискованное свое решение Иван Степанович связывал с ключевым моментом боев на Западной Украине. Немцы пытались прикрыть фланговыми ударами узкий шестикилометровый коридор, через который можно было взломать их позиции. Конев рискнул бросить в ограниченное пространство
3-ю гвардейскую танковую армию генерала Павла Рыбалко, с ним маршал досконально разобрал ситуацию на ящике с песком. Танки прорвались в глубину обороны противника, что и определило исход битвы. Наши войска заняли Львов и вышли на западный берег Вислы, на Сандомирский плацдарм.
А затем последовало освобождение Восточной Европы.
<…>
27 января 1945 года его войска освободили Освенцим. Около семи тысяч истощенных, полуживых узников получили долгожданное избавление от мучений.
Дрезден — после невиданной по масштабу и бессмысленности англо-американской бомбардировки — встречал Красную армию руинами. Сокровища Дрезденской галереи немцы загодя спрятали в каменоломнях. Приходилось разыскивать экспонаты поштучно. Многие картины оказались в плачевном состоянии, в том числе «Сикстинская мадонна» Рафаэля. Об этом не без юмора рассказал Борис Полевой: «Любуясь «Сикстинской мадонной», которая
как бы шагала по облакам в голубом сиянии небес, прижимая к груди очаровательного малыша, маршал пришел к неожиданному решению:
— Знаете что, отберите десять наиболее ценных полотен, я их отправлю в Москву для немедленной реставрации. Самолетом.
Эта мысль, к его удивлению, повергла искусствоведа Наталью Соколову в совершенный ужас.
— «Сикстинскую мадонну» самолетом? Бог с вами, товарищ командующий. А если самолет упадет?
— Это отличный самолет. Мой самолет. Опытнейший экипаж. Во фронтовой зоне дадим воздушную охрану. Я сам на этом самолете летаю.
— Но вы же маршал, а она мадонна, — совершенно искренне произнесла Соколова.
Маршал рассмеялся:
— Что верно, то верно. Разница кое-какая есть".
<…>
Предстояли последние грандиозные операции Великой Отечественной — Берлинская и Пражская. Конев оказался в первой тройке маршалов, решивших судьбу Европы весной 1945-го.
Замостьянов, А. Народный маршал / Арсений Замостьянов. – Текст :
непосредственный // Свой. – 2017. – № 12. – С. 12–15 : ил
Воевать он (Родион Яковлевич Малиновский, сост.) умел. Конец Великой Отечественной застал в самом высоком из возможных звании (маршальские погоны получил в сентябре 1944-го). Весной 1945-го удостоился ордена «Победа» — «За освобождение территории Австрии и Венгрии». А после этого еще и довершил вместе с вверенным ему Забайкальским фронтом окружение японцев и их последующий разгром.
120 лет со дня рождения Родиона Малиновского. – Текст :
непосредственный // Свой. – 2018. – № 11. – С. 15 : ил.
120 лет со дня рождения Родиона Малиновского. – Текст :
непосредственный // Свой. – 2018. – № 11. – С. 15 : ил.
Увы, пути любых полководцев, какими бы знаниями, талантом, опытом они ни обладали, не бывают сплошь усыпаны цветами побед. В период с октября 1943-го по апрель 1944-го деятельность Соколовского на посту начальника штаба Западного фронта не ознаменовалась яркими успехами (по данным Большой Российской энциклопедии (том 30, с. 635) В. Д. Соколовский с февраля 1943 до апреля 1944 года был командующим Западным фронтом). А вот потери, понесенные нашими войсками, были велики. Специальная комиссия Государственного комитета обороны пришла к выводу: вина за неудачи лежит на начштаба. И от занимаемой должности его освободила.
Сам Василий Данилович считал, что с ним поступили несправедливо.
Да и Сталин вскоре понял, что это так, но сей факт открыто признал лишь после Великой Отечественной. «Решение по Западному фронту было тогда принято неправильное, — сказал он в 1946 году. — Надо исправить ошибку. Соколовский заслужил звание маршала».
Жуков также был убежден, что коллегу наказали напрасно. Георгий Константинович не сомневался в огромном потенциале своего боевого товарища и весной 1944-го рекомендовал его на должность начальника штаба 1-го Украинского фронта, который сам же и возглавил после того, как был смертельно ранен прежний командующий Николай Ватутин.
Жуков снова не ошибся. Как стратег Соколовский отличился при подготовке Львовско-Сандомирской и Висло-Одерской операций. Великую Отечественную завершил в должности заместителя командующего 1-м Белорусским фронтом, чьи войска принимали непосредственное участие в штурме и захвате Берлина. Генерал запечатлен на историческом снимке во время подписания Акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии.
«Много положительного было в работе… особенно это касалось разработки планов операций, — так оценивал роль Соколовского Маршал Советского Союза Василевский. — Он успешно справлялся с обязанностями как начальника штаба, так и командующего войсками фронта. Однако наиболее ярко проявил себя на штабной работе в качестве начальника штаба фронта, а после войны — начальника Генерального штаба».
Буров, В. «Звание маршала – заслужил» / Валентин Буров. – Текст : непосредственный // Свой. – 2017. – № 7-8. – С. 24–27 : фот., портр.
Сам Василий Данилович считал, что с ним поступили несправедливо.
Да и Сталин вскоре понял, что это так, но сей факт открыто признал лишь после Великой Отечественной. «Решение по Западному фронту было тогда принято неправильное, — сказал он в 1946 году. — Надо исправить ошибку. Соколовский заслужил звание маршала».
Жуков также был убежден, что коллегу наказали напрасно. Георгий Константинович не сомневался в огромном потенциале своего боевого товарища и весной 1944-го рекомендовал его на должность начальника штаба 1-го Украинского фронта, который сам же и возглавил после того, как был смертельно ранен прежний командующий Николай Ватутин.
Жуков снова не ошибся. Как стратег Соколовский отличился при подготовке Львовско-Сандомирской и Висло-Одерской операций. Великую Отечественную завершил в должности заместителя командующего 1-м Белорусским фронтом, чьи войска принимали непосредственное участие в штурме и захвате Берлина. Генерал запечатлен на историческом снимке во время подписания Акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии.
«Много положительного было в работе… особенно это касалось разработки планов операций, — так оценивал роль Соколовского Маршал Советского Союза Василевский. — Он успешно справлялся с обязанностями как начальника штаба, так и командующего войсками фронта. Однако наиболее ярко проявил себя на штабной работе в качестве начальника штаба фронта, а после войны — начальника Генерального штаба».
Буров, В. «Звание маршала – заслужил» / Валентин Буров. – Текст : непосредственный // Свой. – 2017. – № 7-8. – С. 24–27 : фот., портр.
Две Золотые Звезды Василий Иванович заслужил в тяжелых боях на Украине и в Польше. А потом сыграл ключевую роль во время штурма Берлина. Гвардейцы Чуйкова прорвали оборону на Зееловских высотах, на берлинских улицах пролагали себе путь среди развалин так же, как в Сталинграде. Там, где дрались чуйковцы, враг отступал. Вновь и вновь приходилось пробивать себе путь среди каменных глыб с помощью испытанной «Фени». Как и прежде, в уличных боях им не было равных. Кто выстоял в Сталинграде, тому Берлин не страшен.
Именно «генерал штурма» Чуйков вел затяжные переговоры с последним начальником гитлеровского генштаба Гансом Кребсом. Беседовали по-русски, вспоминали Москву и Сталинград, пили чай. Когда проголодавшийся немец схватился за бутерброд, наш военачальник заметил, что у него дрожат руки. Ответ русского генерала был твердым: «Только безоговорочная капитуляция Германии!» В тот же вечер Кребс застрелился, а Чуйков и его бойцы продолжали свой путь, покуда над всеми берлинскими высотами не взметнулись красные знамена Победы. Ранним утром 2 мая к нему заявился комендант Берлина генерал Гельмут Вейдлинг, чтобы подписать капитуляцию и сдаться в плен с остатками штаба.
Виноградов, С. Насмерть стоявший / Сергей Виноградов. – Текст : непосредственный // Свой. – 2020. – № 2. – С. 10–13 : ил.
Именно «генерал штурма» Чуйков вел затяжные переговоры с последним начальником гитлеровского генштаба Гансом Кребсом. Беседовали по-русски, вспоминали Москву и Сталинград, пили чай. Когда проголодавшийся немец схватился за бутерброд, наш военачальник заметил, что у него дрожат руки. Ответ русского генерала был твердым: «Только безоговорочная капитуляция Германии!» В тот же вечер Кребс застрелился, а Чуйков и его бойцы продолжали свой путь, покуда над всеми берлинскими высотами не взметнулись красные знамена Победы. Ранним утром 2 мая к нему заявился комендант Берлина генерал Гельмут Вейдлинг, чтобы подписать капитуляцию и сдаться в плен с остатками штаба.
Виноградов, С. Насмерть стоявший / Сергей Виноградов. – Текст : непосредственный // Свой. – 2020. – № 2. – С. 10–13 : ил.
На завершающем этапе Великой Отечественной войны А. М. Пронин являлся членом военного совета 8-й гвардейской армии, преобразованной 16 апреля 1943 года из 62-й армии. Командующим армией остался генерал-полковник В. И. Чуйков. В апреле 1944 года армия была выведена в резерв Ставки ВГК, а в июне передана 1-му Белорусскому фронту, в составе которого участвовала в Белорусской, Варшавско-Познанской, Висло-Одерской и Берлинской наступательных операциях.
Основным операционным направлением армии являлся путь через Польшу на Берлин. В ходе Люблин-Брестской наступательной операции войск
1-го Белорусского фронта (18 июля — 2 августа) соединения 8-й гвардейской армии форсировали р. Западный Буг, вступили на территорию Польши и приняли участие в освобождении г. Люблина, в котором 22 июля 1944 года Национальный комитет освобождения Польши провозгласил образование Польской Народной Республики.
Наступление развивалось быстро. 1 августа 1944 года передовые отряды
8-й гвардейской армии форсировали южнее г. Варшавы р. Вислу и закрепились на её западном берегу, в районе Магнушева. Противник всеми силами хотел сбросить советские войска обратно, но сдвинуть гвардейцев с занятых позиций так и не смог. По окончании боёв отличившиеся части были удостоены Красных знамён, вручение которых от имени Президиума Верховного Совета СССР было поручено Пронину.
8-я гвардейская армия принимала участие и в Висло-Одерской стратегической наступательной операции (12 января — 3 февраля 1945 г.). За доблесть, проявленную в боях за освобождение Польши, всем стрелковым и артиллерийским полкам стрелковых дивизий, всем управлениям стрелковых корпусов армии были присвоены почётные наименования. А. М. Пронин в 1944 году был награждён вторым орденом Красного Знамени и орденом Богдана Хмельницкого I степени. 6 апреля 1945 года его наградили орденом Кутузова I степени. В наградном листе говорилось: «Тов. Пронин, работая членом Военного совета армии, сумел чётко мобилизовать всю работу партийно-политического аппарата армии на выполнение боевых приказов. Лично часто выезжал в боевые порядки, на месте учил партполитаппарат умению организовывать работу по обеспечению выполнения боевых распоряжений командования фронта. В результате проведения большой агитационно-пропагандистской и воспитательной работы среди личного состава соединения и части армии успешно прорвали оборону немцев на р. Висла, перешли в наступление, с боями прошли до р. Одер, форсировали её и закрепились на западном берегу».
Свой боевой путь 8-я гвардейская армия завершила в мае 1945 года в Берлине. При этом А. М. Пронин принимал непосредственное участие в разработке операции по штурму столицы Третьего рейха. Именно в штаб 8-й гвардейской армии с капитуляцией явился генерал Г. Кребс, начальник штаба гитлеровской армии, который первым сообщил, что А. Гитлер «ушёл из жизни».
Лазарев, С. Е. «Считал своей первой обязанностью быть на месте событий» : жизнь и судьба генерала А. М. Пронина / Сергей Евгеньевич Лазарев, Алексей Александрович Гуляев. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2017. – № 4. – С. 87–92 : фот. – Библиогр. в примеч.: с. 92.
Основным операционным направлением армии являлся путь через Польшу на Берлин. В ходе Люблин-Брестской наступательной операции войск
1-го Белорусского фронта (18 июля — 2 августа) соединения 8-й гвардейской армии форсировали р. Западный Буг, вступили на территорию Польши и приняли участие в освобождении г. Люблина, в котором 22 июля 1944 года Национальный комитет освобождения Польши провозгласил образование Польской Народной Республики.
Наступление развивалось быстро. 1 августа 1944 года передовые отряды
8-й гвардейской армии форсировали южнее г. Варшавы р. Вислу и закрепились на её западном берегу, в районе Магнушева. Противник всеми силами хотел сбросить советские войска обратно, но сдвинуть гвардейцев с занятых позиций так и не смог. По окончании боёв отличившиеся части были удостоены Красных знамён, вручение которых от имени Президиума Верховного Совета СССР было поручено Пронину.
8-я гвардейская армия принимала участие и в Висло-Одерской стратегической наступательной операции (12 января — 3 февраля 1945 г.). За доблесть, проявленную в боях за освобождение Польши, всем стрелковым и артиллерийским полкам стрелковых дивизий, всем управлениям стрелковых корпусов армии были присвоены почётные наименования. А. М. Пронин в 1944 году был награждён вторым орденом Красного Знамени и орденом Богдана Хмельницкого I степени. 6 апреля 1945 года его наградили орденом Кутузова I степени. В наградном листе говорилось: «Тов. Пронин, работая членом Военного совета армии, сумел чётко мобилизовать всю работу партийно-политического аппарата армии на выполнение боевых приказов. Лично часто выезжал в боевые порядки, на месте учил партполитаппарат умению организовывать работу по обеспечению выполнения боевых распоряжений командования фронта. В результате проведения большой агитационно-пропагандистской и воспитательной работы среди личного состава соединения и части армии успешно прорвали оборону немцев на р. Висла, перешли в наступление, с боями прошли до р. Одер, форсировали её и закрепились на западном берегу».
Свой боевой путь 8-я гвардейская армия завершила в мае 1945 года в Берлине. При этом А. М. Пронин принимал непосредственное участие в разработке операции по штурму столицы Третьего рейха. Именно в штаб 8-й гвардейской армии с капитуляцией явился генерал Г. Кребс, начальник штаба гитлеровской армии, который первым сообщил, что А. Гитлер «ушёл из жизни».
Лазарев, С. Е. «Считал своей первой обязанностью быть на месте событий» : жизнь и судьба генерала А. М. Пронина / Сергей Евгеньевич Лазарев, Алексей Александрович Гуляев. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2017. – № 4. – С. 87–92 : фот. – Библиогр. в примеч.: с. 92.
Сначала был легкий шок от архивного документа: красноармейцу Ивану Петровичу Мангарову, 1916 года рождения, своевременно не вручили орден Кутузова III степени. Орден сугубо офицерский, для командиров полков, батальонов, рот.
<…>
Иван Петрович Мангаров был лишен офицерского звания. А потом восстановлен в нем после двух лёгких ранений в штрафном батальоне. Просто в документах напутали…
<…>
После штрафбата, уже капитаном, Мангаров был направлен в 10-й отдельный полк резерва офицерского состава (ОПРОС) 1-го Прибалтийского фронта. Здесь было много таких, как он, — фронтовиков с трудной судьбой, умевших воевать. Здесь вчерашний красноармеец, а ныне капитан Мангаров и был представлен к полководческому ордену Кутузова III степени. Причем, командир полка представил офицера к награде 14 мая 1945 года, а уже через три (!) дня командующий фронтом подписал приказ о награждении.
Скорость прохождения документов невероятная. Немыслимая!
Приказ подписал командующий 1-м Прибалтийским фронтом генерал-полковник артиллерии Николай Михайлович Хлебников.
Блестящий мастер контрбатарейной борьбы, генерал Хлебников был калифом на час — и сам это отлично осознавал. Его командование уже невоюющим фронтом было столь кратковременным, что даже не нашло отображения в его официальной биографии. Но он успел сделать в этой должности главное для себя. И для десятков своих фронтовых побратимов.
Хлебников приказал — незамедлительно! срочно! — подготовить наградные листы на офицеров и солдат ОПРОСа. Судьба большинства из них не отличалась безоблачностью: плен, нахождение на оккупированной территории, штрафные батальоны, бесконечное скитание по госпиталям. А в результате — ни одной боевой награды у людей, воевавших с первых дней войны.
Ни одной!
Генерал Хлебников решил исправить эту горючую несправедливость. И в полной мере использовал власть командующего фронтом. На полк пролился золотой дождь:
орден Красного Знамени — 7 офицеров,
Суворова III степени — один,
Кутузова III степени — 8,
Богдана Хмельницкого III степени — 20, в том числе один рядовой;
Александра Невского — 4;
Отечественной войны I степени — 13,
Отечественной войны II степени — 45,
Красной Звезды — 109 офицеров и солдат,
Славы III степени — 17 солдат и сержантов,
медаль «За отвагу» — 13 бойцов,
медаль «За боевые заслуги» — 16…
Экштут, С. Приказ генерала Хлебникова : представляем участника Парада Победы, восстановившего 17 мая 1945 года человеческую справедливость
к своим боевым побратимам / Семен Экштут. – Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 6. – С. 46–49 : фот.
<…>
Иван Петрович Мангаров был лишен офицерского звания. А потом восстановлен в нем после двух лёгких ранений в штрафном батальоне. Просто в документах напутали…
<…>
После штрафбата, уже капитаном, Мангаров был направлен в 10-й отдельный полк резерва офицерского состава (ОПРОС) 1-го Прибалтийского фронта. Здесь было много таких, как он, — фронтовиков с трудной судьбой, умевших воевать. Здесь вчерашний красноармеец, а ныне капитан Мангаров и был представлен к полководческому ордену Кутузова III степени. Причем, командир полка представил офицера к награде 14 мая 1945 года, а уже через три (!) дня командующий фронтом подписал приказ о награждении.
Скорость прохождения документов невероятная. Немыслимая!
Приказ подписал командующий 1-м Прибалтийским фронтом генерал-полковник артиллерии Николай Михайлович Хлебников.
Блестящий мастер контрбатарейной борьбы, генерал Хлебников был калифом на час — и сам это отлично осознавал. Его командование уже невоюющим фронтом было столь кратковременным, что даже не нашло отображения в его официальной биографии. Но он успел сделать в этой должности главное для себя. И для десятков своих фронтовых побратимов.
Хлебников приказал — незамедлительно! срочно! — подготовить наградные листы на офицеров и солдат ОПРОСа. Судьба большинства из них не отличалась безоблачностью: плен, нахождение на оккупированной территории, штрафные батальоны, бесконечное скитание по госпиталям. А в результате — ни одной боевой награды у людей, воевавших с первых дней войны.
Ни одной!
Генерал Хлебников решил исправить эту горючую несправедливость. И в полной мере использовал власть командующего фронтом. На полк пролился золотой дождь:
орден Красного Знамени — 7 офицеров,
Суворова III степени — один,
Кутузова III степени — 8,
Богдана Хмельницкого III степени — 20, в том числе один рядовой;
Александра Невского — 4;
Отечественной войны I степени — 13,
Отечественной войны II степени — 45,
Красной Звезды — 109 офицеров и солдат,
Славы III степени — 17 солдат и сержантов,
медаль «За отвагу» — 13 бойцов,
медаль «За боевые заслуги» — 16…
Экштут, С. Приказ генерала Хлебникова : представляем участника Парада Победы, восстановившего 17 мая 1945 года человеческую справедливость
к своим боевым побратимам / Семен Экштут. – Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 6. – С. 46–49 : фот.
В предстоявшей Выборгской операции перед 23-й армией стояли сложнейшие задачи по прорыву обороны противника, представлявшей собой систему узлов сопротивления и опорных пунктов, насыщенных железобетонными долговременными сооружениями и бронеколпаками. Так что успех операции во многом зависел от артиллеристов. И. М. Пядусов, прекрасно понимая это, как всегда, чтобы действовать наверняка, со своим штабом организовал обучение артиллерийских и миномётных подразделений. На специально подобранной местности в тылу была воспроизведена оборона врага, на которой отрабатывались реальная стрельба и управление огнём. Тренировки не прошли даром. Артиллерия 23-й армии, возглавляемая И. М. Пядусовым, внесла немалый вклад в достижение победы: в результате Выборгской операции советские войска разгромили крупную группировку противника, освободили северную часть Ленинградской области, обеспечив тем самым полную безопасность города на Неве.
Командующий 23-й армией генерал-лейтенант А. И. Черепанов, характеризуя боевую деятельность И. М. Пядусова, отмечал, что он, «участвуя в составе
67-й армии, приобрёл достаточный опыт в руководстве наступательными операциями. За умелые действия награждён орденом «Красное Знамя». Заслуженно пользуется авторитетом среди подчинённых и общевойсковых начальников». В августе 1944 года генерал-майор И. М. Пядусов получил новое назначение — на 2-й Белорусский фронт командиром 8-го артиллерийского корпуса прорыва РВГК, состоявшего из 15-й и 23-й артиллерийских дивизий; в каждой из них насчитывались сотни орудий и миномётов калибром от 76 до 203 мм.
Артиллерийский корпус под командованием И. М. Пядусова в составе
2-го Белорусского фронта успешно действовал в ходе Восточно-Прусской и Восточно-Померанской наступательных операций. Командующий артиллерией 2-го Белорусского фронта генерал-полковник артиллерии А. К. Сокольский отмечал: «Артиллерийский корпус под командованием генерала Пядусова показал образцы артиллерийского мастерства, нанося огнём своих орудий большие потери врагу в технике и живой силе».
Великую Отечественную войну генерал-майор И. М. Пядусов закончил признанным, авторитетным артиллерийским военачальником.
Рипенко, Ю. Б. «Заслуженно пользуется авторитетом среди подчиненных и общевойсковых начальников» / Юрий Борисович Рипенко, Виктор Андреевич Чернухин, Евгений Владимирович Афонин. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2017. – № 3. – С. 73–77 : ил. – Библиогр.
в примеч.: с. 77.
Командующий 23-й армией генерал-лейтенант А. И. Черепанов, характеризуя боевую деятельность И. М. Пядусова, отмечал, что он, «участвуя в составе
67-й армии, приобрёл достаточный опыт в руководстве наступательными операциями. За умелые действия награждён орденом «Красное Знамя». Заслуженно пользуется авторитетом среди подчинённых и общевойсковых начальников». В августе 1944 года генерал-майор И. М. Пядусов получил новое назначение — на 2-й Белорусский фронт командиром 8-го артиллерийского корпуса прорыва РВГК, состоявшего из 15-й и 23-й артиллерийских дивизий; в каждой из них насчитывались сотни орудий и миномётов калибром от 76 до 203 мм.
Артиллерийский корпус под командованием И. М. Пядусова в составе
2-го Белорусского фронта успешно действовал в ходе Восточно-Прусской и Восточно-Померанской наступательных операций. Командующий артиллерией 2-го Белорусского фронта генерал-полковник артиллерии А. К. Сокольский отмечал: «Артиллерийский корпус под командованием генерала Пядусова показал образцы артиллерийского мастерства, нанося огнём своих орудий большие потери врагу в технике и живой силе».
Великую Отечественную войну генерал-майор И. М. Пядусов закончил признанным, авторитетным артиллерийским военачальником.
Рипенко, Ю. Б. «Заслуженно пользуется авторитетом среди подчиненных и общевойсковых начальников» / Юрий Борисович Рипенко, Виктор Андреевич Чернухин, Евгений Владимирович Афонин. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2017. – № 3. – С. 73–77 : ил. – Библиогр.
в примеч.: с. 77.
В это время (август 1944 года, сост.) 3-я ударная готовилась к Мадонской наступательной операции на территории оккупированной немцами Латвии. «15 августа к нам прибыл новый начальник штаба армии генерал-майор Михаил Фомич Букштынович, — вспоминает начальник оперативного отдела армии полковник Г. Г. Семёнов, — хорошо знакомый по многим предшествовавшим боям. Это был, безусловно, одарённый человек. Оперативность, чёткость и предусмотрительность — эти черты сразу же проявились в работе нашего нового начальника».
Тщательно разработанная Букштыновичем наступательная операция по прорыву обороны противника на рубежах Мадона — Марциена и Бердис — Тукуми способствовала освобождению в середине октября 1944 года от немцев Риги. 15 октября 1944 года «за умелое руководство Штабом Армии и подчинённых частей, чёткое планирование проведённых операций по освобождению Советской Прибалтики, захвату гор. Рига» командование
3-й ударной армии представило Букштыновича к ордену Ленина.
По решению Ставки в декабре 1944 года армия вошла в состав
1-го Белорусского фронта, которым командовал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. В течение месяца (с 10 декабря 1944 по 10 января 1945 г.) её войска по железной дороге были переброшены из Прибалтики под Варшаву. На войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов была возложена задача разгромить немецких оккупантов в Польше и создать выгодные условия для Берлинской наступательной операции.
Одну из крупнейших стратегических наступательных операций Второй мировой войны — Висло-Одерскую пришлось начать раньше намеченного срока — 12 января 1945 года — по просьбе англо-американских союзников, войска которых вели тяжёлые бои в Арденнах. Войска 1-го Белорусского фронта наносили главный удар с Магнушевского плацдарма (южнее Варшавы, в направлении на Познань) и Пулавского плацдарма (направление — Радом, Лодзь).
14 января 1945 года ударная группировка 1-го Белорусского фронта перешла в наступление и прорвала главную полосу обороны противника на Вислинском рубеже. Части 3-й ударной армии в ходе операции за 6 дней прошли с наступательными боями 120 км и вышли к водному рубежу оз. Фритцовер-Зее — бухта Паульсдорфер — Попен-Вассер (Германия).
10 марта 1945 года «за хорошо разработанную и проведённую операцию, в которой разгромлены большие силы врага», командование 3-й ударной армии представило генерал-майора Букштыновича к ордену Кутузова 1-й степени.
<…>
В ходе следующей, Восточно-Померанской наступательной операции произошла смена командующего 3-й ударной армии: 18 марта командармом стал занимавший ранее должность заместителя командующего
1-м Прибалтийским фронтом генерал-полковник Василий Иванович Кузнецов.
<…>
В штабе фронта Г. К. Жуков поставил перед армиями задачу: в ходе Берлинской наступательной операции войска с Кюстринского плацдарма на западном берегу Одера должны нанести главный удар непосредственно на берлинском направлении силами четырёх общевойсковых и двух танковых армий. В первом эшелоне наступали 47, 3 и 5-я ударные и 8-я гвардейская армии.
<…>
Почти все дивизии 3-й ударной армии действовали в первой линии и овладели крупными пригородными районами Буххольц, Розенталь, Панков, Вейсензее и Лихтенберг. Наконец, 25 апреля войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов завершили окружение вражеских сил в Берлине, отрезав их от остальной Германии.
28 апреля 1945 года войска 3-й ударной армии вышли на северный берег р. Шпрее. В ночь на 30 апреля на южный берег переправили танки, а к утру — до сотни орудий различного калибра, в т. ч. и тяжёлые гаубицы.
<…>
3 мая 1945 года командующий 3-й ударной армией генерал-полковник В. И. Кузнецов и член военного совета армии генерал-майор А. И. Литвинов представили начальника штаба армии генерал-майора М. Ф. Букштыновича к званию Героя Советского Союза. В наградном листе дана высокая оценка его действиям в планировании и участии в Берлинской наступательной операции, принёсшей долгожданную победу над врагом.
<…>
Вместе с Михаилом Фомичом Букштыновичем в победной Берлинской наступательной операции участвовал и его сын, гвардии капитан Михаил Букштынович.
Букштынович, Н. М. «Стоило родиться, жить и умереть только ради того, чтобы сражаться за торжество нашего народа…» / Н. М. Букштынович. –
Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2018. – № 11. –
С. 87–94 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 94. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_36841955_28080422.pdf (дата обращения: 4.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
Тщательно разработанная Букштыновичем наступательная операция по прорыву обороны противника на рубежах Мадона — Марциена и Бердис — Тукуми способствовала освобождению в середине октября 1944 года от немцев Риги. 15 октября 1944 года «за умелое руководство Штабом Армии и подчинённых частей, чёткое планирование проведённых операций по освобождению Советской Прибалтики, захвату гор. Рига» командование
3-й ударной армии представило Букштыновича к ордену Ленина.
По решению Ставки в декабре 1944 года армия вошла в состав
1-го Белорусского фронта, которым командовал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. В течение месяца (с 10 декабря 1944 по 10 января 1945 г.) её войска по железной дороге были переброшены из Прибалтики под Варшаву. На войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов была возложена задача разгромить немецких оккупантов в Польше и создать выгодные условия для Берлинской наступательной операции.
Одну из крупнейших стратегических наступательных операций Второй мировой войны — Висло-Одерскую пришлось начать раньше намеченного срока — 12 января 1945 года — по просьбе англо-американских союзников, войска которых вели тяжёлые бои в Арденнах. Войска 1-го Белорусского фронта наносили главный удар с Магнушевского плацдарма (южнее Варшавы, в направлении на Познань) и Пулавского плацдарма (направление — Радом, Лодзь).
14 января 1945 года ударная группировка 1-го Белорусского фронта перешла в наступление и прорвала главную полосу обороны противника на Вислинском рубеже. Части 3-й ударной армии в ходе операции за 6 дней прошли с наступательными боями 120 км и вышли к водному рубежу оз. Фритцовер-Зее — бухта Паульсдорфер — Попен-Вассер (Германия).
10 марта 1945 года «за хорошо разработанную и проведённую операцию, в которой разгромлены большие силы врага», командование 3-й ударной армии представило генерал-майора Букштыновича к ордену Кутузова 1-й степени.
<…>
В ходе следующей, Восточно-Померанской наступательной операции произошла смена командующего 3-й ударной армии: 18 марта командармом стал занимавший ранее должность заместителя командующего
1-м Прибалтийским фронтом генерал-полковник Василий Иванович Кузнецов.
<…>
В штабе фронта Г. К. Жуков поставил перед армиями задачу: в ходе Берлинской наступательной операции войска с Кюстринского плацдарма на западном берегу Одера должны нанести главный удар непосредственно на берлинском направлении силами четырёх общевойсковых и двух танковых армий. В первом эшелоне наступали 47, 3 и 5-я ударные и 8-я гвардейская армии.
<…>
Почти все дивизии 3-й ударной армии действовали в первой линии и овладели крупными пригородными районами Буххольц, Розенталь, Панков, Вейсензее и Лихтенберг. Наконец, 25 апреля войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов завершили окружение вражеских сил в Берлине, отрезав их от остальной Германии.
28 апреля 1945 года войска 3-й ударной армии вышли на северный берег р. Шпрее. В ночь на 30 апреля на южный берег переправили танки, а к утру — до сотни орудий различного калибра, в т. ч. и тяжёлые гаубицы.
<…>
3 мая 1945 года командующий 3-й ударной армией генерал-полковник В. И. Кузнецов и член военного совета армии генерал-майор А. И. Литвинов представили начальника штаба армии генерал-майора М. Ф. Букштыновича к званию Героя Советского Союза. В наградном листе дана высокая оценка его действиям в планировании и участии в Берлинской наступательной операции, принёсшей долгожданную победу над врагом.
<…>
Вместе с Михаилом Фомичом Букштыновичем в победной Берлинской наступательной операции участвовал и его сын, гвардии капитан Михаил Букштынович.
Букштынович, Н. М. «Стоило родиться, жить и умереть только ради того, чтобы сражаться за торжество нашего народа…» / Н. М. Букштынович. –
Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2018. – № 11. –
С. 87–94 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 94. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_36841955_28080422.pdf (дата обращения: 4.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
«Первое ощущение от Пе-2 — красивая хищная птица», — вспоминала штурман Галина Брок-Бельцова, летавшая на «пешке» в 1943—1945 годах. И действительно, этот основной советский бомбардировщик тех лет не только выглядел поджарым и остроносым, но и мог бомбить с пикирования — словно атакующий жертву сапсан или кречет.
А это резко повышало точность бомбометания.
<…>
В июле 1944-го на Львовщине в корпусе Полбина бомбили практически уже только с пикирования. А вот в соседнем, 4-м бомбардировочном — лишь примерно в каждом третьем вылете: там натренировали не всех пилотов…
У Полбина пикировали под углом 60−70 градусов, а, скажем, в дивизиях «пешек» на Ленинградском и Южном фронтах — 45−50 или даже 25−30 градусов…
При этом Иван Семенович учил не просто бомбить с пикирования, а бомбить с минимально возможной высоты.
Чтобы бомбы упали с минимальным отклонением от цели!
Тем же летчикам-пикировщикам морской авиации это нужно было как воздух — чтобы попасть в такую малоразмерную цель как корабль или судно. Однако еще и в августе — октябре 1944-го пилоты и черноморских, и балтийских Пе-2 кнопку сброса бомб нажимали на высоте 2100−2800 метров (и лишь 10 октября, над Либавой, на 1700 метрах, а снайперские экипажи над Констанцей в августе — на 1300).
А в корпусе Полбина в том же 1944 году — и пикируя с тех же высот, что и морские летчики, — на 1000−1700 метрах (и не одни лишь снайперы, а все пилоты). А бывало, что и на 300−700 метрах!
Своим опытом Иван Семенович делился с другими корпусами и отдельными дивизиями Пе-2 — через статьи в газетах.
<…>
«В каждом очередном полете на боевое применение, — вспоминал летавший под его началом в 150-м полку Леонид Жолудев, — командир открывал новые свойства, дополнительные возможности Пе-2; делал в блокноте какие-то расчеты, чертил схемы боевых порядков, заходов на цели и, когда мысль окончательно „дозревала“, доводил свои соображения до всего летного состава, учил тактике действия, соответствующей высоким качествам новой машины. Довольно часто теоретические занятия подкреплялись показными полетами».
Комполка, «казалось, был неутомим. По три-четыре раза в день вылетал он для бомбометания на полигон, вечерами проводил занятия и разборы, а утром снова садился в кабину самолета».
…Пикировать пилотов научили, но ведь Пе-2 действуют не одиночными экипажами, а группами. Как рациональнее организовать групповое бомбометание с пикирования?
И Полбин разработал новый тактический прием — знаменитую «вертушку».
Над целью стал вращаться наклоненный к плоскости горизонта круг (точнее, эллипс), образованный летящими друг за другом «пешками». Они поочередно пикировали, сбрасывали часть бомб, уходили вверх, описывали круг и снова пикировали — обеспечивая тем самым непрерывность воздействия на цель.
<…>
«Полбинскую вертушку» переняли затем и другие соединения, оснащенные Пе-2.
А Полбин в июле 44-го ее еще и усовершенствовал. Теперь «Петляковы-2» вырисовывали над целью не эллипс, а нечто похожее на ромашку: каждый заход на цель группа осуществляла с нового направления и описывала, таким образом, несколько эллипсов, вытянутых в разных направлениях (словно лепестки цветка).
«Ромашка» могла смещаться в горизонтальной плоскости — и обрушиваться на вновь обнаруженную цель.
…15 июля 1944 года, на третий день наступления войск 1-го Украинского фронта на Львов, «пешки» добились невиданного еще результата. Массированные удары полбинского 2-го гвардейского бомбардировочного авиакорпуса сорвали контрудар, нанесенный восточнее Львова, в районе Зборов — Золочев, 1-й и 8-й танковыми дивизиями 48-го танкового корпуса немцев. (По советским меркам — двумя танковыми корпусами.)
Причем, 8-й дивизии — как признал бывший начальник штаба 48-го корпуса Ф. В. фон Меллентин — Пе-2 причинили «огромные потери».
<…>
Полбин был летающим командиром, возглавляя группы «пешек» в десятках боевых вылетов. Все, чему учил подчиненных, делал в бою и сам. До Победы оставалось три месяца, когда 11 февраля 1945 года над немецким городом Бреслау в Силезии (ныне польский Вроцлав) самолет ведущего восьмерки «пешек» гвардии генерал-майора авиации Ивана Полбина был подожжен снарядом 88-мм зенитки и, не дотянув до своих, упал и взорвался.
Смирнов, А. Король и «Пешки» : летчик-ас Иван Полбин научил бомбардировщик Пе-2 пикировать на врага почти под прямым углом /
Андрей Смирнов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2023. – № 2. –
С. 21–25 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 25.
А это резко повышало точность бомбометания.
<…>
В июле 1944-го на Львовщине в корпусе Полбина бомбили практически уже только с пикирования. А вот в соседнем, 4-м бомбардировочном — лишь примерно в каждом третьем вылете: там натренировали не всех пилотов…
У Полбина пикировали под углом 60−70 градусов, а, скажем, в дивизиях «пешек» на Ленинградском и Южном фронтах — 45−50 или даже 25−30 градусов…
При этом Иван Семенович учил не просто бомбить с пикирования, а бомбить с минимально возможной высоты.
Чтобы бомбы упали с минимальным отклонением от цели!
Тем же летчикам-пикировщикам морской авиации это нужно было как воздух — чтобы попасть в такую малоразмерную цель как корабль или судно. Однако еще и в августе — октябре 1944-го пилоты и черноморских, и балтийских Пе-2 кнопку сброса бомб нажимали на высоте 2100−2800 метров (и лишь 10 октября, над Либавой, на 1700 метрах, а снайперские экипажи над Констанцей в августе — на 1300).
А в корпусе Полбина в том же 1944 году — и пикируя с тех же высот, что и морские летчики, — на 1000−1700 метрах (и не одни лишь снайперы, а все пилоты). А бывало, что и на 300−700 метрах!
Своим опытом Иван Семенович делился с другими корпусами и отдельными дивизиями Пе-2 — через статьи в газетах.
<…>
«В каждом очередном полете на боевое применение, — вспоминал летавший под его началом в 150-м полку Леонид Жолудев, — командир открывал новые свойства, дополнительные возможности Пе-2; делал в блокноте какие-то расчеты, чертил схемы боевых порядков, заходов на цели и, когда мысль окончательно „дозревала“, доводил свои соображения до всего летного состава, учил тактике действия, соответствующей высоким качествам новой машины. Довольно часто теоретические занятия подкреплялись показными полетами».
Комполка, «казалось, был неутомим. По три-четыре раза в день вылетал он для бомбометания на полигон, вечерами проводил занятия и разборы, а утром снова садился в кабину самолета».
…Пикировать пилотов научили, но ведь Пе-2 действуют не одиночными экипажами, а группами. Как рациональнее организовать групповое бомбометание с пикирования?
И Полбин разработал новый тактический прием — знаменитую «вертушку».
Над целью стал вращаться наклоненный к плоскости горизонта круг (точнее, эллипс), образованный летящими друг за другом «пешками». Они поочередно пикировали, сбрасывали часть бомб, уходили вверх, описывали круг и снова пикировали — обеспечивая тем самым непрерывность воздействия на цель.
<…>
«Полбинскую вертушку» переняли затем и другие соединения, оснащенные Пе-2.
А Полбин в июле 44-го ее еще и усовершенствовал. Теперь «Петляковы-2» вырисовывали над целью не эллипс, а нечто похожее на ромашку: каждый заход на цель группа осуществляла с нового направления и описывала, таким образом, несколько эллипсов, вытянутых в разных направлениях (словно лепестки цветка).
«Ромашка» могла смещаться в горизонтальной плоскости — и обрушиваться на вновь обнаруженную цель.
…15 июля 1944 года, на третий день наступления войск 1-го Украинского фронта на Львов, «пешки» добились невиданного еще результата. Массированные удары полбинского 2-го гвардейского бомбардировочного авиакорпуса сорвали контрудар, нанесенный восточнее Львова, в районе Зборов — Золочев, 1-й и 8-й танковыми дивизиями 48-го танкового корпуса немцев. (По советским меркам — двумя танковыми корпусами.)
Причем, 8-й дивизии — как признал бывший начальник штаба 48-го корпуса Ф. В. фон Меллентин — Пе-2 причинили «огромные потери».
<…>
Полбин был летающим командиром, возглавляя группы «пешек» в десятках боевых вылетов. Все, чему учил подчиненных, делал в бою и сам. До Победы оставалось три месяца, когда 11 февраля 1945 года над немецким городом Бреслау в Силезии (ныне польский Вроцлав) самолет ведущего восьмерки «пешек» гвардии генерал-майора авиации Ивана Полбина был подожжен снарядом 88-мм зенитки и, не дотянув до своих, упал и взорвался.
Смирнов, А. Король и «Пешки» : летчик-ас Иван Полбин научил бомбардировщик Пе-2 пикировать на врага почти под прямым углом /
Андрей Смирнов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2023. – № 2. –
С. 21–25 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 25.
В августе 1944 года в звании старшего лейтенанта он (бывший инструктор-лётчик Ворошиловского аэроклуба В. Г. Зайцев, сост.) командовал эскадрильей штурмового авиаполка. За год им было совершено 104 боевых вылета на штурмовку скоплений боевой техники и живой силы, военных объектов противника. 23 февраля 1945 года за «мужество, отвагу и героизм, проявленные на фронте борьбы с немецкими захватчиками», старший лейтенант Василий Георгиевич Зайцев был удостоен звания Героя Советского Союза. Среди его наград были Золотая Звезда Героя, орден Ленина, четыре ордена Красного Знамени, ордена Александра Невского, Отечественной войны I степени, Красной Звезды.
<…>
Борис Калашников — старший лётчик истребительного авиаполка военно-воздушных сил Краснознамённого Балтийского флота — с июля 1943 по октябрь 1944 года произвёл 87 успешных боевых вылетов на сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков, прикрытие войск, сил флота и объектов с воздуха, разведку, расчистку воздушного пространства от истребительной авиации противника, бомбоштурмовые удары по кораблям и аэродромам врага. Был награждён орденами Красного Знамени и Красной Звезды. 19 ноября 1944 года истребитель старшего лейтенанта Б. С. Калашникова был сбит огнём зенитной артиллерии противника, пилот погиб.
Карташев, А. В. Достойно защищали Родину : летный состав и выпускники Ворошиловского (Ставропольского) аэроклуба на фронтах Великой Отечественной войны / А. В. Карташев. – Текст : непосредственный //
Военно-исторический журнал. – 2017. – № 10. – С. 23–29 : фот. –
Библиогр. в примеч.: с. 29.
<…>
Борис Калашников — старший лётчик истребительного авиаполка военно-воздушных сил Краснознамённого Балтийского флота — с июля 1943 по октябрь 1944 года произвёл 87 успешных боевых вылетов на сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков, прикрытие войск, сил флота и объектов с воздуха, разведку, расчистку воздушного пространства от истребительной авиации противника, бомбоштурмовые удары по кораблям и аэродромам врага. Был награждён орденами Красного Знамени и Красной Звезды. 19 ноября 1944 года истребитель старшего лейтенанта Б. С. Калашникова был сбит огнём зенитной артиллерии противника, пилот погиб.
Карташев, А. В. Достойно защищали Родину : летный состав и выпускники Ворошиловского (Ставропольского) аэроклуба на фронтах Великой Отечественной войны / А. В. Карташев. – Текст : непосредственный //
Военно-исторический журнал. – 2017. – № 10. – С. 23–29 : фот. –
Библиогр. в примеч.: с. 29.
В летопись боевой авиации вошел бой 16 июля 1944 года, в котором 18 «трешек» сражались с 24 разными истребителями люфтваффе. Итог: подбито 15 вражеских самолетов и лишь один Як-3.
«На высоте 4,5 и даже 5 тысяч метров мы бьем противника как хотим, — рассказывали летчики полка „Нормандия — Неман“… На Як-3 вдвоем можно драться против четверых, а вчетвером — против шестнадцати…»
Французские летчики, сражавшиеся в этом легендарном полку, в 1945-м с триумфом приземлились в Париже на «Яках», полученных в подарок от СССР. Один до сих пор стоит в музее «Нормандии».
Заслуженным успехом пользовались практически все военные модификации яковлевских истребителей. Известный ас Дмитрий Кудымов, начинавший воевать на ЛаГГ-3, который злые языки прозвали «лакированным гарантированным гробом», вспоминал: «Мы с завистью смотрели на тех, кому посчастливилось летать на самолетах конструкции Яковлева». На «Яках» во время Великой Отечественной войны сражались дважды Герои Советского Союза Арсений Ворожейкин (46 самолетов, сбитых во время Великой Отечественной), Александр Колдунов и Евгений Савицкий (соответственно 46 и 22 победы).
Самохин, А. Небо – его обитель / Андрей Самохин. – Текст :
непосредственный // Свой. – 2016. – № 4. – С. 24–27 : фот.
«На высоте 4,5 и даже 5 тысяч метров мы бьем противника как хотим, — рассказывали летчики полка „Нормандия — Неман“… На Як-3 вдвоем можно драться против четверых, а вчетвером — против шестнадцати…»
Французские летчики, сражавшиеся в этом легендарном полку, в 1945-м с триумфом приземлились в Париже на «Яках», полученных в подарок от СССР. Один до сих пор стоит в музее «Нормандии».
Заслуженным успехом пользовались практически все военные модификации яковлевских истребителей. Известный ас Дмитрий Кудымов, начинавший воевать на ЛаГГ-3, который злые языки прозвали «лакированным гарантированным гробом», вспоминал: «Мы с завистью смотрели на тех, кому посчастливилось летать на самолетах конструкции Яковлева». На «Яках» во время Великой Отечественной войны сражались дважды Герои Советского Союза Арсений Ворожейкин (46 самолетов, сбитых во время Великой Отечественной), Александр Колдунов и Евгений Савицкий (соответственно 46 и 22 победы).
Самохин, А. Небо – его обитель / Андрей Самохин. – Текст :
непосредственный // Свой. – 2016. – № 4. – С. 24–27 : фот.
К концу войны Дмитрий Глинка оказался шестым по результативности советским асом: 50 официально засчитанных лично сбитых самолетов. Больше было только у Ивана Кожедуба (64), Григория Речкалова (61), Николая Гулаева (55) Александра Покрышкина (53) и Кирилла Евстигнеева (52).
<…>
Но итог боевой работы «ДБ» — это еще и самолеты, сбитые летчиками его групп. И сорванные бомбовые и бомбоштурмовые удары врага.
Сбитые и сорванные благодаря умелой организации Глинкой воздушного боя.
Кроме «ДБ», из первой шестерки советских асов лишь двое имели орден Александра Невского — выше которого летная братия ставила только орден Красного Знамени. Ведь «Невским» награждали за умелое вождение группы — что считалось посложнее, чем командование полком!
Смирнов, А. Правофланговый : представляем дважды Героя Советского Союза Дмитрия Глинку – участника парада Победы 24 июня 1945 года /
Артем Смирнов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 6. –
С. 12–14 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 14.
<…>
Но итог боевой работы «ДБ» — это еще и самолеты, сбитые летчиками его групп. И сорванные бомбовые и бомбоштурмовые удары врага.
Сбитые и сорванные благодаря умелой организации Глинкой воздушного боя.
Кроме «ДБ», из первой шестерки советских асов лишь двое имели орден Александра Невского — выше которого летная братия ставила только орден Красного Знамени. Ведь «Невским» награждали за умелое вождение группы — что считалось посложнее, чем командование полком!
Смирнов, А. Правофланговый : представляем дважды Героя Советского Союза Дмитрия Глинку – участника парада Победы 24 июня 1945 года /
Артем Смирнов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 6. –
С. 12–14 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 14.
В феврале 1944-го предложили должность начальника боевой подготовки истребительной авиации с немедленным присвоением генеральского звания. Он (Александр Покрышкин, сост.) отказался и попросил немедленно вернуть на фронт. Стал командиром 9-й Гвардейской Мариупольской авиадивизии.
<…>
Александр Иванович продолжил ставить противника в тупик. В феврале 1945 года, не располагая подходящими аэродромами для базирования, облюбовал часть автострады Бреслау — Берлин и снова не просчитался. Это был единственный случай в истории мировой авиации, когда целая истребительная дивизия в течение полутора месяцев успешно действовала с участка обыкновенного автобана.
О том, как воевал Покрышкин, можно судить по одному, в сущности невероятному, факту: никто из ведомых им в боях не погиб. Сам он считал это достижение куда более значимым, нежели рекорды личных побед. Умел выращивать асов, как никто другой. Среди его однополчан — тридцать Героев Советского Союза.
Сколько немецких самолетов уничтожил Александр Покрышкин? По официальным данным, на его счету 156 воздушных боев, 59 вражеских машин, сбитых лично, и 6 — в группе. Это второй результат среди асов антигитлеровской коалиции (после итоговых цифр Ивана Кожедуба). Скорее всего, часть успешных дуэлей Александру Ивановичу не засчитали из-за уничтожения документов при отступлениях. Не фиксировались и некоторые сбитые самолеты, упавшие на вражеской территории. Сам же летчик рассказывал: «По памяти — сбил 90 машин. Официально — пятьдесят девять, а остальные ушли в счет войны».
На Параде победителей он пронес по Красной площади флаг 1-го Украинского фронта. Это была вершина славы. Кстати, в Положении о награждении третьей Золотой Звездой Героя имелась и такая директива: «Соорудить бронзовый бюст с изображением награжденного и соответствующей надписью, установить на постаменте в виде колонны в Москве при Дворце Советов». Однако памятника Покрышкину в столице нет до сих пор.
«Наши войска вступили в предгорья Карпат. Сюда и перебазировалась в мае 1944 года авиационная часть, в которой мне предстояло проходить службу. Нелегко было найти ее. Ориентирами служили указатели, прикрепленные к столбам или деревьям: «Хозяйство Покрышкина«…Итак, я служу в дивизии А. И. Покрышкина — непревзойденного мастера воздушного боя. Я был горд!» — вспоминал его ученик Михаил Девятаев на закате лет. К сожалению, та служба продолжалась совсем недолго. Вечером 13 июля Девятаев вылетел в составе группы истребителей и пропал. Комдив по этому поводу свидетельствовал: «Ждали день, другой — звонили в штабы — никто ничего не знал о нашем Девятаеве. Его поглотила страшная неизвестность. Полк потерял еще одного воздушного бойца». В донесении значилось: «Не вернулся с боевого задания, судьба летчика неизвестна». А он попал в плен — в бессознательном состоянии, после того, как его самолет сбили в районе Львова. Прошел несколько лагерей смерти. Но и в неволе продолжал сражаться — изобретательно, неотразимо, в духе Покрышкина. 8 февраля 1945-го группа советских заключенных с Девятаевым во главе захватила немецкий самолет и вернулась на Родину. Храбрец привез ценнейшие сведения о «Фау-2». Однако в армии на него смотрели косо. Много лет Покрышкин боролся за боевого товарища, и справедливость восторжествовала: в 1957-м отважного летчика наградили Звездой Героя.
Алдонин, С. «Я – Покрышкин. Атакую!» / Сергей Алдонин. – Текст : непосредственный // Свой. – 2018. – № 3. – С. 34–37 : ил.
<…>
Александр Иванович продолжил ставить противника в тупик. В феврале 1945 года, не располагая подходящими аэродромами для базирования, облюбовал часть автострады Бреслау — Берлин и снова не просчитался. Это был единственный случай в истории мировой авиации, когда целая истребительная дивизия в течение полутора месяцев успешно действовала с участка обыкновенного автобана.
О том, как воевал Покрышкин, можно судить по одному, в сущности невероятному, факту: никто из ведомых им в боях не погиб. Сам он считал это достижение куда более значимым, нежели рекорды личных побед. Умел выращивать асов, как никто другой. Среди его однополчан — тридцать Героев Советского Союза.
Сколько немецких самолетов уничтожил Александр Покрышкин? По официальным данным, на его счету 156 воздушных боев, 59 вражеских машин, сбитых лично, и 6 — в группе. Это второй результат среди асов антигитлеровской коалиции (после итоговых цифр Ивана Кожедуба). Скорее всего, часть успешных дуэлей Александру Ивановичу не засчитали из-за уничтожения документов при отступлениях. Не фиксировались и некоторые сбитые самолеты, упавшие на вражеской территории. Сам же летчик рассказывал: «По памяти — сбил 90 машин. Официально — пятьдесят девять, а остальные ушли в счет войны».
На Параде победителей он пронес по Красной площади флаг 1-го Украинского фронта. Это была вершина славы. Кстати, в Положении о награждении третьей Золотой Звездой Героя имелась и такая директива: «Соорудить бронзовый бюст с изображением награжденного и соответствующей надписью, установить на постаменте в виде колонны в Москве при Дворце Советов». Однако памятника Покрышкину в столице нет до сих пор.
«Наши войска вступили в предгорья Карпат. Сюда и перебазировалась в мае 1944 года авиационная часть, в которой мне предстояло проходить службу. Нелегко было найти ее. Ориентирами служили указатели, прикрепленные к столбам или деревьям: «Хозяйство Покрышкина«…Итак, я служу в дивизии А. И. Покрышкина — непревзойденного мастера воздушного боя. Я был горд!» — вспоминал его ученик Михаил Девятаев на закате лет. К сожалению, та служба продолжалась совсем недолго. Вечером 13 июля Девятаев вылетел в составе группы истребителей и пропал. Комдив по этому поводу свидетельствовал: «Ждали день, другой — звонили в штабы — никто ничего не знал о нашем Девятаеве. Его поглотила страшная неизвестность. Полк потерял еще одного воздушного бойца». В донесении значилось: «Не вернулся с боевого задания, судьба летчика неизвестна». А он попал в плен — в бессознательном состоянии, после того, как его самолет сбили в районе Львова. Прошел несколько лагерей смерти. Но и в неволе продолжал сражаться — изобретательно, неотразимо, в духе Покрышкина. 8 февраля 1945-го группа советских заключенных с Девятаевым во главе захватила немецкий самолет и вернулась на Родину. Храбрец привез ценнейшие сведения о «Фау-2». Однако в армии на него смотрели косо. Много лет Покрышкин боролся за боевого товарища, и справедливость восторжествовала: в 1957-м отважного летчика наградили Звездой Героя.
Алдонин, С. «Я – Покрышкин. Атакую!» / Сергей Алдонин. – Текст : непосредственный // Свой. – 2018. – № 3. – С. 34–37 : ил.
4 февраля 1944 года, когда сбил двадцатого по счету, ему, старшему лейтенанту, присвоили звание Героя Советского Союза. Талант Кожедуба вовсю развернулся чуть позже — при форсировании Днепра. Требовалось обеспечить наше преимущество в небе, иначе немцы просто не пустили бы советских солдат на правый берег реки. Один бой переходил в другой, драться приходилось без отдыха. Армады вражеских бомбардировщиков под прикрытием истребителей должны были смести позиции войск Красной Армии. Иван Кожедуб почти ежедневно поднимал свою эскадрилью и всегда возвращался с победой. Там, над Днепром, за 10 дней он лично сбил 11 немецких самолетов. И все подразделение сражалось под стать командиру.
Рейхсмаршал Геринг послал туда своих любимцев, пилотов из элитной истребительной эскадры «Мельдерс». Считалось, что в небе они умели все. Но русский комэск преподал им хороший урок, несколько германских асов навеки остались в Приднепровье.
Воевал он щегольски, чаще других демонстрировал в боях фигуры высшего пилотажа, а метко стрелять умел из любого положения, при всяком маневре, не теряя самообладания, — ив этом главный секрет его постоянных успехов.
В конце войны ему довелось сразиться с союзниками. В небе над Германией пилоты двух американских самолетов приняли его «Ла» за «мессер» и обстреляли трассирующими снарядами. Ответный удар был молниеносным и неотразимым: через несколько минут обе машины горели в перелесках, и это задокументированный факт. Один из летчиков (как вспоминал Кожедуб, чернокожий парень) выжил, а в рапорте написал, что его сбил немец. Иван Никитович объяснил казус так: «Не научились еще тогда американцы смотреть в оба». Как бы то ни было, ему не намылили голову за пальбу по «своим».
Есть сведения о еще одном воздушном противостоянии с заокеанскими летунами, в котором Кожедуб подбил сразу три самолета янки, опять принявших его за аса люфтваффе. Комполка Павел Чупиков по этому поводу не то в шутку, не то всерьез сказал: «Вот-вот нам придется с американцами воевать. Вот тогда, в первый день войны мы задним числом впишем эти пять сбитых в твой счет».
Последний бой Кожедуба проходил над Берлином. Суматоху уличных боев русский орел видел свысока, кое-где на городских площадях уже вздымались красные флаги. Выполнив несколько резких и в то же время изящных поворотов, он сбил два немецких истребителя «Фокке-Вульф-190» — как для киносъемки, хотя это было самое настоящее сражение, в котором дважды Герой Советского Союза, как всегда, рисковал жизнью.
Прощальная схватка вылилась в одну из самых красивых побед. 1 мая 1945-го он уже сидел в московской радиорубке на Красной площади и поздравлял советский народ с Международным днем солидарности трудящихся.
Сергеенко, Б. Первый среди первых / Борис Сергеенко. – Текст : непосредственный // Свой. – 2020. – № 6. – С. 8–11 : ил.
Рейхсмаршал Геринг послал туда своих любимцев, пилотов из элитной истребительной эскадры «Мельдерс». Считалось, что в небе они умели все. Но русский комэск преподал им хороший урок, несколько германских асов навеки остались в Приднепровье.
Воевал он щегольски, чаще других демонстрировал в боях фигуры высшего пилотажа, а метко стрелять умел из любого положения, при всяком маневре, не теряя самообладания, — ив этом главный секрет его постоянных успехов.
В конце войны ему довелось сразиться с союзниками. В небе над Германией пилоты двух американских самолетов приняли его «Ла» за «мессер» и обстреляли трассирующими снарядами. Ответный удар был молниеносным и неотразимым: через несколько минут обе машины горели в перелесках, и это задокументированный факт. Один из летчиков (как вспоминал Кожедуб, чернокожий парень) выжил, а в рапорте написал, что его сбил немец. Иван Никитович объяснил казус так: «Не научились еще тогда американцы смотреть в оба». Как бы то ни было, ему не намылили голову за пальбу по «своим».
Есть сведения о еще одном воздушном противостоянии с заокеанскими летунами, в котором Кожедуб подбил сразу три самолета янки, опять принявших его за аса люфтваффе. Комполка Павел Чупиков по этому поводу не то в шутку, не то всерьез сказал: «Вот-вот нам придется с американцами воевать. Вот тогда, в первый день войны мы задним числом впишем эти пять сбитых в твой счет».
Последний бой Кожедуба проходил над Берлином. Суматоху уличных боев русский орел видел свысока, кое-где на городских площадях уже вздымались красные флаги. Выполнив несколько резких и в то же время изящных поворотов, он сбил два немецких истребителя «Фокке-Вульф-190» — как для киносъемки, хотя это было самое настоящее сражение, в котором дважды Герой Советского Союза, как всегда, рисковал жизнью.
Прощальная схватка вылилась в одну из самых красивых побед. 1 мая 1945-го он уже сидел в московской радиорубке на Красной площади и поздравлял советский народ с Международным днем солидарности трудящихся.
Сергеенко, Б. Первый среди первых / Борис Сергеенко. – Текст : непосредственный // Свой. – 2020. – № 6. – С. 8–11 : ил.
22 февраля 1944 года А. И. Грисенко был назначен командиром 304-й истребительной авиадивизии, которая вместе с дивизией А. И. Покрышкина входила в 6-й гвардейский авиакорпус генерал-лейтенанта А. В. Утина, участвовавший в основных сражениях на направлениях главных ударов наших войск. Дивизия Грисенко и её командир воевали отлично, своими боевыми действиями содействуя успешному продвижению наших наземных войск.
Вот как оценивает в своих мемуарах боевую работу А. И. Грисенко весной 1944 года генерал-полковник авиации С. Н. Гречко: «…Что касается полковника А. И. Грисенко, то он тогда только что вступил в должность комдива вместо погибшего в одном из боёв полковника И. К. Печенко… Боевой опыт у полковника Грисенко был немалый… Он был тяжело ранен, лишился ноги, но, продолжая летать, участвовал в воздушных боях и не раз выигрывал поединки в борьбе с «Мессерами»… Забегая вперёд, скажу, что в Уманско-Ботошанской операции истребительная дивизия полковника А. И. Грисенко действовала великолепно…».
И это притом, что Грисенко с протезом вместо ноги летал на американском истребителе «Аэрокобра», который в отличие от наших истребителей имел ножные тормоза и был очень требователен в управлении при посадке.
Согласно записям в лётной книжке А. И. Грисенко его боевой налёт в Великой Отечественной войне составил 75 часов. Сделано 60 боевых вылетов.
В воздушных боях лично сбиты 4 самолёта противника (по данным Военного биографического словаря, сбиты лично 4 и в группе 7 вражеских самолётов.
В наградных документах на А. И. Грисенко количество лично сбитых самолётов не указано. – Прим. авт.). Полковник А. И. Грисенко умело и с наибольшими потерями для противника организовывал боевую работу вверенных ему подразделений. Так, 304 иад (истребительная авиадивизия, сост.), которую Грисенко принял 22 февраля 1944 года, только за первые 6 месяцев под его командованием сбила в воздушных боях 231 самолёт противника, потеряв при этом 24 своих самолёта и 15 лётчиков.
Буйло, С. И. Три войны «Ростовского Маресьева» : жизнь и судьба полковника
А. И. Грисенко / С. И. Буйло. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2020. – № 3. – С. 67–73 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 73. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_42719026_14598824.pdf (дата обращения:
4.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
Вот как оценивает в своих мемуарах боевую работу А. И. Грисенко весной 1944 года генерал-полковник авиации С. Н. Гречко: «…Что касается полковника А. И. Грисенко, то он тогда только что вступил в должность комдива вместо погибшего в одном из боёв полковника И. К. Печенко… Боевой опыт у полковника Грисенко был немалый… Он был тяжело ранен, лишился ноги, но, продолжая летать, участвовал в воздушных боях и не раз выигрывал поединки в борьбе с «Мессерами»… Забегая вперёд, скажу, что в Уманско-Ботошанской операции истребительная дивизия полковника А. И. Грисенко действовала великолепно…».
И это притом, что Грисенко с протезом вместо ноги летал на американском истребителе «Аэрокобра», который в отличие от наших истребителей имел ножные тормоза и был очень требователен в управлении при посадке.
Согласно записям в лётной книжке А. И. Грисенко его боевой налёт в Великой Отечественной войне составил 75 часов. Сделано 60 боевых вылетов.
В воздушных боях лично сбиты 4 самолёта противника (по данным Военного биографического словаря, сбиты лично 4 и в группе 7 вражеских самолётов.
В наградных документах на А. И. Грисенко количество лично сбитых самолётов не указано. – Прим. авт.). Полковник А. И. Грисенко умело и с наибольшими потерями для противника организовывал боевую работу вверенных ему подразделений. Так, 304 иад (истребительная авиадивизия, сост.), которую Грисенко принял 22 февраля 1944 года, только за первые 6 месяцев под его командованием сбила в воздушных боях 231 самолёт противника, потеряв при этом 24 своих самолёта и 15 лётчиков.
Буйло, С. И. Три войны «Ростовского Маресьева» : жизнь и судьба полковника
А. И. Грисенко / С. И. Буйло. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2020. – № 3. – С. 67–73 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 73. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_42719026_14598824.pdf (дата обращения:
4.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
Командование отмечало, что младший лейтенант Агирре (Бенито Игнасио Агирре, сост.) «при выполнении заданий проявляет исключительную храбрость и находчивость. 7 февраля 1944 г. во время штурмовки эшелона 1 ФВ-190 зашел в хвост ведущего и пытался атаковать его, мл. л-т Агирре-Бенито мгновенно развернулся и отсек противника, чем спас жизнь своего командира. Преследуя в паре с ведущим, ФВ-190 был сбит». Награжден орденом Красной Звезды. Агирре погиб 9 марта 1944 г. — немецкие зенитки сбили его самолет в районе Чудского озера. Летчик совершил жесткую посадку, вступил в перестрелку с приближающимися солдатами противника, последний патрон оставил для себя.
Сагомонян, А. А. Испанцы на фронтах Великой Отечественной войны /
А. А. Сагомонян. — Текст: электронный // Новая и Новейшая история. —
2022. — № 1 янв.-февр.). — С. 227−239. — Библиогр. в подстроч примеч. —
URL: https://www.elibrary.ru/download/elibrary_48 072 759_88418710.pdf(дата обращения: 10.04.2025). — Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
Сагомонян, А. А. Испанцы на фронтах Великой Отечественной войны /
А. А. Сагомонян. — Текст: электронный // Новая и Новейшая история. —
2022. — № 1 янв.-февр.). — С. 227−239. — Библиогр. в подстроч примеч. —
URL: https://www.elibrary.ru/download/elibrary_48 072 759_88418710.pdf(дата обращения: 10.04.2025). — Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
19 марта 1944 года все было гораздо хуже. Мы на трех машинах выполняли задание за линией фронта, в районе Проскурова встретили девять бомбардировщиков Junkers-88 в сопровождении шестерки истребителей Messerschmitt-110 и решили атаковать. Я (летчик-истребитель Сергей Макарович Крамаренко, сост.) прикрывал самолет Павла Маслякова, вдруг — резкий удар, сильная боль, кабину вмиг заволокло дымом и пламенем. Снаряд попал в сиденье под ногами, перебил трубку подачи топлива. Машинально я дернул рычаг аварийного сброса фонаря, пламя охватило руки и лицо. Попытался вылезти, не смог. Отстегнул привязные ремни, резко отдал ручку вперед, самолет ушел вниз, и я выпал наружу. От рывка при открытии парашюта потерял сознание. Пришел в себя у земли, хотел сгруппироваться, но не успел. От сильного удара опять отключился.
Очнулся, почувствовав, что снимают ремень с пистолетом. Открыл глаза, увидел людей в незнакомой форме с черепом и костями в петлицах. Немцы! Плен! Попробовал встать, но рухнул от дикой боли: из перебитых осколками ног хлестала кровь. Мне разрезали сапоги, кое-как забинтовали раны, забросили в подъехавшую машину и под охраной повезли в ближайшее село.
Из штаба вышел офицер с переводчиком. Начал допрос: «Какая часть? Где находится аэродром? Сколько самолетов?» Я сказал, что не буду отвечать. Немец махнул рукой: отвезти на окраину и расстрелять. «Erschieen…» Это слово я знал. На счастье, автомобиль не завелся, водитель бросился колдовать с мотором. Из дома показалась группа офицеров. Старший спросил, ткнув пальцем в мою сторону: «Танкист?» Я-то весь обгоревший. Ему объясняют: летчик, приказано расстрелять. Командир покачал головой: нет, в госпиталь.
— Повезло…
— Запустить двигатель машины так и не получилось, меня перенесли в телегу, в которой лежал раненый немецкий капитан. Он посмотрел в мою сторону и промолчал. Управлял лошадями полицай из местных, из украинцев. Когда выехали за село, говорю ему: «Земляк, отпусти, будь человеком». Он даже подпрыгнул: «Так ты москаль? Сейчас прикончу, вражина! Прощайся с жизнью!» И потянулся к винтовке. Остановил самосуд немец, прикрикнув на полицая. Я опять потерял сознание. Сильно трясло на разбитой дороге.
Выгрузили меня в лагере для военнопленных на околице Проскурова. Сейчас это город Хмельницкий. Если, конечно, новые киевские власти опять его не переименовали…
Я сразу попал на хирургический стол. Самодельный, конечно. Оперировали подручными средствами наши, советские врачи. Тоже из числа заключенных. Вытащили осколки из ног, правда, не все, а какие смогли, мелкие до сих пор во мне сидят. Ожоги на лице и руках обработали специальной немецкой мазью. Было дико больно, скрипел зубами, пытаясь сдержаться и не закричать. Мне сказали: «Потерпи. Зато шрамов и рубцов не останется». Действительно, зажило почти без следов…
Меня оттащили в барак с двухъярусными нарами. Там лежали такие же раненые офицеры и солдаты. Моим соседом оказался штурман с пикирующего бомбардировщика Пе-2 с дыркой от пули в животе.
Через неделю началось наступление наших войск, к городу прорвались части 1-й гвардейской армии под командованием генерал-полковника Гречко. Немцы засуетились, готовясь к отступлению. Военнопленных, которые могли сами ходить, погнали на запад, а лазарет с ранеными решили уничтожить. Мы лежали и беспомощно смотрели, как зондеркоманда сжигает из огнемета бараки, подбираясь ближе и ближе… Погибли бы, без сомнения, но ударила артиллерия, снаряды начали рваться на территории лагеря, и немцы бежали, не закончив работу. Может, решили, что огонь сам перекинется на наш барак. Или спасла надпись на дверях: «Тиф! Не входить». Не в силах ждать конца, я провалился в сон, а утром, открыв глаза, понял, что жив. Надо мной склонился боец. Почему-то в матросской форме. Может, моряк Днепровской флотилии?
Помню, он смеялся: «Со вторым рождением! Долго жить будешь». Потом мы узнали, что военнопленных из нашего лагеря немцы расстреляли на берегу Южного Буга, не сумев переправить через реку.
Крамаренко, С. М. Русский ас Кейси Джонс / Сергей Макарович Крамаренко ; беседовал Владимир Нордвик. – Текст : непосредственный //
Родина. – 2017. – № 5. – С. 63–73 : ил.
Очнулся, почувствовав, что снимают ремень с пистолетом. Открыл глаза, увидел людей в незнакомой форме с черепом и костями в петлицах. Немцы! Плен! Попробовал встать, но рухнул от дикой боли: из перебитых осколками ног хлестала кровь. Мне разрезали сапоги, кое-как забинтовали раны, забросили в подъехавшую машину и под охраной повезли в ближайшее село.
Из штаба вышел офицер с переводчиком. Начал допрос: «Какая часть? Где находится аэродром? Сколько самолетов?» Я сказал, что не буду отвечать. Немец махнул рукой: отвезти на окраину и расстрелять. «Erschieen…» Это слово я знал. На счастье, автомобиль не завелся, водитель бросился колдовать с мотором. Из дома показалась группа офицеров. Старший спросил, ткнув пальцем в мою сторону: «Танкист?» Я-то весь обгоревший. Ему объясняют: летчик, приказано расстрелять. Командир покачал головой: нет, в госпиталь.
— Повезло…
— Запустить двигатель машины так и не получилось, меня перенесли в телегу, в которой лежал раненый немецкий капитан. Он посмотрел в мою сторону и промолчал. Управлял лошадями полицай из местных, из украинцев. Когда выехали за село, говорю ему: «Земляк, отпусти, будь человеком». Он даже подпрыгнул: «Так ты москаль? Сейчас прикончу, вражина! Прощайся с жизнью!» И потянулся к винтовке. Остановил самосуд немец, прикрикнув на полицая. Я опять потерял сознание. Сильно трясло на разбитой дороге.
Выгрузили меня в лагере для военнопленных на околице Проскурова. Сейчас это город Хмельницкий. Если, конечно, новые киевские власти опять его не переименовали…
Я сразу попал на хирургический стол. Самодельный, конечно. Оперировали подручными средствами наши, советские врачи. Тоже из числа заключенных. Вытащили осколки из ног, правда, не все, а какие смогли, мелкие до сих пор во мне сидят. Ожоги на лице и руках обработали специальной немецкой мазью. Было дико больно, скрипел зубами, пытаясь сдержаться и не закричать. Мне сказали: «Потерпи. Зато шрамов и рубцов не останется». Действительно, зажило почти без следов…
Меня оттащили в барак с двухъярусными нарами. Там лежали такие же раненые офицеры и солдаты. Моим соседом оказался штурман с пикирующего бомбардировщика Пе-2 с дыркой от пули в животе.
Через неделю началось наступление наших войск, к городу прорвались части 1-й гвардейской армии под командованием генерал-полковника Гречко. Немцы засуетились, готовясь к отступлению. Военнопленных, которые могли сами ходить, погнали на запад, а лазарет с ранеными решили уничтожить. Мы лежали и беспомощно смотрели, как зондеркоманда сжигает из огнемета бараки, подбираясь ближе и ближе… Погибли бы, без сомнения, но ударила артиллерия, снаряды начали рваться на территории лагеря, и немцы бежали, не закончив работу. Может, решили, что огонь сам перекинется на наш барак. Или спасла надпись на дверях: «Тиф! Не входить». Не в силах ждать конца, я провалился в сон, а утром, открыв глаза, понял, что жив. Надо мной склонился боец. Почему-то в матросской форме. Может, моряк Днепровской флотилии?
Помню, он смеялся: «Со вторым рождением! Долго жить будешь». Потом мы узнали, что военнопленных из нашего лагеря немцы расстреляли на берегу Южного Буга, не сумев переправить через реку.
Крамаренко, С. М. Русский ас Кейси Джонс / Сергей Макарович Крамаренко ; беседовал Владимир Нордвик. – Текст : непосредственный //
Родина. – 2017. – № 5. – С. 63–73 : ил.
В январе 1944 года врага наконец удалось отбросить и от Мги, и от Ленинграда. Переброшенный с правого фланга Волховского фронта на левый, полк Орлова (старшего лейтенанта, танкиста Сергея Орлова, сост.) прошел через колыбель русской государственности Новгород — мимо торчавших из-под снега частей разобранного немцами для переплавки памятника «Тысячелетие России». И двинулся от Новгорода на Псков — почти тем же маршрутом, что в марте 1242 года войско Александра Невского, который «градъ Псковъ избави от безбожных Немець»…
17 февраля 1944 года у деревни Гора Шимского района Новгородской области КВ-1с командира взвода гвардии старшего лейтенанта Орлова наскочил на мину.
И тут же был поражен снарядом противотанковой пушки в борт. И загорелся.
<…>
В возвышавшейся над башней КВ-1с командирской башенке — через прорези которой он наблюдал за полем боя — конструкторы не предусмотрели люка. Единственный в башне люк находился в 80 сантиметрах и был отделен от раненого Орлова казенником пушки.
По свидетельству фронтовиков, у раненого или обожженного танкиста есть лишь 10−15 секунд, чтобы выскочить из машины. Потом наступает болевой шок.
Мало того, в бою люк — согласно инструкции — заперт изнутри. (Чтобы враг не влез на танк и не кинул в люк гранату. Не ударил туда струей огнемета. Да мало ли что…)
И защелку люка Орлов отжимал уже руками, горевшими заживо.
<…>
Так встретил утро 9 мая 1945 года — недалеко от древнего русского Белозерска, на Белом озере, — «подчистую комиссованный» в июне 1944 года 23-летний инвалид II группы Сергей Орлов.
Смирнов, А. «Пусть придет Ванюша Малоземов...» : в ночь с 9 на 10 мая
1945 года поэт-танкист Сергей Орлов написал поэму о своем друге, погибшем под Сталинградом / Андрей Смирнов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2018. – № 2. – С. 12–18 : ил.
17 февраля 1944 года у деревни Гора Шимского района Новгородской области КВ-1с командира взвода гвардии старшего лейтенанта Орлова наскочил на мину.
И тут же был поражен снарядом противотанковой пушки в борт. И загорелся.
<…>
В возвышавшейся над башней КВ-1с командирской башенке — через прорези которой он наблюдал за полем боя — конструкторы не предусмотрели люка. Единственный в башне люк находился в 80 сантиметрах и был отделен от раненого Орлова казенником пушки.
По свидетельству фронтовиков, у раненого или обожженного танкиста есть лишь 10−15 секунд, чтобы выскочить из машины. Потом наступает болевой шок.
Мало того, в бою люк — согласно инструкции — заперт изнутри. (Чтобы враг не влез на танк и не кинул в люк гранату. Не ударил туда струей огнемета. Да мало ли что…)
И защелку люка Орлов отжимал уже руками, горевшими заживо.
<…>
Так встретил утро 9 мая 1945 года — недалеко от древнего русского Белозерска, на Белом озере, — «подчистую комиссованный» в июне 1944 года 23-летний инвалид II группы Сергей Орлов.
Смирнов, А. «Пусть придет Ванюша Малоземов...» : в ночь с 9 на 10 мая
1945 года поэт-танкист Сергей Орлов написал поэму о своем друге, погибшем под Сталинградом / Андрей Смирнов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2018. – № 2. – С. 12–18 : ил.
В первых числах июля 1944 года наши танки из 2-й отдельной гвардейской бригады прорвались на окраину Вильнюса. Там шел жестокий бой, части подпольной польской Армии Крайовой бились с немецким гарнизоном. Но операция «Острая брама» не была заранее согласована с советским командованием. Вот наши из «педагогических» соображений и приостановили наступление…
Но я (Ион Лазаревич Деген, сост.) не мог равнодушно наблюдать за гибелью польских соратников и утром пошел в бой. Можно сказать, на свой страх и риск. Мой танк вскоре подбили, я пересел в другую машину, стал углубляться в городские кварталы. Вдруг увидел в укрытии группу офицеров-поляков. Подошел, обратился к старшему по званию: «Чем помочь, товарищи паны?» У полковника от неожиданности даже заблестели слезы на глазах. Он попросил очистить улицу от немецких пулеметчиков. Я ответил, что попробую, и побежал к танку. Поляк окликнул: «Как ваша фамилия?» Говорю: «Деген». Тот кивнул адъютанту, дескать, запиши.
<…>
В одном экипаже с Загидуллиным (Захарья Калимуллович Загидуллин, сост.) я провел чуть более двух месяцев. И девять неполных дней в бою. Вроде короткий промежуток, но эпоха для тех, кому война отмеряла секунды в танковой атаке. Загидуллин погиб 21 января 1945 года, успев подбить еще немецкий артштурм. И сделал это в миг, когда фашист выстрелил по нашей машине. Меня ранило в голову, глаза залило кровью, я оглох, не реагировал на происходившее, чудом уловив едва слышный голос стреляющего: «Командир, ноги оторвало». Глянул вниз. Захарья висел на сидении, из большой дыры в окровавленной телогрейке вывалились кишки, ног не было… Преодолевая невыносимую боль, я вытащил Загидуллина из люка. И тут — длинная автоматная очередь, семь пуль впились в мои руки. Я выпустил безжизненное тело стреляющего…
<…>
На моем счету двенадцать немецких танков и четыре самоходки, включая «Фердинанд». Еще одну «Пантеру» мы не подбили, а целехонькой взяли в плен. Первым делом я залез внутрь, стал разглядывать оптику. Эх, нам бы такую, как бы мы воевали! Хотя и со своей научились к 44-му неплохо бить гадов. В том бою три «тридцатьчетверки», оставшихся в строю из шестидесяти пяти машин бригады, сумели спалить восемнадцать танков врага. Вот мы с Лешей Феоктистовым и Толей Сердечневым, командирами других Т-34, и разделили трофеи поровну: каждому по шесть. Все по-честному. Дело в Литве происходило. Тогда нас хотели представить к званию Героя Советского Союза. А потом наградили медалями «За отвагу»…
Но мы ведь не за ордена сражались. Родину защищали!
Еще эпизод расскажу. Последний. Поймете, почему. Штурм Кенигсберга начался 4 апреля 1945-го, а я побывал на окраине города еще 20 января, совершив 60-километровый марш-бросок. Наш танк вырвался на автобан и летел по центру дороги, давя и спихивая на обочину все подряд — легковушки, телеги, грузовики… Несколько раз я приказывал механику-водителю: «Борька, прими вправо!». Но Макаров упорно пер напролом, приговаривая: «Командир, вспомни гетто Каунаса и гору детских ботиночек
в 9-м форте, над которой ты стоял и плакал. Пусть эти твари нам за все ответят!» И давил на газ, давил, давил… Наверное, это было справедливое возмездие за преступления фашистов, но я так и не простил себе тот поступок, совесть до сих пор болит…
А на следующий день, 21 января, был последний бой, в нем наш Т-34 подбили. Погиб Борька Макаров, из экипажа в живых остался лишь я. Долго провалялся в госпиталях, в родные места вернулся в июне 45-го. Спешил к маме, которая очень ждала меня. В эвакуации она работала медсестрой, а после освобождения Украины от немцев возвратилась в Могилев-Подольский.
Деген, И. Л. Ион Деген: а вечером учил меня водитель, как правильно танцуют падеспань... : Поразительная фронтовая судьба танкиста-поэта, ушедшего
на войну 16-летним мальчишкой и закончившего ее под Кенигсбергом /
Ион Лазаревич Деген ; интервьюер Владимир Нордвик. – Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 5. – С. 20–25 : фот.
Но я (Ион Лазаревич Деген, сост.) не мог равнодушно наблюдать за гибелью польских соратников и утром пошел в бой. Можно сказать, на свой страх и риск. Мой танк вскоре подбили, я пересел в другую машину, стал углубляться в городские кварталы. Вдруг увидел в укрытии группу офицеров-поляков. Подошел, обратился к старшему по званию: «Чем помочь, товарищи паны?» У полковника от неожиданности даже заблестели слезы на глазах. Он попросил очистить улицу от немецких пулеметчиков. Я ответил, что попробую, и побежал к танку. Поляк окликнул: «Как ваша фамилия?» Говорю: «Деген». Тот кивнул адъютанту, дескать, запиши.
<…>
В одном экипаже с Загидуллиным (Захарья Калимуллович Загидуллин, сост.) я провел чуть более двух месяцев. И девять неполных дней в бою. Вроде короткий промежуток, но эпоха для тех, кому война отмеряла секунды в танковой атаке. Загидуллин погиб 21 января 1945 года, успев подбить еще немецкий артштурм. И сделал это в миг, когда фашист выстрелил по нашей машине. Меня ранило в голову, глаза залило кровью, я оглох, не реагировал на происходившее, чудом уловив едва слышный голос стреляющего: «Командир, ноги оторвало». Глянул вниз. Захарья висел на сидении, из большой дыры в окровавленной телогрейке вывалились кишки, ног не было… Преодолевая невыносимую боль, я вытащил Загидуллина из люка. И тут — длинная автоматная очередь, семь пуль впились в мои руки. Я выпустил безжизненное тело стреляющего…
<…>
На моем счету двенадцать немецких танков и четыре самоходки, включая «Фердинанд». Еще одну «Пантеру» мы не подбили, а целехонькой взяли в плен. Первым делом я залез внутрь, стал разглядывать оптику. Эх, нам бы такую, как бы мы воевали! Хотя и со своей научились к 44-му неплохо бить гадов. В том бою три «тридцатьчетверки», оставшихся в строю из шестидесяти пяти машин бригады, сумели спалить восемнадцать танков врага. Вот мы с Лешей Феоктистовым и Толей Сердечневым, командирами других Т-34, и разделили трофеи поровну: каждому по шесть. Все по-честному. Дело в Литве происходило. Тогда нас хотели представить к званию Героя Советского Союза. А потом наградили медалями «За отвагу»…
Но мы ведь не за ордена сражались. Родину защищали!
Еще эпизод расскажу. Последний. Поймете, почему. Штурм Кенигсберга начался 4 апреля 1945-го, а я побывал на окраине города еще 20 января, совершив 60-километровый марш-бросок. Наш танк вырвался на автобан и летел по центру дороги, давя и спихивая на обочину все подряд — легковушки, телеги, грузовики… Несколько раз я приказывал механику-водителю: «Борька, прими вправо!». Но Макаров упорно пер напролом, приговаривая: «Командир, вспомни гетто Каунаса и гору детских ботиночек
в 9-м форте, над которой ты стоял и плакал. Пусть эти твари нам за все ответят!» И давил на газ, давил, давил… Наверное, это было справедливое возмездие за преступления фашистов, но я так и не простил себе тот поступок, совесть до сих пор болит…
А на следующий день, 21 января, был последний бой, в нем наш Т-34 подбили. Погиб Борька Макаров, из экипажа в живых остался лишь я. Долго провалялся в госпиталях, в родные места вернулся в июне 45-го. Спешил к маме, которая очень ждала меня. В эвакуации она работала медсестрой, а после освобождения Украины от немцев возвратилась в Могилев-Подольский.
Деген, И. Л. Ион Деген: а вечером учил меня водитель, как правильно танцуют падеспань... : Поразительная фронтовая судьба танкиста-поэта, ушедшего
на войну 16-летним мальчишкой и закончившего ее под Кенигсбергом /
Ион Лазаревич Деген ; интервьюер Владимир Нордвик. – Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 5. – С. 20–25 : фот.
Челябинская бригада участвовала в весеннем наступлении 1944 года по освобождению Правобережной Украины. Здесь мальчишку нашла первая боевая награда:
«Во время боевых операций рядовой Якушев, находясь при медвзводе, исполнял многочисленные обязанности: обслуживал раненых, собирал патроны, оружие, был аккуратным связным. Все поручаемые ему обязанности добросовестно исполнял. Преданный, смелый воспитанник — патриот Родины. Достоин награждения медалью «За боевые заслуги».
Освободив Украину, челябинские танкисты устремились дальше на запад, участвовали в наступательных операциях на территории Польши, Германии, Чехословакии.
Из Наградного листа на Якушева Анатолия Григорьевича, гвардии ефрейтора, разведчика взвода разведки роты управления 27 января 1945 года:
«Во время прорыва с 12.01.45 г. гв[ардии]ефрейтор Якушев, воспитанник-разведчик проявил мужество и отвагу. Тов. Якушев во время прорыва всегда находился с танками 1-го б[аталъо]на и выполнял функции связного.
14.01.45 года ефрейтор Якушев на западной окраине города Хенцин первым обнаружил в засаде замаскированный вражеский танк «Тигр», о чем вовремя доложил командованию, которое приняло решение по уничтожению вражеского танка.
20.01.45 года, находясь с группой разведчиков на выполнении боевого задания в городе Белхув, Якушев обнаружил группу немецких автоматчиков в количестве 8 человек и открыл по ним из автомата огонь, в результате чего лично Якушев уничтожил трех гитлеровцев.
Тов. Якушев достоин правительственной награды ордена «Красная Звезда».
Зам[еститель] нач[алъника] штаба по разведке 63 Гв[ардейской] Краснознаменной] Ч[елябинской] Трнковой] Бр[игады] Гв[ардии] ст[арший]л[ейтенан]т Иванов".
А на рассвете 9 мая челябинские танкисты первыми ворвались с боями в оккупированную Прагу. Благодарные жители вручили комбригу М. Г. Фомичёву символический ключ от города. Среди наград А. Якушева — медаль «За освобождение Праги».
Новожилова, Л. Толик Якушев, освободитель Праги : 13-летний разведчик был, возможно, самым юным освободителем города, где накануне юбилея Победы снесли памятник маршалу Коневу / Людмила Новожилова. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 5. – С. 76–77 : ил. – Библиогр.
в примеч.: с. 77.
«Во время боевых операций рядовой Якушев, находясь при медвзводе, исполнял многочисленные обязанности: обслуживал раненых, собирал патроны, оружие, был аккуратным связным. Все поручаемые ему обязанности добросовестно исполнял. Преданный, смелый воспитанник — патриот Родины. Достоин награждения медалью «За боевые заслуги».
Освободив Украину, челябинские танкисты устремились дальше на запад, участвовали в наступательных операциях на территории Польши, Германии, Чехословакии.
Из Наградного листа на Якушева Анатолия Григорьевича, гвардии ефрейтора, разведчика взвода разведки роты управления 27 января 1945 года:
«Во время прорыва с 12.01.45 г. гв[ардии]ефрейтор Якушев, воспитанник-разведчик проявил мужество и отвагу. Тов. Якушев во время прорыва всегда находился с танками 1-го б[аталъо]на и выполнял функции связного.
14.01.45 года ефрейтор Якушев на западной окраине города Хенцин первым обнаружил в засаде замаскированный вражеский танк «Тигр», о чем вовремя доложил командованию, которое приняло решение по уничтожению вражеского танка.
20.01.45 года, находясь с группой разведчиков на выполнении боевого задания в городе Белхув, Якушев обнаружил группу немецких автоматчиков в количестве 8 человек и открыл по ним из автомата огонь, в результате чего лично Якушев уничтожил трех гитлеровцев.
Тов. Якушев достоин правительственной награды ордена «Красная Звезда».
Зам[еститель] нач[алъника] штаба по разведке 63 Гв[ардейской] Краснознаменной] Ч[елябинской] Трнковой] Бр[игады] Гв[ардии] ст[арший]л[ейтенан]т Иванов".
А на рассвете 9 мая челябинские танкисты первыми ворвались с боями в оккупированную Прагу. Благодарные жители вручили комбригу М. Г. Фомичёву символический ключ от города. Среди наград А. Якушева — медаль «За освобождение Праги».
Новожилова, Л. Толик Якушев, освободитель Праги : 13-летний разведчик был, возможно, самым юным освободителем города, где накануне юбилея Победы снесли памятник маршалу Коневу / Людмила Новожилова. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 5. – С. 76–77 : ил. – Библиогр.
в примеч.: с. 77.
Армии Конева начали наступать 15 марта, планировалось окружение и уничтожение основных вражеских сил, собранных возле Оппельна. После шквального артобстрела вперед пошли две мощные группировки. Вся местность на глубину 20−25 км представляла собой сплошную полосу укреплений: густо застроенные поселки, дома, заводы, а меж ними — батареи, пулеметные гнезда, фаустники. Оборону противника буквально прогрызали. Всего за несколько дней 7-й механизированный корпус потерял треть своих машин, 31-й танковый — четверть. В жаркой схватке погиб командир
10-го танкового корпуса Нил Чупров. Тяжелое ранение получил (на следующий день скончался) командир 6-го механизированного корпуса, самый молодой комкор Красной Армии Василий Орлов (построенный на средства его мамы танк получил название «Мать-Родина», в составе корпуса эта боевая машина дойдет до Потсдама).
<…>
На северном участке под Лаубаном гитлеровцы в марте возобновили яростные атаки на позиции 3-й танковой армии. Прорывались даже в глубину расположения, захватывали штаб бригады полковника Александра Головачева. Отстреливаясь, комбриг поднялся на третий этаж здания, спустился из окна по веревке, собрал бойцов и выбил немцев из своего штаба. Через три дня Герой Советского Союза полковник Головачев погиб при отражении очередной атаки. 8 марта противник предпринял попытку наступать и на южном участке, пробиваясь к Бреслау для соединения с осажденными.
Шамбаров, В. В силезских котлах / Валерий Шамбаров. — Текст: непосредственный // Свой. — 2020. — № 3. — С. 14−19: ил.
10-го танкового корпуса Нил Чупров. Тяжелое ранение получил (на следующий день скончался) командир 6-го механизированного корпуса, самый молодой комкор Красной Армии Василий Орлов (построенный на средства его мамы танк получил название «Мать-Родина», в составе корпуса эта боевая машина дойдет до Потсдама).
<…>
На северном участке под Лаубаном гитлеровцы в марте возобновили яростные атаки на позиции 3-й танковой армии. Прорывались даже в глубину расположения, захватывали штаб бригады полковника Александра Головачева. Отстреливаясь, комбриг поднялся на третий этаж здания, спустился из окна по веревке, собрал бойцов и выбил немцев из своего штаба. Через три дня Герой Советского Союза полковник Головачев погиб при отражении очередной атаки. 8 марта противник предпринял попытку наступать и на южном участке, пробиваясь к Бреслау для соединения с осажденными.
Шамбаров, В. В силезских котлах / Валерий Шамбаров. — Текст: непосредственный // Свой. — 2020. — № 3. — С. 14−19: ил.
В 1944-м Мария Иосифовна получила от Васи (Василия Федоровича Орлова, сост.) письмо, где он обмолвился: танк, на котором воевал, сильно пострадал в бою, «…жаль, хорошая была машина». И мать решила действовать.
Она написала в Кремль, чтобы ей разрешили собрать деньги на новый танк для сына.
<…>
Сталин прислал Марии Иосифовне благодарственную телеграмму, а танк доставили в воинскую часть и 14 марта 1945 года вручили командиру — полковнику Василию Орлову. После войны мы много раз пытались узнать, кто же догадался краской написать на башне танка «Мать-Родина», но так и не узнали. Это, скорее всего, было народное творчество, кто-то из простых танкистов.
Танк принял экипаж младшего лейтенанта Петра Кашникова из 126-го танкового полка 17-й гвардейской механизированной бригады. Вскоре Мария Иосифовна получила письмо, в котором танкисты благодарили за подарок и обещали «…еще беспощаднее громить гитлеровское зверье». Обещание сдержали, воевали геройски: более десятка танков и бронетехники, десяток автомашин противника успели уничтожить до 28 апреля.
В этот день экипаж погиб в окрестностях Потсдама: два фаустпатрона поразили Т-34 с расстояния 40 метров…
Танк «Мать-Родина» закончил свой боевой путь вместе с экипажем. Это подтверждает журнал боевых действий полка, который изучил в Центральном архиве министерства обороны питерский военный исследователь Виктор Толстых. Там же нашлась и ведомость на списание танка № 412 497. Восстановлению он не подлежал. Хотя в советские годы находились свидетели, видевшие «Мать-Родину» на улицах поверженного Берлина.
<…>
А за месяц с небольшим до этого, через четыре дня после получения материнского подарка, в смертном бою у местечка Гисмансдорф погиб гвардии полковник Василий Орлов, самый молодой командир корпуса в Красной армии. Его тело на самолете маршала Конева брат Евгений доставил в Москву. Мать до последнего надеялась, что произошла ошибка…
6 апреля 1945 года указом Президиума Верховного Совета СССР Василию Орлову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Емельянов, С. Танк «Мать-Родина»: деньги на танк для сына собрала простая москвичка Мария Иосифовна Орлова / Сергей Емельянов. —Текст: непосредственный // Родина. — 2017. — № 12. — С. 23−27: ил.
Она написала в Кремль, чтобы ей разрешили собрать деньги на новый танк для сына.
<…>
Сталин прислал Марии Иосифовне благодарственную телеграмму, а танк доставили в воинскую часть и 14 марта 1945 года вручили командиру — полковнику Василию Орлову. После войны мы много раз пытались узнать, кто же догадался краской написать на башне танка «Мать-Родина», но так и не узнали. Это, скорее всего, было народное творчество, кто-то из простых танкистов.
Танк принял экипаж младшего лейтенанта Петра Кашникова из 126-го танкового полка 17-й гвардейской механизированной бригады. Вскоре Мария Иосифовна получила письмо, в котором танкисты благодарили за подарок и обещали «…еще беспощаднее громить гитлеровское зверье». Обещание сдержали, воевали геройски: более десятка танков и бронетехники, десяток автомашин противника успели уничтожить до 28 апреля.
В этот день экипаж погиб в окрестностях Потсдама: два фаустпатрона поразили Т-34 с расстояния 40 метров…
Танк «Мать-Родина» закончил свой боевой путь вместе с экипажем. Это подтверждает журнал боевых действий полка, который изучил в Центральном архиве министерства обороны питерский военный исследователь Виктор Толстых. Там же нашлась и ведомость на списание танка № 412 497. Восстановлению он не подлежал. Хотя в советские годы находились свидетели, видевшие «Мать-Родину» на улицах поверженного Берлина.
<…>
А за месяц с небольшим до этого, через четыре дня после получения материнского подарка, в смертном бою у местечка Гисмансдорф погиб гвардии полковник Василий Орлов, самый молодой командир корпуса в Красной армии. Его тело на самолете маршала Конева брат Евгений доставил в Москву. Мать до последнего надеялась, что произошла ошибка…
6 апреля 1945 года указом Президиума Верховного Совета СССР Василию Орлову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Емельянов, С. Танк «Мать-Родина»: деньги на танк для сына собрала простая москвичка Мария Иосифовна Орлова / Сергей Емельянов. —Текст: непосредственный // Родина. — 2017. — № 12. — С. 23−27: ил.
За 4 месяца 1944 года под его (Е. И. Гвайты, сост.) руководством были возвращены в строй 4740 танков, прошедших средний и капитальный ремонт, и 5460 — текущий. «В горах Карпатских, — делился он впечатлениями с сестрой, — много леса, мало жилья и ещё меньше дорог. Воевать здесь очень трудно, и нам приходится учиться многому заново. Лазаем по горам и грязи пешком, только где есть дорога. Я „летаю“ на своём „виллисе“ буквально в облаках, так как здесь облака лежат на горах. Сыро, всё в белом молоке. День и ночь в дороге, день и ночь в работе. Достаётся крепко, но я всё это выдерживаю хорошо. Только стричься не успеваю, хожу обросший, как чёрт. О наших скромных успехах ты знаешь. Они на самом деле — результаты большого геройства и очень важны, хотя продвижение и не измеряется сотнями километров, как на равнине. Сейчас пошли дожди, и происходят чудные вещи. Много дорог проходит без мостов, через русла рек. Так вот, как пойдет здоровый дождь, по руслу устремляется такая уйма воды и в таком бурном потоке, что проехать больше нельзя. Машины стоят, пешком не перейдёшь. И сидишь, чтобы тебя дождь не доставал. А он не щадит, вымочит с ног до головы, и зарядит на сутки. В общем, весёленькое дело. Сегодня, например, два командира наших сидят на той стороне реки и вернуться не могут. А там им уже давно нечего делать, а мне они были очень нужны. Так я через речку видел дом, где они сидят, а добраться не мог. Вот наша обстановка. Если не считать, что фрицы понемногу постреливают из пушек, и это все вместе с дождём выливается на голову».
3 ноября 1944 года Гвайта был награждён второй медалью «За боевые заслуги». Были и другие боевые отличия. Так, во время зимней операции инженер-подполковник Гвайта, находясь в войсках, организовывал ремонт бронетехники в 25-м танковом корпусе. С этой задачей, по отзывам командиров и подчинённых, справился блестяще, обеспечив не только ремонт, но и доставку отремонтированной техники в расположение частей. Помимо того, отставшие от своих подразделений танки под его контролем своевременно снабжались ГСМ. За это он был удостоен ордена Отечественной войны 2-й степени. Примечательны строки по несколько иному, но соответствующему его настроению поводу из письма Евгения Ивановича сестре (8 апреля 1945 г.): «Вчера у меня был большой день — мне вручили партийный билет. Я думаю, что это один из самых счастливых дней в моей жизни, быть может, самый счастливый. Это ведь, в известной мере, подведение итогов всей моей борьбы за свою реабилитацию — борьбы, длившейся 13 лет».
Карташев, А. В. Судьба летчика Евгения Гвайты / А. В. Карташев, Р. А. Фирсов, М. А. Хайрулин. — Текст: непосредственный // Военно-исторический журнал. — 2015. — № 8. — С. 64−70: фот. — Библиогр. в примеч.: с. 70.
3 ноября 1944 года Гвайта был награждён второй медалью «За боевые заслуги». Были и другие боевые отличия. Так, во время зимней операции инженер-подполковник Гвайта, находясь в войсках, организовывал ремонт бронетехники в 25-м танковом корпусе. С этой задачей, по отзывам командиров и подчинённых, справился блестяще, обеспечив не только ремонт, но и доставку отремонтированной техники в расположение частей. Помимо того, отставшие от своих подразделений танки под его контролем своевременно снабжались ГСМ. За это он был удостоен ордена Отечественной войны 2-й степени. Примечательны строки по несколько иному, но соответствующему его настроению поводу из письма Евгения Ивановича сестре (8 апреля 1945 г.): «Вчера у меня был большой день — мне вручили партийный билет. Я думаю, что это один из самых счастливых дней в моей жизни, быть может, самый счастливый. Это ведь, в известной мере, подведение итогов всей моей борьбы за свою реабилитацию — борьбы, длившейся 13 лет».
Карташев, А. В. Судьба летчика Евгения Гвайты / А. В. Карташев, Р. А. Фирсов, М. А. Хайрулин. — Текст: непосредственный // Военно-исторический журнал. — 2015. — № 8. — С. 64−70: фот. — Библиогр. в примеч.: с. 70.
Лейтенант Василь Быков:
«Тогда «не спали сутками. Бессонница и усталость вызывали состояние полного безразличия. Даже под огнем не хотелось окапываться или искать укрытие: убьют, и черт с ним! Только бы поскорей, чтобы не мучиться, не мерзнуть. Лютая стужа была сильнее страха. Особенно ночью, в степи. Мороз не давал сомкнуть глаз, пробирал до костей. Дрожишь всем телом, топаешь ногами. Даже лежа в снегу стучишь ими, как в агонии. До сознания доходили только команды командиров вперемежку с матюками. Или обстрел с близкого расстояния. Почти в упор. Или, когда мины ложились рядом. Тогда на короткое время охватывал страх. А затем опять наваливалась усталость и безразличие ко всему»…
<…>
«Не спали порою целыми сутками. Иногда — ни одного часа. Так вот, сонные, топаем по наполовину заметенному шляху, многие спят на ходу, спотыкаются, падают. Хлесткий мат поднимает их, и люди, едва разлепив ресницы, бредут дальше»…
<…>
«Вдруг смотрю — рядом, в невысоких зарослях, мелькали какие-то фигуры. Я не успел еще толком их разглядеть, как одна за другой полоснули автоматные очереди — трассирующими по всей колонне. Кинжальный огонь. […]
В зарослях — танки. Сколько их там, в полутьме не разберешь — может, четыре или пять. Может, еще больше. Вот уже, рыча моторами и строча из пулеметов, они движутся на нас. А между ними — автоматчики, кричат на бегу: "Рус, сдавайся!" »
<…>
А дальше снова «слоеный пирог». По селу, куда доставили раненых, утром ударили минометы и танковые пушки — опять немецкая боевая группа в советском тылу! Хату санчасти, из которой успел выбраться Быков, разнесли снаряды…
А дальше — пикировщики «Юнкерс-87». Они могли добиться прямого попадания в танк, и Быков предпочел свалиться с подобравшего его Т-34 и заползти в придорожную хату.
<…>
Утром 11 января — «выстрелы, разрывы, крики», дверь чулана, где лежал Быков, распахивает немец. «Одной рукой за скобу держится, в другой автомат. Глаза наши встретились. Уложить его из пистолета — секундное дело. А ему, чтобы дать очередь, нужно перебросить автомат в правую руку. Мгновения… Я не нажал на спусковой крючок, а он не перебросил свой „шмайсер“, отпустил дверную скобу — и опрометью на улицу…»
А дальше — в село входят свои. Быкова подвозят до железнодорожного переезда. И там опять «немцы, похоже, окопались». А поодаль — «едут крытые немецкие машины, видно, драпают из Кировограда».
<…>
Красноармеец Виктор Астафьев:
«Из круговерта снега возникла и покатилась на траншею темная масса людей. С кашлем, криками и визгом ринулась она в траншею, провалилась, завязла, закопошилась в ней.
Началась рукопашная.
Оголодалые, деморализованные окружением и стужею, немцы лезли вперед безумно и слепо. Их быстро прикончили штыками и лопатами. Но за этой волной накатила другая, третья. Все перемешалось в ночи: рев, стрельба, матюки, крик раненых, дрожь земли, мерзлые, с визгом откаты пушек, которые били теперь и по своим и по немцам, не разбираясь, кто где. Да и разобрать уж ничего было нельзя.
Затем «бой откатился куда-то в сторону, в ночь».
<…>
«Впереди тявкала полковая [76-мм. — Авт.] пушчонка, уже одна. Смятая, растерзанная траншея пехотинцев вела редкий ружейный огонь, да булькал батальонный миномет трубою, и вскоре еще две трубы начали бросать мины; затрещал припоздало и обрадовано ручной пулемет, а станковый молчал, и бронебойщики выдохлись. Из окопов то тут, то там выскакивали темные фигуры чужих солдат, от низко севших касок казавшихся безголовыми, и бросались во тьму, вдогон своим, с криками и плачем.
По ним редко стреляли, и никто их не догонял"…
<…>
«Из села, что было за оврагами и полем, на плоскую высотку, изрезанную оврагами, помеченную редкими деревцами, высыпала туча народа — не стало видно снега. Из оврагов тоже вываливали и вываливали волна за волною толпы людей и катились навстречу тем, что взлохмаченным прибоем наплывали от села. Между ними сужалось и сужалось белое пространство. С двух сторон на всех скоростях катили танки, стискивая все плотнее в кучу людей, закруживая их водоворотом, разметывая на стороны грудью, прорубая пулеметами просеки, вбивая в толпы бегущих снаряды…»
Смирнов, А. «Мы перед нашим комбатом, как перед господом богом чисты...» : 75 лет назад будущие писатели Василь Быков и Виктор Астафьев освобождали правобережную Украину / Андрей Смирнов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2019. – № 2. – С. 45–49 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 49.
«Тогда «не спали сутками. Бессонница и усталость вызывали состояние полного безразличия. Даже под огнем не хотелось окапываться или искать укрытие: убьют, и черт с ним! Только бы поскорей, чтобы не мучиться, не мерзнуть. Лютая стужа была сильнее страха. Особенно ночью, в степи. Мороз не давал сомкнуть глаз, пробирал до костей. Дрожишь всем телом, топаешь ногами. Даже лежа в снегу стучишь ими, как в агонии. До сознания доходили только команды командиров вперемежку с матюками. Или обстрел с близкого расстояния. Почти в упор. Или, когда мины ложились рядом. Тогда на короткое время охватывал страх. А затем опять наваливалась усталость и безразличие ко всему»…
<…>
«Не спали порою целыми сутками. Иногда — ни одного часа. Так вот, сонные, топаем по наполовину заметенному шляху, многие спят на ходу, спотыкаются, падают. Хлесткий мат поднимает их, и люди, едва разлепив ресницы, бредут дальше»…
<…>
«Вдруг смотрю — рядом, в невысоких зарослях, мелькали какие-то фигуры. Я не успел еще толком их разглядеть, как одна за другой полоснули автоматные очереди — трассирующими по всей колонне. Кинжальный огонь. […]
В зарослях — танки. Сколько их там, в полутьме не разберешь — может, четыре или пять. Может, еще больше. Вот уже, рыча моторами и строча из пулеметов, они движутся на нас. А между ними — автоматчики, кричат на бегу: "Рус, сдавайся!" »
<…>
А дальше снова «слоеный пирог». По селу, куда доставили раненых, утром ударили минометы и танковые пушки — опять немецкая боевая группа в советском тылу! Хату санчасти, из которой успел выбраться Быков, разнесли снаряды…
А дальше — пикировщики «Юнкерс-87». Они могли добиться прямого попадания в танк, и Быков предпочел свалиться с подобравшего его Т-34 и заползти в придорожную хату.
<…>
Утром 11 января — «выстрелы, разрывы, крики», дверь чулана, где лежал Быков, распахивает немец. «Одной рукой за скобу держится, в другой автомат. Глаза наши встретились. Уложить его из пистолета — секундное дело. А ему, чтобы дать очередь, нужно перебросить автомат в правую руку. Мгновения… Я не нажал на спусковой крючок, а он не перебросил свой „шмайсер“, отпустил дверную скобу — и опрометью на улицу…»
А дальше — в село входят свои. Быкова подвозят до железнодорожного переезда. И там опять «немцы, похоже, окопались». А поодаль — «едут крытые немецкие машины, видно, драпают из Кировограда».
<…>
Красноармеец Виктор Астафьев:
«Из круговерта снега возникла и покатилась на траншею темная масса людей. С кашлем, криками и визгом ринулась она в траншею, провалилась, завязла, закопошилась в ней.
Началась рукопашная.
Оголодалые, деморализованные окружением и стужею, немцы лезли вперед безумно и слепо. Их быстро прикончили штыками и лопатами. Но за этой волной накатила другая, третья. Все перемешалось в ночи: рев, стрельба, матюки, крик раненых, дрожь земли, мерзлые, с визгом откаты пушек, которые били теперь и по своим и по немцам, не разбираясь, кто где. Да и разобрать уж ничего было нельзя.
Затем «бой откатился куда-то в сторону, в ночь».
<…>
«Впереди тявкала полковая [76-мм. — Авт.] пушчонка, уже одна. Смятая, растерзанная траншея пехотинцев вела редкий ружейный огонь, да булькал батальонный миномет трубою, и вскоре еще две трубы начали бросать мины; затрещал припоздало и обрадовано ручной пулемет, а станковый молчал, и бронебойщики выдохлись. Из окопов то тут, то там выскакивали темные фигуры чужих солдат, от низко севших касок казавшихся безголовыми, и бросались во тьму, вдогон своим, с криками и плачем.
По ним редко стреляли, и никто их не догонял"…
<…>
«Из села, что было за оврагами и полем, на плоскую высотку, изрезанную оврагами, помеченную редкими деревцами, высыпала туча народа — не стало видно снега. Из оврагов тоже вываливали и вываливали волна за волною толпы людей и катились навстречу тем, что взлохмаченным прибоем наплывали от села. Между ними сужалось и сужалось белое пространство. С двух сторон на всех скоростях катили танки, стискивая все плотнее в кучу людей, закруживая их водоворотом, разметывая на стороны грудью, прорубая пулеметами просеки, вбивая в толпы бегущих снаряды…»
Смирнов, А. «Мы перед нашим комбатом, как перед господом богом чисты...» : 75 лет назад будущие писатели Василь Быков и Виктор Астафьев освобождали правобережную Украину / Андрей Смирнов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2019. – № 2. – С. 45–49 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 49.
Маньков (Дмитрий Данилович, сост.) принял командование 845-м артиллерийским полком.
В январе 1944 года за бои по уничтожению последнего плацдарма немцев на левом берегу Днепра (южнее Никополя у Большой Лепетихи) награжден орденом Отечественной войны 1-й степени.
Во время Крымской наступательной операции командир 845-го артиллерийского полка и уже четырежды раненый майор Маньков командовал артиллерийской группой прорыва и поддержки пехоты. 8 и 9 апреля 1944 года оборона немцев и румын у села Каранки была прорвана, враг окружен и уничтожен. Далее при поддержке артиллерии Манькова и 26-й артиллерийской дивизии прорыва из фронтового резерва наступление успешно продолжалось с 10 по 15 апреля.
За эти бои Дмитрий Данилович был представлен к ордену Александра Невского, но получил более высокую награду — орден Красного Знамени.
Чуров, В. Все еще живы... : о чем могут рассказать внукам восемь молодых мужчин с довоенной фотографии / Владимир Чуров. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 12. – С. 16–19 : фот.
В январе 1944 года за бои по уничтожению последнего плацдарма немцев на левом берегу Днепра (южнее Никополя у Большой Лепетихи) награжден орденом Отечественной войны 1-й степени.
Во время Крымской наступательной операции командир 845-го артиллерийского полка и уже четырежды раненый майор Маньков командовал артиллерийской группой прорыва и поддержки пехоты. 8 и 9 апреля 1944 года оборона немцев и румын у села Каранки была прорвана, враг окружен и уничтожен. Далее при поддержке артиллерии Манькова и 26-й артиллерийской дивизии прорыва из фронтового резерва наступление успешно продолжалось с 10 по 15 апреля.
За эти бои Дмитрий Данилович был представлен к ордену Александра Невского, но получил более высокую награду — орден Красного Знамени.
Чуров, В. Все еще живы... : о чем могут рассказать внукам восемь молодых мужчин с довоенной фотографии / Владимир Чуров. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 12. – С. 16–19 : фот.
…Фриц бьет немного. В одиннадцать часов началась артподготовка. Бьет и по этому складу. Сидим. Пока ничего. Все вспоминаются наши русские девчата, их откровенный разговор обо всем. Какие они славные и хорошие. Так приветливо нас встретили и угощали.
<…>
Настроение не из хороших. Трудно. Бьет по нашему дому, только стены летят. Про все можно забыть. Эх, жизнь. Вчера жили хорошо, а сегодня. Ужас. Много выбило людей за этот Берлин: Дементьев, Волконский, Костин, и прежние все из нашей батареи. Сидим, не высунуться, бьет такими, что пробивает четыре этажа и подвал. Вот-вот накроет. Уснул на часик. Скука. Скоро ли конец всему этому? Фолькштурмовцы убегают, их не могут удержать и под страхом расстрела. Но сопротивляется он крепко, хоть и отходит. Говорят, тяжелыми били не немцы, а наш 1-й Украинский, он идет навстречу и всего в двух километрах от нас. Обнаружил в кармане автоматическую ручку. Вспомнил, что мне ее подарила вчера одна старушка. Не зная как отблагодарить со слезами на глазах.
Пришел старшина Муратов и сообщил, что Галуза ранен в ногу. Вот напасти
то, и наводчик, и командир. Хороший он парень. Его я любил больше всего. Жаль. Ребята тают как снег, каждый день. Стоим на месте. Немец все бьет и бьет, ходить невозможно. Вызвали к командиру полка. Он сразу узнал меня и поставил задачу, перейти мост с пушками.
Стемнело. Под разрывами и пулями проскочили мост, и свернули налево, так как в 50 метрах от моста немцы. Техники много, поставили на набережной улице около стены. Пошел искать второй батальон 756 полка. Встретил старшего лейтенанта седьмой батареи, в их дивизионе выбило пять пушек и три автомашины, много людей. Ранен их комдив капитан Кулик. Ранен бывший мой «номер» Сарвачев. Ранен старший лейтенант Чепеков. Вот люди убывают. Нашел батальон, из него в подвале осталось всего человек тридцать. Поставил пушки. Людей в подвал. Легли на обломках кирпича.
Пыль. Смрад. Все вокруг горит. От домов остались лишь стены, от пятиэтажных домов чудовищные дворцы и замки с пустыми глазницами окон и дверей. Снизу видно, что вверх уходят одни развалины. Все разбито кругом. Улицы завалены кирпичем, хламом, нашими сожженными автомашинами. Видны шесть сожженных танков и больше десятка целых, стоят рядами. Грохот, гул — ад. Уснул. Пришел командир батареи, пока остаемся здесь. Впереди немецкие траншеи — впереди Рейхстаг.
<…>
Я навел свою пушку в окно Рейхстага и стал заряжать. Вдруг сильный взрыв, меня отбросило от пушки, все застлало пылью, ударило о мостовую. Опробовал себя. Вроде ничего — цел. Оказывается, рядом ударила самоходка и это меня так воздухом швырнуло. Приказывают выкатить орудие вперед, на площадь, но там еще никого нет. Перед Рейхстагом ров с водой, один танк стал переходить мост и провалился в воду. Вот так бой. Снайпера простреливают каждый проулочек. Недалеко от меня как дал какому-то лейтенанту в живот разрывной, в спину вышло. Дерябина отвез Узлов на собачках и сдал на повозку.
Там в тылу немец тоже не дает проходу, бьет с крыш, чердаков, с окон. Вот сволочь. Все гремит и трясется от взрывов. Кругом свистят и чертят огненными струями пули. Где-то справа особенно сильно гремит. Обо всем забудешь здесь. Пришел комбатр и сказал, что пришли еще две пушки и стоят за мостом. Пошли к комдиву. Дорога до моста забита полностью, пушку Бердникова провести вперед, сюда, никак нельзя.
Около моста бьет и справа, и слева, и спереди, и из-за моста, где-то сидит снайпер. На мосту убил двух связистов нашего дивизиона. Снаряд разорвался над нашей пушкой, обвал камней, разбило прицельные приспособления и погнуло. Потом ударил под пушку. Может быть, он бьет по танкам, они стоят сзади нас метрах в пяти. Начал и он бить артиллерией, очухался наверно и подтащил орудие. Наши самоходки тоже бьют. Кругом дым, убитые, горит. Раненые. Лошади тоже. Гибнут люди. Потери очень большие. Наши у перекрестка на мосту поставили дымовую завесу, но снайпер бьет все равно, спасаешься только тем, что бегаешь за танками и машинами. Кругом гудит все от разрывов.
<…>
Встал. Сегодня тише. Немцы сдаются группами. Выходят с белым флагом. Уже можно ходить около пушек, снайпер так не бьет. Кругом много раненых и убитых. Привели пару лошадей. Интересно, что у Фасхуддинова ушли лошади, и серая пришла домой в тылы. Танки впереди. Много раненых фрицев. Затихло, только откуда-то бьет снайпер, приказали одну пушку выкатить к Рейхстагу. Покатил. На Рейхстаге уже красные знамена. Снимают фоторепортеры. В Рейхстаге уже славяне. Мелькают и поляки. Пленных ведут пачками, среди них много гражданских и женщин.
Рейхстаг разбит не очень, так как стены толстые, окна замурованы, а в них бойницы. Наши танки уже вышли к Рейхстагу с противоположной стороны. Стрельбы нет. Только рвутся патроны в горящем Рейхстаге. Уже все говорят, что гарнизон Берлина капитулировал. Поставил пушку у дверей Рейхстага. Наверху его памятники, и на них наши флаги. Во всю ходят наши машины, танки, пехота и все… Много его техники: танков, зениток уйма, через каждые 20−25 метров. Пушек тоже. Его пленных ведут пачками. Идут сами с белыми флагами. Движение свободно. Как радостно.
Яковлев, Ю. «Я навел свою пушку в окно Рейхстага и стал заряжать...» / Юрий Яковлев. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 5. – С. 98–104 : ил. – Библиогр.: с. 104.
<…>
Настроение не из хороших. Трудно. Бьет по нашему дому, только стены летят. Про все можно забыть. Эх, жизнь. Вчера жили хорошо, а сегодня. Ужас. Много выбило людей за этот Берлин: Дементьев, Волконский, Костин, и прежние все из нашей батареи. Сидим, не высунуться, бьет такими, что пробивает четыре этажа и подвал. Вот-вот накроет. Уснул на часик. Скука. Скоро ли конец всему этому? Фолькштурмовцы убегают, их не могут удержать и под страхом расстрела. Но сопротивляется он крепко, хоть и отходит. Говорят, тяжелыми били не немцы, а наш 1-й Украинский, он идет навстречу и всего в двух километрах от нас. Обнаружил в кармане автоматическую ручку. Вспомнил, что мне ее подарила вчера одна старушка. Не зная как отблагодарить со слезами на глазах.
Пришел старшина Муратов и сообщил, что Галуза ранен в ногу. Вот напасти
то, и наводчик, и командир. Хороший он парень. Его я любил больше всего. Жаль. Ребята тают как снег, каждый день. Стоим на месте. Немец все бьет и бьет, ходить невозможно. Вызвали к командиру полка. Он сразу узнал меня и поставил задачу, перейти мост с пушками.
Стемнело. Под разрывами и пулями проскочили мост, и свернули налево, так как в 50 метрах от моста немцы. Техники много, поставили на набережной улице около стены. Пошел искать второй батальон 756 полка. Встретил старшего лейтенанта седьмой батареи, в их дивизионе выбило пять пушек и три автомашины, много людей. Ранен их комдив капитан Кулик. Ранен бывший мой «номер» Сарвачев. Ранен старший лейтенант Чепеков. Вот люди убывают. Нашел батальон, из него в подвале осталось всего человек тридцать. Поставил пушки. Людей в подвал. Легли на обломках кирпича.
Пыль. Смрад. Все вокруг горит. От домов остались лишь стены, от пятиэтажных домов чудовищные дворцы и замки с пустыми глазницами окон и дверей. Снизу видно, что вверх уходят одни развалины. Все разбито кругом. Улицы завалены кирпичем, хламом, нашими сожженными автомашинами. Видны шесть сожженных танков и больше десятка целых, стоят рядами. Грохот, гул — ад. Уснул. Пришел командир батареи, пока остаемся здесь. Впереди немецкие траншеи — впереди Рейхстаг.
<…>
Я навел свою пушку в окно Рейхстага и стал заряжать. Вдруг сильный взрыв, меня отбросило от пушки, все застлало пылью, ударило о мостовую. Опробовал себя. Вроде ничего — цел. Оказывается, рядом ударила самоходка и это меня так воздухом швырнуло. Приказывают выкатить орудие вперед, на площадь, но там еще никого нет. Перед Рейхстагом ров с водой, один танк стал переходить мост и провалился в воду. Вот так бой. Снайпера простреливают каждый проулочек. Недалеко от меня как дал какому-то лейтенанту в живот разрывной, в спину вышло. Дерябина отвез Узлов на собачках и сдал на повозку.
Там в тылу немец тоже не дает проходу, бьет с крыш, чердаков, с окон. Вот сволочь. Все гремит и трясется от взрывов. Кругом свистят и чертят огненными струями пули. Где-то справа особенно сильно гремит. Обо всем забудешь здесь. Пришел комбатр и сказал, что пришли еще две пушки и стоят за мостом. Пошли к комдиву. Дорога до моста забита полностью, пушку Бердникова провести вперед, сюда, никак нельзя.
Около моста бьет и справа, и слева, и спереди, и из-за моста, где-то сидит снайпер. На мосту убил двух связистов нашего дивизиона. Снаряд разорвался над нашей пушкой, обвал камней, разбило прицельные приспособления и погнуло. Потом ударил под пушку. Может быть, он бьет по танкам, они стоят сзади нас метрах в пяти. Начал и он бить артиллерией, очухался наверно и подтащил орудие. Наши самоходки тоже бьют. Кругом дым, убитые, горит. Раненые. Лошади тоже. Гибнут люди. Потери очень большие. Наши у перекрестка на мосту поставили дымовую завесу, но снайпер бьет все равно, спасаешься только тем, что бегаешь за танками и машинами. Кругом гудит все от разрывов.
<…>
Встал. Сегодня тише. Немцы сдаются группами. Выходят с белым флагом. Уже можно ходить около пушек, снайпер так не бьет. Кругом много раненых и убитых. Привели пару лошадей. Интересно, что у Фасхуддинова ушли лошади, и серая пришла домой в тылы. Танки впереди. Много раненых фрицев. Затихло, только откуда-то бьет снайпер, приказали одну пушку выкатить к Рейхстагу. Покатил. На Рейхстаге уже красные знамена. Снимают фоторепортеры. В Рейхстаге уже славяне. Мелькают и поляки. Пленных ведут пачками, среди них много гражданских и женщин.
Рейхстаг разбит не очень, так как стены толстые, окна замурованы, а в них бойницы. Наши танки уже вышли к Рейхстагу с противоположной стороны. Стрельбы нет. Только рвутся патроны в горящем Рейхстаге. Уже все говорят, что гарнизон Берлина капитулировал. Поставил пушку у дверей Рейхстага. Наверху его памятники, и на них наши флаги. Во всю ходят наши машины, танки, пехота и все… Много его техники: танков, зениток уйма, через каждые 20−25 метров. Пушек тоже. Его пленных ведут пачками. Идут сами с белыми флагами. Движение свободно. Как радостно.
Яковлев, Ю. «Я навел свою пушку в окно Рейхстага и стал заряжать...» / Юрий Яковлев. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 5. – С. 98–104 : ил. – Библиогр.: с. 104.
5 сентября 1944 года 259-й отдельный истребительно-противотанковый (дивизион, сост.) был переформирован в 259-й отдельный самоходно-артиллерийский дивизион: на смену трем батареям легендарных «сорокапяток» пришли три батареи, в каждой из которой было четыре СУ-76.
<…>
Дивизионом командовал майор Иван Кириллович Яковлев. Это был «шальной» сын Великой Отечественной, обладавший редким хладнокровием. 22 января 1944 года 3-я батарея дивизиона «под его руководством… картечью с дистанции 50−100 метров уничтожила до 80 немцев». Войну начал лейтенантом, в 1943-м, когда дивизион усыновил Кронида (Кронид Алексеевич Светловский, сын дивизиона, пропал без вести во время Корсунь-Шевченковской операции, сост.), был 25-летним капитаном, День Победы встретил майором. К концу войны стал кавалером шести боевых орденов, включая орден Суворова III степени.
Вчитаемся в строки его Наградных листов. «В боях… тов. Яковлев показал себя смелым, волевым, талантливым офицером». «…Проявил образцы инициативы, мужества и умелого руководства боем». «Сам майор Яковлев находится все время в боевых порядках передового отряда дивизии, сопровождая его огнем и колесами, закрепляя достигнутый рубеж за рубежом. …Личный состав первого орудия был выведен из строя. Майор Яковлев лично открыл огонь по танкам противника, из которых один был подбит. Личным примером майор Яковлев всегда мужественно и героически воодушевляет личный состав на подвиги».
<…>
Под стать командиру дивизиона был и его заместитель майор Михайлов (Александр Яковлевич Михайлов, сост.), автор письма маме Кронида. «Тов. Михайлов на протяжении всех боевых действий против немецких захватчиков проявляет исключительную стойкость и мужество. Его умелой воспитательной работой подготовлены бесстрашные воины, которые храбро уничтожают немецкие танки. Михайлов находится среди подчиненных в самых опасных местах. Личным примером мужества, презрения к смерти он ободряет подчиненных, учит их беспощадно уничтожать врага».
Дивизион входил в состав 136-й стрелковой Киевско-Звенигородской дивизии. (В конце войны — 136-я стрелковая Киевская Краснознаменная орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизия.)
<…>
В январе 1944 года в ходе проведения Корсунь-Шевченковской операции 136-я дивизия попала в окружение. Дивизией командовал генерал-майор Иван Михайлович Пузиков. Об этих тяжелых боях один из ветеранов дивизии, полковник Дмитрий Александрович Самохвал, написал так:
«В Корсунь-Шевченковской операции было окружено 10 дивизий и одна бригада немцев. А мы с рейдом ходили по тылам и попали в окружение к немцам — оказались в двойном кольце. Генерал Пузиков решил вывести дивизию из окружения. Однако Верховное главнокомандование не разрешило этого делать, а поставило задачу не допустить подкрепления окруженной группировки фашистских войск, вредить, уничтожать коммуникации немцев.
В первые дни дивизия успешно выполняла боевую задачу — несколько групп, направляющихся на помощь фашистам, были разгромлены. Однако в скором времени мы были обнаружены вражеской разведкой, над нашими позициями стали кружить самолеты-разведчики. Пришлось нам держать круговую оборону и отражать нападение вражеских войск. Свои позиции дивизия меняла ежедневно, но силы истощались: одних только раненых возили за собой более четырехсот. Убитых хоронили ночью. А фашисты наращивали свою мощь и усиливали натиск. Настало время, когда из артиллерии у нас осталась одна «сорокапятка», но и ту фашистский танк обнаружил и уничтожил. Для обороны было мобилизовано все, что только было можно. Но наших сил не хватало…
Нас спасла наша танковая бригада, которая пошла на прорыв с внешней стороны нашего окружения, а мы, обессиленные, — со своей».
Экштут, С. «Помогите узнать о брате, сыне полка...» / Семен Экштут. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 5. – С. 48–51 : ил. –
Библиогр. в примеч.: с. 51.
<…>
Дивизионом командовал майор Иван Кириллович Яковлев. Это был «шальной» сын Великой Отечественной, обладавший редким хладнокровием. 22 января 1944 года 3-я батарея дивизиона «под его руководством… картечью с дистанции 50−100 метров уничтожила до 80 немцев». Войну начал лейтенантом, в 1943-м, когда дивизион усыновил Кронида (Кронид Алексеевич Светловский, сын дивизиона, пропал без вести во время Корсунь-Шевченковской операции, сост.), был 25-летним капитаном, День Победы встретил майором. К концу войны стал кавалером шести боевых орденов, включая орден Суворова III степени.
Вчитаемся в строки его Наградных листов. «В боях… тов. Яковлев показал себя смелым, волевым, талантливым офицером». «…Проявил образцы инициативы, мужества и умелого руководства боем». «Сам майор Яковлев находится все время в боевых порядках передового отряда дивизии, сопровождая его огнем и колесами, закрепляя достигнутый рубеж за рубежом. …Личный состав первого орудия был выведен из строя. Майор Яковлев лично открыл огонь по танкам противника, из которых один был подбит. Личным примером майор Яковлев всегда мужественно и героически воодушевляет личный состав на подвиги».
<…>
Под стать командиру дивизиона был и его заместитель майор Михайлов (Александр Яковлевич Михайлов, сост.), автор письма маме Кронида. «Тов. Михайлов на протяжении всех боевых действий против немецких захватчиков проявляет исключительную стойкость и мужество. Его умелой воспитательной работой подготовлены бесстрашные воины, которые храбро уничтожают немецкие танки. Михайлов находится среди подчиненных в самых опасных местах. Личным примером мужества, презрения к смерти он ободряет подчиненных, учит их беспощадно уничтожать врага».
Дивизион входил в состав 136-й стрелковой Киевско-Звенигородской дивизии. (В конце войны — 136-я стрелковая Киевская Краснознаменная орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизия.)
<…>
В январе 1944 года в ходе проведения Корсунь-Шевченковской операции 136-я дивизия попала в окружение. Дивизией командовал генерал-майор Иван Михайлович Пузиков. Об этих тяжелых боях один из ветеранов дивизии, полковник Дмитрий Александрович Самохвал, написал так:
«В Корсунь-Шевченковской операции было окружено 10 дивизий и одна бригада немцев. А мы с рейдом ходили по тылам и попали в окружение к немцам — оказались в двойном кольце. Генерал Пузиков решил вывести дивизию из окружения. Однако Верховное главнокомандование не разрешило этого делать, а поставило задачу не допустить подкрепления окруженной группировки фашистских войск, вредить, уничтожать коммуникации немцев.
В первые дни дивизия успешно выполняла боевую задачу — несколько групп, направляющихся на помощь фашистам, были разгромлены. Однако в скором времени мы были обнаружены вражеской разведкой, над нашими позициями стали кружить самолеты-разведчики. Пришлось нам держать круговую оборону и отражать нападение вражеских войск. Свои позиции дивизия меняла ежедневно, но силы истощались: одних только раненых возили за собой более четырехсот. Убитых хоронили ночью. А фашисты наращивали свою мощь и усиливали натиск. Настало время, когда из артиллерии у нас осталась одна «сорокапятка», но и ту фашистский танк обнаружил и уничтожил. Для обороны было мобилизовано все, что только было можно. Но наших сил не хватало…
Нас спасла наша танковая бригада, которая пошла на прорыв с внешней стороны нашего окружения, а мы, обессиленные, — со своей».
Экштут, С. «Помогите узнать о брате, сыне полка...» / Семен Экштут. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 5. – С. 48–51 : ил. –
Библиогр. в примеч.: с. 51.
Воевать пришлось долго. Сначала в Крыму (Сивашский плацдарм, Турецкий вал, Симферополь, штурм Сапун-горы, освобождение Севастополя). Потом освобождал города Белоруссии, выделенные красным карандашом на собственноручно составленной красноармейцем Усачевым карте. Гомель, Бобруйск, Барановичи, Слоним…
<…>
В августе 1944-го вышли на государственную границу СССР. И рванулись дальше — без отдыха и остановок. Варшава, Восточная Пруссия, Кенигсберг, Гдыня, Одер…
— На Одере я (Семен Иванович Усачев, сост.) впервые Рокоссовского увидел. Он даже со мной за руку поздоровался и что-то мне говорил. Но я только видел, как губы шевелятся, и кивал в ответ. Контузия не к месту проявилась.
Семен Иванович на ощупь находит в альбоме нужные документы, цитируя их по памяти. Просит показать полевую «телеграмму» от Сталина, которой очень гордится. «Красноармейцу Усачеву Семену Ивановичу приказами Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина №№ 344,345, 352 и 360 за прорыв укрепленной обороны немцев на западном берегу Одера и овладением городом Штеттин и ряда других городов Западной Померании — всему личному составу нашего соединения, в том числе и Вам, принимавшему участие в боях, за отличные боевые действия объявлена благодарность».
До рейхстага оставалось совсем немного.
— Я Берлин не брал, девушка, вы так и напишите. Мне чужой славы не надо!
<…>
— Жуков шел прямо в лоб, а мы, Рокоссовские — справа. И не дошли до Берлина 50 километров. 9 мая командир дивизиона майор Крестинин говорит: «Около Берлина быть и не увидеть поверженный рейхстаг?!
А ну, стройсь!» И отдал приказ лучшим бойцам немедленно погрузиться в «студебеккер». Вот так я и попал в Берлин.
<…>
Около рейхстага и на его ступеньках — тьма тьмущая трупов, еще не успели убрать. А здание дымится так, что, кажется, не пепел летит, а черный снег. Стены исписаны фамилиями наших. Да так плотно, что не втиснешься.
— Но вам удалось…
— Кто-то сунул мне в руку мел. Но я ведь роста невысокого, вот и попросил водителя «студебеккера» подъехать задом к стене. А сам встал на цыпочки на краешек борта и написал «9.5.45. Усачев» — первое, что в голову пришло. Да и много не распишешься, автомат тяжелый за спиной очень мешал. А уже вечером, когда уезжали обратно в расположение дивизии, увидел над куполом рейхстага наше красное знамя. Победа!
Войну младший сержант Семен Усачев закончил командиром отделения связи 7-й батареи 3-го дивизиона 56-й пушечной артбригады 26-й артиллерийской дважды Краснознаменной ордена Суворова II степени дивизии.
Руденко, М. 9.5.45. Усачев : «Родина» навестила в донбасском Славянске фронтовика, оставившего автограф на поверженном рейхстаге /
Мария Руденко. – Текст : непосредственный // Родина. – 2019. – № 5. –
С. 14–17 : цв. ил.
<…>
В августе 1944-го вышли на государственную границу СССР. И рванулись дальше — без отдыха и остановок. Варшава, Восточная Пруссия, Кенигсберг, Гдыня, Одер…
— На Одере я (Семен Иванович Усачев, сост.) впервые Рокоссовского увидел. Он даже со мной за руку поздоровался и что-то мне говорил. Но я только видел, как губы шевелятся, и кивал в ответ. Контузия не к месту проявилась.
Семен Иванович на ощупь находит в альбоме нужные документы, цитируя их по памяти. Просит показать полевую «телеграмму» от Сталина, которой очень гордится. «Красноармейцу Усачеву Семену Ивановичу приказами Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина №№ 344,345, 352 и 360 за прорыв укрепленной обороны немцев на западном берегу Одера и овладением городом Штеттин и ряда других городов Западной Померании — всему личному составу нашего соединения, в том числе и Вам, принимавшему участие в боях, за отличные боевые действия объявлена благодарность».
До рейхстага оставалось совсем немного.
— Я Берлин не брал, девушка, вы так и напишите. Мне чужой славы не надо!
<…>
— Жуков шел прямо в лоб, а мы, Рокоссовские — справа. И не дошли до Берлина 50 километров. 9 мая командир дивизиона майор Крестинин говорит: «Около Берлина быть и не увидеть поверженный рейхстаг?!
А ну, стройсь!» И отдал приказ лучшим бойцам немедленно погрузиться в «студебеккер». Вот так я и попал в Берлин.
<…>
Около рейхстага и на его ступеньках — тьма тьмущая трупов, еще не успели убрать. А здание дымится так, что, кажется, не пепел летит, а черный снег. Стены исписаны фамилиями наших. Да так плотно, что не втиснешься.
— Но вам удалось…
— Кто-то сунул мне в руку мел. Но я ведь роста невысокого, вот и попросил водителя «студебеккера» подъехать задом к стене. А сам встал на цыпочки на краешек борта и написал «9.5.45. Усачев» — первое, что в голову пришло. Да и много не распишешься, автомат тяжелый за спиной очень мешал. А уже вечером, когда уезжали обратно в расположение дивизии, увидел над куполом рейхстага наше красное знамя. Победа!
Войну младший сержант Семен Усачев закончил командиром отделения связи 7-й батареи 3-го дивизиона 56-й пушечной артбригады 26-й артиллерийской дважды Краснознаменной ордена Суворова II степени дивизии.
Руденко, М. 9.5.45. Усачев : «Родина» навестила в донбасском Славянске фронтовика, оставившего автограф на поверженном рейхстаге /
Мария Руденко. – Текст : непосредственный // Родина. – 2019. – № 5. –
С. 14–17 : цв. ил.
К 29 февраля 1944 года 3-й Украинский фронт генерала армии Родиона Малиновского принял от соседа, 4-го Украинского, южный участок обороны, тянувшийся вдоль Днепра до самого моря. За месяц боев удалось уничтожить Никопольский плацдарм противника и освободить Кривой Рог. Появилась возможность ударить во фланг и тыл немецкой группировки, удерживающей Херсон, и советское командование решило ее не упускать.
Началась подготовка Березнеговато-Снигирёвской наступательной операции.
В будущем наступлении 28-й армии, которую передали из состава
4-го Украинского фронта в 3-й, предстояла вспомогательная задача — форсировать Днепр, отвлечь на себя как можно больше вражеских сил и освободить Херсон. Непосредственно на город были нацелены две дивизии 13-го стрелкового корпуса.
Одной из них, 49-й гвардейской, и командовал Маргелов.
Командирам было приказано с началом наступления, которое назначили на 6 марта, «по мере возможности» захватить на левом берегу Днепра плацдармы, с которых далее продвигаться к Херсону. Командование понимало, что немцы окопались на высоком правом берегу много месяцев назад и создали мощную линию обороны. Пойди прорвись!
<…>
Маргелов решил попробовать штурмовать на самом правом фланге, в районе Берислава, приказав подполковнику Алексею Тюрину сосредоточить там свой 149-й полк.
А вскоре и сам выехал на место.
<…>
Тут же позвали командира пулеметчиков, старшего лейтенанта Семена Гуменюка, которому надлежало захватить плацдарм. Полковник сообщил всем присутствующим, что лично поведет роту на тот берег. Комполка Тюрин запротестовал: комдив фактически бросал дивизию и отправлялся выполнять задание, на которое мог сгодиться любой храбрый лейтенант. Но Маргелов ничего не хотел слушать. Он был уверен, что на плацдарм удастся быстро переправить подкрепление, и он скоро вернется обратно.
Но скоро не получилось.
До середины Днепра рота добралась нормально. Пулеметчики, гребя первыми попавшимися в руки досками, упорно продвигались к правому берегу. Но затем над водой повисли «люстры» осветительных ракет, начался артобстрел.
Возле плота, на котором переправлялось отделение младшего лейтенанта Георгия Ноги, разорвалась мина. Пулеметчиков сбросило в воду, плот был полуразрушен. Но лейтенант взобрался обратно и открыл огонь, а солдаты поплыли рядом, держась за бревна и толкая плот вперед. Достигнув берега, рота с ходу атаковала немцев, в скоротечном бою выбила их из прибрежных траншей и оседлала дорогу Берислав — Херсон.
Плацдарм захвачен, можно начинать переправлять подкрепления.
Но противник быстро пришел в себя, и в наступление на немногочисленное воинство Маргелова направились значительные силы. По реке тут же была поставлена мощная огневая завеса, а в воздухе с первым светом барражировали самолеты с крестами, бомбившие берег и обстреливавшие все что движется.
Весь день 10 марта Маргелову и пулеметчикам пришлось драться в окружении.
Выручала связь, полковник лично корректировал огонь артиллерии, поддерживавшей плацдарм из-за Днепра. В самый критический момент Василию Филипповичу пришлось вызвать огонь на себя. В результате к утру 11 марта из 67 переправившихся солдат и офицеров в живых оставались только 14.
Но их жертвы оказались не напрасными. Используя отвлекающие действия, начальнику штаба дивизии подполковнику Валерию Шубину удалось переправить к Маргелову на плацдарм сначала один батальон, а затем и весь 149-й полк.
Оборона немцев «посыпалась».
<…>
Основной удар по группировке противника в районе Херсона теперь предстояло нанести 49-й гвардейской дивизии Маргелова.
<…>
Весь день 12 марта бойцы на плацдарме отбивали атаки, а к вечеру у левого берега в районе озера Домаха были собраны все имеющиеся в наличии плавсредства: катера, паромы, баржи, рыбачьи лодки и речной пароход. Его
из-под носа у немцев угнали местные жители, чтобы помочь бойцам дивизии освободить их родной город.
Переправа началась в 23.30. К четырем утра на правый берег перебрались основные силы 295-й стрелковой дивизии и 147-го полка из состава дивизии Маргелова. К этому времени еще два полка Василия Филипповича подошли к Херсону с севера и запада, оседлав дороги Херсон — Николаев и Херсон — Берислав.
<…>
Утром 13 марта начался штурм города.
К полудню, преодолев ожесточенное сопротивление в районе Военного форштадта, 3-й батальон 1040-го полка во главе с майором Георгием Акопянцем ворвался на юго-восточную окраину Херсона. Очищая улицу за улицей, квартал за кварталом, советские войска к концу дня в основном завершили освобождение Херсона.
В 22.00, когда на западной окраине города еще шел бой, в Москве в честь солдат и офицеров 3-го Украинского фронта прогремели 20 залпов из 224 орудий.
А уже 18 марта полковнику Маргелову присвоили звание Героя Советского Союза и вручили Золотую Звезду Героя.
Заборин, Д. Полковник Василий Маргелов: «Роту поведу лично!.» : будущий легендарный командующий ВДВ стал Героем Советского Союза
за героическую переправу через Днепр и освобождение Херсона / Дмитрий Заборин. – Текст : непосредственный // Родина. – 2023. – № 8. – С. 20–23 : ил.
Началась подготовка Березнеговато-Снигирёвской наступательной операции.
В будущем наступлении 28-й армии, которую передали из состава
4-го Украинского фронта в 3-й, предстояла вспомогательная задача — форсировать Днепр, отвлечь на себя как можно больше вражеских сил и освободить Херсон. Непосредственно на город были нацелены две дивизии 13-го стрелкового корпуса.
Одной из них, 49-й гвардейской, и командовал Маргелов.
Командирам было приказано с началом наступления, которое назначили на 6 марта, «по мере возможности» захватить на левом берегу Днепра плацдармы, с которых далее продвигаться к Херсону. Командование понимало, что немцы окопались на высоком правом берегу много месяцев назад и создали мощную линию обороны. Пойди прорвись!
<…>
Маргелов решил попробовать штурмовать на самом правом фланге, в районе Берислава, приказав подполковнику Алексею Тюрину сосредоточить там свой 149-й полк.
А вскоре и сам выехал на место.
<…>
Тут же позвали командира пулеметчиков, старшего лейтенанта Семена Гуменюка, которому надлежало захватить плацдарм. Полковник сообщил всем присутствующим, что лично поведет роту на тот берег. Комполка Тюрин запротестовал: комдив фактически бросал дивизию и отправлялся выполнять задание, на которое мог сгодиться любой храбрый лейтенант. Но Маргелов ничего не хотел слушать. Он был уверен, что на плацдарм удастся быстро переправить подкрепление, и он скоро вернется обратно.
Но скоро не получилось.
До середины Днепра рота добралась нормально. Пулеметчики, гребя первыми попавшимися в руки досками, упорно продвигались к правому берегу. Но затем над водой повисли «люстры» осветительных ракет, начался артобстрел.
Возле плота, на котором переправлялось отделение младшего лейтенанта Георгия Ноги, разорвалась мина. Пулеметчиков сбросило в воду, плот был полуразрушен. Но лейтенант взобрался обратно и открыл огонь, а солдаты поплыли рядом, держась за бревна и толкая плот вперед. Достигнув берега, рота с ходу атаковала немцев, в скоротечном бою выбила их из прибрежных траншей и оседлала дорогу Берислав — Херсон.
Плацдарм захвачен, можно начинать переправлять подкрепления.
Но противник быстро пришел в себя, и в наступление на немногочисленное воинство Маргелова направились значительные силы. По реке тут же была поставлена мощная огневая завеса, а в воздухе с первым светом барражировали самолеты с крестами, бомбившие берег и обстреливавшие все что движется.
Весь день 10 марта Маргелову и пулеметчикам пришлось драться в окружении.
Выручала связь, полковник лично корректировал огонь артиллерии, поддерживавшей плацдарм из-за Днепра. В самый критический момент Василию Филипповичу пришлось вызвать огонь на себя. В результате к утру 11 марта из 67 переправившихся солдат и офицеров в живых оставались только 14.
Но их жертвы оказались не напрасными. Используя отвлекающие действия, начальнику штаба дивизии подполковнику Валерию Шубину удалось переправить к Маргелову на плацдарм сначала один батальон, а затем и весь 149-й полк.
Оборона немцев «посыпалась».
<…>
Основной удар по группировке противника в районе Херсона теперь предстояло нанести 49-й гвардейской дивизии Маргелова.
<…>
Весь день 12 марта бойцы на плацдарме отбивали атаки, а к вечеру у левого берега в районе озера Домаха были собраны все имеющиеся в наличии плавсредства: катера, паромы, баржи, рыбачьи лодки и речной пароход. Его
из-под носа у немцев угнали местные жители, чтобы помочь бойцам дивизии освободить их родной город.
Переправа началась в 23.30. К четырем утра на правый берег перебрались основные силы 295-й стрелковой дивизии и 147-го полка из состава дивизии Маргелова. К этому времени еще два полка Василия Филипповича подошли к Херсону с севера и запада, оседлав дороги Херсон — Николаев и Херсон — Берислав.
<…>
Утром 13 марта начался штурм города.
К полудню, преодолев ожесточенное сопротивление в районе Военного форштадта, 3-й батальон 1040-го полка во главе с майором Георгием Акопянцем ворвался на юго-восточную окраину Херсона. Очищая улицу за улицей, квартал за кварталом, советские войска к концу дня в основном завершили освобождение Херсона.
В 22.00, когда на западной окраине города еще шел бой, в Москве в честь солдат и офицеров 3-го Украинского фронта прогремели 20 залпов из 224 орудий.
А уже 18 марта полковнику Маргелову присвоили звание Героя Советского Союза и вручили Золотую Звезду Героя.
Заборин, Д. Полковник Василий Маргелов: «Роту поведу лично!.» : будущий легендарный командующий ВДВ стал Героем Советского Союза
за героическую переправу через Днепр и освобождение Херсона / Дмитрий Заборин. – Текст : непосредственный // Родина. – 2023. – № 8. – С. 20–23 : ил.
Они стояли на берегу Вислы теплой августовской ночью 1944 года. «Подождем, пока развиднеется», — сказал стоявшим рядом однополчанам Василий Федорович Скопенко, командир 1180-го стрелкового полка 350-й стрелковой дивизии 13-й армии 1-го Украинского фронта. А на рассвете зрители замерли от восторга, увидев город на другом берегу: старинный замок, башни костелов, средневековая архитектура домов под красной черепицей — город-музей под открытым небом. Как завороженные вглядывались в позолоченные ранними лучами стены, деревья, улочки…
Уроженец Брянской области, Скопенко после окончания Одесского университета работал директором школы, увлекался историей, архитектурой — и решился на дерзкое обращение к командарму: организовать бой за Сандомир так, чтобы нанести городу поменьше разрушений. Командующий 13-й армией генерал Николай Павлович Пухов согласился с доводами и планом полковника.
Бойцы строго исполнили наказ командира — беречь по возможности каждый дом, каждый памятник. 18 августа 1944 года город стал свободным. Население со слезами радости встречало советских бойцов.
За успешно проведенную операцию по освобождению Сандомира, за храбрость и отвагу полковнику Скопенко было присвоено звание Героя Советского Союза, а его полку — звание «Сандомирский». Василия Федоровича назначили комендантом спасенного им города. Он открыл здесь больницу, школу, организовал доставку продовольствия изголодавшимся людям, старался помочь всем, кто нуждался в помощи, — и в награду получил звание почетного гражданина города.
Провожая Скопенко дальше на запад, сандомирцы обратились к нему: «Чем вас отблагодарить?» Он ответил: «Самой высокой честью считал бы для себя быть похороненным в вашем чудесном городе, если не дано будет дожить до Победы и вернуться на Родину…».
Полковник Скопенко был тяжело ранен под Бреслау в конце января 1945-го. Его успели доставить в госпиталь спасенного им города. Но рана оказалась смертельной. 2 февраля 1945 года городское управление Сандомира решило установить памятник на могиле героя, а одну из главных улиц назвать его именем.
Пинахина, Е. «Похороните меня в Сандомире…»: последняя воля полковника Василия Скопенко была исполнена жителями спасенного им польского
города / Елизавета Пинахина. — Текст: непосредственный // Родина. —
2024. — № 7. — С. 78−79: ил.
Уроженец Брянской области, Скопенко после окончания Одесского университета работал директором школы, увлекался историей, архитектурой — и решился на дерзкое обращение к командарму: организовать бой за Сандомир так, чтобы нанести городу поменьше разрушений. Командующий 13-й армией генерал Николай Павлович Пухов согласился с доводами и планом полковника.
Бойцы строго исполнили наказ командира — беречь по возможности каждый дом, каждый памятник. 18 августа 1944 года город стал свободным. Население со слезами радости встречало советских бойцов.
За успешно проведенную операцию по освобождению Сандомира, за храбрость и отвагу полковнику Скопенко было присвоено звание Героя Советского Союза, а его полку — звание «Сандомирский». Василия Федоровича назначили комендантом спасенного им города. Он открыл здесь больницу, школу, организовал доставку продовольствия изголодавшимся людям, старался помочь всем, кто нуждался в помощи, — и в награду получил звание почетного гражданина города.
Провожая Скопенко дальше на запад, сандомирцы обратились к нему: «Чем вас отблагодарить?» Он ответил: «Самой высокой честью считал бы для себя быть похороненным в вашем чудесном городе, если не дано будет дожить до Победы и вернуться на Родину…».
Полковник Скопенко был тяжело ранен под Бреслау в конце января 1945-го. Его успели доставить в госпиталь спасенного им города. Но рана оказалась смертельной. 2 февраля 1945 года городское управление Сандомира решило установить памятник на могиле героя, а одну из главных улиц назвать его именем.
Пинахина, Е. «Похороните меня в Сандомире…»: последняя воля полковника Василия Скопенко была исполнена жителями спасенного им польского
города / Елизавета Пинахина. — Текст: непосредственный // Родина. —
2024. — № 7. — С. 78−79: ил.
А 7 августа 1944 г. у литовской деревни Тупики он (В. С. Алхимов, сост.) совершил свой самый главный подвиг, за который был удостоен звания Героя.
<…>
«Я (В. С. Алхимов, сост.) проснулся в 5 часов утра, чтобы написать донесение — боевой отчет. Слышу — летят немецкие самолеты. Рассвет… Зорька… Красивые литовские места. Мы уже привыкли к тактике немцев: если летит самолет, значит что-нибудь да будет. Прошло минут 20. Слышим, гудят танки. Я залез на крышу к разведчикам, посмотрел в стереотрубу. Вижу 3 танка. Это немного, конечно, можно справиться. Но неизвестно, сколько их действительно. Разбудил командира дивизиона. Решили предупредить огневые позиции в 3 километрах от нас, чтобы были наготове. У нас тут были хорошо налажены и телефонная связь, и радиостанция…
Танки прошли, повернули назад… Минут через 30, после восхода августовского солнца, немцы начали стрелять все чаще и чаще. Немцы открыли артиллерийскую подготовку. Вслед за этим — гул танков. Вижу во ржи уже не 3 танка, а 8 танков, и за ними еще. К реке Ширвинте мы выдвинулись утиным клювом. Они шли, чтобы отрезать нас у правого фланга и отрезать утиный клюв, следовательно. Пехота наша сразу подала назад. Причем нельзя не вспомнить, что когда пехота бежит, то все остальное начинает бежать даже мысленно. Тут начали сниматься маленькие пушки противотанковые, гаубицы. Весь наблюдательный пункт снимается и догоняет пехоту. Остались я и командир дивизиона. Все убежали. Танки нас вот-вот отрежут. Людей жалко всех терять. Командир дивизиона (он был немного моложе меня) чуть-чуть растерялся. Мы дружно с ним воевали, он никогда мне не приказывал, потому что я всегда знал, что делать. Вот я ему и говорю: «Беги наперерез танкам и спасайся…, а я останусь с радиостанцией». Он сразу согласился, пожал мне руку, ушел, взяв с собой народу человек 18″.
Вскоре положение стало казаться безвыходным. «Я остался с двумя радистами, мгновенно скрылись во ржи, а до танков осталось метров 200. Радисты мои были старички. Развернули мы с ними радиостанцию, передали координаты (старая артиллерийская привычка быстро их находить, определять). Усадебка, где мы было расположились, загорелась от немецких снарядов. Отошли от усадьбы метров на 100. Радиостанцию поставили в окопчик, случайно тут оказавшийся, и передали на огневую, чтобы открыли огонь по танкам, а танки эти вот-вот нас раздавят. Старички-радисты мои не выдержали, говорят: «Побежим! Побежим вдоль танков!» И мне, конечно, было не по себе. Но я предупредил огневую, чтобы огонь вела, а сами уходим. Взяли радиостанцию (довольно тяжелая), старички ползли метров 100. Но это бессмысленно. Поднялись, побежали метров 500 вдоль танков. Ясно, что мы отрезаны от своих. Сзади немцы уже пускают немецкие транспортеры, а на них пехота.
Положение становится ясным — попадем в плен. Танков было 50 штук. Бежать было трудно — груз тяжелый, старичкам моим тяжело. Они просили, чтобы бросить радиостанцию. Но у меня тут же мелькнула мысль, что радиостанция — наш хлеб, наше спасение, и я стал ругаться матом, чтобы бросали всё, что только возможно, но не радиостанцию — противогаз и прочее. Побежали в рощицу и оказались между немцами и своими, причем второго радиста не оказалось… Никогда еще под таким огнем мне не приходилось бегать".
В экстремальной ситуации 24-летний лейтенант проявил смекалку. «Прилег. Потом поднялся и вижу, что 14 танков нас обогнали на метров 150. У танков, между прочим, такая «привычка», что если один танк останавливается, то останавливаются и все другие (они немножко слепы). 14 танков отошли на одну площадку. У меня мелькнула мысль передать координаты, чтобы наши открыли стрельбу. Развернул радиостанцию, передал координаты на огневую и нашим. Огневая хорошо работала тогда, там были одни сталинградцы, им требовалось только две минуты, чтобы открыть огонь.
Вдруг слышу, свистит тяжелый 50-килограммовый снаряд. Наши заухали! Смотреть уже было нечего, они стреляли целым дивизионом, били из тяжелых орудий. Прошло минут 5. Стихло. Поднял голову, вижу, что 4 танка горят, а 8 танков уходят назад, два же просто так стоят. Образовалась брешь, в которую можно пройти к своим — соображаю я. Я и не ожидал более удобного случая. Собираем радиостанцию и бежим с радистом.
Пробежали полтора километра, встречают наши. Командир пехотного полка, который собирал пехоту-матушку, говорит мне, что я подбил 6 вражеских танков. Решили посмотреть, вместе пошли к танкам. Это были танки из дивизии «Великая Германия». Экипажи бросили танки. Мы нашли в них варенье с надписью «Великая Германия»", куртки и разное барахло. Оказалось, что 4 танка горели, а 2 — гусеничные — подбиты… Вечером пришел к своим, а они уже похоронили меня…"
За этот подвиг 24 марта 1945 г. Алхимов был удостоен звания Героя Советского Союза. Звезду ему вручили уже после Победы, 30 мая, в Москве, откуда будущий председатель Госбанка проследовал на Дальний Восток, на свою следующую войну — с Японией.
Борисенок, Ю. Председатель Госбанка СССР Владимир Алхимов: «Мне сказали, что я подбил 6 танков…»: окопная правда лейтенанта, очень не любившего финансы / Юрий Борисенок, Константин Дроздов. — Текст:
непосредственный // Родина. — 2024. — № 12. — С. 102−105: ил. —
Библиогр. в примеч.: с. 105.
<…>
«Я (В. С. Алхимов, сост.) проснулся в 5 часов утра, чтобы написать донесение — боевой отчет. Слышу — летят немецкие самолеты. Рассвет… Зорька… Красивые литовские места. Мы уже привыкли к тактике немцев: если летит самолет, значит что-нибудь да будет. Прошло минут 20. Слышим, гудят танки. Я залез на крышу к разведчикам, посмотрел в стереотрубу. Вижу 3 танка. Это немного, конечно, можно справиться. Но неизвестно, сколько их действительно. Разбудил командира дивизиона. Решили предупредить огневые позиции в 3 километрах от нас, чтобы были наготове. У нас тут были хорошо налажены и телефонная связь, и радиостанция…
Танки прошли, повернули назад… Минут через 30, после восхода августовского солнца, немцы начали стрелять все чаще и чаще. Немцы открыли артиллерийскую подготовку. Вслед за этим — гул танков. Вижу во ржи уже не 3 танка, а 8 танков, и за ними еще. К реке Ширвинте мы выдвинулись утиным клювом. Они шли, чтобы отрезать нас у правого фланга и отрезать утиный клюв, следовательно. Пехота наша сразу подала назад. Причем нельзя не вспомнить, что когда пехота бежит, то все остальное начинает бежать даже мысленно. Тут начали сниматься маленькие пушки противотанковые, гаубицы. Весь наблюдательный пункт снимается и догоняет пехоту. Остались я и командир дивизиона. Все убежали. Танки нас вот-вот отрежут. Людей жалко всех терять. Командир дивизиона (он был немного моложе меня) чуть-чуть растерялся. Мы дружно с ним воевали, он никогда мне не приказывал, потому что я всегда знал, что делать. Вот я ему и говорю: «Беги наперерез танкам и спасайся…, а я останусь с радиостанцией». Он сразу согласился, пожал мне руку, ушел, взяв с собой народу человек 18″.
Вскоре положение стало казаться безвыходным. «Я остался с двумя радистами, мгновенно скрылись во ржи, а до танков осталось метров 200. Радисты мои были старички. Развернули мы с ними радиостанцию, передали координаты (старая артиллерийская привычка быстро их находить, определять). Усадебка, где мы было расположились, загорелась от немецких снарядов. Отошли от усадьбы метров на 100. Радиостанцию поставили в окопчик, случайно тут оказавшийся, и передали на огневую, чтобы открыли огонь по танкам, а танки эти вот-вот нас раздавят. Старички-радисты мои не выдержали, говорят: «Побежим! Побежим вдоль танков!» И мне, конечно, было не по себе. Но я предупредил огневую, чтобы огонь вела, а сами уходим. Взяли радиостанцию (довольно тяжелая), старички ползли метров 100. Но это бессмысленно. Поднялись, побежали метров 500 вдоль танков. Ясно, что мы отрезаны от своих. Сзади немцы уже пускают немецкие транспортеры, а на них пехота.
Положение становится ясным — попадем в плен. Танков было 50 штук. Бежать было трудно — груз тяжелый, старичкам моим тяжело. Они просили, чтобы бросить радиостанцию. Но у меня тут же мелькнула мысль, что радиостанция — наш хлеб, наше спасение, и я стал ругаться матом, чтобы бросали всё, что только возможно, но не радиостанцию — противогаз и прочее. Побежали в рощицу и оказались между немцами и своими, причем второго радиста не оказалось… Никогда еще под таким огнем мне не приходилось бегать".
В экстремальной ситуации 24-летний лейтенант проявил смекалку. «Прилег. Потом поднялся и вижу, что 14 танков нас обогнали на метров 150. У танков, между прочим, такая «привычка», что если один танк останавливается, то останавливаются и все другие (они немножко слепы). 14 танков отошли на одну площадку. У меня мелькнула мысль передать координаты, чтобы наши открыли стрельбу. Развернул радиостанцию, передал координаты на огневую и нашим. Огневая хорошо работала тогда, там были одни сталинградцы, им требовалось только две минуты, чтобы открыть огонь.
Вдруг слышу, свистит тяжелый 50-килограммовый снаряд. Наши заухали! Смотреть уже было нечего, они стреляли целым дивизионом, били из тяжелых орудий. Прошло минут 5. Стихло. Поднял голову, вижу, что 4 танка горят, а 8 танков уходят назад, два же просто так стоят. Образовалась брешь, в которую можно пройти к своим — соображаю я. Я и не ожидал более удобного случая. Собираем радиостанцию и бежим с радистом.
Пробежали полтора километра, встречают наши. Командир пехотного полка, который собирал пехоту-матушку, говорит мне, что я подбил 6 вражеских танков. Решили посмотреть, вместе пошли к танкам. Это были танки из дивизии «Великая Германия». Экипажи бросили танки. Мы нашли в них варенье с надписью «Великая Германия»", куртки и разное барахло. Оказалось, что 4 танка горели, а 2 — гусеничные — подбиты… Вечером пришел к своим, а они уже похоронили меня…"
За этот подвиг 24 марта 1945 г. Алхимов был удостоен звания Героя Советского Союза. Звезду ему вручили уже после Победы, 30 мая, в Москве, откуда будущий председатель Госбанка проследовал на Дальний Восток, на свою следующую войну — с Японией.
Борисенок, Ю. Председатель Госбанка СССР Владимир Алхимов: «Мне сказали, что я подбил 6 танков…»: окопная правда лейтенанта, очень не любившего финансы / Юрий Борисенок, Константин Дроздов. — Текст:
непосредственный // Родина. — 2024. — № 12. — С. 102−105: ил. —
Библиогр. в примеч.: с. 105.
26 августа 1944 года командир 293-го гвардейского стрелкового Краснознаменного полка гвардии полковник Александр Андреевич Свиридов подписал представление к награде. На красноармейца Павла Дубинду, не имевшего ни наград, ни сержантских нашивок. Командир полка лучше, чем кто-либо понимал: в этом есть высшая справедливость…
<…>
Полковник знал, что боец недавно бежал из плена. Но предпочел ему поверить и сразу назначил командиром отделения.
Полковник Свиридов ни разу не пожалел о своем выборе.
<…>
«В боях за овладение селом Скорлупки Соколув-Подлясского уезда Седлецкой области (Польша), под сильным огнем противника проявляя бесстрашие, мужество и стойкость, 8 августа 1944 года тов. Дубинда П. Х. первым ворвался в траншеи противника, где гранатами и огнем из автомата уничтожил 7 немецких солдат и офицеров и составом отделения закрепился в траншее, чем способствовал овладению село Скорлупки. Достоин награждения орденом Слава III степени» — в представлении комполка Свиридова лишь один эпизод Белорусской наступательной операции «Багратион». Но пока наградной лист неспешно совершал свой путь наверх (полк — дивизия — корпус), Павел Дубинда, уже успевший получить лычки младшего сержанта, отличился в боях при форсировании реки Западный Буг и завоевании плацдарма на ее правом берегу.
И полковник Свиридов подписывает второй наградной лист. Через шесть дней после первого. На орден Славы II степени:
«В боях за железнодорожное полотно на подступах к станции Мостувка и за овладение деревни Мостувка Вышкувского уезда Варшавской области (Польша) 20 августа 1944 года тов. Дубинда П. Х., временно командуя стрелковым взводом, стремительной атакой первым выбил немцев из оборонительного узла и оседлал железную дорогу. В этом бою тов. Дубинда составом взвода уничтожил более 15 немецких солдат и офицеров. Будучи ранен, тов. Дубинда не покинул поле боя и продолжал оставаться в строю, а когда выбыл командир роты из строя, тов. Дубинда взял командование на себя и способствовал выполнению задачи по овладению деревней Мостувка».
Уже ясно, что дать Дубинде под командование меньше взвода —
не по-хозяйски. Но он ведь не офицер! И пока что получает назначение на должность старшины стрелковой роты в родном 293-м гвардейском полку, который оказался на острие удара в сторону Восточной Пруссии. Вы уже понимаете, что третий наградной лист, к ордену Славы I степени, подписанный полковником Свиридовым, не заставил себя долго ждать:
«21−25 октября 1944 года в ожесточенных боях по прорыву сильно укрепленной, глубоко эшелонированной полосы обороны немцев в районе города Шталлупенен (Восточная Пруссия) тов. Дубинда П. Х. проявил бесстрашие, мужество и командирское умение в проведении боевых операций. 22.10.44 года по выбытии из строя командира стрелкового взвода тов. Дубинда взял на себя командование и по сигналу на штурм укреплений противника в районе села Пешикен поднял взвод и стремительной атакой первым во главе взвода ворвался в траншею противника, где в рукопашном и ближнем бою лично уничтожил 4 немецких солдат и взял в плен 1 офицера противника. Закрепившись составом взвода в траншее, тов. Дубинда способствовал успеху завоевания рубежа на подступах к городу Шталлупенен и в конечном — овладению городом».
Экштут, С. Гвардии старшина Павел Дубинда: «морская душа»... Удивительная жизнь великого солдата, о котором должен знать каждый из нас / Семен Экштут. – Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 5. – С. 11–15 : ил.
<…>
Полковник знал, что боец недавно бежал из плена. Но предпочел ему поверить и сразу назначил командиром отделения.
Полковник Свиридов ни разу не пожалел о своем выборе.
<…>
«В боях за овладение селом Скорлупки Соколув-Подлясского уезда Седлецкой области (Польша), под сильным огнем противника проявляя бесстрашие, мужество и стойкость, 8 августа 1944 года тов. Дубинда П. Х. первым ворвался в траншеи противника, где гранатами и огнем из автомата уничтожил 7 немецких солдат и офицеров и составом отделения закрепился в траншее, чем способствовал овладению село Скорлупки. Достоин награждения орденом Слава III степени» — в представлении комполка Свиридова лишь один эпизод Белорусской наступательной операции «Багратион». Но пока наградной лист неспешно совершал свой путь наверх (полк — дивизия — корпус), Павел Дубинда, уже успевший получить лычки младшего сержанта, отличился в боях при форсировании реки Западный Буг и завоевании плацдарма на ее правом берегу.
И полковник Свиридов подписывает второй наградной лист. Через шесть дней после первого. На орден Славы II степени:
«В боях за железнодорожное полотно на подступах к станции Мостувка и за овладение деревни Мостувка Вышкувского уезда Варшавской области (Польша) 20 августа 1944 года тов. Дубинда П. Х., временно командуя стрелковым взводом, стремительной атакой первым выбил немцев из оборонительного узла и оседлал железную дорогу. В этом бою тов. Дубинда составом взвода уничтожил более 15 немецких солдат и офицеров. Будучи ранен, тов. Дубинда не покинул поле боя и продолжал оставаться в строю, а когда выбыл командир роты из строя, тов. Дубинда взял командование на себя и способствовал выполнению задачи по овладению деревней Мостувка».
Уже ясно, что дать Дубинде под командование меньше взвода —
не по-хозяйски. Но он ведь не офицер! И пока что получает назначение на должность старшины стрелковой роты в родном 293-м гвардейском полку, который оказался на острие удара в сторону Восточной Пруссии. Вы уже понимаете, что третий наградной лист, к ордену Славы I степени, подписанный полковником Свиридовым, не заставил себя долго ждать:
«21−25 октября 1944 года в ожесточенных боях по прорыву сильно укрепленной, глубоко эшелонированной полосы обороны немцев в районе города Шталлупенен (Восточная Пруссия) тов. Дубинда П. Х. проявил бесстрашие, мужество и командирское умение в проведении боевых операций. 22.10.44 года по выбытии из строя командира стрелкового взвода тов. Дубинда взял на себя командование и по сигналу на штурм укреплений противника в районе села Пешикен поднял взвод и стремительной атакой первым во главе взвода ворвался в траншею противника, где в рукопашном и ближнем бою лично уничтожил 4 немецких солдат и взял в плен 1 офицера противника. Закрепившись составом взвода в траншее, тов. Дубинда способствовал успеху завоевания рубежа на подступах к городу Шталлупенен и в конечном — овладению городом».
Экштут, С. Гвардии старшина Павел Дубинда: «морская душа»... Удивительная жизнь великого солдата, о котором должен знать каждый из нас / Семен Экштут. – Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 5. – С. 11–15 : ил.
10 февраля 1944 года согласно решению президиума Союза польских патриотов в СССР в стенах Рязанского пехотного училища был произведён выпуск подхорунжих, окончивших Польское офицерское отделение. Из 354 выпускников — 51 женщина.
Особую ценность как для историков, так и для всего нашего поколения представляют воспоминания участниц тех событий. Как девушки попадали в Рязанское военное училище, как складывалась их дальнейшая судьба, можно проследить по воспоминаниям Беллы Цукерман:
«Меня вызвали в ЦК комсомола и дали направление в Рязанское пехотное училище. Я мечтала стать связисткой, медсестрой, но не в пехоту же! «Хотите положить комсомольский билет на стол?» Я не хотела — и оказалась в Рязани.
Всем доводилось читать о славных лётчицах, воевавших не хуже мужчин, а о женщинах, месивших наравне с ними грязь в пехоте, мне что-то после войны ничего не встречалось.
И в Рязанском училище появились два женских батальона — миномётный и пулемётный. Романтика Анки-пулемётчицы дала себя знать, и я выбрала пулемётный. Двухгодичные курсы мы прошли за 11 месяцев. Дрессировали нас без всяких скидок на женские особенности: форсированные 20-километровые ночные марши с пулемётом, ствол которого весит 10 килограммов, а станина с колёсами — 16. Всё это на себе плюс шинель в скатку и прочие причиндалы.
А тогда нас направили в резервную женскую бригаду под Москвой. Встретили нас в штыки: одно дело подчиняться мужчинам, но совсем другое — своим ровесницам, а то и девчонкам помоложе. Словом, я снова писала одно заявление за другим и просилась в действующую армию. Получила назначение в обычный стрелковый полк — командиром пулемётного взвода. Тут и начались мои испытания — я оказалась одна среди 100−150 парней. Чтобы помыться, брала ведро воды, уходила за 2−3 километра в лес и быстро обливалась, озираясь по сторонам. К счастью, меня вскоре легко ранило…".
Шайкин, В. И. «10 пробоин из 10 возможных за 57 секунд...» : подготовка женщин - командиров стрелковых подразделений в годы Великой Отечественной войны / В. И. Шайкин. – Текст : непосредственный //
Военно-исторический журнал. – 2016. – № 3. – С. 62–64 : фот. –
Библиогр. в примеч.: с. 64.
Особую ценность как для историков, так и для всего нашего поколения представляют воспоминания участниц тех событий. Как девушки попадали в Рязанское военное училище, как складывалась их дальнейшая судьба, можно проследить по воспоминаниям Беллы Цукерман:
«Меня вызвали в ЦК комсомола и дали направление в Рязанское пехотное училище. Я мечтала стать связисткой, медсестрой, но не в пехоту же! «Хотите положить комсомольский билет на стол?» Я не хотела — и оказалась в Рязани.
Всем доводилось читать о славных лётчицах, воевавших не хуже мужчин, а о женщинах, месивших наравне с ними грязь в пехоте, мне что-то после войны ничего не встречалось.
И в Рязанском училище появились два женских батальона — миномётный и пулемётный. Романтика Анки-пулемётчицы дала себя знать, и я выбрала пулемётный. Двухгодичные курсы мы прошли за 11 месяцев. Дрессировали нас без всяких скидок на женские особенности: форсированные 20-километровые ночные марши с пулемётом, ствол которого весит 10 килограммов, а станина с колёсами — 16. Всё это на себе плюс шинель в скатку и прочие причиндалы.
А тогда нас направили в резервную женскую бригаду под Москвой. Встретили нас в штыки: одно дело подчиняться мужчинам, но совсем другое — своим ровесницам, а то и девчонкам помоложе. Словом, я снова писала одно заявление за другим и просилась в действующую армию. Получила назначение в обычный стрелковый полк — командиром пулемётного взвода. Тут и начались мои испытания — я оказалась одна среди 100−150 парней. Чтобы помыться, брала ведро воды, уходила за 2−3 километра в лес и быстро обливалась, озираясь по сторонам. К счастью, меня вскоре легко ранило…".
Шайкин, В. И. «10 пробоин из 10 возможных за 57 секунд...» : подготовка женщин - командиров стрелковых подразделений в годы Великой Отечественной войны / В. И. Шайкин. – Текст : непосредственный //
Военно-исторический журнал. – 2016. – № 3. – С. 62–64 : фот. –
Библиогр. в примеч.: с. 64.
«Помню, ночь на 20 августа 1944 года выдалась немного прохладной, под утро выпала обильная роса, и над равниной стлался туман […]
С нетерпением ждали рассвета. На батарее все бодрствовали и ждали команды на открытие огня. Шесть часов пять минут. Команда открыть огонь. Громовой грохот, какого не знает природа […]" (бывший командир батареи Василий Сехин).
«Вражескую оборону заволокло густое облако дыма и пыли. Грохот стоял такой, что в окопах невозможно было разговаривать, объяснялись, как немые, знаками» (бывший связист стрелкового батальона Наум Левин).
<…>
«Вражеская оборона была буквально сметена. Когда мы поднялись в атаку и почти беспрепятственно добежали до румынских траншей, то увидели развороченные ДОТы и ДЗОТы, перепаханные траншеи и окопы, немного уцелевших и обалдевших вражеских солдат […]» (Наум Левин).
«Румыны стали сдаваться сразу. Они ползли от своих окопов к нашим еще во время артобстрела и кричали: „Гитлер капут!“» (бывший командир батареи Владимир Кульневич).
«Пехота пошла в атаку без выстрела, потому что все было вспахано» (бывший помощник начальника штаба артиллерии корпуса Николай Ночевкин).
<…>
«Фашисты в передней своей траншее не выдержали и начали разбегаться, кто к себе в тыл, а кто — к нашей передовой. Это были обезумевшие от страха солдаты (почти без оружия, побросали у себя в траншее)» (Василий Яценко).
<…>
«Артиллерия так обработала первую полосу [обороны. — Авт.], что мы еле продвигались — все было изрыто воронками». Но зато «примерно пятнадцать километров […] сопротивления со стороны немцев вообще не было». Да и потом «сплошного фронта уже не было, только очаговое сопротивление» (бывший командир танкового взвода Василий Брюхов).
<…>
«Как вели бои? Подходим к селу, разведка докладывает, что в нем немцы, есть артиллерия и танки. Подтягиваем приданный [танковой. — Авт.] бригаде артиллерийский полк. Бригада развертывается. […] Начинаем атаковать. В центре противник больше сопротивляется, мы охватываем его с флангов. […] Сбили противника и пошли дальше»" (Василий Брюхов).
<…>
«Фашисты прорывались колоннами, лезли напролом, как обезумевшие. Наши орудия били прямой наводкой, прямо по колоннам, пулеметы и автоматы строчили беспрерывно. А фашисты все лезли и лезли. […] Они толпами метались по оврагу, разгоняемые нашим огнем» (бывший разведчик стрелкового батальона Василий Яценко).
«Гитлеровцы шли толпами, обезумевшие, потерявшие управление» (бывший командир батареи Василий Сехин).
<…>
«До сих пор у меня стоит перед глазами такая картина: параллельно нам, в сторону Румынии без всякой охраны движутся колонны пленных румын, изможденных, с большими вещмешками за спиной…» (бывший заряжающий расчета 76-мм пушки ЗИС-3 Тимофей Гавлинский).
<…>
«Нам сказали, что мы должны сесть на танки и в качестве автоматчиков на танках прорываться вперед, вперед. Не ввязываться в бои, а только впереди себя расчищать дорогу и прорываться вперед и только вперед. […] Мы в бои не ввязывались, а только расправлялись с теми немцами, что на пути нам сопротивлялись. А уже тыловые части расправлялись с оставшимися немцами» (бывший минер Степан Федотов).
<…>
И «на больших скоростях сводный отряд обгонял пехоту, танки и кавалерию и, преследуя противника по параллельным маршрутам, опережал его, захватывал выгодный рубеж, занимал фланговое положение по отношению к колоннам противника, развертывался в боевой порядок и всеми пусковыми установками наносил огневой удар прямой наводкой» (бывший командир дивизиона гвардейских минометов Борис Уткин).
«Мы продвигались по румынским дорогам вперед по 30−40 километров в день» (бывший помначштаба гаубичного артиллерийского полка РГК Илья Марьясин).
«Шли чуть ли не круглые сутки. Поднимались в пять часов утра и шли целый день с двухчасовым дневным привалом на обед и с небольшими промежуточными привалами до десяти — двенадцати часов ночи. Уставшие до предела, валились, как мертвые, прямо на землю, а в пять часов утра снова двигались вперед» (бывший связист стрелкового батальона Наум Левин).
Смирнов, А. Мораль про город Бухарест: подробности и уроки самой
эффективной операции Великой Отечественной войны / Андрей Смирнов. —Текст: непосредственный // Родина. — 2024. — № 8. — С. 40−47: ил. —Библиогр. в примеч.: с. 47.
С нетерпением ждали рассвета. На батарее все бодрствовали и ждали команды на открытие огня. Шесть часов пять минут. Команда открыть огонь. Громовой грохот, какого не знает природа […]" (бывший командир батареи Василий Сехин).
«Вражескую оборону заволокло густое облако дыма и пыли. Грохот стоял такой, что в окопах невозможно было разговаривать, объяснялись, как немые, знаками» (бывший связист стрелкового батальона Наум Левин).
<…>
«Вражеская оборона была буквально сметена. Когда мы поднялись в атаку и почти беспрепятственно добежали до румынских траншей, то увидели развороченные ДОТы и ДЗОТы, перепаханные траншеи и окопы, немного уцелевших и обалдевших вражеских солдат […]» (Наум Левин).
«Румыны стали сдаваться сразу. Они ползли от своих окопов к нашим еще во время артобстрела и кричали: „Гитлер капут!“» (бывший командир батареи Владимир Кульневич).
«Пехота пошла в атаку без выстрела, потому что все было вспахано» (бывший помощник начальника штаба артиллерии корпуса Николай Ночевкин).
<…>
«Фашисты в передней своей траншее не выдержали и начали разбегаться, кто к себе в тыл, а кто — к нашей передовой. Это были обезумевшие от страха солдаты (почти без оружия, побросали у себя в траншее)» (Василий Яценко).
<…>
«Артиллерия так обработала первую полосу [обороны. — Авт.], что мы еле продвигались — все было изрыто воронками». Но зато «примерно пятнадцать километров […] сопротивления со стороны немцев вообще не было». Да и потом «сплошного фронта уже не было, только очаговое сопротивление» (бывший командир танкового взвода Василий Брюхов).
<…>
«Как вели бои? Подходим к селу, разведка докладывает, что в нем немцы, есть артиллерия и танки. Подтягиваем приданный [танковой. — Авт.] бригаде артиллерийский полк. Бригада развертывается. […] Начинаем атаковать. В центре противник больше сопротивляется, мы охватываем его с флангов. […] Сбили противника и пошли дальше»" (Василий Брюхов).
<…>
«Фашисты прорывались колоннами, лезли напролом, как обезумевшие. Наши орудия били прямой наводкой, прямо по колоннам, пулеметы и автоматы строчили беспрерывно. А фашисты все лезли и лезли. […] Они толпами метались по оврагу, разгоняемые нашим огнем» (бывший разведчик стрелкового батальона Василий Яценко).
«Гитлеровцы шли толпами, обезумевшие, потерявшие управление» (бывший командир батареи Василий Сехин).
<…>
«До сих пор у меня стоит перед глазами такая картина: параллельно нам, в сторону Румынии без всякой охраны движутся колонны пленных румын, изможденных, с большими вещмешками за спиной…» (бывший заряжающий расчета 76-мм пушки ЗИС-3 Тимофей Гавлинский).
<…>
«Нам сказали, что мы должны сесть на танки и в качестве автоматчиков на танках прорываться вперед, вперед. Не ввязываться в бои, а только впереди себя расчищать дорогу и прорываться вперед и только вперед. […] Мы в бои не ввязывались, а только расправлялись с теми немцами, что на пути нам сопротивлялись. А уже тыловые части расправлялись с оставшимися немцами» (бывший минер Степан Федотов).
<…>
И «на больших скоростях сводный отряд обгонял пехоту, танки и кавалерию и, преследуя противника по параллельным маршрутам, опережал его, захватывал выгодный рубеж, занимал фланговое положение по отношению к колоннам противника, развертывался в боевой порядок и всеми пусковыми установками наносил огневой удар прямой наводкой» (бывший командир дивизиона гвардейских минометов Борис Уткин).
«Мы продвигались по румынским дорогам вперед по 30−40 километров в день» (бывший помначштаба гаубичного артиллерийского полка РГК Илья Марьясин).
«Шли чуть ли не круглые сутки. Поднимались в пять часов утра и шли целый день с двухчасовым дневным привалом на обед и с небольшими промежуточными привалами до десяти — двенадцати часов ночи. Уставшие до предела, валились, как мертвые, прямо на землю, а в пять часов утра снова двигались вперед» (бывший связист стрелкового батальона Наум Левин).
Смирнов, А. Мораль про город Бухарест: подробности и уроки самой
эффективной операции Великой Отечественной войны / Андрей Смирнов. —Текст: непосредственный // Родина. — 2024. — № 8. — С. 40−47: ил. —Библиогр. в примеч.: с. 47.
«Отчетливо помнятся упорные уличные бои за Вену. Штурмовали дом за домом, квартал за кварталом»; преодолевали по полуразрушенному мосту канал, по берегам которого в «домах с толстыми кирпичными стенами» «в подвалах и на первых этажах были установлены артиллерийские орудия, а на верхних — пулеметы» (бывший пехотинец-стрелок Николай Голышев).
«Самым тяжелым для нас было, когда немец засядет где-нибудь в доме. А эти дома были предназначены для боев. […] Мы обходили эти дома и заходили где-нибудь сбоку. Забрасывали их гранатами до тех пор, пока всех немцев не переубиваем или в плен не возьмем. […] Если была такая возможность, немцы старались убежать, а не попадать в плен» (бывший пехотинец-стрелок Александр Чуденков).
«Уличные бои самые страшные. Окопаться на брусчатке невозможно, а к стальным осколкам добавляются осколки камней. И стреляют по тебе изо всех окон. […]
Потери у нас были очень большие. Помогли танкисты. Они не подставляли свои машины под фаустпатроны из подвалов и окон, а ломали стены домов и двигались сквозь эти проломы" (бывший командир артиллерийского дивизиона Петр Михин).
«В Вене было ужасно, были очень тяжелые бои» (бывший пехотинец-стрелок дивизии СС «Тотенкопф» Манфред Динер).
<…>
В Венском лесу уже наступила «летняя, душная, пылящая жара. […] К полудню на открытых местах находиться было просто невозможно. Спасаться от жары можно было только под густой кроной деревьев» (бывший начальник разведки минометного полка Андрей Николаев)…
Пока правое крыло 3-го Украинского наступало на Вену, армии центра и левого крыла — 26-я (гвардии генерал-лейтенант Николай Гаген) и 27-я (генерал-полковник Сергей Трофименко), тоже двинувшиеся в конце марта на запад — вошли в австрийскую землю Штирия, в Восточные Альпы.
«Местность в предгорьях Восточных Альп была […] очень сложная: высокие горы со скалистыми ущельями, узкими горными каменистыми дорогами, множеством крутых спусков и подъемов, горных ручьев и речушек» (бывший командир танкового батальона Василий Брюхов).
<…>
«Во время боевых операций в горах был такой период, когда ни наши войска, ни немцы не знали, кто кого окружил: то ли мы их, то ли они нас» (бывший бронебойщик Алексей Лантратов).
Нелегко пришлось и в Нижней Австрии. «В тяжелых боях прошел апрель […] Вспоминая сегодня этот месяц, я возмущаюсь некоторыми „знатоками“ войны, которые расписывают его как победное шествие. В апрельских боях бригада потеряла почти всю технику и людей — в боевом строю осталось три танка и не больше тридцати автоматчиков» (бывший командир танкового батальона Василий Брюхов).
«Немцы ожесточенно, с отчаянием обреченных сражались до последних дней, наши полки несли неоправданные потери, о чем я и писал в журнале боевых действий» (бывший помначотделения штаба 46-й армии Александр Лебединцев).
<…>
«Получаем новый приказ: прицепить орудия к машинам и догонять ушедшего противника. Но без пехоты. В случае чего самим заменить ее. Что ж, мы поехали. Немцев догнали. Все дороги были запружены их колоннами — пехотой, артиллерией, тылами. Все прут на запад — сдаваться американцам, нам — не хотят. А мы и не берем. Мы получили новую задачу — как можно быстрее соединиться с союзниками. Немцев просто объезжаем» (бывший командир огневого взвода, писатель Василь Быков).
«Шли мы ходко, с ветерком. […] Дорога асфальтная, противник разбегался и не оказывал сопротивления. […] Горы, цветущие яблони, ярко-зеленые поля озимых, солнце» (бывший командир танкового батальона Василий Брюхов).
Смирнов, А. Каменные буреломы Венского леса: жесточайшие уличные бои в Вене потрясли на исходе войны даже матерых фронтовиков / Андрей Смирнов. — Текст: непосредственный // Родина. — 2025. — № 3. —
С. 49−55: ил. — Библиогр. в примеч.: с. 55.
«Самым тяжелым для нас было, когда немец засядет где-нибудь в доме. А эти дома были предназначены для боев. […] Мы обходили эти дома и заходили где-нибудь сбоку. Забрасывали их гранатами до тех пор, пока всех немцев не переубиваем или в плен не возьмем. […] Если была такая возможность, немцы старались убежать, а не попадать в плен» (бывший пехотинец-стрелок Александр Чуденков).
«Уличные бои самые страшные. Окопаться на брусчатке невозможно, а к стальным осколкам добавляются осколки камней. И стреляют по тебе изо всех окон. […]
Потери у нас были очень большие. Помогли танкисты. Они не подставляли свои машины под фаустпатроны из подвалов и окон, а ломали стены домов и двигались сквозь эти проломы" (бывший командир артиллерийского дивизиона Петр Михин).
«В Вене было ужасно, были очень тяжелые бои» (бывший пехотинец-стрелок дивизии СС «Тотенкопф» Манфред Динер).
<…>
В Венском лесу уже наступила «летняя, душная, пылящая жара. […] К полудню на открытых местах находиться было просто невозможно. Спасаться от жары можно было только под густой кроной деревьев» (бывший начальник разведки минометного полка Андрей Николаев)…
Пока правое крыло 3-го Украинского наступало на Вену, армии центра и левого крыла — 26-я (гвардии генерал-лейтенант Николай Гаген) и 27-я (генерал-полковник Сергей Трофименко), тоже двинувшиеся в конце марта на запад — вошли в австрийскую землю Штирия, в Восточные Альпы.
«Местность в предгорьях Восточных Альп была […] очень сложная: высокие горы со скалистыми ущельями, узкими горными каменистыми дорогами, множеством крутых спусков и подъемов, горных ручьев и речушек» (бывший командир танкового батальона Василий Брюхов).
<…>
«Во время боевых операций в горах был такой период, когда ни наши войска, ни немцы не знали, кто кого окружил: то ли мы их, то ли они нас» (бывший бронебойщик Алексей Лантратов).
Нелегко пришлось и в Нижней Австрии. «В тяжелых боях прошел апрель […] Вспоминая сегодня этот месяц, я возмущаюсь некоторыми „знатоками“ войны, которые расписывают его как победное шествие. В апрельских боях бригада потеряла почти всю технику и людей — в боевом строю осталось три танка и не больше тридцати автоматчиков» (бывший командир танкового батальона Василий Брюхов).
«Немцы ожесточенно, с отчаянием обреченных сражались до последних дней, наши полки несли неоправданные потери, о чем я и писал в журнале боевых действий» (бывший помначотделения штаба 46-й армии Александр Лебединцев).
<…>
«Получаем новый приказ: прицепить орудия к машинам и догонять ушедшего противника. Но без пехоты. В случае чего самим заменить ее. Что ж, мы поехали. Немцев догнали. Все дороги были запружены их колоннами — пехотой, артиллерией, тылами. Все прут на запад — сдаваться американцам, нам — не хотят. А мы и не берем. Мы получили новую задачу — как можно быстрее соединиться с союзниками. Немцев просто объезжаем» (бывший командир огневого взвода, писатель Василь Быков).
«Шли мы ходко, с ветерком. […] Дорога асфальтная, противник разбегался и не оказывал сопротивления. […] Горы, цветущие яблони, ярко-зеленые поля озимых, солнце» (бывший командир танкового батальона Василий Брюхов).
Смирнов, А. Каменные буреломы Венского леса: жесточайшие уличные бои в Вене потрясли на исходе войны даже матерых фронтовиков / Андрей Смирнов. — Текст: непосредственный // Родина. — 2025. — № 3. —
С. 49−55: ил. — Библиогр. в примеч.: с. 55.
«При обеспечении наступающих частей пехоты непрерывно находился в боевых порядках пехоты (старший сержант Ю. В. Никулин, будущий Народный артист СССР, сост.), осуществляя разведку целей и корректировку огня батареи. 22.06.1944 г. при отражении контратак обнаружил и вызвал огонь на 15 целей. В результате точной корректировки огнем батареи рассеяно и частично уничтожено до роты пехоты противника».
<…>
«09.04.1944 года противник силою до двух батальонов, при поддержке 13 танков после мощных артиллерийских налетов перешел в контратаку. Несмотря на то, что снаряды врага рвались непосредственно вблизи от опорного пункта, тов. Смирнов (старший сержант, позже старшина А. М. Смирнов, будущий Заслуженный артист РСФСР, сост.), презирая смерть, открыл мощный минометный огонь своим взводом по немецкой пехоте. В этом бою огнем его взвода было уничтожено: 4 станковых и 2 ручных пулемета, 110 фашистских солдат и офицеров, взвод минометов. Контратака немцев была отбита. 415 стрелковый полк восстановил прежние рубежи».
<…>
Начал войну (младший сержант, затем гвардии сержант И. М. Смоктуновский, будущий Народный артист СССР, сост.) в звании рядового, участвовал в Курской битве и форсировании Днепра; в декабре 1943 года попал в плен, но в январе 1944-го бежал и воевал в партизанском отряде до его соединения с частями Красной армии; принимал участие в освобождении Варшавы и взятии Берлина; командир отделения 641-го стрелкового полка 165-й стрелковой Седлецкой Краснознаменной ордена Кутузова дивизии; в конце войны — командир отделения 318-го гвардейского стрелкового полка 102-й гвардейской стрелковой Новгородско-Померанской Краснознаменной орденов Суворова и Красной Звезды дивизии.
<…>
«Командир отделения роты автоматчиков … (И. М. Смоктуновский, сост.) в боях при прорыве обороны противника 14.01.1945 г. в районе деревни Лорцен его отделение одним из первых ворвалось в траншеи противника, уничтожив при этом около 20 немцев».
<…>
С 1944 года служил (младший лейтенант, затем капитан В. П. Басов, будущий Народный артист СССР, сост.) командиром батареи 424-го минометного полка 36-й минометной бригады 28-й артиллерийской дивизии прорыва Резерва главного командования. В конце войны части дивизии участвовали в блокировании группы армий «Север» на Курляндском полуострове. В бою был тяжело контужен и после излечения в госпитале, уже после Победы, стал помощником начальника оперативного отдела штаба 28-й артиллерийской дивизии прорыва РГК.
<…>
«Тов. Басов, работая командиром батареи, показал себя храбрым офицером, хорошим организатором, инициативным и волевым командиром; как артиллерист хорошо подготовлен. В боях за город Приекуле тов. Басов точной корректировкой огня батареи уничтожил 6 огневых точек, 3 блиндажа, 62 солдата и офицера противника, подавил огонь минометной батареи, отбил контратаку противника, чем обеспечил беспрепятственное продвижение нашей пехоты на своем участке. В ночь на 23 февраля 1945 года т. Басов, выдвинувшись с штурмовой группой батальона в полумызу Яунинчеки, организовал быстрое перемещение боевых порядков своей батареи, подготовил НП (наблюдательный пункт) и ОП (опорный пункт) к бою и своим огнем обеспечил захват важного опорного пункта обороны немцев. В этом бою тов. Басов был тяжело контужен».
<…>
Принимал участие в Великой Отечественной войне с июня 1944 года (младший лейтенант, затем — гвардии лейтенант Е. Я. Вестник, будущий Народный артист СССР), командир огневого взвода 1-й гвардейской корпусной артиллерийской Свирской бригады; в конце войны — адъютант командира 5-й гвардейской гаубичной артиллерийской Севастопольской Краснознаменной бригады 2-й гвардейской артиллерийской Перекопской Краснознаменной ордена Суворова дивизии прорыва Резерва главного командования. Участвовал в овладении Кенигсбергом, ликвидации Земландской группировки противника и овладении городом и крепостью Пиллау. Войну закончил на побережье Балтийского моря.
<…>
«21 июня 1944 года при форсировании реки Свирь показал себя (Е. И. Вестник, сост.) храбрым, мужественным воином. В момент сильного артиллерийского и минометного обстрела противника вынес раненого офицера с поля боя».
<…>
Участник взятия Кенигсберга (красноармеец, затем старший сержант, в конце войны — командир стрелкового отделения, Н. А. Боярский, будущий Народный артист РСФСР). В мае 1945 года в составе дивизии принял боевое участие в ликвидации группировки немецких войск в нижнем течении реки Висла, восточнее города Данцига (ныне — Гданьск).
<…>
«В боях 8−9 апреля 1945 года в городе Кенигсберге показал себя смелым, мужественным, отважным воином, достойным защитником социалистической Родины. 08.04.1945 года в районе Кляйн Амалиенау он (Н. А. Боярский, сост.), обнаружив в одном из домов вражеского снайпера, подкрался к нему и уничтожил его из автомата. В этом же доме он взял двух пленных. В этот же день в районе Зоологического сада в одном из зданий… уничтожил из автомата 6 гитлеровцев и 14 взял в плен, доставив их в штаб».
<…>
Воевал (младший лейтенант, затем лейтенант В. Л. Гуляев, будущий Засуженный артист РСФСР, сост.) с ноября 1943 года в штурмовой авиации, совершил 60 боевых вылетов на штурмовике Ил-2. В конце Великой Отечественной войны — летчик 826-го штурмового авиационного Витебского орденов Суворова и Кутузова полка 335-й штурмовой авиационной Витебской ордена Ленина Краснознаменной ордена Суворова дивизии 3-й воздушной армии. Войну закончил в Восточной Пруссии. Участник Парада Победы 24 июня 1945 года.
<…>
«На боевые задания летает смело и уверенно (В. Л. Гуляев, сост.). Над полем боя работает тактически грамотно, умело используя мощь своего грозного штурмовика. Своими бомбардировочными и штурмовыми ударами тов. Гуляев уничтожил и повредил до 15 автомашин, 4 полевых орудия, создал три очага пожара, подавил огонь 5 огневых точек, расстрелял до 30 вражеских солдат и офицеров. … 24.04.1945 года летал на штурмовку артиллерийско-минометных позиций и скопление техники противника в районе Пиллау. Двумя заходами на цель тов. Гуляев прямым попаданием бомб уничтожил одно полевое орудие, подавил огонь одной огневой точки и пушечно-пулеметным огнем расстрелял до 8 гитлеровцев. В совершенстве овладев самолетом Ил-2, обладая отличной техникой пилотирования, Гуляев всегда отлично выполняет боевые задания. Умело и грамотно маневрируя в разрывах снарядов, быстро находит цель и метко поражает ее».
<…>
Участник Великой Отечественной войны с апреля 1944 года; автоматчик роты автоматчиков 1374-го стрелкового Краснознаменного ордена Богдана Хмельницкого полка 416-й стрелковой Таганрогской Краснознаменной ордена Суворова дивизии. Участник освобождения Варшавы, взятия Будапешта и Берлина (сержант П. Б. Винник, будущий Народный артист Российской Федерации, сост.).
<…>
«29 апреля 1945 года в боях за город Берлин по уничтожению окруженной группировки, засевшей в дотах, тов. Винник скрытно зашел противнику с фланга и внезапно ворвался в дот. Метким метанием гранаты уничтожил пулеметную точку, преграждавшую своим огнем доступ нашей пехоты к укрепленному доту, а также огнем из автомата убил 7 вражеских солдат и двух взял в плен, тем самым способствовал доступу нашей пехоте ворваться в доты».
<…>
В конце войны служил сигнальщиком БК-424 — командирского бронекатера 4-го дивизиона бронекатеров 1-й Керченско-Венской Краснознаменной бригады речных кораблей Дунайской военной флотилии (краснофлотец, Г. А. Юматов, будущий Народный артист РСФСР, сост.). Отличился в боях за сербский город Смедерево на стечении Моравы и Дуная, в 50 км от Белграда. 11 апреля 1945 года участвовал в тактическом десанте на Имперский мост в Вене. Участник освобождения Будапешта, Бухареста и Вены.
<…>
«Краснофлотец Юматов отличился в боях за город Смедерево. Являясь сигнальщиком БК-424, днем 14 октября 1944 года во время боя в районе города Смедерево, Юматов бесстрашно стоял на своем открытом боевом посту. Он под вражеским огнем передавал семафором приказы комдива всем катерам дивизиона. Во время ночного боя с 15-го на 16-е октября тов. Юматов все время находился на боевой рубке и показывал командиру и пулеметчику направление на огневые точки противника, в темноте наблюдал за действиями наших катеров и докладывал комдиву. Когда на катер был направлен весь огонь противника, тов. Юматов сам стрелял из пулемета ДТ. Своим огнем тов. Юматов подавил три огневых точки противника».
<…>
С июня 1944 года воевал радистом и заряжающим 1223-го легкого самоходно-артиллерийского Новгородского ордена Кутузова полка, входившего в состав 29-го танкового Знаменского ордена Ленина Краснознаменного ордена Суворова корпуса (младший сержант, В. П. Заманский, будущий Народный артист РСФСР, сост.). Принял участие в Восточно-Прусской стратегической наступательной операции. День Победы встретил на побережье Данцигской бухты Балтийского моря.
<…>
«Во время боев 04.02.1945 года в районе Гетхендорф совместно с расчетом уничтожил до 50 солдат и офицеров противника, подбил танк Т-4, уничтожил 2 повозки с боеприпасами противника и первый вышел на перекресток шоссейной дороги» (В. П. Заманский, сост.).
Экштут, С. Сержанты войны — маршалы кинематографа: за великими актерами-фронтовиками незримо стояли их боевые побратимы, не вернувшиеся с войны / Семён Экштут. —
Текст: непосредственный // Родина. — 2024. — № 12. — С. 12−19: ил.
<…>
«09.04.1944 года противник силою до двух батальонов, при поддержке 13 танков после мощных артиллерийских налетов перешел в контратаку. Несмотря на то, что снаряды врага рвались непосредственно вблизи от опорного пункта, тов. Смирнов (старший сержант, позже старшина А. М. Смирнов, будущий Заслуженный артист РСФСР, сост.), презирая смерть, открыл мощный минометный огонь своим взводом по немецкой пехоте. В этом бою огнем его взвода было уничтожено: 4 станковых и 2 ручных пулемета, 110 фашистских солдат и офицеров, взвод минометов. Контратака немцев была отбита. 415 стрелковый полк восстановил прежние рубежи».
<…>
Начал войну (младший сержант, затем гвардии сержант И. М. Смоктуновский, будущий Народный артист СССР, сост.) в звании рядового, участвовал в Курской битве и форсировании Днепра; в декабре 1943 года попал в плен, но в январе 1944-го бежал и воевал в партизанском отряде до его соединения с частями Красной армии; принимал участие в освобождении Варшавы и взятии Берлина; командир отделения 641-го стрелкового полка 165-й стрелковой Седлецкой Краснознаменной ордена Кутузова дивизии; в конце войны — командир отделения 318-го гвардейского стрелкового полка 102-й гвардейской стрелковой Новгородско-Померанской Краснознаменной орденов Суворова и Красной Звезды дивизии.
<…>
«Командир отделения роты автоматчиков … (И. М. Смоктуновский, сост.) в боях при прорыве обороны противника 14.01.1945 г. в районе деревни Лорцен его отделение одним из первых ворвалось в траншеи противника, уничтожив при этом около 20 немцев».
<…>
С 1944 года служил (младший лейтенант, затем капитан В. П. Басов, будущий Народный артист СССР, сост.) командиром батареи 424-го минометного полка 36-й минометной бригады 28-й артиллерийской дивизии прорыва Резерва главного командования. В конце войны части дивизии участвовали в блокировании группы армий «Север» на Курляндском полуострове. В бою был тяжело контужен и после излечения в госпитале, уже после Победы, стал помощником начальника оперативного отдела штаба 28-й артиллерийской дивизии прорыва РГК.
<…>
«Тов. Басов, работая командиром батареи, показал себя храбрым офицером, хорошим организатором, инициативным и волевым командиром; как артиллерист хорошо подготовлен. В боях за город Приекуле тов. Басов точной корректировкой огня батареи уничтожил 6 огневых точек, 3 блиндажа, 62 солдата и офицера противника, подавил огонь минометной батареи, отбил контратаку противника, чем обеспечил беспрепятственное продвижение нашей пехоты на своем участке. В ночь на 23 февраля 1945 года т. Басов, выдвинувшись с штурмовой группой батальона в полумызу Яунинчеки, организовал быстрое перемещение боевых порядков своей батареи, подготовил НП (наблюдательный пункт) и ОП (опорный пункт) к бою и своим огнем обеспечил захват важного опорного пункта обороны немцев. В этом бою тов. Басов был тяжело контужен».
<…>
Принимал участие в Великой Отечественной войне с июня 1944 года (младший лейтенант, затем — гвардии лейтенант Е. Я. Вестник, будущий Народный артист СССР), командир огневого взвода 1-й гвардейской корпусной артиллерийской Свирской бригады; в конце войны — адъютант командира 5-й гвардейской гаубичной артиллерийской Севастопольской Краснознаменной бригады 2-й гвардейской артиллерийской Перекопской Краснознаменной ордена Суворова дивизии прорыва Резерва главного командования. Участвовал в овладении Кенигсбергом, ликвидации Земландской группировки противника и овладении городом и крепостью Пиллау. Войну закончил на побережье Балтийского моря.
<…>
«21 июня 1944 года при форсировании реки Свирь показал себя (Е. И. Вестник, сост.) храбрым, мужественным воином. В момент сильного артиллерийского и минометного обстрела противника вынес раненого офицера с поля боя».
<…>
Участник взятия Кенигсберга (красноармеец, затем старший сержант, в конце войны — командир стрелкового отделения, Н. А. Боярский, будущий Народный артист РСФСР). В мае 1945 года в составе дивизии принял боевое участие в ликвидации группировки немецких войск в нижнем течении реки Висла, восточнее города Данцига (ныне — Гданьск).
<…>
«В боях 8−9 апреля 1945 года в городе Кенигсберге показал себя смелым, мужественным, отважным воином, достойным защитником социалистической Родины. 08.04.1945 года в районе Кляйн Амалиенау он (Н. А. Боярский, сост.), обнаружив в одном из домов вражеского снайпера, подкрался к нему и уничтожил его из автомата. В этом же доме он взял двух пленных. В этот же день в районе Зоологического сада в одном из зданий… уничтожил из автомата 6 гитлеровцев и 14 взял в плен, доставив их в штаб».
<…>
Воевал (младший лейтенант, затем лейтенант В. Л. Гуляев, будущий Засуженный артист РСФСР, сост.) с ноября 1943 года в штурмовой авиации, совершил 60 боевых вылетов на штурмовике Ил-2. В конце Великой Отечественной войны — летчик 826-го штурмового авиационного Витебского орденов Суворова и Кутузова полка 335-й штурмовой авиационной Витебской ордена Ленина Краснознаменной ордена Суворова дивизии 3-й воздушной армии. Войну закончил в Восточной Пруссии. Участник Парада Победы 24 июня 1945 года.
<…>
«На боевые задания летает смело и уверенно (В. Л. Гуляев, сост.). Над полем боя работает тактически грамотно, умело используя мощь своего грозного штурмовика. Своими бомбардировочными и штурмовыми ударами тов. Гуляев уничтожил и повредил до 15 автомашин, 4 полевых орудия, создал три очага пожара, подавил огонь 5 огневых точек, расстрелял до 30 вражеских солдат и офицеров. … 24.04.1945 года летал на штурмовку артиллерийско-минометных позиций и скопление техники противника в районе Пиллау. Двумя заходами на цель тов. Гуляев прямым попаданием бомб уничтожил одно полевое орудие, подавил огонь одной огневой точки и пушечно-пулеметным огнем расстрелял до 8 гитлеровцев. В совершенстве овладев самолетом Ил-2, обладая отличной техникой пилотирования, Гуляев всегда отлично выполняет боевые задания. Умело и грамотно маневрируя в разрывах снарядов, быстро находит цель и метко поражает ее».
<…>
Участник Великой Отечественной войны с апреля 1944 года; автоматчик роты автоматчиков 1374-го стрелкового Краснознаменного ордена Богдана Хмельницкого полка 416-й стрелковой Таганрогской Краснознаменной ордена Суворова дивизии. Участник освобождения Варшавы, взятия Будапешта и Берлина (сержант П. Б. Винник, будущий Народный артист Российской Федерации, сост.).
<…>
«29 апреля 1945 года в боях за город Берлин по уничтожению окруженной группировки, засевшей в дотах, тов. Винник скрытно зашел противнику с фланга и внезапно ворвался в дот. Метким метанием гранаты уничтожил пулеметную точку, преграждавшую своим огнем доступ нашей пехоты к укрепленному доту, а также огнем из автомата убил 7 вражеских солдат и двух взял в плен, тем самым способствовал доступу нашей пехоте ворваться в доты».
<…>
В конце войны служил сигнальщиком БК-424 — командирского бронекатера 4-го дивизиона бронекатеров 1-й Керченско-Венской Краснознаменной бригады речных кораблей Дунайской военной флотилии (краснофлотец, Г. А. Юматов, будущий Народный артист РСФСР, сост.). Отличился в боях за сербский город Смедерево на стечении Моравы и Дуная, в 50 км от Белграда. 11 апреля 1945 года участвовал в тактическом десанте на Имперский мост в Вене. Участник освобождения Будапешта, Бухареста и Вены.
<…>
«Краснофлотец Юматов отличился в боях за город Смедерево. Являясь сигнальщиком БК-424, днем 14 октября 1944 года во время боя в районе города Смедерево, Юматов бесстрашно стоял на своем открытом боевом посту. Он под вражеским огнем передавал семафором приказы комдива всем катерам дивизиона. Во время ночного боя с 15-го на 16-е октября тов. Юматов все время находился на боевой рубке и показывал командиру и пулеметчику направление на огневые точки противника, в темноте наблюдал за действиями наших катеров и докладывал комдиву. Когда на катер был направлен весь огонь противника, тов. Юматов сам стрелял из пулемета ДТ. Своим огнем тов. Юматов подавил три огневых точки противника».
<…>
С июня 1944 года воевал радистом и заряжающим 1223-го легкого самоходно-артиллерийского Новгородского ордена Кутузова полка, входившего в состав 29-го танкового Знаменского ордена Ленина Краснознаменного ордена Суворова корпуса (младший сержант, В. П. Заманский, будущий Народный артист РСФСР, сост.). Принял участие в Восточно-Прусской стратегической наступательной операции. День Победы встретил на побережье Данцигской бухты Балтийского моря.
<…>
«Во время боев 04.02.1945 года в районе Гетхендорф совместно с расчетом уничтожил до 50 солдат и офицеров противника, подбил танк Т-4, уничтожил 2 повозки с боеприпасами противника и первый вышел на перекресток шоссейной дороги» (В. П. Заманский, сост.).
Экштут, С. Сержанты войны — маршалы кинематографа: за великими актерами-фронтовиками незримо стояли их боевые побратимы, не вернувшиеся с войны / Семён Экштут. —
Текст: непосредственный // Родина. — 2024. — № 12. — С. 12−19: ил.
СВОЙ: Вы удостоены высшей награды СССР — звания Героя Советского Союза. Что этому предшествовало?
Решетов: В ноябре 1944-го наш полк получил задачу форсировать Дунай у югославских селений Бездан и Батина. Попытки первой и второй роты моего батальона переправиться закончились неудачей, почти весь состав героически погиб.
В ночь на 10 ноября десять лодок с десантом из ста человек отошли от берега. Немцы открыли огонь, и до суши добрались только две наши лодки с 16 бойцами. В темноте мы наткнулись на тела погибших накануне товарищей. Малейшая задержка грозила обернуться смертью и для нас.
Совсем рядом, буквально в нескольких шагах, наверху дамбы была вражеская траншея. Но мы дружным напором вытеснили немцев оттуда.
Тем не менее наше положение оставалось тяжелым. Связи со своими не было, патроны на исходе. Спрашиваю, кто готов переплыть реку на лодке и доставить донесение командованию? Старший сержант Василий Ободовский, не раздумывая, вызвался выполнить приказ. Быстро нацарапав в темноте записку: «Захватили траншею, четыре домика, нужен боезапас, помощь», — я отправил сержанта. Мы прикрывали его лодку огнем.
К утру Ободовский вернулся с 17 бойцами Народно-освободительной армии Югославии. В предрассветной дымке вместе с ними потеснили немцев и немного расширили плацдарм. В наших руках оказалась прибрежная полоса длиной около ста двадцати метров, глубиной в 35−40 м. На этом рубеже мы начали энергично окапываться, готовились к отражению вражеского наступления.
И оно не заставило себя ждать. В течение дня нам пришлось отбить около десяти атак. Увы, в этом бою погиб Ободовский. Позже он был награжден званием Героя Советского Союза посмертно.
С наступлением темноты саперам удалось навести понтонный мост. На плацдарм переправились 703-й стрелковый полк, другие подразделения нашей дивизии и бригады Народно-освободительной армии Югославии. В ночном бою противник был выбит из села.
СВОЙ: Как Вы узнали о присвоении звания Героя?
Решетов: После ожесточенных битв в Венгрии мы вышли к озеру Балатон, взяли пограничный город Веспрем и вступили на территорию Австрии. За форсирование Дуная все в полку, кроме меня, давно были награждены орденами и медалями…
28 марта 1945 года меня вызвали в штаб полка. Отправился туда в раздумьях, пытался понять, для чего потребовался начальству. Приняв мой доклад о прибытии, командир полка молча протянул телеграмму. Обожгла мысль:
что-то случилось с родителями… Начал стал читать и не поверил своим глазам. В телеграмме на мое имя говорилось: «За ваш геройский подвиг, проявленный при выполнении боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками Президиум Верховного Совета СССР своим указом от 24 марта 1945 года присвоил вам звание Героя Советского Союза».
«Поздравляю! — комполка крепко обнял меня и обратился к своему ординарцу. — Налей-ка нам по 100 фронтовых граммов». Выпили, и я вспомнил: «А ведь у меня сегодня день рождения». «Ну так что же ты молчишь! — сказал командир. — Давай, наливай по второй. Этот день надо отметить!» И спросил: «А сколько тебе лет, Сергей?» «Двадцать два». «Да ты совсем молодой, вся жизнь впереди! Что ж, желаю тебе счастья и удачи…»
СВОЙ: Где встретили День Победы?
Решетов: Под Веной. 9 мая в три часа ночи меня разбудил часовой: «Товарищ капитан, немцы!» Я вскочил и услышал громкую стрельбу. Но пули почему-то не свистели над головой, как во время боя. Чувствовалось, что все стреляют вверх.
Послал автоматчика узнать, в чем дело. Он быстро вернулся и радостно закричал: «Ура, немцы капитулировали! Конец войне!» Мы остолбенели, не верилось в реальность свалившейся на нас радости. Когда первая волна ликования схлынула, я отдал команду: «Построиться в одну шеренгу, приготовить оружие!»
С каким же чувством мы дали салют из всех автоматов, выпустили в воздух по целому диску. Стрельба из всех орудий не затихала до самого рассвета. Казалось, что горит все небо до самого горизонта.
Решетов, С. Н. Помнит Вену, помнит Альпы и Дунай / Сергей Никитич
Решетов ; [беседу вел] Валерий Бурт. – Текст : непосредственный //
Свой. – 2019. – № 5. – С. 12–16 : цв. ил.
Решетов: В ноябре 1944-го наш полк получил задачу форсировать Дунай у югославских селений Бездан и Батина. Попытки первой и второй роты моего батальона переправиться закончились неудачей, почти весь состав героически погиб.
В ночь на 10 ноября десять лодок с десантом из ста человек отошли от берега. Немцы открыли огонь, и до суши добрались только две наши лодки с 16 бойцами. В темноте мы наткнулись на тела погибших накануне товарищей. Малейшая задержка грозила обернуться смертью и для нас.
Совсем рядом, буквально в нескольких шагах, наверху дамбы была вражеская траншея. Но мы дружным напором вытеснили немцев оттуда.
Тем не менее наше положение оставалось тяжелым. Связи со своими не было, патроны на исходе. Спрашиваю, кто готов переплыть реку на лодке и доставить донесение командованию? Старший сержант Василий Ободовский, не раздумывая, вызвался выполнить приказ. Быстро нацарапав в темноте записку: «Захватили траншею, четыре домика, нужен боезапас, помощь», — я отправил сержанта. Мы прикрывали его лодку огнем.
К утру Ободовский вернулся с 17 бойцами Народно-освободительной армии Югославии. В предрассветной дымке вместе с ними потеснили немцев и немного расширили плацдарм. В наших руках оказалась прибрежная полоса длиной около ста двадцати метров, глубиной в 35−40 м. На этом рубеже мы начали энергично окапываться, готовились к отражению вражеского наступления.
И оно не заставило себя ждать. В течение дня нам пришлось отбить около десяти атак. Увы, в этом бою погиб Ободовский. Позже он был награжден званием Героя Советского Союза посмертно.
С наступлением темноты саперам удалось навести понтонный мост. На плацдарм переправились 703-й стрелковый полк, другие подразделения нашей дивизии и бригады Народно-освободительной армии Югославии. В ночном бою противник был выбит из села.
СВОЙ: Как Вы узнали о присвоении звания Героя?
Решетов: После ожесточенных битв в Венгрии мы вышли к озеру Балатон, взяли пограничный город Веспрем и вступили на территорию Австрии. За форсирование Дуная все в полку, кроме меня, давно были награждены орденами и медалями…
28 марта 1945 года меня вызвали в штаб полка. Отправился туда в раздумьях, пытался понять, для чего потребовался начальству. Приняв мой доклад о прибытии, командир полка молча протянул телеграмму. Обожгла мысль:
что-то случилось с родителями… Начал стал читать и не поверил своим глазам. В телеграмме на мое имя говорилось: «За ваш геройский подвиг, проявленный при выполнении боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками Президиум Верховного Совета СССР своим указом от 24 марта 1945 года присвоил вам звание Героя Советского Союза».
«Поздравляю! — комполка крепко обнял меня и обратился к своему ординарцу. — Налей-ка нам по 100 фронтовых граммов». Выпили, и я вспомнил: «А ведь у меня сегодня день рождения». «Ну так что же ты молчишь! — сказал командир. — Давай, наливай по второй. Этот день надо отметить!» И спросил: «А сколько тебе лет, Сергей?» «Двадцать два». «Да ты совсем молодой, вся жизнь впереди! Что ж, желаю тебе счастья и удачи…»
СВОЙ: Где встретили День Победы?
Решетов: Под Веной. 9 мая в три часа ночи меня разбудил часовой: «Товарищ капитан, немцы!» Я вскочил и услышал громкую стрельбу. Но пули почему-то не свистели над головой, как во время боя. Чувствовалось, что все стреляют вверх.
Послал автоматчика узнать, в чем дело. Он быстро вернулся и радостно закричал: «Ура, немцы капитулировали! Конец войне!» Мы остолбенели, не верилось в реальность свалившейся на нас радости. Когда первая волна ликования схлынула, я отдал команду: «Построиться в одну шеренгу, приготовить оружие!»
С каким же чувством мы дали салют из всех автоматов, выпустили в воздух по целому диску. Стрельба из всех орудий не затихала до самого рассвета. Казалось, что горит все небо до самого горизонта.
Решетов, С. Н. Помнит Вену, помнит Альпы и Дунай / Сергей Никитич
Решетов ; [беседу вел] Валерий Бурт. – Текст : непосредственный //
Свой. – 2019. – № 5. – С. 12–16 : цв. ил.
Когда речь идет о монументе в Трептов-парке, мы вспоминаем в первую очередь двух советских воинов, два подвига, совершенных Трифоном Лукьяновичем и Николаем Масаловым.
<…>
Лукьянович ушел на фронт 22 июня 1941 года добровольцем. Был ранен, в 1944-м освобождал Минск, где под фашистскими бомбежками погибли его жена и две дочери. В родной деревне жертвами вражеского нашествия стали отец, мать и младшая сестра Трифона Андреевича. И вот старший сержант Лукьянович дошел до Берлина. Во время боев на Эльзенштрассе, в районе Трептов, приметил на линии огня мертвую женщину, а рядом с ней — девочку двух-трех лет. Решив во что бы то ни стало ее спасти, ринулся под шквал пуль.
«Сержант, а ну назад!» — крикнул ему комроты, но Трифон только махнул рукой и устремился ползком дальше. Прикрыв своим телом маленькую немку, уже теряя сознание, перенес ее в безопасное место. Через пять дней герой умер в госпитале: пуля перерезала артерию, и спасти солдата не удалось.
Совершивший аналогичный подвиг сержант Масалов, слава Богу, выжил. Этот случай на всю жизнь запечатлелся в памяти полководца Василия Чуйкова, чья армия брала Берлин: «До атаки гвардейцев осталось минут пятьдесят. Наступила тишина, как перед бурей, — тревожная, напряженная. И вдруг в этой тишине, нарушаемой лишь треском пожаров, послышался детский плач. Словно откуда-то из-под земли, глухо и призывно звучал голос ребенка. Плача, он повторял одно, понятное всем слово: «Муттер, муттер…» «Кажется, это на той стороне канала», — сказал товарищам Масалов. Он подошел к командиру: «Разрешите спасти ребенка, я знаю, где он», — писал маршал в своих мемуарах.
Возвращаясь с трехлетней девочкой, сержант прокричал своим: «Внимание! Я с ребенком. Прикройте меня огнем. Пулемет справа, на балконе дома с колоннами. Заткните ему глотку!» Боевые товарищи поддержали, а ошарашенную девочку передали санитаркам. Масалов тем временем продолжил драться, и ему посчастливилось остаться в живых.
Александров, Е. Знаменосцы Победы / Евгений Александров. — Текст: непосредственный // Свой. — 2020. — № 5. — С. 10−14: ил.
<…>
Лукьянович ушел на фронт 22 июня 1941 года добровольцем. Был ранен, в 1944-м освобождал Минск, где под фашистскими бомбежками погибли его жена и две дочери. В родной деревне жертвами вражеского нашествия стали отец, мать и младшая сестра Трифона Андреевича. И вот старший сержант Лукьянович дошел до Берлина. Во время боев на Эльзенштрассе, в районе Трептов, приметил на линии огня мертвую женщину, а рядом с ней — девочку двух-трех лет. Решив во что бы то ни стало ее спасти, ринулся под шквал пуль.
«Сержант, а ну назад!» — крикнул ему комроты, но Трифон только махнул рукой и устремился ползком дальше. Прикрыв своим телом маленькую немку, уже теряя сознание, перенес ее в безопасное место. Через пять дней герой умер в госпитале: пуля перерезала артерию, и спасти солдата не удалось.
Совершивший аналогичный подвиг сержант Масалов, слава Богу, выжил. Этот случай на всю жизнь запечатлелся в памяти полководца Василия Чуйкова, чья армия брала Берлин: «До атаки гвардейцев осталось минут пятьдесят. Наступила тишина, как перед бурей, — тревожная, напряженная. И вдруг в этой тишине, нарушаемой лишь треском пожаров, послышался детский плач. Словно откуда-то из-под земли, глухо и призывно звучал голос ребенка. Плача, он повторял одно, понятное всем слово: «Муттер, муттер…» «Кажется, это на той стороне канала», — сказал товарищам Масалов. Он подошел к командиру: «Разрешите спасти ребенка, я знаю, где он», — писал маршал в своих мемуарах.
Возвращаясь с трехлетней девочкой, сержант прокричал своим: «Внимание! Я с ребенком. Прикройте меня огнем. Пулемет справа, на балконе дома с колоннами. Заткните ему глотку!» Боевые товарищи поддержали, а ошарашенную девочку передали санитаркам. Масалов тем временем продолжил драться, и ему посчастливилось остаться в живых.
Александров, Е. Знаменосцы Победы / Евгений Александров. — Текст: непосредственный // Свой. — 2020. — № 5. — С. 10−14: ил.
Когда шли бои за Будапешт, взводу поручили выполнить одну из труднейших задач — пробраться в центр укреплённого города и захватить «языка», кого-то из представителей высшего командного состава или завязать бой, поднять панику. Ознакомившись с данными разведки, Евдокия Николаевна (первая женщина — командир взвода морской пехоты гвардии лейтенант Евдокия Завалий, сост.) повела взвод по канализационным трубам. Чтобы не задохнуться, пользовались противогазами и кислородными подушками. В самом центре города десантники «вынырнули» из-под земли, уничтожили охрану и захватили штаб фашистских войск, в котором находился дежурный генерал. За эту операцию Е. Н. Завалий была награждена орденом Красного Знамени. Фашисты называли её «Фрау Чёрная смерть».
Не обошлось и без курьёзов. Евдокию дважды хоронили. Первый раз её имя появилось на братской могиле под Белгород-Днестровским. Тогда, форсировав лиман и преодолев минное поле, её взвод удерживал захваченный плацдарм до прихода главных сил. Евдокию среди живых не нашли. И второй раз хоронили в Болгарии — её имя даже высекли на памятнике. Но всё обошлось…
Командир взвода морской пехоты гвардии лейтенант Евдокия Николаевна Завалий участвовала в обороне Кавказа, в боях за Крым, Бессарабию, форсировала Дунай, освобождала Югославию, Румынию, Болгарию, Венгрию, Австрию, Чехословакию.
<…>
Евгения Кострикова (первая женщина — командир танковой роты капитан Евгения Сергеевна Кострикова, сост.) воевала на Украине, приняла участие в Висло-Одерской наступательной операции в январе 1945 года. В мае того же года на помощь восставшей Праге тридцатьчетвёрки Е. С. Костриковой совершили беспримерный рывок через Рудные горы. За Берлин сражалась уже капитан Е. С. Кострикова, командир танковой роты. О ней много писала газета «Красная звезда».
<…>
В июле 1944 года взвод под её руководством быстро разминировал дороги, восстанавливал разрушенные участки, чем способствовал продвижению наших войск и бесперебойному подвозу боеприпасов. В этот период А. П. Турова (первая женщина — командир сапёрного взвода младший лейтенант Александра Павловна Турова, сост.) со своим взводом нашла и обезвредила 475 мин противника. На разминированных участках дороги не было ни одного случая подрыва как техники, так и личного состава. Дальнейшая судьба А. П. Туровой неизвестна.
<…>
К 1944 году гвардии ефрейтор Н. А. Лобковская (первая женщина — командир снайперской роты гвардии старший лейтенант Нина Алексеевна Лобковская, сост.) уничтожила 52 фашиста.
Осенью 1944 года Н. А. Лобковской присвоили звание лейтенанта и назначили командиром женской снайперской роты. Участвовала в штурме Берлина. К этому времени гвардии старший лейтенант командир роты Н. А. Лобковская уничтожила лично 89 солдат и офицеров врага. Её подразделение уничтожило 3112 фашистов.
Фаллер, О. В. Они были первыми... : женщины в вооруженных силах страны /
Ольга Владимировна Фаллер, Ольга Львовна Мальцева. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2017. – № 3. – С. 82–86 : фот. – Библиогр. в примеч.: с. 86.
Не обошлось и без курьёзов. Евдокию дважды хоронили. Первый раз её имя появилось на братской могиле под Белгород-Днестровским. Тогда, форсировав лиман и преодолев минное поле, её взвод удерживал захваченный плацдарм до прихода главных сил. Евдокию среди живых не нашли. И второй раз хоронили в Болгарии — её имя даже высекли на памятнике. Но всё обошлось…
Командир взвода морской пехоты гвардии лейтенант Евдокия Николаевна Завалий участвовала в обороне Кавказа, в боях за Крым, Бессарабию, форсировала Дунай, освобождала Югославию, Румынию, Болгарию, Венгрию, Австрию, Чехословакию.
<…>
Евгения Кострикова (первая женщина — командир танковой роты капитан Евгения Сергеевна Кострикова, сост.) воевала на Украине, приняла участие в Висло-Одерской наступательной операции в январе 1945 года. В мае того же года на помощь восставшей Праге тридцатьчетвёрки Е. С. Костриковой совершили беспримерный рывок через Рудные горы. За Берлин сражалась уже капитан Е. С. Кострикова, командир танковой роты. О ней много писала газета «Красная звезда».
<…>
В июле 1944 года взвод под её руководством быстро разминировал дороги, восстанавливал разрушенные участки, чем способствовал продвижению наших войск и бесперебойному подвозу боеприпасов. В этот период А. П. Турова (первая женщина — командир сапёрного взвода младший лейтенант Александра Павловна Турова, сост.) со своим взводом нашла и обезвредила 475 мин противника. На разминированных участках дороги не было ни одного случая подрыва как техники, так и личного состава. Дальнейшая судьба А. П. Туровой неизвестна.
<…>
К 1944 году гвардии ефрейтор Н. А. Лобковская (первая женщина — командир снайперской роты гвардии старший лейтенант Нина Алексеевна Лобковская, сост.) уничтожила 52 фашиста.
Осенью 1944 года Н. А. Лобковской присвоили звание лейтенанта и назначили командиром женской снайперской роты. Участвовала в штурме Берлина. К этому времени гвардии старший лейтенант командир роты Н. А. Лобковская уничтожила лично 89 солдат и офицеров врага. Её подразделение уничтожило 3112 фашистов.
Фаллер, О. В. Они были первыми... : женщины в вооруженных силах страны /
Ольга Владимировна Фаллер, Ольга Львовна Мальцева. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2017. – № 3. – С. 82–86 : фот. – Библиогр. в примеч.: с. 86.
Над зоной расположения взвода противотанковых ружей (взвод ПТР) лейтенанта Т. И. Петенёва постоянно барражировал двухфюзеляжный самолёт-разведчик «Фокке-Вульф 189», который фронтовики окрестили «рамой».
<…>
После очередного точечного артобстрела, проведённого по наводке авиаразведчиков, в результате которого серьёзно пострадал медсанбат и погибли десятки военнослужащих, командир взвода ПТР лейтенант Т. И. Петенёв совместно с командиром отделения рядовым И. С. Странадко разработал оригинальный тактический план уничтожения зарвавшегося стервятника.
При этом учитывались относительная тихоходность самолёта-разведчика и то, что правый берег реки Днестр был выше левого, из-за чего «Фокке-Вульф 189» после облёта плацдарма был вынужден снижаться над левобережьем. Бойцы взвода оборудовали несколько огневых позиций — щелей и окопов — с прочными и удобными упорами для стрельбы по воздушным целям из противотанковых ружей, вес которых составлял от 17 до 21 кг. Благо тактико-технические данные ПТРД и ПТРС позволяли осуществить задуманное. Для более быстрого и надёжного прицеливания были использованы колёса от телег, на которых прочно закреплялись тяжёлые противотанковые ружья.
<…>
В ЦАМО РФ сохранились наградные документы почти на всех участников этих событий. Не найдены (или отсутствуют) лишь реляции на командира подразделения Т. И. Петенёва. Согласно архивным папкам командир отделения роты ПТР рядовой И. С. Странадко 22 мая 1944 года по решению командира 509-го стрелкового полка подполковника Н. А. Тоисова был представлен к награждению орденом Отечественной войны 1-й степени. Приказом командира 236-й стрелковой дивизии № 13/н от 9 июня 1944 года Странадко был награждён медалью «За отвагу».
Вот выдержки из наградного листа:
«Страпатко (Странадко) Иван Савельевич… представляется к правительственной награде ордену Отечественной войны I степени… 21-го мая 1944 года над районом села Пуркарь на высоте 600−700 метров появился самолёт противника типа «Фокке Вульф 189». Командир отделения рядовой Страпатко (Странадко) и два бронебойщика рядовые Лебедь и Дрожак огнём из противотанковых ружей, заранее подготовленных к стрельбе по воздушным целям, подбили его в районе 1 километр западнее села Пуркарь. Загоревшись, самолёт противника упал на территорию противника в районе 3 километра северо-западнее села Пуркарь. Командир 509 стрелкового полка подполковник /Тоисов/.
Достоин правительственной награды медаль «За отвагу».
Командир 236 стрелковой Днепропетровской Краснознамённой Ордена Суворова дивизии Дважды Герой Советского Союза Генерал-майор /Фесин/. «__» мая 44 года".
На подлиннике наградного листа рядового И. С. Странадко есть подпись командира дивизии, но не проставлена дата, когда он наградил отличившегося бойца. Возможно, наградные документы лежали без движения с 23 мая по 9 июня 1944 года. Командующий 3-м Украинским фронтом генерал армии Ф. И. Толбухин также выразил письменную благодарность командиру противотанкового отделения, которая, к сожалению, не сохранилась в семейном архиве.
Согласно приказу командующего 46-й армией № 094/н от 28 мая 1944 года от имени Президиума Верховного Совета Союза ССР за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество наводчик противотанкового ружья рядовой П. С. Дрожак и помощник наводчика противотанкового ружья рядовой А. Г. Лебедь были награждены орденами Отечественной войны 2-й степени.
Странадко, В. И. «Противотанковым ружьем сбит немецкий самолет-разведчик» / В. И. Странадко. – Текст : непосредственный //
Военно-исторический журнал. – 2015. – № 6. – С. 7–9 : ил. – Примеч.: с. 9.
<…>
После очередного точечного артобстрела, проведённого по наводке авиаразведчиков, в результате которого серьёзно пострадал медсанбат и погибли десятки военнослужащих, командир взвода ПТР лейтенант Т. И. Петенёв совместно с командиром отделения рядовым И. С. Странадко разработал оригинальный тактический план уничтожения зарвавшегося стервятника.
При этом учитывались относительная тихоходность самолёта-разведчика и то, что правый берег реки Днестр был выше левого, из-за чего «Фокке-Вульф 189» после облёта плацдарма был вынужден снижаться над левобережьем. Бойцы взвода оборудовали несколько огневых позиций — щелей и окопов — с прочными и удобными упорами для стрельбы по воздушным целям из противотанковых ружей, вес которых составлял от 17 до 21 кг. Благо тактико-технические данные ПТРД и ПТРС позволяли осуществить задуманное. Для более быстрого и надёжного прицеливания были использованы колёса от телег, на которых прочно закреплялись тяжёлые противотанковые ружья.
<…>
В ЦАМО РФ сохранились наградные документы почти на всех участников этих событий. Не найдены (или отсутствуют) лишь реляции на командира подразделения Т. И. Петенёва. Согласно архивным папкам командир отделения роты ПТР рядовой И. С. Странадко 22 мая 1944 года по решению командира 509-го стрелкового полка подполковника Н. А. Тоисова был представлен к награждению орденом Отечественной войны 1-й степени. Приказом командира 236-й стрелковой дивизии № 13/н от 9 июня 1944 года Странадко был награждён медалью «За отвагу».
Вот выдержки из наградного листа:
«Страпатко (Странадко) Иван Савельевич… представляется к правительственной награде ордену Отечественной войны I степени… 21-го мая 1944 года над районом села Пуркарь на высоте 600−700 метров появился самолёт противника типа «Фокке Вульф 189». Командир отделения рядовой Страпатко (Странадко) и два бронебойщика рядовые Лебедь и Дрожак огнём из противотанковых ружей, заранее подготовленных к стрельбе по воздушным целям, подбили его в районе 1 километр западнее села Пуркарь. Загоревшись, самолёт противника упал на территорию противника в районе 3 километра северо-западнее села Пуркарь. Командир 509 стрелкового полка подполковник /Тоисов/.
Достоин правительственной награды медаль «За отвагу».
Командир 236 стрелковой Днепропетровской Краснознамённой Ордена Суворова дивизии Дважды Герой Советского Союза Генерал-майор /Фесин/. «__» мая 44 года".
На подлиннике наградного листа рядового И. С. Странадко есть подпись командира дивизии, но не проставлена дата, когда он наградил отличившегося бойца. Возможно, наградные документы лежали без движения с 23 мая по 9 июня 1944 года. Командующий 3-м Украинским фронтом генерал армии Ф. И. Толбухин также выразил письменную благодарность командиру противотанкового отделения, которая, к сожалению, не сохранилась в семейном архиве.
Согласно приказу командующего 46-й армией № 094/н от 28 мая 1944 года от имени Президиума Верховного Совета Союза ССР за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество наводчик противотанкового ружья рядовой П. С. Дрожак и помощник наводчика противотанкового ружья рядовой А. Г. Лебедь были награждены орденами Отечественной войны 2-й степени.
Странадко, В. И. «Противотанковым ружьем сбит немецкий самолет-разведчик» / В. И. Странадко. – Текст : непосредственный //
Военно-исторический журнал. – 2015. – № 6. – С. 7–9 : ил. – Примеч.: с. 9.
Мой дед, Иван Адамович Лапенков, прошел две войны, финскую и Великую Отечественную.
<…>
30 июля 1944 года 20-я гвардейская механизированная бригада вышла к Висле. «Гвардии старший лейтенант Лапенков, взяв с собой шесть автоматчиков, отправился на разведку берега в районе города Баранув-Сандомерски (Польша), намеченного для форсирования реки. Севернее города группа обнаружила колонну отходящих к реке гитлеровцев и вступила с ними в бой. Было уничтожено до 40 немецких солдат и офицеров. Выйдя к Висле, бойцы нашли на берегу рыбацкие лодки и выбрали наиболее удобное место для переправы. После артподготовки батальон начал переправляться под артиллерийским и минометным огнем противника».
Дед переправился с первой ротой, которая с ходу атаковала врага и закрепилась на высоте на захваченном плацдарме. В течение шести часов гвардейцы отбивали контратаки врага. В 18.00 десантники овладели деревней Оттока-Грабиньска и еще более упрочили свое положение на плацдарме, создав условия для переправы батальону и всей бригаде. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 сентября 1944 года за мужество, отвагу и героизм гвардии старшему лейтенанту Лапенкову Ивану Адамовичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 4571).
А потом было самое страшное ранение, под Берлином. В госпитале отняли обе ноги. Но дед не просто встал на протезы, он на них еще научился танцевать.
Лапенков, С. Мой дед не жаловал парады / Сергей Лапенков. –
Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 6. – С. 29.
<…>
30 июля 1944 года 20-я гвардейская механизированная бригада вышла к Висле. «Гвардии старший лейтенант Лапенков, взяв с собой шесть автоматчиков, отправился на разведку берега в районе города Баранув-Сандомерски (Польша), намеченного для форсирования реки. Севернее города группа обнаружила колонну отходящих к реке гитлеровцев и вступила с ними в бой. Было уничтожено до 40 немецких солдат и офицеров. Выйдя к Висле, бойцы нашли на берегу рыбацкие лодки и выбрали наиболее удобное место для переправы. После артподготовки батальон начал переправляться под артиллерийским и минометным огнем противника».
Дед переправился с первой ротой, которая с ходу атаковала врага и закрепилась на высоте на захваченном плацдарме. В течение шести часов гвардейцы отбивали контратаки врага. В 18.00 десантники овладели деревней Оттока-Грабиньска и еще более упрочили свое положение на плацдарме, создав условия для переправы батальону и всей бригаде. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 сентября 1944 года за мужество, отвагу и героизм гвардии старшему лейтенанту Лапенкову Ивану Адамовичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 4571).
А потом было самое страшное ранение, под Берлином. В госпитале отняли обе ноги. Но дед не просто встал на протезы, он на них еще научился танцевать.
Лапенков, С. Мой дед не жаловал парады / Сергей Лапенков. –
Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 6. – С. 29.
Следующий «треугольник» от сына она (Марфа Дмитриевна Добронравова, сост.) получит уже из действующей армии.
И следующую похоронку, которой не поверит.
Ведь следом придет письмо от командования: «В сентябре 1944 года ваш сын Владимир Добронравов награжден орденом Красной Звезды».
Без пометки «посмертно». Жив!
«Здравствуй, мама! Я жив, здоров, чувствую себя прекрасно. Разрешите вас поздравить с Новым, 1945 годом. Годом окончательной победы над врагом».
Зимой 1945-го сын удостоен ордена Красного Знамени. «23 января при форсировании реки Одер в районе села Деберз (Германия) рота, руководимая тов. Добронравовым, переправилась на ее левый берег в числе первых… Укрепившись, отбила пять контратак противника… За три дня боев уничтожила свыше 100 немецких солдат и офицеров».
Не важно, сколько уничтожил врагов. Важно — живой!
В Германии я, это, мама, ты знаешь.
О наших десантах газеты читаешь…
Мы чистим Бреславль от негодного хлама.
Я думаю: скоро придем и в Берлин.
Это 22-летний командир роты 175-го гвардейского стрелкового полка 58-й гвардейской стрелковой дивизии Владимир Добронравов напишет в марте 1945 года. Через два месяца вместе с однополчанами он отпразднует Победу. И будет готовиться к свадьбе. Со своей ровесницей, хирургической сестрой Верой Поспеловой познакомился в омском госпитале, сразу влюбился. И уже отправил невесте из Германии отрез на свадебное платье…
Шестую похоронку матери принесут летом. «Добронравов Владимир Алексеевич умер 26 июня 1945 года в Чехословакии. Похоронен в Ческе-Будеевице на гражданском кладбище». Жизнь командира роты, прошедшего огонь и воду, оборвал предательский выстрел из-за угла…
Мать не поверит. И до конца жизни будет ждать весточки от своего мальчика.
Сибина, С. Шестой выстрел / Светлана Сибина. – Текст : непосредственный //
Родина. – 2020. – Спец. вып. (апр.). – С. 6–7 : ил.
И следующую похоронку, которой не поверит.
Ведь следом придет письмо от командования: «В сентябре 1944 года ваш сын Владимир Добронравов награжден орденом Красной Звезды».
Без пометки «посмертно». Жив!
«Здравствуй, мама! Я жив, здоров, чувствую себя прекрасно. Разрешите вас поздравить с Новым, 1945 годом. Годом окончательной победы над врагом».
Зимой 1945-го сын удостоен ордена Красного Знамени. «23 января при форсировании реки Одер в районе села Деберз (Германия) рота, руководимая тов. Добронравовым, переправилась на ее левый берег в числе первых… Укрепившись, отбила пять контратак противника… За три дня боев уничтожила свыше 100 немецких солдат и офицеров».
Не важно, сколько уничтожил врагов. Важно — живой!
В Германии я, это, мама, ты знаешь.
О наших десантах газеты читаешь…
Мы чистим Бреславль от негодного хлама.
Я думаю: скоро придем и в Берлин.
Это 22-летний командир роты 175-го гвардейского стрелкового полка 58-й гвардейской стрелковой дивизии Владимир Добронравов напишет в марте 1945 года. Через два месяца вместе с однополчанами он отпразднует Победу. И будет готовиться к свадьбе. Со своей ровесницей, хирургической сестрой Верой Поспеловой познакомился в омском госпитале, сразу влюбился. И уже отправил невесте из Германии отрез на свадебное платье…
Шестую похоронку матери принесут летом. «Добронравов Владимир Алексеевич умер 26 июня 1945 года в Чехословакии. Похоронен в Ческе-Будеевице на гражданском кладбище». Жизнь командира роты, прошедшего огонь и воду, оборвал предательский выстрел из-за угла…
Мать не поверит. И до конца жизни будет ждать весточки от своего мальчика.
Сибина, С. Шестой выстрел / Светлана Сибина. – Текст : непосредственный //
Родина. – 2020. – Спец. вып. (апр.). – С. 6–7 : ил.
В августе 1943 года Василию (Василию Ивановичу Кравчуку, сост.) исполнилось 17 лет, а в ноябре он получил долгожданную повестку о досрочном призыве на военную службу. И уже в начале лета 1944 года отправлен на фронт, где и встретил свое совершеннолетие.
В феврале 1945 года отец был зачислен в 29-ю отдельную Краснознаменную танковую бригаду, которая накануне штурма Берлина была переименована в 67-ю отдельную гвардейскую Краснознаменную тяжелую танковую бригаду. Тогда же, в марте, в жизни заряжающего зенитной роты произошло важное событие: он был принят в ряды ВЛКСМ, комсомольский билет № 23 236 952 тоже хранится в нашем домашнем архиве.
23 апреля 1945 года, во время штурма Берлина, гвардии рядовой Василий Кравчук был тяжело ранен крупным осколком фашистского снаряда. Очнулся от того, что медсестра делала перевязку. Потому не истек кровью, остался живым. После госпиталей был признан годным к нестроевой, служил санитаром в хирургическом полевом подвижном госпитале № 4359.
<…>
И только после этого награды, как говорится, «стали находить своего героя»: медали «За отвагу», «За победу над Германией», «За взятие Берлина», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне»…
Но, может быть, самыми дорогими наградами для гвардии рядового Василия Кравчука были велосипед и радиоприемник, подаренные ему при демобилизации…
Кравчук, И. В. Велосипед для гвардии рядового : сын рассказал «Родине»
о самой неожиданной награде отца / Иван Васильевич Кравчук. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – Спец. вып. (май). – С. 11 : ил.
В феврале 1945 года отец был зачислен в 29-ю отдельную Краснознаменную танковую бригаду, которая накануне штурма Берлина была переименована в 67-ю отдельную гвардейскую Краснознаменную тяжелую танковую бригаду. Тогда же, в марте, в жизни заряжающего зенитной роты произошло важное событие: он был принят в ряды ВЛКСМ, комсомольский билет № 23 236 952 тоже хранится в нашем домашнем архиве.
23 апреля 1945 года, во время штурма Берлина, гвардии рядовой Василий Кравчук был тяжело ранен крупным осколком фашистского снаряда. Очнулся от того, что медсестра делала перевязку. Потому не истек кровью, остался живым. После госпиталей был признан годным к нестроевой, служил санитаром в хирургическом полевом подвижном госпитале № 4359.
<…>
И только после этого награды, как говорится, «стали находить своего героя»: медали «За отвагу», «За победу над Германией», «За взятие Берлина», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне»…
Но, может быть, самыми дорогими наградами для гвардии рядового Василия Кравчука были велосипед и радиоприемник, подаренные ему при демобилизации…
Кравчук, И. В. Велосипед для гвардии рядового : сын рассказал «Родине»
о самой неожиданной награде отца / Иван Васильевич Кравчук. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – Спец. вып. (май). – С. 11 : ил.
Георгий Георгиевич Шубин (1912−1973) был человеком первого часа войны. Когда она началась, двадцативосьмилетний студент звероохотоведческого факультета Всесоюзного зоотехнического института пушно-сырьевого хозяйства уже успел побывать в разнообразных жизненных передрягах и знал, как достойно из них выйти.
<…>
Пройдут годы, и бывший командир 51-й дивизии генерал-майор Алексей Яковлевич Хвостов в откровенной беседе скажет: взятые Шубиным пленные немцы сберегли десятки, а то и сотни солдатских и офицерских жизней.
<…>
«Это был большого таланта разведчик». Так говорил генерал Хвостов. С ним был согласен артиллерийский разведчик Михаил Крейнцин: «В нашей
51-й стрелковой дивизии служил знаменитый разведчик Георгий Георгиевич Шубин — живая легенда, ас разведки, он один целого батальона стоил».
О подвигах легендарного дивизионного разведчика были прекрасно осведомлены и немцы. Однажды над расположением дивизии фашистский самолет раскидал листовки. С десяток листовок незамедлительно доставили генералу Хвостову. Ему особенно запомнились две из них: «Младший лейтенант Шубин, ваше место в великой Германии! Фюрер сохранит вам жизнь, оружие, ордена. Вы будете учиться в Берлине…»
Освобождение белорусского города Полоцка стало звездным часом Шубина.
1-й Прибалтийский фронт под командованием генерала армии Ивана Христофоровича Баграмяна (совместно с войсками 3-го Белорусского фронта) провел Витебско-Оршанскую наступательную операцию и в конце июня 1944 года освободил Витебск. 29 июня началась Полоцкая наступательная операция. Перед ее началом надо было взять «языка». Четыре поиска — и четыре неудачи, каждая из которых заканчивалась написанием рапорта трех «О»: «обнаружен, обстрелян, отошел». Генерал Хвостов вызвал Шубина и поручил его разведчикам и роте штрафников провести разведку боем.
Шубин объяснил штрафникам задачу: «По сигналу начнет бить артиллерия. Три минуты огня. В это время пересекаем открытое место. Через три минуты артиллеристы переносят огонь на фланги. Операция выполнена, как только возьмем хотя бы одного пленного. Сразу всем отходить. Я отхожу последним».
На другой день, ровно в двенадцать часов, Шубин, который, даже получив офицерское звание, никогда не расставался с винтовкой СВТ с оптическим прицелом, вместе с лучшим снайпером дивизии Даниловым навели прицелы на немецкого часового, ходившего по траншее у пулемета. «Выстрел. И сразу заработала артиллерия. Саперы моей разведки толом прорвали проходы в проволоке. Крики „ура!“ у немецких траншей. Рукопашная. Вижу: два пленных есть! Даю ракету к отходу. Но что это? Никто не отходит. „Ура!“ — гремит уже у второго ряда траншей… У третьего ряда рвутся гранаты! И вдруг по всей линии фронта загрохотало, покрылось дымом все. Танки пошли, люди в дыму мелькают…».
Генерал Хвостов дополнил рассказ дивизионного разведчика: «Я тогда с командного пункта внимательно наблюдал за шубинской операцией. Вижу, дело такой оборот принимает — батальон ввожу в бой. Бежит противник! Фашисты наступления ждали и решили, видимо: „Началось!..“ На войне порой минуты решают дело. По телефону связываюсь с Баграмяном. Докладываю обстановку. Командующий говорит: „Добро. Начинайте!“ Я тут же в другую трубку даю команду о наступлении. И началось по всей линии. На другой день мы были в Полоцке. И потом пошли, и пошли…».
Экштут, С. «Я отхожу последним!» : разведчик Георгий Шубин 44 раза переходил линию фронта за языком и всегда возвращался с добычей /
Семен Экштут. – Текст : непосредственный // Родина. – 2021. – № 11. –
С. 103–106 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 106.
<…>
Пройдут годы, и бывший командир 51-й дивизии генерал-майор Алексей Яковлевич Хвостов в откровенной беседе скажет: взятые Шубиным пленные немцы сберегли десятки, а то и сотни солдатских и офицерских жизней.
<…>
«Это был большого таланта разведчик». Так говорил генерал Хвостов. С ним был согласен артиллерийский разведчик Михаил Крейнцин: «В нашей
51-й стрелковой дивизии служил знаменитый разведчик Георгий Георгиевич Шубин — живая легенда, ас разведки, он один целого батальона стоил».
О подвигах легендарного дивизионного разведчика были прекрасно осведомлены и немцы. Однажды над расположением дивизии фашистский самолет раскидал листовки. С десяток листовок незамедлительно доставили генералу Хвостову. Ему особенно запомнились две из них: «Младший лейтенант Шубин, ваше место в великой Германии! Фюрер сохранит вам жизнь, оружие, ордена. Вы будете учиться в Берлине…»
Освобождение белорусского города Полоцка стало звездным часом Шубина.
1-й Прибалтийский фронт под командованием генерала армии Ивана Христофоровича Баграмяна (совместно с войсками 3-го Белорусского фронта) провел Витебско-Оршанскую наступательную операцию и в конце июня 1944 года освободил Витебск. 29 июня началась Полоцкая наступательная операция. Перед ее началом надо было взять «языка». Четыре поиска — и четыре неудачи, каждая из которых заканчивалась написанием рапорта трех «О»: «обнаружен, обстрелян, отошел». Генерал Хвостов вызвал Шубина и поручил его разведчикам и роте штрафников провести разведку боем.
Шубин объяснил штрафникам задачу: «По сигналу начнет бить артиллерия. Три минуты огня. В это время пересекаем открытое место. Через три минуты артиллеристы переносят огонь на фланги. Операция выполнена, как только возьмем хотя бы одного пленного. Сразу всем отходить. Я отхожу последним».
На другой день, ровно в двенадцать часов, Шубин, который, даже получив офицерское звание, никогда не расставался с винтовкой СВТ с оптическим прицелом, вместе с лучшим снайпером дивизии Даниловым навели прицелы на немецкого часового, ходившего по траншее у пулемета. «Выстрел. И сразу заработала артиллерия. Саперы моей разведки толом прорвали проходы в проволоке. Крики „ура!“ у немецких траншей. Рукопашная. Вижу: два пленных есть! Даю ракету к отходу. Но что это? Никто не отходит. „Ура!“ — гремит уже у второго ряда траншей… У третьего ряда рвутся гранаты! И вдруг по всей линии фронта загрохотало, покрылось дымом все. Танки пошли, люди в дыму мелькают…».
Генерал Хвостов дополнил рассказ дивизионного разведчика: «Я тогда с командного пункта внимательно наблюдал за шубинской операцией. Вижу, дело такой оборот принимает — батальон ввожу в бой. Бежит противник! Фашисты наступления ждали и решили, видимо: „Началось!..“ На войне порой минуты решают дело. По телефону связываюсь с Баграмяном. Докладываю обстановку. Командующий говорит: „Добро. Начинайте!“ Я тут же в другую трубку даю команду о наступлении. И началось по всей линии. На другой день мы были в Полоцке. И потом пошли, и пошли…».
Экштут, С. «Я отхожу последним!» : разведчик Георгий Шубин 44 раза переходил линию фронта за языком и всегда возвращался с добычей /
Семен Экштут. – Текст : непосредственный // Родина. – 2021. – № 11. –
С. 103–106 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 106.
«Товарищ Бушев, действуя в составе разведроты по захвату контрольного пленного (на солдатском жаргоне это называлось „добыть языка“. — Авт.) в районе деревни Бенау, Германия, первым разведывая деревню, установил наличие огневых точек противника… Действуя с напарником, уничтожил 2 солдат, взял в плен немецкого офицера и ценные документы. Поставленная задача благодаря дерзкому налету была выполнена, пленный дал ценные сведения для части… Достоин награждения орденом Красной Звезды».
Датировано 16 февраля 1945 года. Подпись командира разведроты младшего лейтенанта Таманцева. Наверное, наградное представление не потянуло на орден, отца наградили медалью «За отвагу», которой гордился он чрезвычайно.
Второй наградной лист датирован 25 марта того же победного года. У отцовской разведроты уже другой командир — гвардии лейтенант Дарбинян. Уже никто мне не ответит, что стало с лейтенантом Таманцевым…
«В наступательных боях бригады с 15 марта по 20 марта 1945 года товарищ Бушев участвовал в 13 разведывательных операциях. 19.03 при отражении контратаки противника в районе рощи… автоматным огнем уничтожил 7 гитлеровцев, изъял документы у убитых и доставил в штаб…».
Бушев, А. «Подвиг народа»: рядовой Бушев и еще 30 миллионов весточек
с войны / Александр Бушев. – Текст : непосредственный //
Родина. – 2015. – № 3. – С. 8–9 : фот.
Датировано 16 февраля 1945 года. Подпись командира разведроты младшего лейтенанта Таманцева. Наверное, наградное представление не потянуло на орден, отца наградили медалью «За отвагу», которой гордился он чрезвычайно.
Второй наградной лист датирован 25 марта того же победного года. У отцовской разведроты уже другой командир — гвардии лейтенант Дарбинян. Уже никто мне не ответит, что стало с лейтенантом Таманцевым…
«В наступательных боях бригады с 15 марта по 20 марта 1945 года товарищ Бушев участвовал в 13 разведывательных операциях. 19.03 при отражении контратаки противника в районе рощи… автоматным огнем уничтожил 7 гитлеровцев, изъял документы у убитых и доставил в штаб…».
Бушев, А. «Подвиг народа»: рядовой Бушев и еще 30 миллионов весточек
с войны / Александр Бушев. – Текст : непосредственный //
Родина. – 2015. – № 3. – С. 8–9 : фот.
11 сентября 1944 года в записях Барченко-Емельянова появилось упоминание о планировавшемся захвате мыса Крестовый. Именно эта операция станет самой известной и блистательной в его карьере разведчика-диверсанта. В ночь на 10 октября отряд, усиленный группами артиллеристов, сапёров, радистов и медработников, общей численностью 195 человек быстро и организованно высадился в губе Малая Волоковая (Варангер-фьорд), стремительным броском занял прибрежные высоты и без потерь вышел из зоны огня противника.
После доклада командованию отряд начал движение к мысу Крестовый. Утром снег сменился дождём, вся местность окрасилась в серо-бурый цвет, и маскхалаты пришлось снять. В целях обеспечения скрытности днём разведчики не совершали движения, рассредоточившись по укрытиям, выложенным из камней на случай боя. Весь день 10 октября одиночные самолёты противника на бреющем полёте обследовали лощины, водоразделы и каменистые сопки, но обнаружить диверсантов так и не смогли.
С наступлением темноты отряд продолжил движение. Нелегко было идти разведчикам в кромешной темноте, неся на себе усиленный боекомплект, пятисуточный запас продовольствия, оружие и снаряжение общим весом около 40 кг. Приходилось преодолевать гранитные скалы, нередко вырубать во льду ступени, подтягивать друг друга с помощью канатов. Похожие одна на другую горы, многочисленные ручьи и озёра затрудняли ориентирование и замедляли движение.
К утру 11 октября измотанный ночным переходом отряд вышел в район озера Сясиярви, где расположился на отдых. В сумерках разведчики продолжили движение и к наступлению темноты вышли на прибрежные отроги у залива Петсамо-вуоно, с которых просматривались контуры мыса Крестовый, за ним на противоположном берегу виднелся порт Лиинахамари. Спуститься к мысу можно было лишь по отвесной скале, что было под силу только альпинистам. В отряде не было даже элементарного снаряжения. Выручила предусмотрительная запасливость старшины отряда С. Гетмана, у которого нашлись прихваченные «на всякий случай» связки снастей, используя которые, а также ремни и предметы снаряжения, разведчики спустились со скалы, затратив на спуск около 6 часов.
К 2.00 ночи отряд вышел к перешейку мыса Крестовый. Командир отдал боевой приказ. В соответствии с ним отряд капитана В. Н. Леонова в количестве 42 человек, усиленный отделением из разведвзвода лейтенанта А. А. Петрова и группой артиллеристов в количестве 17 человек, захватывал
4-орудийную 88-мм зенитную батарею. Взвод А. А. Петрова с группой подрывников, обойдя вдоль берега опорный пункт противника, атаковывал с фланга огневую позицию 150-мм батареи. Взводы старшего лейтенанта А. Н. Синцова, лейтенантов Ю. В. Пивоварова, А. В. Кубарева штурмом овладевали опорным пунктом, после чего уничтожали немецкую береговую батарею.
Атака началась в пятом часу утра. Внезапное появление разведывательного отряда ошеломило противника. Ряды колючей проволоки и сильный огонь чуть было не остановили отряд Леонова. Здесь совершил свой подвиг разведчик-силач И. Лысенко. Он нечеловеческим усилием вырвал секцию заграждений из колючей проволоки и открыл путь своим товарищам, но сам погиб.
Противник подверг мыс Крестовый массированному огневому налёту артиллерийских батарей крупного калибра, после чего к полудню на мыс было высажено несколько десантных групп. Отряд понёс значительные потери. Позиции 88-мм зенитной батареи несколько раз переходили из рук в руки.
В один из напряжённых моментов боя воздушную поддержку отряду разведчиков морской пехоты оказала авиация Северного флота. С самолётов были сброшены боеприпасы и продовольствие. Произведя перегруппировку, разведывательный отряд продолжил наступление и к исходу дня взял под контроль весь берег, лишив противника возможности переправлять через залив подкрепления. В это же время все оставшиеся в живых немецкие артиллеристы были заблокированы в районе огневых позиций 150-мм батареи. После прибытия на мыс Крестовый обещанной помощи — разведроты 63 обрмп во главе с капитаном Ильясовым — немецкий гарнизон Крестового капитулировал. Боевыми действиями на м. Крестовый разведчики морской пехоты вписали славную страницу в историю войны в Заполярье, проявив несокрушимую стойкость и храбрость.
Вечером 12 октября, когда после донесения Барченко-Емельянова была уточнена обстановка, командующий Северным флотом решил высадить десант в порту Лиинахамари. В ночь с 13 на 14 октября сводный отряд был переброшен катерами в порт и принял участие в бою за город. Всего при захвате мыса Крестовый отряд потерял убитыми 53 человека из 195. Операция вошла в анналы отечественной военной истории как образец высочайшего профессионализма, отваги и самопожертвования морских пехотинцев.
Ирютин, А. С. Десанты полярных ночей : судьба разведчика–диверсанта Северного флота / А. С. Ирютин. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2020. – № 11. – С. 88–92 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 92. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_44 386 634_34337136.pdf (дата обращения: 11.03.2024). — Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
После доклада командованию отряд начал движение к мысу Крестовый. Утром снег сменился дождём, вся местность окрасилась в серо-бурый цвет, и маскхалаты пришлось снять. В целях обеспечения скрытности днём разведчики не совершали движения, рассредоточившись по укрытиям, выложенным из камней на случай боя. Весь день 10 октября одиночные самолёты противника на бреющем полёте обследовали лощины, водоразделы и каменистые сопки, но обнаружить диверсантов так и не смогли.
С наступлением темноты отряд продолжил движение. Нелегко было идти разведчикам в кромешной темноте, неся на себе усиленный боекомплект, пятисуточный запас продовольствия, оружие и снаряжение общим весом около 40 кг. Приходилось преодолевать гранитные скалы, нередко вырубать во льду ступени, подтягивать друг друга с помощью канатов. Похожие одна на другую горы, многочисленные ручьи и озёра затрудняли ориентирование и замедляли движение.
К утру 11 октября измотанный ночным переходом отряд вышел в район озера Сясиярви, где расположился на отдых. В сумерках разведчики продолжили движение и к наступлению темноты вышли на прибрежные отроги у залива Петсамо-вуоно, с которых просматривались контуры мыса Крестовый, за ним на противоположном берегу виднелся порт Лиинахамари. Спуститься к мысу можно было лишь по отвесной скале, что было под силу только альпинистам. В отряде не было даже элементарного снаряжения. Выручила предусмотрительная запасливость старшины отряда С. Гетмана, у которого нашлись прихваченные «на всякий случай» связки снастей, используя которые, а также ремни и предметы снаряжения, разведчики спустились со скалы, затратив на спуск около 6 часов.
К 2.00 ночи отряд вышел к перешейку мыса Крестовый. Командир отдал боевой приказ. В соответствии с ним отряд капитана В. Н. Леонова в количестве 42 человек, усиленный отделением из разведвзвода лейтенанта А. А. Петрова и группой артиллеристов в количестве 17 человек, захватывал
4-орудийную 88-мм зенитную батарею. Взвод А. А. Петрова с группой подрывников, обойдя вдоль берега опорный пункт противника, атаковывал с фланга огневую позицию 150-мм батареи. Взводы старшего лейтенанта А. Н. Синцова, лейтенантов Ю. В. Пивоварова, А. В. Кубарева штурмом овладевали опорным пунктом, после чего уничтожали немецкую береговую батарею.
Атака началась в пятом часу утра. Внезапное появление разведывательного отряда ошеломило противника. Ряды колючей проволоки и сильный огонь чуть было не остановили отряд Леонова. Здесь совершил свой подвиг разведчик-силач И. Лысенко. Он нечеловеческим усилием вырвал секцию заграждений из колючей проволоки и открыл путь своим товарищам, но сам погиб.
Противник подверг мыс Крестовый массированному огневому налёту артиллерийских батарей крупного калибра, после чего к полудню на мыс было высажено несколько десантных групп. Отряд понёс значительные потери. Позиции 88-мм зенитной батареи несколько раз переходили из рук в руки.
В один из напряжённых моментов боя воздушную поддержку отряду разведчиков морской пехоты оказала авиация Северного флота. С самолётов были сброшены боеприпасы и продовольствие. Произведя перегруппировку, разведывательный отряд продолжил наступление и к исходу дня взял под контроль весь берег, лишив противника возможности переправлять через залив подкрепления. В это же время все оставшиеся в живых немецкие артиллеристы были заблокированы в районе огневых позиций 150-мм батареи. После прибытия на мыс Крестовый обещанной помощи — разведроты 63 обрмп во главе с капитаном Ильясовым — немецкий гарнизон Крестового капитулировал. Боевыми действиями на м. Крестовый разведчики морской пехоты вписали славную страницу в историю войны в Заполярье, проявив несокрушимую стойкость и храбрость.
Вечером 12 октября, когда после донесения Барченко-Емельянова была уточнена обстановка, командующий Северным флотом решил высадить десант в порту Лиинахамари. В ночь с 13 на 14 октября сводный отряд был переброшен катерами в порт и принял участие в бою за город. Всего при захвате мыса Крестовый отряд потерял убитыми 53 человека из 195. Операция вошла в анналы отечественной военной истории как образец высочайшего профессионализма, отваги и самопожертвования морских пехотинцев.
Ирютин, А. С. Десанты полярных ночей : судьба разведчика–диверсанта Северного флота / А. С. Ирютин. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2020. – № 11. – С. 88–92 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 92. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_44 386 634_34337136.pdf (дата обращения: 11.03.2024). — Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
«Если Кейтель выкинет какой-нибудь номер или откажется ставить свою подпись, ответишь головой», — напутствовал одного из своих лучших разведчиков заместитель наркома госбезопасности Иван Серов. Александру Короткову была поставлена задача обеспечить доставку немецкой делегации из Берлина в пригород Карлсхорст, где 8 мая 1945 года и была подписана капитуляция. Все прошло без неожиданностей. Разве что сам Коротков не удержался от жесткой иронии. Кейтелю и сопровождавшим его немецким офицерам он представился как обер-квартирмейстер маршала Жукова. Те безучастно кивнули. Если бы кто-нибудь из них знал, что еще в петровские времена в обязанности генерал-квартирмейстера русской армии входило помимо прочего и руководство разведкой, то они наверняка по-иному бы восприняли эту информацию. Ведь за этим человеком, державшим в руках нити антифашистской агентуры, гестапо охотилось всю войну.
Перекрест, В. Шесть «Знамен» разведчика Короткова / Владимир Перекрест. —
Текст: непосредственный // Свой. — 2016. — № 3. — С. 36−39:
фот., портр.
Перекрест, В. Шесть «Знамен» разведчика Короткова / Владимир Перекрест. —
Текст: непосредственный // Свой. — 2016. — № 3. — С. 36−39:
фот., портр.
Во время Великой Отечественной он, знающий несколько языков, был направлен в разведподразделение. Группа храбрецов с участием Казакевича совершала рейды в тыл врага, добывала ценные сведения. Как это происходило, он описал в известном каждому любителю военной прозы повести «Звезда». Парадный китель Эммануила Генриховича украшали восемь боевых орденов и медалей.
105 лет со дня рождения Эммануила Казакевича. — Текст:
непосредственный // Свой. — 2018. — № 2. — С. 18: ил.
105 лет со дня рождения Эммануила Казакевича. — Текст:
непосредственный // Свой. — 2018. — № 2. — С. 18: ил.
От рук УПА погибли командующий войсками 1-го Украинского фронта генерал армии Н. Ф. Ватутин и легендарный разведчик Николай Кузнецов. Легковая машина командующего попала под обстрел сотни под командованием «Зелёного» в селе Милятын. Ватутин получил тяжёлое ранение в ногу и умер 15 апреля 1944 года.
8 марта 1944 года чота «Гуцулка» из куреня «Шугая» в селе Боратин Бродовского района Львовской области задержала стремившегося перейти линию фронта Н. Кузнецова. Бандеровцы хотели сдать его немцам за вознаграждение (ориентировки на Кузнецова гестапо распространило по всей Львовской области), однако в перестрелке разведчик был убит. По другой версии, бандеровцы приняли одетых в немецкую форму Кузнецова и двух его спутников за дезертиров вермахта и послали за переводчиком. Кузнецов понял, что это провал, так как его спутники плохо говорили
по-немецки. Он попросил закурить, подошёл к керосиновой лампе, выдернул чеку из гранаты и лёг на неё. Двух соратников Кузнецова бандеровцы убили, а найденные у советского разведчика документы передали немцам в обмен на освобождение подруги лидера ОУН на Западной Украине Николая Лебедя Дарьи Гнатковской.
Платошкин, Н. Н. Борьба советских Вооруженных сил против Украинской повстанческой армии (УПА) / Н. Н. Платошкин. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2014. – № 10. – С. 47–51 : 5 фот. –
Библиогр. в примеч.: с. 51.
8 марта 1944 года чота «Гуцулка» из куреня «Шугая» в селе Боратин Бродовского района Львовской области задержала стремившегося перейти линию фронта Н. Кузнецова. Бандеровцы хотели сдать его немцам за вознаграждение (ориентировки на Кузнецова гестапо распространило по всей Львовской области), однако в перестрелке разведчик был убит. По другой версии, бандеровцы приняли одетых в немецкую форму Кузнецова и двух его спутников за дезертиров вермахта и послали за переводчиком. Кузнецов понял, что это провал, так как его спутники плохо говорили
по-немецки. Он попросил закурить, подошёл к керосиновой лампе, выдернул чеку из гранаты и лёг на неё. Двух соратников Кузнецова бандеровцы убили, а найденные у советского разведчика документы передали немцам в обмен на освобождение подруги лидера ОУН на Западной Украине Николая Лебедя Дарьи Гнатковской.
Платошкин, Н. Н. Борьба советских Вооруженных сил против Украинской повстанческой армии (УПА) / Н. Н. Платошкин. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2014. – № 10. – С. 47–51 : 5 фот. –
Библиогр. в примеч.: с. 51.
1 января 1944 года командир бригады Липатенков представил старшего лейтенанта Подгорбунского к присвоению звания Героя Советского Союза (его разведгруппа первой овладела важным железнодорожным узлом — городом Казатин Винницкой области, сост.). В тот же день представление поддержал командир корпуса, а 2 января — командарм Катуков. Указ Президиума Верховного Совета состоялся 10 января — невиданная для военного лихолетья скорость прохождения наградных документов объяснялась большой значимостью одержанной победы.
И уже 23 февраля, в день Красной армии, командарм торжественно вручил Подгорбунскому орден Ленина и медаль «Золотая Звезда».
Отныне даже сам гвардии генерал-полковник танковых войск Михаил Ефимович Катуков предпочитал не приказывать гвардии старшему лейтенанту Подгорбунскому, а просить его — дотоле неслыханный случай в истории Красной армии. Обратимся к мемуарам Катукова «На острие главного удара»: «Встретились с ним на берегу Днестра. Коротко объяснил я, в чем суть дела, и по-дружески, не в порядке приказа, а именно по-дружески, попросил:
— Будь добр, товарищ Подгорбунский, уведи у немцев понтонный парк. Сослужи службу, век будем помнить. — И, шутя, добавил: — Учти, работа сдельная, за нами не пропадет.
Вижу, у Подгорбунского глаза загорелись. Знаю: необыкновенные дела для него любых радостей дороже. Козырнул старший лейтенант: «Будет исполнено» — и ушел к своим разведчикам.
…Глубокой ночью глухими тропами пробрался Подгорбунский со своими разведчиками через боевое охранение противника, с тыла ворвался в деревню, где находился немецкий понтонный парк, и как снег на голову обрушился на маленький фашистский гарнизон. В деревне, кроме понтонеров, никого не было. Под треск пулеметов и автоматов гитлеровцы разбежались, а наши разведчики, не теряя ни минуты, взяли на буксир немецкие понтоны и привели их на берег Днестра…
А затем армейские саперы быстро соорудили понтонные паромы и стали перебрасывать на правый берег Днестра машины с горючим и боеприпасами".
Командир разведроты представил Подгорбунского к ордену Красного Знамени и вторичному присвоению звания Героя. Можно лишь гадать, почему Катуков отказался поддержать второе представление и не стал посылать наградной лист на звание дважды Героя в Москву. Ведь разведчик не только честно заслужил это высокое отличие, но и щедро заплатил за него кровью. На некоторых фотографиях мы видим на груди гения разведки шесть нашивок за ранения: три золотых — за тяжелые, три красных — за легкие.
<…>
После очередного ранения Подгорбунский в свою разведроту не вернулся и стал командиром танковой роты 8-го отдельного гвардейского мотоциклетного батальона. В числе первых ступил на польскую землю, подошел к Висле, форсировал ее, отважно закрепился на крошечном плацдарме, который вошел в историю Великой Отечественной войны под именем Сандомирского.
<…>
Здесь Подгорбунский получил тяжелую контузию и попал в госпиталь. Частично оглох, начал заикаться. Врачи намеревались комиссовать 28летнего офицера. «Если доживет до конца войны — счастлив будет тот писатель, которому придется с ним встретиться. Увлекательных сюжетов хватит на всю жизнь», — отзывался о разведчике один из его начальников.
Но судьба приготовила ему, уже капитану, свой последний сюжет.
На плацдарме сложилась очень тяжелая обстановка: надо было восстановить связь между разрозненными подразделениями. Смертельно опасное задание решили поручить гению разведки. С помощью подложной справки, изготовленной начальником разведки корпуса, разведчики вызволили из госпиталя своего раненого командира. Но он успел еще 10 мая 1944 года стать мужем тверской красавицы Анечки Беляковой, служившей в банно-прачечном отряде рядом с госпиталем.
<…>
19 августа 1944 года ее муж попал в засаду, получил еще два ранения и погиб за сутки до завершения Львовско-Сандомирской операции. Подступы к сгоревшему бронетранспортеру, в котором находился Подгорбунский, были усеяны трупами гитлеровских солдат. Поздно ночью разведчики вынесли с поля боя его обгоревшее, искромсанное осколками тело.
Гения разведки опознали по Звезде Героя, которая была на его груди.
Экштут, С. Один из 600212 : они погибли при освобождении Польши, где сегодня уничтожают обелиски освободителям / Семен Экштут. – Текст : непосредственный // Родина. – 2017. – № 9. – С. 38–44 : фот. – Библиогр. в примеч.: с. 44.
И уже 23 февраля, в день Красной армии, командарм торжественно вручил Подгорбунскому орден Ленина и медаль «Золотая Звезда».
Отныне даже сам гвардии генерал-полковник танковых войск Михаил Ефимович Катуков предпочитал не приказывать гвардии старшему лейтенанту Подгорбунскому, а просить его — дотоле неслыханный случай в истории Красной армии. Обратимся к мемуарам Катукова «На острие главного удара»: «Встретились с ним на берегу Днестра. Коротко объяснил я, в чем суть дела, и по-дружески, не в порядке приказа, а именно по-дружески, попросил:
— Будь добр, товарищ Подгорбунский, уведи у немцев понтонный парк. Сослужи службу, век будем помнить. — И, шутя, добавил: — Учти, работа сдельная, за нами не пропадет.
Вижу, у Подгорбунского глаза загорелись. Знаю: необыкновенные дела для него любых радостей дороже. Козырнул старший лейтенант: «Будет исполнено» — и ушел к своим разведчикам.
…Глубокой ночью глухими тропами пробрался Подгорбунский со своими разведчиками через боевое охранение противника, с тыла ворвался в деревню, где находился немецкий понтонный парк, и как снег на голову обрушился на маленький фашистский гарнизон. В деревне, кроме понтонеров, никого не было. Под треск пулеметов и автоматов гитлеровцы разбежались, а наши разведчики, не теряя ни минуты, взяли на буксир немецкие понтоны и привели их на берег Днестра…
А затем армейские саперы быстро соорудили понтонные паромы и стали перебрасывать на правый берег Днестра машины с горючим и боеприпасами".
Командир разведроты представил Подгорбунского к ордену Красного Знамени и вторичному присвоению звания Героя. Можно лишь гадать, почему Катуков отказался поддержать второе представление и не стал посылать наградной лист на звание дважды Героя в Москву. Ведь разведчик не только честно заслужил это высокое отличие, но и щедро заплатил за него кровью. На некоторых фотографиях мы видим на груди гения разведки шесть нашивок за ранения: три золотых — за тяжелые, три красных — за легкие.
<…>
После очередного ранения Подгорбунский в свою разведроту не вернулся и стал командиром танковой роты 8-го отдельного гвардейского мотоциклетного батальона. В числе первых ступил на польскую землю, подошел к Висле, форсировал ее, отважно закрепился на крошечном плацдарме, который вошел в историю Великой Отечественной войны под именем Сандомирского.
<…>
Здесь Подгорбунский получил тяжелую контузию и попал в госпиталь. Частично оглох, начал заикаться. Врачи намеревались комиссовать 28летнего офицера. «Если доживет до конца войны — счастлив будет тот писатель, которому придется с ним встретиться. Увлекательных сюжетов хватит на всю жизнь», — отзывался о разведчике один из его начальников.
Но судьба приготовила ему, уже капитану, свой последний сюжет.
На плацдарме сложилась очень тяжелая обстановка: надо было восстановить связь между разрозненными подразделениями. Смертельно опасное задание решили поручить гению разведки. С помощью подложной справки, изготовленной начальником разведки корпуса, разведчики вызволили из госпиталя своего раненого командира. Но он успел еще 10 мая 1944 года стать мужем тверской красавицы Анечки Беляковой, служившей в банно-прачечном отряде рядом с госпиталем.
<…>
19 августа 1944 года ее муж попал в засаду, получил еще два ранения и погиб за сутки до завершения Львовско-Сандомирской операции. Подступы к сгоревшему бронетранспортеру, в котором находился Подгорбунский, были усеяны трупами гитлеровских солдат. Поздно ночью разведчики вынесли с поля боя его обгоревшее, искромсанное осколками тело.
Гения разведки опознали по Звезде Героя, которая была на его груди.
Экштут, С. Один из 600212 : они погибли при освобождении Польши, где сегодня уничтожают обелиски освободителям / Семен Экштут. – Текст : непосредственный // Родина. – 2017. – № 9. – С. 38–44 : фот. – Библиогр. в примеч.: с. 44.
В должности начальника контрразведки «Смерш» 3-го Украинского фронта генерал Ивашутин в 1944 г. во время проведения Ясско-Кишиневской операции послал разведчика в Бухарест и по собственной инициативе начал вести переговоры с представителями румынского королевского двора о выходе этой страны из войны на стороне фашистской Германии. Он вновь думал лишь об интересах общего дела, а не о собственной карьере, желая сохранить сотни тысяч солдатских жизней, и не страшился того, что его деятельность может помешать кому-то провести очередную эффектную наступательную операцию и штурмом овладеть столицей Румынии. Ивашутин не побоялся вступить в конфликт с самим Георгием Константиновичем Жуковым, когда прибывший в штаб фронта маршал, представитель Ставки ВГК и заместитель Верховного главнокомандующего, дал указание командующему фронтом маршалу Федору Ивановичу Толбухину о подготовке проведения новой наступательной операции.
Ивашутин по своим каналам доложил Верховному главнокомандующему об успешных переговорах и скором выходе Румынии из войны. Сталин поддержал инициативу Ивашутина и приказал Жукову покинуть штаб фронта и прибыть в Москву. 31 августа 1944 г. Красная армия без боя заняла Бухарест, а 25 сентября 35-летний Ивашутин получил звание генерал-лейтенанта.
«Разведку бьют, когда мы проигрываем, и редко признают, когда мы правы», — однажды сказал Ивашутин. Он не боялся проигрывать. Поэтому всегда побеждал.
Экштут, С. Империя Петра Великого : штрихи к портрету легендарного начальника ГРУ Петра Ивашутина / Семен Экштут. – Текст :
непосредственный // Родина. – 2018. – № 10. – С. 100–103 : ил. –
Библиогр. в примеч.: с. 103.
Ивашутин по своим каналам доложил Верховному главнокомандующему об успешных переговорах и скором выходе Румынии из войны. Сталин поддержал инициативу Ивашутина и приказал Жукову покинуть штаб фронта и прибыть в Москву. 31 августа 1944 г. Красная армия без боя заняла Бухарест, а 25 сентября 35-летний Ивашутин получил звание генерал-лейтенанта.
«Разведку бьют, когда мы проигрываем, и редко признают, когда мы правы», — однажды сказал Ивашутин. Он не боялся проигрывать. Поэтому всегда побеждал.
Экштут, С. Империя Петра Великого : штрихи к портрету легендарного начальника ГРУ Петра Ивашутина / Семен Экштут. – Текст :
непосредственный // Родина. – 2018. – № 10. – С. 100–103 : ил. –
Библиогр. в примеч.: с. 103.
А вот разведстатистика 1944 г.: Морис направил в Центр 2420 ценных секретных документов, на основании устной информации агентов подготовил 305 срочных донесений. За высокие результаты в работе Сергееву было досрочно присвоено звание майора. В августе 1944-го начальник Главного разведывательного управления докладывал И. В. Сталину:
«ГРУ в течение ряда лет работало над созданием в США важной разведгруппы, способной широко освещать внешнюю политику правительства США и деятельность основных правительственных учреждений. Можно с уверенностью сказать, что ГРУ удалось создать организацию, дающую материалы большой государственной важности. Эта организация систематически работает в течение последних двух лет…
Наши источники могут выполнять крупные правительственные задания по освещению важнейших военных и военно-политических проблем…".
Сергееву (Льву Алексеевичу, сост.) стало заблаговременно известно о планировании переговоров высокопоставленного американского разведчика Аллена Даллеса с опергруппенфюрером Карлом Вольфом — высшим руководителем СС и полиции в немецкой южно-европейской группе армий. На них должен был обсуждаться вопрос о сдаче в плен американцам немецкой группировки. Морис немедленно проинформировал об этом Москву, после чего последовал дипломатический демарш советской стороны. Сепаратные контакты американских разведчиков с представителями СС были прекращены.
Этот сюжет стал одним из ключевых в фильме «Семнадцать мгновений весны».
Но в отличие от Штирлица, специальная командировка майора Сергеева завершилась в январе 1945 г. Он провел в США около пяти лет. Результаты работы неординарного разведчика отражены в подготовленном в ГРУ заключении:
«Созданная Морисом группа агентов была признана Центром весьма ценной. Одновременно с увеличением агентурной сети Морис добился активизации ее работы. Преодолевая трудности в руководстве агентурной сетью, Морис умело руководил своими агентами, которые ежегодно передавали ему около 20 тысяч листов секретных и совершенно секретных документов. Материалы агентов резидентуры Мориса отражали важные вопросы и в своем большинстве использовались для докладов советскому правительству…»
Кондрашов, В. Опасный маршрут шофера Сергеева : чем занимался вашингтонский резидент в свободное от баранки время /
Вячеслав Кондрашов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2018. – № 10. – С. 120–123 : фот.
«ГРУ в течение ряда лет работало над созданием в США важной разведгруппы, способной широко освещать внешнюю политику правительства США и деятельность основных правительственных учреждений. Можно с уверенностью сказать, что ГРУ удалось создать организацию, дающую материалы большой государственной важности. Эта организация систематически работает в течение последних двух лет…
Наши источники могут выполнять крупные правительственные задания по освещению важнейших военных и военно-политических проблем…".
Сергееву (Льву Алексеевичу, сост.) стало заблаговременно известно о планировании переговоров высокопоставленного американского разведчика Аллена Даллеса с опергруппенфюрером Карлом Вольфом — высшим руководителем СС и полиции в немецкой южно-европейской группе армий. На них должен был обсуждаться вопрос о сдаче в плен американцам немецкой группировки. Морис немедленно проинформировал об этом Москву, после чего последовал дипломатический демарш советской стороны. Сепаратные контакты американских разведчиков с представителями СС были прекращены.
Этот сюжет стал одним из ключевых в фильме «Семнадцать мгновений весны».
Но в отличие от Штирлица, специальная командировка майора Сергеева завершилась в январе 1945 г. Он провел в США около пяти лет. Результаты работы неординарного разведчика отражены в подготовленном в ГРУ заключении:
«Созданная Морисом группа агентов была признана Центром весьма ценной. Одновременно с увеличением агентурной сети Морис добился активизации ее работы. Преодолевая трудности в руководстве агентурной сетью, Морис умело руководил своими агентами, которые ежегодно передавали ему около 20 тысяч листов секретных и совершенно секретных документов. Материалы агентов резидентуры Мориса отражали важные вопросы и в своем большинстве использовались для докладов советскому правительству…»
Кондрашов, В. Опасный маршрут шофера Сергеева : чем занимался вашингтонский резидент в свободное от баранки время /
Вячеслав Кондрашов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2018. – № 10. – С. 120–123 : фот.
«В наступательном бою при штурме ДОТа … действовал исключительно смело и решительно. При прорыве обороны в м. Лецен, когда немцы пошли в контратаку, он бросился на них и штыком и гранатами убил 3 фрицев и этим временем ворвался в ДОТ, чем обеспечил продвижение вперед другим подразделениям».
Красноармейца Абдрашитова (Александр Курбанович Абдрашитов, сост.) назначили командиром отделения штрафной роты:
«исполняя должность командира отделения, смело и решительно ведет свое отделение вперед».
26 января 1945 года командир штрафной роты представил красноармейца Абдрашитова к ордену Славы I степени. Представление поддержали командир дивизии, командир корпуса и командующий армией. Однако командующий войсками 3го Белорусского фронта Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский рассудил иначе: 6 апреля 1945 года он — беспрецедентный случай — наградил штрафника орденом Богдана Хмельницкого III степени. Дожил ли Абдрашитов до Победы — неизвестно. Но эта награда ему не была вручена.
Красноармеец Иван Иванович Шевченко, 1904 года рождения, служил в инженерно-саперном батальоне. В конце июля 1944 года, во время боев за Львов, действовал в составе группы разграждения и проделал два прохода для танков, что способствовало успеху проводимой операции. Танковый батальон избежал потерь. «Спасибо, саперы, действуете замечательно!» — такую оценку группа разграждения получила от командира танкового батальона. Сапер Шевченко, представленный к ордену Славы III степени, 30 октября 1944 года был награжден орденом Богдана Хмельницкого III степени. Орден не получил. Погиб в бою.
<…>
Проявил отвагу и мужество при форсировании реки Одер (Моисей Вениаминович Шахмейстер, сост.). При сборке парома вражеским снарядом был пробит понтон. Старший сержант Шахмейстер проявил личную инициативу, мужество и упорство: под огнем врага бросился к поврежденному понтону и заранее приготовленным тряпьем забил пробоину. Движение было восстановлено. При паромной переправе старший сержант вместе со своим отделением работал на веслах, под ожесточенным огнем неприятеля доставляя на западный берег реки Одер боевую технику и боеприпасы.
Представленный к ордену Отечественной войны II степени, 31 мая 1945 года был награжден орденом Богдана Хмельницкого III степени. Как сложилась дальнейшая судьба старшего сержанта Шахмейстера и получил ли он свою награду сведений нет.
<…>
«9.02.1944 г. (Макар Кузьмич Перевертайлов, сост), выполняя задание командования, переправлял через реку Пидпильня десантные группы пехоты и вооружения в районе села Михайловка Ново-Воронцовского района Николаевской области. Умело маневрируя лодкой, он под сильным ружейно-пулеметным огнем противника переправил 11 групп пехоты без потерь личного состава. При последующих рейсах пулеметной очередью лодка была пробита, тов. Перевертайлов М. К., заделав пробоину, проявляя упорство и настойчивость, продолжал выполнять боевое задание, чем способствовал успеху овладения плацдармом на правом берегу Днепра».
20 февраля 1944 года командир полка гвардии подполковник Свиридов (Александр Андреевич Свиридов, сост.) <…> представил храбреца-сапера к ордену Богдана Хмельницкого III степени. 11 апреля 1944 года награждение утвердили, но гвардии рядовому Перевертайлову не суждено было получить свой орден. 27 февраля он был ранен в грудь и 14 марта от полученных ран, осложненной газовой инфекцией, скончался.
Полководцы в солдатских шинелях : полководческими орденами были награждены сотни красноармейцев, сержантов, старшин – людей первого часа войны. – Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 5. – С. 16–18 : фот.
Красноармейца Абдрашитова (Александр Курбанович Абдрашитов, сост.) назначили командиром отделения штрафной роты:
«исполняя должность командира отделения, смело и решительно ведет свое отделение вперед».
26 января 1945 года командир штрафной роты представил красноармейца Абдрашитова к ордену Славы I степени. Представление поддержали командир дивизии, командир корпуса и командующий армией. Однако командующий войсками 3го Белорусского фронта Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский рассудил иначе: 6 апреля 1945 года он — беспрецедентный случай — наградил штрафника орденом Богдана Хмельницкого III степени. Дожил ли Абдрашитов до Победы — неизвестно. Но эта награда ему не была вручена.
Красноармеец Иван Иванович Шевченко, 1904 года рождения, служил в инженерно-саперном батальоне. В конце июля 1944 года, во время боев за Львов, действовал в составе группы разграждения и проделал два прохода для танков, что способствовало успеху проводимой операции. Танковый батальон избежал потерь. «Спасибо, саперы, действуете замечательно!» — такую оценку группа разграждения получила от командира танкового батальона. Сапер Шевченко, представленный к ордену Славы III степени, 30 октября 1944 года был награжден орденом Богдана Хмельницкого III степени. Орден не получил. Погиб в бою.
<…>
Проявил отвагу и мужество при форсировании реки Одер (Моисей Вениаминович Шахмейстер, сост.). При сборке парома вражеским снарядом был пробит понтон. Старший сержант Шахмейстер проявил личную инициативу, мужество и упорство: под огнем врага бросился к поврежденному понтону и заранее приготовленным тряпьем забил пробоину. Движение было восстановлено. При паромной переправе старший сержант вместе со своим отделением работал на веслах, под ожесточенным огнем неприятеля доставляя на западный берег реки Одер боевую технику и боеприпасы.
Представленный к ордену Отечественной войны II степени, 31 мая 1945 года был награжден орденом Богдана Хмельницкого III степени. Как сложилась дальнейшая судьба старшего сержанта Шахмейстера и получил ли он свою награду сведений нет.
<…>
«9.02.1944 г. (Макар Кузьмич Перевертайлов, сост), выполняя задание командования, переправлял через реку Пидпильня десантные группы пехоты и вооружения в районе села Михайловка Ново-Воронцовского района Николаевской области. Умело маневрируя лодкой, он под сильным ружейно-пулеметным огнем противника переправил 11 групп пехоты без потерь личного состава. При последующих рейсах пулеметной очередью лодка была пробита, тов. Перевертайлов М. К., заделав пробоину, проявляя упорство и настойчивость, продолжал выполнять боевое задание, чем способствовал успеху овладения плацдармом на правом берегу Днепра».
20 февраля 1944 года командир полка гвардии подполковник Свиридов (Александр Андреевич Свиридов, сост.) <…> представил храбреца-сапера к ордену Богдана Хмельницкого III степени. 11 апреля 1944 года награждение утвердили, но гвардии рядовому Перевертайлову не суждено было получить свой орден. 27 февраля он был ранен в грудь и 14 марта от полученных ран, осложненной газовой инфекцией, скончался.
Полководцы в солдатских шинелях : полководческими орденами были награждены сотни красноармейцев, сержантов, старшин – людей первого часа войны. – Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 5. – С. 16–18 : фот.
Гвардии рядовой Перевертайлов Макар Кузьмич, 1914 года рождения, сапер 293-го гвардейского стрелкового полка, воевал с октября 1941 года. «9.02.1944 г., выполняя задание командования, переправлял через реку Пидпильня десантные группы пехоты и вооружения в районе села Михайловка Ново-Воронцовского района Николаевской области. Умело маневрируя лодкой, он под сильным ружейно-пулеметным огнем противника переправил 11 групп пехоты без потерь личного состава. При последующих рейсах пулеметной очередью лодка была пробита, тов. Перевертайлов М. К., заделав пробоину, проявляя упорство и настойчивость, продолжал выполнять боевое задание, чем способствовал успеху овладения плацдармом на правом берегу Днепра». 20 февраля 1944 года командир полка гвардии подполковник Свиридов представил храброго сапера к ордену Богдана Хмельницкого III степени. 11 апреля 1944 года награждение состоялось, но гвардии рядовому Перевертайлову не было суждено получить свой орден: 27 февраля он был ранен в грудь и 14 марта от полученных ран, осложненных газовой инфекцией, скончался.
Партизан Шаповал Григорий Васильевич, 1923 года рождения, «участвуя в качестве проводника в боях 21−22.2.44 г. за овладение Криворожской электростанции и плотины в составе отдельного армейского отряда проявил мужество и отвагу. Первым форсировал р. Саксагань, ворвался в рабочий поселок Стахановец и уничтожил из винтовки 4 немцев, пытавшихся поджечь жилые дома. В бою в окружении стойко отражал контратаки превосходящих сил противника, с возгласами „За родную Украину, по фашистским извергам — огонь“, устремлялся на немецкие траншеи, воодушевляя своим примером остальных бойцов, уничтожил при этом еще 6 немцев».
Экштут, С. Четыре украинских фронта Богдана Хмельницкого : единственный советский орден с надписью на украинском языке учрежден по сценарию Александра Довженко / Семен Экштут. – Текст : непосредственный //
Родина. – 2019. – № 8. – С. 50–53 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 53.
Партизан Шаповал Григорий Васильевич, 1923 года рождения, «участвуя в качестве проводника в боях 21−22.2.44 г. за овладение Криворожской электростанции и плотины в составе отдельного армейского отряда проявил мужество и отвагу. Первым форсировал р. Саксагань, ворвался в рабочий поселок Стахановец и уничтожил из винтовки 4 немцев, пытавшихся поджечь жилые дома. В бою в окружении стойко отражал контратаки превосходящих сил противника, с возгласами „За родную Украину, по фашистским извергам — огонь“, устремлялся на немецкие траншеи, воодушевляя своим примером остальных бойцов, уничтожил при этом еще 6 немцев».
Экштут, С. Четыре украинских фронта Богдана Хмельницкого : единственный советский орден с надписью на украинском языке учрежден по сценарию Александра Довженко / Семен Экштут. – Текст : непосредственный //
Родина. – 2019. – № 8. – С. 50–53 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 53.
В 1944 году батальон перебросили в освобожденный Крым на разминирование берегов Азовского моря. Немцы устроили там мощные противодесантные минные заграждения. Саперов не хватало, призвали местных девчат, прошли они трехдневное обучение, и бросили их на минные поля. Да разве из девчонки за три дня сделаешь опытного сапера? Стали они подрываться на растяжках одна за другой. Вскоре пришел приказ — запретить разминирование местными силами. Но девчата в батальоне остались. Надо ли говорить, сколько девичьих слез было пролито, когда батальон получил приказ отправиться в Румынию?
— Помню прощальный вечер, — рассказывал Тимофей Андреевич. — Мы уже в теплушках, девчата на перроне. И тут мы песню запели: — Прощайте, милые подружки! — Так они криком кричали. Прибежал местный парторг стал упрашивать: «Ребята, смените песню, а то я не знаю, что будет!»
Ну, мы «Катюшу» затянули. Так с «Катюшей» и укатили…
Румынский город Плоешти встретил их как освободителей — цветами. Точно так же встречали в Венгрии, Чехии. Но путь батальона не был усыпан розами. За кровопролитную переправу через Дунай сержант Мотин был награжден боевым орденом. И там же, в Венгрии, Мотин обзавелся фотоаппаратом. Снимал боевых товарищей в походе и на отдыхе, фотографировал гостеприимную венгерскую семью, в доме которой был на постое, и, конечно, улыбку своей невесты Маруси…
Победу гвардии сержант Мотин встретил в городе Ческе Будеевице.
Черкашин, Н. Шли мы дни и ночи, трудно было очень, но баранку не бросал шофер... : а еще гвардии сержант Тимофей Мотин не выпускал из рук трофейный «кодак» – его фронтовые снимки публикуются впервые /
Николай Черкашин. – Текст : непосредственный // Родина. – 2016. – № 2. –
С. 24–29 : фот.
— Помню прощальный вечер, — рассказывал Тимофей Андреевич. — Мы уже в теплушках, девчата на перроне. И тут мы песню запели: — Прощайте, милые подружки! — Так они криком кричали. Прибежал местный парторг стал упрашивать: «Ребята, смените песню, а то я не знаю, что будет!»
Ну, мы «Катюшу» затянули. Так с «Катюшей» и укатили…
Румынский город Плоешти встретил их как освободителей — цветами. Точно так же встречали в Венгрии, Чехии. Но путь батальона не был усыпан розами. За кровопролитную переправу через Дунай сержант Мотин был награжден боевым орденом. И там же, в Венгрии, Мотин обзавелся фотоаппаратом. Снимал боевых товарищей в походе и на отдыхе, фотографировал гостеприимную венгерскую семью, в доме которой был на постое, и, конечно, улыбку своей невесты Маруси…
Победу гвардии сержант Мотин встретил в городе Ческе Будеевице.
Черкашин, Н. Шли мы дни и ночи, трудно было очень, но баранку не бросал шофер... : а еще гвардии сержант Тимофей Мотин не выпускал из рук трофейный «кодак» – его фронтовые снимки публикуются впервые /
Николай Черкашин. – Текст : непосредственный // Родина. – 2016. – № 2. –
С. 24–29 : фот.
Сохранились письма участников той легендарной переправы. Вот одно из них: «Здравствуйте, дорогие мои папа и мама! Привет от Миши. Письмо это пишу перед боем. Сегодня ночью выступаем на форсирование реки Свири. Это письмо вы получите только тогда, когда меня не будет в живых. Я решил написать вам это последнее письмо. Конечно, вам сообщили бы об этом и без меня, но я думаю, что это будет вернее. Я очень вас прошу не расстраиваться. Ведь не впервые теряете своих последних детей. Я знаю, что это очень тяжело. Но что же поделаешь? Ведь слезами горю не поможешь. Я помню, как вы переживали потерю Маруси, и потому очень беспокоюсь за вас. И ещё раз прошу насколько возможно умерить свои чувства. Всё, прощайте. Ваш сын Миша. 20/VI.1944».
<…>
В своих воспоминаниях «Неколебимо, как Россия», изданных в 1965 году, бывший командующий Карельским фронтом К. А. Мерецков также упоминает о 12 десантниках. Но уже в первом издании другой книги К. А. Мерецкова — «На службе народу. Страницы воспоминаний» (1968 г.) приводится иная цифра: «Первыми вступили в воды Свири шестнадцать воинов <***> 296-го и 300-го гвардейских стрелковых полков — комсомольцы-добровольцы Немчиков, Юносов, Тихонов, Павлов, Мытарев, Зажигин, Попов, Паньков, Маркелов, Барышев, Бекбосунов, Малышев, Алиев, Елютин, Морозов, Чухреев. Опоясавшись поплавками, они плыли к вражескому берегу, толкая впереди себя лодки и плотики с чучелами в форме солдат. Приняв чучела за десант, противник открыл по ним огонь. Наша артиллерия тут же ударила по огневым точкам врага. Достигнув противоположного берега, комсомольцы захватили небольшой плацдарм и завязали бой. Вслед за комсомольцами, которым позднее всем было присвоено звание Героя Советского Союза, ринулись в воду автомобили-амфибии с десантом автоматчиков».
<…>
В то же время, 21 июня 1944 года, на этом же участке фронта была совершена другая переправа через реку Свирь — десантниками-добровольцами 296-го гвардейского стрелкового полка. Она являлась составной частью «ложной переправы». Из наградных листов видно, что в ней участвовали девять человек, но добрались до противоположного берега только четверо. Наградные листы на этих бойцов из штаба 296-го полка пришли значительно позже и датированы 28 июня. Потому, видимо, они остались в тени. Этим четверым бойцам также присвоили звание Героя Советского Союза, но статей им не посвящали и в газетах их портреты не печатали.
Садов, Ю. В. «Сегодня ночью выступаем на форсирование реки Свири» :
о количестве участников «ложной переправы» через реку Свирь 21 июня
1944 года в ходе Свирско-Петрозаводской операции Красной Армии /
Ю. В. Садов. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2017. – № 6. – С. 37–40 : фот. – Библиогр.: с. 40.
<…>
В своих воспоминаниях «Неколебимо, как Россия», изданных в 1965 году, бывший командующий Карельским фронтом К. А. Мерецков также упоминает о 12 десантниках. Но уже в первом издании другой книги К. А. Мерецкова — «На службе народу. Страницы воспоминаний» (1968 г.) приводится иная цифра: «Первыми вступили в воды Свири шестнадцать воинов <***> 296-го и 300-го гвардейских стрелковых полков — комсомольцы-добровольцы Немчиков, Юносов, Тихонов, Павлов, Мытарев, Зажигин, Попов, Паньков, Маркелов, Барышев, Бекбосунов, Малышев, Алиев, Елютин, Морозов, Чухреев. Опоясавшись поплавками, они плыли к вражескому берегу, толкая впереди себя лодки и плотики с чучелами в форме солдат. Приняв чучела за десант, противник открыл по ним огонь. Наша артиллерия тут же ударила по огневым точкам врага. Достигнув противоположного берега, комсомольцы захватили небольшой плацдарм и завязали бой. Вслед за комсомольцами, которым позднее всем было присвоено звание Героя Советского Союза, ринулись в воду автомобили-амфибии с десантом автоматчиков».
<…>
В то же время, 21 июня 1944 года, на этом же участке фронта была совершена другая переправа через реку Свирь — десантниками-добровольцами 296-го гвардейского стрелкового полка. Она являлась составной частью «ложной переправы». Из наградных листов видно, что в ней участвовали девять человек, но добрались до противоположного берега только четверо. Наградные листы на этих бойцов из штаба 296-го полка пришли значительно позже и датированы 28 июня. Потому, видимо, они остались в тени. Этим четверым бойцам также присвоили звание Героя Советского Союза, но статей им не посвящали и в газетах их портреты не печатали.
Садов, Ю. В. «Сегодня ночью выступаем на форсирование реки Свири» :
о количестве участников «ложной переправы» через реку Свирь 21 июня
1944 года в ходе Свирско-Петрозаводской операции Красной Армии /
Ю. В. Садов. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2017. – № 6. – С. 37–40 : фот. – Библиогр.: с. 40.
9 мая 1944 года советские войска, преодолев ожесточенное сопротивление противника, освободили центр Севастополя. Уже во второй половине дня приступили к разминированию города. Основную роль в этом сыграла
7-я Краснознаменная Симферопольская инженерно-саперная бригада Резерва Главного Командования, которой командовал П. Х. Бесценный. Всего за несколько дней мая саперы обследовали около 40 кв. км городской территории и обезвредили 116 681 кг взрывоопасных предметов…
На каждом проверенном объекте они оставляли, как это было принято, «автограф»: дом проверен, мин нет, сапер такой-то…
<…>
В журнале боевых действий 119-го инженерно-саперного батальона (полевая почта 28 203) упоминается, что 9 мая 1944 года отряд лейтенанта Федорова (Александра Алексеевича, сост.) из семи бойцов, действуя в боевых порядках наступающей пехоты, взял в плен 22 солдата противника в районе поселка Дергачи. В этот же день подразделение Федорова в районе Панорамы «Оборона Севастополя 1854−1855 гг.» обнаружило комбинированное минное поле, где «под воздействием сильного огня противника саперы быстро сняли более 70 мин Tmi-42 и более 100 мин «S».
Таким образом, отважный лейтенант в числе первых приступил к разминированию городской территории Севастополя.
<…>
12 июня 1944 года за подвиги при освобождении Севастополя — орденом Отечественной войны 2-й степени.
Его будущая супруга Евгения Филипповна Власова (Федорова) служила командиром взвода в том же 119-м батальоне. За участие в штурме Сапун-горы и разминировании побережья западной части Южной бухты Севастополя в июне 1944 года младший лейтенант Власова была удостоена ордена Красной Звезды…
Рузаев, С. «Проверено мин нет ПП 28203 Федоров» : космический взлет судьбы сапера, оставившего эту надпись на стене севастопольского дома / Станислав Рузаев. – Текст : непосредственный // Родина. – 2023. – № 3. –
С. 42–43 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 43.
7-я Краснознаменная Симферопольская инженерно-саперная бригада Резерва Главного Командования, которой командовал П. Х. Бесценный. Всего за несколько дней мая саперы обследовали около 40 кв. км городской территории и обезвредили 116 681 кг взрывоопасных предметов…
На каждом проверенном объекте они оставляли, как это было принято, «автограф»: дом проверен, мин нет, сапер такой-то…
<…>
В журнале боевых действий 119-го инженерно-саперного батальона (полевая почта 28 203) упоминается, что 9 мая 1944 года отряд лейтенанта Федорова (Александра Алексеевича, сост.) из семи бойцов, действуя в боевых порядках наступающей пехоты, взял в плен 22 солдата противника в районе поселка Дергачи. В этот же день подразделение Федорова в районе Панорамы «Оборона Севастополя 1854−1855 гг.» обнаружило комбинированное минное поле, где «под воздействием сильного огня противника саперы быстро сняли более 70 мин Tmi-42 и более 100 мин «S».
Таким образом, отважный лейтенант в числе первых приступил к разминированию городской территории Севастополя.
<…>
12 июня 1944 года за подвиги при освобождении Севастополя — орденом Отечественной войны 2-й степени.
Его будущая супруга Евгения Филипповна Власова (Федорова) служила командиром взвода в том же 119-м батальоне. За участие в штурме Сапун-горы и разминировании побережья западной части Южной бухты Севастополя в июне 1944 года младший лейтенант Власова была удостоена ордена Красной Звезды…
Рузаев, С. «Проверено мин нет ПП 28203 Федоров» : космический взлет судьбы сапера, оставившего эту надпись на стене севастопольского дома / Станислав Рузаев. – Текст : непосредственный // Родина. – 2023. – № 3. –
С. 42–43 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 43.
С 1941-го по 1944-й «Балтийцем» командовал Владимир Стукалов, грамотный, умелый офицер, любимец бойцов, душа экипажа, человек невероятного обаяния. Недаром члены команды бронепоезда называли себя «стукаловцами». Отучившийся до войны на архитектора Сергей Пермский стал командиром «Балтийца» в 1944 году. Вот еще небольшой фрагмент его воспоминаний: «Наш бронепоезд был небольшой боевой единицей, но отважные моряки-балтийцы, из которых сформировали личный состав, сумели нанести большой урон немецким захватчикам. Характерно высказывание пленного немецкого летчика с подбитого нами самолета. Он назвал бронепоезд «черным дьяволом на колесах».
Мачульская, Е. Локомотивы Победы / Елена Мачульская. – Текст : непосредственный // Свой. – 2021. – № 3. – С. 16–19 : ил.
Мачульская, Е. Локомотивы Победы / Елена Мачульская. – Текст : непосредственный // Свой. – 2021. – № 3. – С. 16–19 : ил.
Санинструктор Александр Бубнович позже вспоминал: «В Кенигсберге каждый дом приходилось брать штурмом. От одного места к другому добирались перебежками. Жизнь в буквальном смысле зависела от каждого шага». А вот что поведал артиллерист Иван Тихонов: «Уличные бои — это вообще страшно. В городе все горело… Лошади, даже привычные к свисту пуль и взрывам, боялись жутко. Когда крыша дома горит, черепица нагревается и взрывается, падает с треском…» Далее — свидетельство танкиста Бориса Пирожкова: «Из бригады вышло три танка и шесть самоходочек. Все остальные были подбиты и сгорели. У немцев было много фанатиков-пацанов по 12−16 лет, которые не сдавались. Это были юнцы с фаустпатронами. Побили очень-очень много наших танков… Мне приходилось дважды гореть в танке. Есть пять секунд, чтобы выскочить, когда машина в огне, вылететь и покатиться по земле. И я выскакивал».
Один из фортов брал младший брат легендарной Зои, командир батареи самоходок Александр Космодемьянский. Когда его 152-милиметровые орудия разбили стену, танкисты совместно с пехотой заставили гарнизон сдаться. (Звание Героя Советского Союза гвардии старшему лейтенанту Космодемьянскому присвоили посмертно, он пал смертью храбрых).
<…>
Командир саперного взвода Иван Сидоров воспользовался тем, что немцы при обстрелах укрывались на нижних этажах. Его солдаты, подобравшись вплотную, из собственной взрывчатки и трофейных боеприпасов заложили мощный заряд. После того как прогремел взрыв и возник огромный пролом в стене, красноармейцы перебили вражеский гарнизон в рукопашной. (В дальнейшем «метод Сидорова» использовали и для других фортов).
Шамбаров, В. Не числом – умением / Валерий Шамбаров. – Текст : непосредственный // Свой. – 2020. – № 4. – С. 3–7 : цв. ил.
Один из фортов брал младший брат легендарной Зои, командир батареи самоходок Александр Космодемьянский. Когда его 152-милиметровые орудия разбили стену, танкисты совместно с пехотой заставили гарнизон сдаться. (Звание Героя Советского Союза гвардии старшему лейтенанту Космодемьянскому присвоили посмертно, он пал смертью храбрых).
<…>
Командир саперного взвода Иван Сидоров воспользовался тем, что немцы при обстрелах укрывались на нижних этажах. Его солдаты, подобравшись вплотную, из собственной взрывчатки и трофейных боеприпасов заложили мощный заряд. После того как прогремел взрыв и возник огромный пролом в стене, красноармейцы перебили вражеский гарнизон в рукопашной. (В дальнейшем «метод Сидорова» использовали и для других фортов).
Шамбаров, В. Не числом – умением / Валерий Шамбаров. – Текст : непосредственный // Свой. – 2020. – № 4. – С. 3–7 : цв. ил.
Мария Петровна Смирнова (Кухарская), санинструктор: «Таскали на себе мужчин, в два-три раза тяжелее нас. А раненые — они ещё тяжелее. Его самого тащишь и его оружие, а на нём ещё шинель, сапоги… Взвалишь на себя восемьдесят килограммов и тащишь… А в тебе самой сорок восемь килограммов — балетный вес… Сейчас уже самой не верится…».
Евгения Сергеевна Сапронова, гвардии сержант, авиамеханик: «К концу войны у нас вся семья воевала. Отец, мама, сестра — они стали железнодорожниками. Они шли сразу за фронтом и восстанавливали дорогу. Медаль „За Победу“ у нас получили все: отец, мама, сестра и я…».
Из воспоминаний командира взвода автоматчиков Любови Ивановны Любчик: «Направили в Рязанское пехотное училище. Выпустили оттуда командирами пулемётных отделений. Пулемёт тяжёлый, на себе его тащишь. Как лошадь… На войне ты наполовину человек, а наполовину зверь. Другим способом не выжить. Если будешь только человек — не уцелеешь…».
<…>
Из рассказа старшего сержанта Альбины Александровны Гантимуровой: «Самая дорогая моя награда — первая медаль „За отвагу“. Солдаты залегли. Команда: „Вперёд! За Родину!“, а они лежат. Опять команда, опять лежат. Я сняла шапку, чтобы видели, что я девчонка, поднялась… И они все встали, и мы пошли в бой…».
Из воспоминаний командира отделения строительного батальона Зои Лукьяновны Вержбицкой: «Мы строили… Строили железные дороги, мосты понтонные, блиндажи. Фронт рядом. Копали землю ночью, чтобы нас не заметили. Лес валили. В основном девчонки у меня в отделении, все молоденькие. Мужчин несколько, кто нестроевые. Дерево как выносили? Берёмся все за это дерево и несём. Одно дерево целым отделением. Кровавые мозоли на руках… На плечах…».
Замполит полевого прачечного отряда лейтенант Валентина Кузьминична Братчикова-Борщевская вспоминала о наградах: «Когда шла война, нас не награждали, а когда кончилась… девчата получили медали „За отвагу“, „За боевые заслуги“, а одну прачку наградили орденом Красной Звезды…».
Из воспоминаний командира сапёрного взвода младшего лейтенанта Станиславы Петровны Волковой о первой награде: «Наконец получили назначение. Привели меня к моему взводу… Солдаты смотрят: кто с насмешкой, кто со злом даже… Когда командир батальона представил, что вот, мол, вам новый командир взвода, все сразу взвыли: „У-у-у-у“… А через год, когда мне вручали орден Красной Звезды, эти же ребята, кто остался в живых, меня на руках в мою землянку несли. Они мной гордились…».
<…>
Количество женщин, награждённых за годы Великой Отечественной войны, следующее: Герой Советского Союза — 62 награждения; Герой Социалистического Труда — 3; Мать-героиня — 4772; орден «Материнская слава» — 208 613; медаль Материнства — 549 088; другими орденами и медалями СССР (кроме медалей «Партизану Отечественной войны»
1-й и 2-й степеней) — 240 283; медаль «Партизану Отечественной войны»
1-й и 2-й степеней — 757 701; всего — 1 760 522 награждения.
За вычетом «материнских» наград (звание «Мать-героиня», орден «Материнская слава» и медаль Материнства), которыми мужчины не награждались по понятным причинам, получаем количество чисто боевых наград — 998 049, что составляет 8,99 проц. к общему количеству награждений орденами и медалями СССР за время войны (11 093 068 награждений).
Шуняков, Д. В. «Слабый пол» на войне : награждение женщин- военнослужащих орденами и медалями в годы Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.) / Д. В. Шуняков. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2019. – № 3. – С. 82–86 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 86. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_38552329_71443459.pdf (дата обращения: 11.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
Евгения Сергеевна Сапронова, гвардии сержант, авиамеханик: «К концу войны у нас вся семья воевала. Отец, мама, сестра — они стали железнодорожниками. Они шли сразу за фронтом и восстанавливали дорогу. Медаль „За Победу“ у нас получили все: отец, мама, сестра и я…».
Из воспоминаний командира взвода автоматчиков Любови Ивановны Любчик: «Направили в Рязанское пехотное училище. Выпустили оттуда командирами пулемётных отделений. Пулемёт тяжёлый, на себе его тащишь. Как лошадь… На войне ты наполовину человек, а наполовину зверь. Другим способом не выжить. Если будешь только человек — не уцелеешь…».
<…>
Из рассказа старшего сержанта Альбины Александровны Гантимуровой: «Самая дорогая моя награда — первая медаль „За отвагу“. Солдаты залегли. Команда: „Вперёд! За Родину!“, а они лежат. Опять команда, опять лежат. Я сняла шапку, чтобы видели, что я девчонка, поднялась… И они все встали, и мы пошли в бой…».
Из воспоминаний командира отделения строительного батальона Зои Лукьяновны Вержбицкой: «Мы строили… Строили железные дороги, мосты понтонные, блиндажи. Фронт рядом. Копали землю ночью, чтобы нас не заметили. Лес валили. В основном девчонки у меня в отделении, все молоденькие. Мужчин несколько, кто нестроевые. Дерево как выносили? Берёмся все за это дерево и несём. Одно дерево целым отделением. Кровавые мозоли на руках… На плечах…».
Замполит полевого прачечного отряда лейтенант Валентина Кузьминична Братчикова-Борщевская вспоминала о наградах: «Когда шла война, нас не награждали, а когда кончилась… девчата получили медали „За отвагу“, „За боевые заслуги“, а одну прачку наградили орденом Красной Звезды…».
Из воспоминаний командира сапёрного взвода младшего лейтенанта Станиславы Петровны Волковой о первой награде: «Наконец получили назначение. Привели меня к моему взводу… Солдаты смотрят: кто с насмешкой, кто со злом даже… Когда командир батальона представил, что вот, мол, вам новый командир взвода, все сразу взвыли: „У-у-у-у“… А через год, когда мне вручали орден Красной Звезды, эти же ребята, кто остался в живых, меня на руках в мою землянку несли. Они мной гордились…».
<…>
Количество женщин, награждённых за годы Великой Отечественной войны, следующее: Герой Советского Союза — 62 награждения; Герой Социалистического Труда — 3; Мать-героиня — 4772; орден «Материнская слава» — 208 613; медаль Материнства — 549 088; другими орденами и медалями СССР (кроме медалей «Партизану Отечественной войны»
1-й и 2-й степеней) — 240 283; медаль «Партизану Отечественной войны»
1-й и 2-й степеней — 757 701; всего — 1 760 522 награждения.
За вычетом «материнских» наград (звание «Мать-героиня», орден «Материнская слава» и медаль Материнства), которыми мужчины не награждались по понятным причинам, получаем количество чисто боевых наград — 998 049, что составляет 8,99 проц. к общему количеству награждений орденами и медалями СССР за время войны (11 093 068 награждений).
Шуняков, Д. В. «Слабый пол» на войне : награждение женщин- военнослужащих орденами и медалями в годы Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.) / Д. В. Шуняков. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2019. – № 3. – С. 82–86 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 86. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_38552329_71443459.pdf (дата обращения: 11.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
Кавалером ордена Отечественной войны II степени стала поистине легендарная главстаршина Екатерина Михайлова (Дёмина) — единственная женщина служившая в разведке морской пехоты, причём назначенная туда по личному разрешению Сталина. Награждённая ранее медалью «за отвагу» Екатерина получила орден в конце января 1944-го за участие в десантной операции на территории Керченского порта, где она, отстреливаясь от фашистов из автомата, перевязала 85 получивших ранения солдат и офицеров и вынесла с поля боя 13 тяжелораненых. В дальнейшем за беспримерную храбрость получила орден Красного Знамени. Два раза её представляли к званию героя Советского Союза и ордену Ленина, но вышестоящее начальство сочло тогда описание подвигов девушки вымыслом. Золотой Звезды Героя Михайлова была удостоена лишь 5 мая 1990 года.
Самохин, А. Количественное измерение / Андрей Самохин. – Текст : непосредственный // Свой. – 2022. – № 4. – С. 30–33 : фот.
Самохин, А. Количественное измерение / Андрей Самохин. – Текст : непосредственный // Свой. – 2022. – № 4. – С. 30–33 : фот.
Конечно же, каждый солдат и офицер понимал: скоро войне конец. Все надеялись дожить, но, исполняя долг, себя не щадили. Уже будучи раненным, связист Георгий Харламов девять раз сращивал перебитые пулями и осколками телефонные провода, пока новое попадание не оборвало его жизнь. Рота Юрия Шандалова встала на пути германских танков, отбила четыре контратаки и полегла почти вся. Сержант Иван Зайцев пополз к бившему бесконечными очередями доту, был ранен, не сумев подавить огневую точку связкой гранат, закрыл амбразуру телом…
<…>
Через Шпрее отправились на двух лодках два десятка бойцов командира роты Петра Гниды. Одну разбило снарядом, но уцелевшие бойцы захватили плацдарм, отразили контратаки, способствовали наведению переправы. О присвоении звания Героя Советского Союза комроты узнал в госпитале. Там же, на Шпрее, смертельно раненный командир катера Михаил Сотников под ливнем пуль сумел довести судно до берега, высадить десант. У штурвала его сменил матрос Николай Баранов, продолживший перевозки. 17-летний артиллерист Иван Кузнецов прямой наводкой снайперски уничтожал огневые точки врага и стал самым молодым полным кавалером ордена Славы. Сержант Дмитрий Петров также удостоился всех трех степеней высокой солдатской награды. В битве за Берлин он в одиночку подобрался к доту и перебил весь гарнизон.
Шамбаров, В. С войной покончили мы счеты / Валерий Шамбаров. – Текст : непосредственный // Свой. – 2020. – № 5. – С. 3–9 : ил.
<…>
Через Шпрее отправились на двух лодках два десятка бойцов командира роты Петра Гниды. Одну разбило снарядом, но уцелевшие бойцы захватили плацдарм, отразили контратаки, способствовали наведению переправы. О присвоении звания Героя Советского Союза комроты узнал в госпитале. Там же, на Шпрее, смертельно раненный командир катера Михаил Сотников под ливнем пуль сумел довести судно до берега, высадить десант. У штурвала его сменил матрос Николай Баранов, продолживший перевозки. 17-летний артиллерист Иван Кузнецов прямой наводкой снайперски уничтожал огневые точки врага и стал самым молодым полным кавалером ордена Славы. Сержант Дмитрий Петров также удостоился всех трех степеней высокой солдатской награды. В битве за Берлин он в одиночку подобрался к доту и перебил весь гарнизон.
Шамбаров, В. С войной покончили мы счеты / Валерий Шамбаров. – Текст : непосредственный // Свой. – 2020. – № 5. – С. 3–9 : ил.
Много раз за войну смерть подбиралась близко. В Симферополе едва регулировщицы спрыгнули с грузовика, в него попала бомба. А в 1944-м, уже в Белоруссии, Маша (Мария Филипповна Лиманская, сост.) тяжело заболела малярией. Лекарств не было, врачи уже готовились ее хоронить. Спасла соседка по палате, раненая медсестра, у которой в сумке оказалась нужная ампула. Когда Лиманскую готовили к выписке, спасительница умерла…
С фронта Маша писала маме: «Если зайдет к тебе солдат, обязательно накорми его».
На посту регулировщицы должны были стоять по четыре часа. А зачастую — дежурили и по восемь. Случалось, падали в обморок от жары и усталости. Любимая погода — дождь, когда немцы не бомбили.
Но весной 1945 года они по-детски радовались солнцу! В тот день девушки регулировали движение на только что отбитой у фашистов площади у Бранденбургских ворот.
Как Евгений Халдей сделал свой знаменитый снимок, Мария Филипповна не помнит. Говорит, регулировщиц тогда многие фотографировали. Потом из проезжающих машин, случалось, корреспонденты бросали им под ноги фотокарточки. А запомнилась другая встреча у Бранденбургских ворот. 2 мая рядом затормозил водитель, радостно крикнул: «Победа, сестричка!». Протянул ей сверток, мол, больше подарить нечего, и уехал. Развернула — а там красивые туфельки — лодочки…
Куликов, А. Регулировщица : «Родина» побывала в гостях у 96-летней героини знаменитого снимка / Андрей Куликов. – Текст : непосредственный //
Родина. – 2020. – № 9. – С. 44–46 : цв. ил.
С фронта Маша писала маме: «Если зайдет к тебе солдат, обязательно накорми его».
На посту регулировщицы должны были стоять по четыре часа. А зачастую — дежурили и по восемь. Случалось, падали в обморок от жары и усталости. Любимая погода — дождь, когда немцы не бомбили.
Но весной 1945 года они по-детски радовались солнцу! В тот день девушки регулировали движение на только что отбитой у фашистов площади у Бранденбургских ворот.
Как Евгений Халдей сделал свой знаменитый снимок, Мария Филипповна не помнит. Говорит, регулировщиц тогда многие фотографировали. Потом из проезжающих машин, случалось, корреспонденты бросали им под ноги фотокарточки. А запомнилась другая встреча у Бранденбургских ворот. 2 мая рядом затормозил водитель, радостно крикнул: «Победа, сестричка!». Протянул ей сверток, мол, больше подарить нечего, и уехал. Развернула — а там красивые туфельки — лодочки…
Куликов, А. Регулировщица : «Родина» побывала в гостях у 96-летней героини знаменитого снимка / Андрей Куликов. – Текст : непосредственный //
Родина. – 2020. – № 9. – С. 44–46 : цв. ил.
Великую Отечественную войну мы видим глазами фронтовых кинооператоров и фотокорреспондентов. Ими сделано сотни тысяч фотоснимков, отснято 3,5 миллиона метров кинопленки. Если бы состоялся просмотр всего снятого, то киносеанс длился бы без перерыва более 80 суток. За четыре года войны на экраны было выпущено 400 номеров киножурнала «Новости дня», 24 «фронтовых киновыпуска», 67 тематических короткометражных фильмов и 34 документальные полнометражные кинокартины.
В годы войны на фронте работало более 300 (по последним данным) фронтовых операторов и их ассистентов, а также 107 административных киноработников, режиссёров, звукооператоров, входивших в состав фронтовых групп. Едва ли не каждый был ранен, каждый второй тяжело ранен, каждый пятый убит.
Фронтовые кинооператоры, как правило, имели в своем распоряжении грузовик-полуторку с фанерной будкой. В кузове был их дом, здесь же хранили аппаратуру, заряжали и разряжали пленку, проявляли пробы. Здесь же принимали гостей — героев своих фронтовых репортажей. Работали обычно парами — один снимал более крупные планы, другой — общие. И если один погибал или был ранен, второй продолжал работать.
22 февраля 1945 г., в ходе Нижне-Силезской наступательной операции оператор Центральной студии кинохроники капитан Владимир Александрович Сущинский снимал наступление войск 1-го Украинского фронта в районе Железной дамбы в предместьях Бреслау. В письме родным Владимир написал: «Главная задача военного оператора — сделать кинорепортаж из земного ада. Необходимо снять острые моменты боя и превратить их в произведение искусства. Каждый кадр — это подвиг». Во время съемки рядом с ним разорвался снаряд и один из осколков ранил его в голову. Оператор упал, но камера продолжала снимать. Смертельно раненный, он заснял на пленку собственную гибель. Сущинского эвакуировали в госпиталь, где он через 5 часов скончался.
Похороны капитана Сущинского снимал оператор Н. Быков, его боевой товарищ по фронтовой киногруппе, который сам погиб через месяц.
Андрейкина, Ю. В каждом кадре – подвиг : киносеанс по пленкам, отснятым фронтовыми кинооператорами, длился бы более 80 суток /
Юлия Андрейкина. – Текст : непосредственный // Родина. – 2021. – № 6. –
С. 118–121 : ил.
В годы войны на фронте работало более 300 (по последним данным) фронтовых операторов и их ассистентов, а также 107 административных киноработников, режиссёров, звукооператоров, входивших в состав фронтовых групп. Едва ли не каждый был ранен, каждый второй тяжело ранен, каждый пятый убит.
Фронтовые кинооператоры, как правило, имели в своем распоряжении грузовик-полуторку с фанерной будкой. В кузове был их дом, здесь же хранили аппаратуру, заряжали и разряжали пленку, проявляли пробы. Здесь же принимали гостей — героев своих фронтовых репортажей. Работали обычно парами — один снимал более крупные планы, другой — общие. И если один погибал или был ранен, второй продолжал работать.
22 февраля 1945 г., в ходе Нижне-Силезской наступательной операции оператор Центральной студии кинохроники капитан Владимир Александрович Сущинский снимал наступление войск 1-го Украинского фронта в районе Железной дамбы в предместьях Бреслау. В письме родным Владимир написал: «Главная задача военного оператора — сделать кинорепортаж из земного ада. Необходимо снять острые моменты боя и превратить их в произведение искусства. Каждый кадр — это подвиг». Во время съемки рядом с ним разорвался снаряд и один из осколков ранил его в голову. Оператор упал, но камера продолжала снимать. Смертельно раненный, он заснял на пленку собственную гибель. Сущинского эвакуировали в госпиталь, где он через 5 часов скончался.
Похороны капитана Сущинского снимал оператор Н. Быков, его боевой товарищ по фронтовой киногруппе, который сам погиб через месяц.
Андрейкина, Ю. В каждом кадре – подвиг : киносеанс по пленкам, отснятым фронтовыми кинооператорами, длился бы более 80 суток /
Юлия Андрейкина. – Текст : непосредственный // Родина. – 2021. – № 6. –
С. 118–121 : ил.
Дочь победила время. Добилась своего. Сегодня виртуальный архив «Память народа» достоверно подтверждает и то, что Николай Кузьмич Дернов 1908 года рождения был призван на фронт в 1941-м, и то, что 17 сентября 1944 года красноармеец, ездовой 451-й полевой хлебопекарни дивизии был награжден, и то, что был ранен…
— Отец ведь прислал домой письмо из госпиталя: — Галюшка, будь счастлива, папа приедет". Но вернулся на фронт.
Узнала дочь и о том, что красноармеец Дернов был представлен к медали «За боевые заслуги», а приказ вышел — о награждении медалью «За отвагу». Самой почитаемой солдатской медалью, заслужить которую можно было лишь на поле боя.
«Товарищ Дернов в дивизии с момента формирования. За время боевых действий проявил мужество и отвагу, при наступлении немецких войск на село Бужинка, несмотря на сильные обстрелы территории хлебопекарни и дороги, выходящей из села, Дернов дважды на своих конях возвращался к месту расположения пекарни и, не считаясь с жизнью, вывозил материальную часть и оборудование пекарни. По прибытии к новым местам расположения по боевой находчивости товарищ Дернов обеспечивает материалом для быстрейшего развертывания работы пекарни, что способствует своевременному обеспечению хлебом боевых частей дивизии…».
Документ подписал начальник полевой хлебопекарни, визировал заместитель командира дивизии по тылу. Рядом с описанием подвига на потемневшем, с пятнами листе — наискосок резолюция командира дивизии: «Отвага».
Солдат Николай Дернов встретил смерть 11 октября 1944 года. Его 167-я стрелковая дивизия в сентябре 1944го вела тяжелые бои в Карпатах, спустя месяц после геройской смерти сослуживца сражалась в районе Собранце (Чехословакия), 26 ноября 1944 года освобождала город Михаловец, 30 апреля 1945 года после взятия Моравска Острава проследовала в Прагу…
Свыше 14 тысяч воинов дивизии награждены орденами и медалями. Свое место в их бессмертном строю занял Николай Дернов.
Колбина, Ю. Сердце дочери : 75-летняя пермячка вернула погибшему на фронте отцу медаль «За отвагу» / Юлия Колбина. – Текст :
непосредственный // Родина. – 2017. – № 3. – С. 42–43 : фот. цв.
— Отец ведь прислал домой письмо из госпиталя: — Галюшка, будь счастлива, папа приедет". Но вернулся на фронт.
Узнала дочь и о том, что красноармеец Дернов был представлен к медали «За боевые заслуги», а приказ вышел — о награждении медалью «За отвагу». Самой почитаемой солдатской медалью, заслужить которую можно было лишь на поле боя.
«Товарищ Дернов в дивизии с момента формирования. За время боевых действий проявил мужество и отвагу, при наступлении немецких войск на село Бужинка, несмотря на сильные обстрелы территории хлебопекарни и дороги, выходящей из села, Дернов дважды на своих конях возвращался к месту расположения пекарни и, не считаясь с жизнью, вывозил материальную часть и оборудование пекарни. По прибытии к новым местам расположения по боевой находчивости товарищ Дернов обеспечивает материалом для быстрейшего развертывания работы пекарни, что способствует своевременному обеспечению хлебом боевых частей дивизии…».
Документ подписал начальник полевой хлебопекарни, визировал заместитель командира дивизии по тылу. Рядом с описанием подвига на потемневшем, с пятнами листе — наискосок резолюция командира дивизии: «Отвага».
Солдат Николай Дернов встретил смерть 11 октября 1944 года. Его 167-я стрелковая дивизия в сентябре 1944го вела тяжелые бои в Карпатах, спустя месяц после геройской смерти сослуживца сражалась в районе Собранце (Чехословакия), 26 ноября 1944 года освобождала город Михаловец, 30 апреля 1945 года после взятия Моравска Острава проследовала в Прагу…
Свыше 14 тысяч воинов дивизии награждены орденами и медалями. Свое место в их бессмертном строю занял Николай Дернов.
Колбина, Ю. Сердце дочери : 75-летняя пермячка вернула погибшему на фронте отцу медаль «За отвагу» / Юлия Колбина. – Текст :
непосредственный // Родина. – 2017. – № 3. – С. 42–43 : фот. цв.
Указом от 3 марта 1944 года «для награждения офицеров Военно-Морского Флота за выдающиеся заслуги в организации, руководстве и обеспечении боевых операций и за достигнутые в результате этих операций успехи в боях за Родину». Президиум Верховного Совета СССР учредил военные ордена Ушакова и Нахимова (оба — двух степеней) и в тот же день другим указом — военные медали Ушакова и Нахимова «для награждения рядового, старшинского и сержантского состава Военно-Морского Флота, отличившихся в боях за Родину».
В 1944 году Президиум Верховного Совета СССР своими указами учредил и другие новые медали: 1 мая — «За оборону Москвы» и «За оборону Кавказа», 5 декабря — «За оборону Советского Заполярья».
<…>
Всего в годы Великой Отечественной войны в честь побед Красной армии было произведено 354 салюта, из них <…> в 1944-м — 166 и в 1945-м — 153. <…> Также салюты производили в честь победы польских (9), чехословацких (6), румынских (3), болгарских (3), югославских (2) и монгольских (1) войск, успешно сражавшихся в составе советских фронтов.
<…>
Генерал армии С. М. Штеменко в книге «Генеральный штаб в годы войны» привёл следующие данные: «1943 год, ознаменовавшийся блестящими победами советских войск, характеризуется в то же время огромным скачком числа награждений — до 2 050 000. В 1944 году число это увеличивается еще более и достигает 4 300 000. В 1945 году боевые действия заняли менее 6 месяцев, но число награждений превысило 5 470 000, из них 3 530 000 было произведено приказами командиров полков, то есть непосредственно на поле боя».
Всего за подвиги на фронтах Великой Отечественной войны были удостоены звания Героя Советского Союза свыше 11 600 человек, почётнейшей солдатской награды ордена Славы — более 900 тыс., всех трёх степеней (стали полными его кавалерами) — около 2,5 тыс., орденов и медалей — более 7 млн воинов. 201 труженик получил звание Героя Социалистического Труда, свыше 204 тыс. награждены орденами и медалями. 10 900 боевых орденов удостоились соединения, части и корабли Вооружённых Сил СССР. Свыше 4,5 тыс. частей и кораблей, соединений и объединений стали гвардейскими.
<…>
В 1945 году указами Президиума Верховного Совета были учреждены медали: 9 мая — «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941−1945 гг.», 6 июня — «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941−1945 гг.», 9 июня — «За взятие Будапешта», «За взятие Кёнигсберга», «За взятие Вены» и «За взятие Берлина» и ещё одним указом — «За освобождение Белграда», «За освобождение Варшавы», «За освобождение Праги», 30 сентября — «За победу над Японией».
Продолжалось награждение учреждёнными ранее орденами, медалями и присвоение почётных наименований. 16 соединений и частей получили почётное наименование Уссурийских, 19 — Харбинских, 149 удостоены орденов, 308 тыс. солдат и офицеров были награждены орденами и медалями, 87 из них стали Героями Советского Союза.
Шуняков, Д. В. Развитие советской наградной системы и поощрений военнослужащих в 1941–1945 гг. / Д. В. Шуняков. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2018. – № 4. – С. 30–37 : ил. –
Библиогр. в примеч.: с. 36–37. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_32751650_19342172.pdf (дата обращения: 11.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
В 1944 году Президиум Верховного Совета СССР своими указами учредил и другие новые медали: 1 мая — «За оборону Москвы» и «За оборону Кавказа», 5 декабря — «За оборону Советского Заполярья».
<…>
Всего в годы Великой Отечественной войны в честь побед Красной армии было произведено 354 салюта, из них <…> в 1944-м — 166 и в 1945-м — 153. <…> Также салюты производили в честь победы польских (9), чехословацких (6), румынских (3), болгарских (3), югославских (2) и монгольских (1) войск, успешно сражавшихся в составе советских фронтов.
<…>
Генерал армии С. М. Штеменко в книге «Генеральный штаб в годы войны» привёл следующие данные: «1943 год, ознаменовавшийся блестящими победами советских войск, характеризуется в то же время огромным скачком числа награждений — до 2 050 000. В 1944 году число это увеличивается еще более и достигает 4 300 000. В 1945 году боевые действия заняли менее 6 месяцев, но число награждений превысило 5 470 000, из них 3 530 000 было произведено приказами командиров полков, то есть непосредственно на поле боя».
Всего за подвиги на фронтах Великой Отечественной войны были удостоены звания Героя Советского Союза свыше 11 600 человек, почётнейшей солдатской награды ордена Славы — более 900 тыс., всех трёх степеней (стали полными его кавалерами) — около 2,5 тыс., орденов и медалей — более 7 млн воинов. 201 труженик получил звание Героя Социалистического Труда, свыше 204 тыс. награждены орденами и медалями. 10 900 боевых орденов удостоились соединения, части и корабли Вооружённых Сил СССР. Свыше 4,5 тыс. частей и кораблей, соединений и объединений стали гвардейскими.
<…>
В 1945 году указами Президиума Верховного Совета были учреждены медали: 9 мая — «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941−1945 гг.», 6 июня — «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941−1945 гг.», 9 июня — «За взятие Будапешта», «За взятие Кёнигсберга», «За взятие Вены» и «За взятие Берлина» и ещё одним указом — «За освобождение Белграда», «За освобождение Варшавы», «За освобождение Праги», 30 сентября — «За победу над Японией».
Продолжалось награждение учреждёнными ранее орденами, медалями и присвоение почётных наименований. 16 соединений и частей получили почётное наименование Уссурийских, 19 — Харбинских, 149 удостоены орденов, 308 тыс. солдат и офицеров были награждены орденами и медалями, 87 из них стали Героями Советского Союза.
Шуняков, Д. В. Развитие советской наградной системы и поощрений военнослужащих в 1941–1945 гг. / Д. В. Шуняков. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2018. – № 4. – С. 30–37 : ил. –
Библиогр. в примеч.: с. 36–37. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_32751650_19342172.pdf (дата обращения: 11.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
Маутхаузен — большая деревня на левом берегу Дуная в двадцати километрах от города Линц.
Завтра я пойду туда той самой дорогой, по которой в феврале 1945 года вели с вокзала в концлагерь Маутхаузен большую партию военнопленных. Их отправили сюда 13 февраля по железной дороге из концлагеря Заксенхаузен, что был в 30 километрах к северу от Берлина. С этой группой заключенных, согласно обнаруженным после войны свидетельствам, был этапирован в Маутхаузен 64-летний генерал-лейтенант Дмитрий Карбышев.
И это последнее, не вызывающее сомнений, документальное свидетельство о героической и мученической эпопее русского генерала в немецком плену.
О той борьбе, что он, как любой заключенный, был вынужден вести с голодом и приступами внутреннего отчаяния. С собственными недугами и неизбежными в концлагере эпидемиями. С июльской духотой, когда было нечем дышать в переполненных бараках, и с холодом, ветрами, пронизывающими до костей зимой. С доносами соглядатаев и провокаторов, с посулами лагерного начальства и уговорами бывших сослуживцев, переметнувшихся на сторону врага…
Это был уникальный в своем роде случай, когда те люди, которые его открыто ненавидели и втайне боялись, до самого последнего не решались его убить.
Хотя имели для этого 1312 возможностей — столько ночей и дней держали в плену русского генерала. И столько же дней и ночей не сдавал свою крепость Дмитрий Карбышев.
Емельяненков, А. Место силы : репортаж из Маутхаузена, где 75 лет назад оборвалась жизнь генерала Дмитрия Карбышева / Александр Емельяненков. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 2. – С. 16–22 : ил.
Завтра я пойду туда той самой дорогой, по которой в феврале 1945 года вели с вокзала в концлагерь Маутхаузен большую партию военнопленных. Их отправили сюда 13 февраля по железной дороге из концлагеря Заксенхаузен, что был в 30 километрах к северу от Берлина. С этой группой заключенных, согласно обнаруженным после войны свидетельствам, был этапирован в Маутхаузен 64-летний генерал-лейтенант Дмитрий Карбышев.
И это последнее, не вызывающее сомнений, документальное свидетельство о героической и мученической эпопее русского генерала в немецком плену.
О той борьбе, что он, как любой заключенный, был вынужден вести с голодом и приступами внутреннего отчаяния. С собственными недугами и неизбежными в концлагере эпидемиями. С июльской духотой, когда было нечем дышать в переполненных бараках, и с холодом, ветрами, пронизывающими до костей зимой. С доносами соглядатаев и провокаторов, с посулами лагерного начальства и уговорами бывших сослуживцев, переметнувшихся на сторону врага…
Это был уникальный в своем роде случай, когда те люди, которые его открыто ненавидели и втайне боялись, до самого последнего не решались его убить.
Хотя имели для этого 1312 возможностей — столько ночей и дней держали в плену русского генерала. И столько же дней и ночей не сдавал свою крепость Дмитрий Карбышев.
Емельяненков, А. Место силы : репортаж из Маутхаузена, где 75 лет назад оборвалась жизнь генерала Дмитрия Карбышева / Александр Емельяненков. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 2. – С. 16–22 : ил.
— Однажды нас гнали через кухню, слышу оклик: «Товарищ замполит!» — продолжал рассказ Николай Федорович (Кюнг, политрук, защитник Брестской крепости, узник Бухенвальда, сост.). — Это был наш пулеметчик из Брестской крепости. На него ребята зашикали, а у меня поджилки затряслись — ведь политруков расстреливали сразу. Но обошлось, эсэсовцы не понимали по-русски.
Потом нашлись и другие защитники Брестской крепости — лейтенант Саша Неклюдов и два курсанта полковой школы — все они были членами подпольной организации. По их рекомендациям стал подпольщиком и Николай Кюнг, получивший задание сформировать ударный батальон из советских военнопленных. В концлагере, после того как в Европе открылся второй фронт, велась подготовка к вооруженному восстанию. Оно началось 11 апреля 1945 года, когда стало известно, что комендант Бухенвальда получил приказ о немедленной эвакуации узников. Это означало поголовное уничтожение всех заключенных.
— Утром старший по лагерю Эрих Решке доложил коменданту, что завелись вши и надо трусить одеяла. Под этим видом стали разносить оружие — у нас было спрятано 90 винтовок. И в три часа, по сигналу, начали снимать с вышек эсэсовцев — они даже не оказали сопротивления. Потом французы, поляки и югославы сразу в трех местах разрезали проволоку, а мы, русская бригада, начали штурмовать ворота…
К пяти часам все было кончено. Интернациональный подпольный Комитет стал решать, какой флаг следует поднять над лагерем, где сидели узники 18 национальностей — польский, французский, американский?
— Спорили долго, — заканчивал свой рассказ Николай Кюнг, — но тут встал полковник Фридерик Моназ, бывший военный атташе Франции, и сказал: «Камрады, только русский, только красный флаг должен быть. Только благодаря русским мы получили свободу!» И над Бухенвальдом взвился красный флаг. Чистый. Мы стали свободны!
Через три дня в Бухенвальд пришли солдаты 3-й армии США генерала Паттона. Когда новый комендант потребовал сдать оружие, его приказ выполнили все, кроме батальона бывших советских военнопленных. Оружие в их руках было единственным доказательством того, что они освободили себя сами.
Кириченко, Е. Брест и Бухенвальд политрука Кюнга : школьный учитель защищал советскую крепость в начале войны, а в конце ее поднял восстание
в фашистском концлагере / Евгений Кириченко. – Текст : непосредственный //
Родина. – 2021. – № 6. – С. 33–36 : ил.
Потом нашлись и другие защитники Брестской крепости — лейтенант Саша Неклюдов и два курсанта полковой школы — все они были членами подпольной организации. По их рекомендациям стал подпольщиком и Николай Кюнг, получивший задание сформировать ударный батальон из советских военнопленных. В концлагере, после того как в Европе открылся второй фронт, велась подготовка к вооруженному восстанию. Оно началось 11 апреля 1945 года, когда стало известно, что комендант Бухенвальда получил приказ о немедленной эвакуации узников. Это означало поголовное уничтожение всех заключенных.
— Утром старший по лагерю Эрих Решке доложил коменданту, что завелись вши и надо трусить одеяла. Под этим видом стали разносить оружие — у нас было спрятано 90 винтовок. И в три часа, по сигналу, начали снимать с вышек эсэсовцев — они даже не оказали сопротивления. Потом французы, поляки и югославы сразу в трех местах разрезали проволоку, а мы, русская бригада, начали штурмовать ворота…
К пяти часам все было кончено. Интернациональный подпольный Комитет стал решать, какой флаг следует поднять над лагерем, где сидели узники 18 национальностей — польский, французский, американский?
— Спорили долго, — заканчивал свой рассказ Николай Кюнг, — но тут встал полковник Фридерик Моназ, бывший военный атташе Франции, и сказал: «Камрады, только русский, только красный флаг должен быть. Только благодаря русским мы получили свободу!» И над Бухенвальдом взвился красный флаг. Чистый. Мы стали свободны!
Через три дня в Бухенвальд пришли солдаты 3-й армии США генерала Паттона. Когда новый комендант потребовал сдать оружие, его приказ выполнили все, кроме батальона бывших советских военнопленных. Оружие в их руках было единственным доказательством того, что они освободили себя сами.
Кириченко, Е. Брест и Бухенвальд политрука Кюнга : школьный учитель защищал советскую крепость в начале войны, а в конце ее поднял восстание
в фашистском концлагере / Евгений Кириченко. – Текст : непосредственный //
Родина. – 2021. – № 6. – С. 33–36 : ил.
В мае 1944 года, при содействии своего бывшего командира Владимира Боброва, упрямец Девятаев вернулся в истребительную авиацию. И не куда-нибудь — в дивизию дважды Героя Советского Союза Александра Покрышкина, в 104-й гвардейский истребительный авиаполк.
<…>
Во втором же боевом вылете, 13 июля 1944 года, западнее городка Горохов, что на юге Волынской области Украины, Михаил поразил штурмовик «Фокке-Вульф-190Ф», но тут же был сбит другим «фоккером».
Старшего лейтенанта Девятаева сочли погибшим, «Аэрокобру» № 29 251 — списали.
На деле же Михаил выпрыгнул с парашютом. И попал в плен.
<…>
В конце августа он участвует в попытке группового побега из лагеря военнопленных ВВС № 2 в Кёнигсберге-ин-дер-Ноймарк (ныне Хойна в Польше). До Берлина оттуда километров 70, до линии фронта — почти 500. Замысел почти невыполнимый, но испытать судьбу не удалось. Подземный ход, который рыли из барака, был обнаружен, и из военнопленного Девятаев превратился в заключенного концлагеря.
В полосатой робе вместо военной формы.
То, что он вытерпел в печально известном Заксенхаузене, литобработчики мемуаров Девятаева передали с его слов, в общем, верно. Но осенью 1944-го сквозь колючую проволоку блеснул лучик надежды — эсэсовцы перевели летчика в концлагерь Карлсхаген на острове Узедом в Балтийском море, близ устья Одера. Заключенные обслуживали аэродром Пенемюнде — он использовался центром, где создавались крылатые и баллистические ракеты.
Для Девятаева все сразу стало ясно. Надо вырваться из неволи по воздуху!
Но легко сказать — угнать самолет. Захватить его — полдела, но как им, незнакомым, управлять? Как хотя бы запустить моторы?
<…>
8 февраля 1945 года судьба словно задалась целью испытать девятаевские волю и упорство.
<…>
Сначала все шло по плану.
Иван Кривоногов оглушил охранника, который привел команду из десяти лагерников-маскировщиков к бункеру, где стоял «Хейнкель-111». (Девятаев уже знал, что бомбардировщик заправлен горючим и подготовлен к вылету).
Кривоногов напялил форму добитого немца — чтобы со стороны было сложнее заподозрить неладное. Девятаев с Владимиром Соколовым бросаются к люку в подфюзеляжной гондоле «хейнкеля».
А он заперт.
Уходят драгоценные секунды — сначала на то, чтобы сообразить: надо чем-то проломить дюралевую крышку, просунуть руку и оттянуть защелку. Затем на то, чтобы проделать все это.
Девятаев — в кресле пилота. Как запустить моторы, он знает.
Но моторы не запускаются.
С машины сняты аккумуляторы. Без них зажигание не работает.
Тут впадает в отчаяние даже Девятаев.
«Мысль о крахе, о провале парализовала меня. Ноги отказались мне служить»…
Но Михаил не изменил характеру. Встряхнув себя, сообразил: можно «прикурить» от аэродромной аккумуляторной тележки.
Еще несколько минут ушло на то, чтобы товарищи нашли и подогнали тележку.
Напряжение — на разрыв сердца: немцы должны уже заметить странную беготню заключенных. Но моторы запущены, все десятеро — в самолете. На взлет!
«Хейнкель» начинает разбег. Набирает положенную скорость. И не взлетает.
Девятаев разворачивает и останавливает бомбардировщик.
Сейчас фрицы все поймут. Вот они уже бегут к самолету.
Напряженно работает мозг, за секунды перебирая возможные причины неудачи. Может, руль высоты зажат струбциной?
Еще несколько секунд — на то, чтобы Соколов вылез из машины и выяснил, что струбцины нет.
Немцы уже подбегают к самолету.
Все равно надо взлететь!
Девятаев ведет «хейнкель» через весь аэродром на старт.
Разворачивается — и снова идет на взлет.
И опять машина не хочет отрываться от земли!
Но летчик за штурвалом не был бы Девятаевым, если бы впал в отчаяние. Для него всё уже ясно. По свидетельству одного из десятерых, Федора Адамова, он кричит сквозь рев моторов: «Если и в этот раз не поднимемся, направляю самолет в море, но живыми не сдадимся».
А мозг продолжает работать — стремительно прокручивать причины поведения самолета.
И через сколько-то секунд вспыхивает догадка: триммер!
Эта подвижная пластина на задней кромке руля высоты — уменьшающая усилие на штурвале — явно установлена в положение «посадка» (а не «взлет»).
Где штурвальчик триммера?
Искать некогда, надо сильнее жать на штурвал!
На штурвал наваливаются — отжимая его от себя — сразу трое изможденных лагерников.
И «Хейнкель» взлетает!
К счастью, в пилотировании он прост. Примерно через час Девятаев сажает его «на брюхо» (подломив так и не убранное шасси) за линией фронта в Померании, в расположении 1067-го стрелкового полка 311-й стрелковой дивизии 61-й армии 1-го Белорусского фронта.
Смирнов, А. Побег : репортаж из 8 февраля 1945 года, когда старший лейтенант Михаил Девятаев вырвался из концлагеря на немецком бомбардировщике «Хейнкель-111» / Андрей Смирнов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 2. – С. 23–27 : ил. –
Библиогр. в примеч.: с. 27.
<…>
Во втором же боевом вылете, 13 июля 1944 года, западнее городка Горохов, что на юге Волынской области Украины, Михаил поразил штурмовик «Фокке-Вульф-190Ф», но тут же был сбит другим «фоккером».
Старшего лейтенанта Девятаева сочли погибшим, «Аэрокобру» № 29 251 — списали.
На деле же Михаил выпрыгнул с парашютом. И попал в плен.
<…>
В конце августа он участвует в попытке группового побега из лагеря военнопленных ВВС № 2 в Кёнигсберге-ин-дер-Ноймарк (ныне Хойна в Польше). До Берлина оттуда километров 70, до линии фронта — почти 500. Замысел почти невыполнимый, но испытать судьбу не удалось. Подземный ход, который рыли из барака, был обнаружен, и из военнопленного Девятаев превратился в заключенного концлагеря.
В полосатой робе вместо военной формы.
То, что он вытерпел в печально известном Заксенхаузене, литобработчики мемуаров Девятаева передали с его слов, в общем, верно. Но осенью 1944-го сквозь колючую проволоку блеснул лучик надежды — эсэсовцы перевели летчика в концлагерь Карлсхаген на острове Узедом в Балтийском море, близ устья Одера. Заключенные обслуживали аэродром Пенемюнде — он использовался центром, где создавались крылатые и баллистические ракеты.
Для Девятаева все сразу стало ясно. Надо вырваться из неволи по воздуху!
Но легко сказать — угнать самолет. Захватить его — полдела, но как им, незнакомым, управлять? Как хотя бы запустить моторы?
<…>
8 февраля 1945 года судьба словно задалась целью испытать девятаевские волю и упорство.
<…>
Сначала все шло по плану.
Иван Кривоногов оглушил охранника, который привел команду из десяти лагерников-маскировщиков к бункеру, где стоял «Хейнкель-111». (Девятаев уже знал, что бомбардировщик заправлен горючим и подготовлен к вылету).
Кривоногов напялил форму добитого немца — чтобы со стороны было сложнее заподозрить неладное. Девятаев с Владимиром Соколовым бросаются к люку в подфюзеляжной гондоле «хейнкеля».
А он заперт.
Уходят драгоценные секунды — сначала на то, чтобы сообразить: надо чем-то проломить дюралевую крышку, просунуть руку и оттянуть защелку. Затем на то, чтобы проделать все это.
Девятаев — в кресле пилота. Как запустить моторы, он знает.
Но моторы не запускаются.
С машины сняты аккумуляторы. Без них зажигание не работает.
Тут впадает в отчаяние даже Девятаев.
«Мысль о крахе, о провале парализовала меня. Ноги отказались мне служить»…
Но Михаил не изменил характеру. Встряхнув себя, сообразил: можно «прикурить» от аэродромной аккумуляторной тележки.
Еще несколько минут ушло на то, чтобы товарищи нашли и подогнали тележку.
Напряжение — на разрыв сердца: немцы должны уже заметить странную беготню заключенных. Но моторы запущены, все десятеро — в самолете. На взлет!
«Хейнкель» начинает разбег. Набирает положенную скорость. И не взлетает.
Девятаев разворачивает и останавливает бомбардировщик.
Сейчас фрицы все поймут. Вот они уже бегут к самолету.
Напряженно работает мозг, за секунды перебирая возможные причины неудачи. Может, руль высоты зажат струбциной?
Еще несколько секунд — на то, чтобы Соколов вылез из машины и выяснил, что струбцины нет.
Немцы уже подбегают к самолету.
Все равно надо взлететь!
Девятаев ведет «хейнкель» через весь аэродром на старт.
Разворачивается — и снова идет на взлет.
И опять машина не хочет отрываться от земли!
Но летчик за штурвалом не был бы Девятаевым, если бы впал в отчаяние. Для него всё уже ясно. По свидетельству одного из десятерых, Федора Адамова, он кричит сквозь рев моторов: «Если и в этот раз не поднимемся, направляю самолет в море, но живыми не сдадимся».
А мозг продолжает работать — стремительно прокручивать причины поведения самолета.
И через сколько-то секунд вспыхивает догадка: триммер!
Эта подвижная пластина на задней кромке руля высоты — уменьшающая усилие на штурвале — явно установлена в положение «посадка» (а не «взлет»).
Где штурвальчик триммера?
Искать некогда, надо сильнее жать на штурвал!
На штурвал наваливаются — отжимая его от себя — сразу трое изможденных лагерников.
И «Хейнкель» взлетает!
К счастью, в пилотировании он прост. Примерно через час Девятаев сажает его «на брюхо» (подломив так и не убранное шасси) за линией фронта в Померании, в расположении 1067-го стрелкового полка 311-й стрелковой дивизии 61-й армии 1-го Белорусского фронта.
Смирнов, А. Побег : репортаж из 8 февраля 1945 года, когда старший лейтенант Михаил Девятаев вырвался из концлагеря на немецком бомбардировщике «Хейнкель-111» / Андрей Смирнов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 2. – С. 23–27 : ил. –
Библиогр. в примеч.: с. 27.
Дед (Сергей Иванович Заборин, защитник Одессы в 1941 году попал в плен, сост.) дважды сбегал. Сначала из Болграда Одесской области. Во второй раз вместе с товарищем ушел из-под Брашова, это уже территория Румынии.
Бежали по кукурузному полю, а местные крестьяне увидели их и давай гоняться с топорами на лошадях. Товарища забили насмерть. Деда ударили по голове, он потерял сознание. Вмятина на черепе навсегда осталась. После второго побега деда уже содержали в штрафном лагере. В 1944 году там было восстание, военнопленные захватили оружие, перебили охрану и оборонялись до подхода частей Красной армии.
Проверку СМЕРШа дед прошел легко, чем потом очень гордился. Его отправили в противотанковую артиллерию. Воевал в Венгрии, брал Вену, получил тяжелое ранение. В госпитале, когда из него осколки выковыривали, познакомился с бабушкой. Так вот дальше и пошло…
Заборин, Д. Батальоны сержанта Заборина : для главного поисковика Украины павшие красноармейцы остаются навечно живыми / Дмитрий Заборин ; беседовал Владимир Нордвик. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 5. – С. 15–24 : ил.
Бежали по кукурузному полю, а местные крестьяне увидели их и давай гоняться с топорами на лошадях. Товарища забили насмерть. Деда ударили по голове, он потерял сознание. Вмятина на черепе навсегда осталась. После второго побега деда уже содержали в штрафном лагере. В 1944 году там было восстание, военнопленные захватили оружие, перебили охрану и оборонялись до подхода частей Красной армии.
Проверку СМЕРШа дед прошел легко, чем потом очень гордился. Его отправили в противотанковую артиллерию. Воевал в Венгрии, брал Вену, получил тяжелое ранение. В госпитале, когда из него осколки выковыривали, познакомился с бабушкой. Так вот дальше и пошло…
Заборин, Д. Батальоны сержанта Заборина : для главного поисковика Украины павшие красноармейцы остаются навечно живыми / Дмитрий Заборин ; беседовал Владимир Нордвик. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 5. – С. 15–24 : ил.
2 февраля 1945 года в далёкой итальянской Лигурии погиб советский солдат — мужественный партизан Фёдор Андрианович Полетаев.
<…>
В начале войны его призвали в армию и направили в 9-ю стрелковую дивизию. Летом 1942 года дивизия попала в окружение, и раненый солдат был взят в плен.
<…>
Летом 1944 года вместе с группой военнопленных Ф. Полетаев совершил очередной побег и стал бойцом бригады местного сопротивления «Орест» в составе партизанской дивизии «Пинан Чикеро». Итальянцы называли его фамилию на свой лад — Поэтан. Сильный, смелый и удивительно дисциплинированный русский солдат быстро завоевал глубокое уважение партизан.
<…>
Итальянские войска в составе фашистской Германии на нашей земле пролили немало советской крови, но в 1943 году, когда немцы оккупировали большую часть Апеннинского полуострова, начало набирать силу итальянское сопротивление. Около 5000 советских солдат сражались плечом к плечу с итальянцами. Среди них был и Фёдор Полетаев.
В начале 1945 года немцы решили покончить с лигурийскими партизанами. Близ городка Канталупо, имея значительное превосходство в силах, они провели широкую карательную операцию. Группа партизан, в числе которых был Полетаев, преградила дорогу немцам. Враг с минуты на минуту ждал подкрепление. Именно Фёдор Полетаев, ведя огонь из автомата, громким, властным голосом приказал карателям сдаваться. Растерявшиеся немцы стали бросать оружие и поднимать руки, Но один из них внезапно вскинул автомат… Вражеская пуля сразила русского солдата Полетаева.
Королева, Л. А. Русский солдат Федор Полетаев – национальный герой
Италии / Л. А. Королева. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2016. – № 4. – [2-я с. обл. – 1 с. цв. вкл.] : цв. ил.
<…>
В начале войны его призвали в армию и направили в 9-ю стрелковую дивизию. Летом 1942 года дивизия попала в окружение, и раненый солдат был взят в плен.
<…>
Летом 1944 года вместе с группой военнопленных Ф. Полетаев совершил очередной побег и стал бойцом бригады местного сопротивления «Орест» в составе партизанской дивизии «Пинан Чикеро». Итальянцы называли его фамилию на свой лад — Поэтан. Сильный, смелый и удивительно дисциплинированный русский солдат быстро завоевал глубокое уважение партизан.
<…>
Итальянские войска в составе фашистской Германии на нашей земле пролили немало советской крови, но в 1943 году, когда немцы оккупировали большую часть Апеннинского полуострова, начало набирать силу итальянское сопротивление. Около 5000 советских солдат сражались плечом к плечу с итальянцами. Среди них был и Фёдор Полетаев.
В начале 1945 года немцы решили покончить с лигурийскими партизанами. Близ городка Канталупо, имея значительное превосходство в силах, они провели широкую карательную операцию. Группа партизан, в числе которых был Полетаев, преградила дорогу немцам. Враг с минуты на минуту ждал подкрепление. Именно Фёдор Полетаев, ведя огонь из автомата, громким, властным голосом приказал карателям сдаваться. Растерявшиеся немцы стали бросать оружие и поднимать руки, Но один из них внезапно вскинул автомат… Вражеская пуля сразила русского солдата Полетаева.
Королева, Л. А. Русский солдат Федор Полетаев – национальный герой
Италии / Л. А. Королева. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2016. – № 4. – [2-я с. обл. – 1 с. цв. вкл.] : цв. ил.
22 августа 1944 года в воздушном бою над Студзянками Анна Егорова была сбита. Тяжело раненная и обожженная, без сознания, А. А. Егорова попала в плен. Её воздушный стрелок Е. А. Назаркина (Дуся) погибла. Это был последний, 243 боевой вылет отважной лётчицы. Она была представлена к званию Героя Советского Союза посмертно: командование полка не знало, что ей удалось выжить. Фашисты были поражены, увидев девушку, когда с пленного лётчика сняли куски обгорелого комбинезона. Егорова прошла несколько концлагерей и в январе 1945 года была освобождена из Кюстринского лагеря танкистами 5-й ударной армии. В плену при содействии других заключённых ей чудом удалось сохранить партбилет и награды. После освобождения лётчица прошла проверку в отделении контрразведки «Смерш».
Нефедов, Л. За смелость ее уважительно называли Егорушка : к 100-летию со дня рождения Героя Советского Союза летчицы-штурмовика А. А. Тимофеевой (Егоровой) / Л. Нефедов. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2016. – № 9. – 4-я с. цв. вкл. : ил.
Нефедов, Л. За смелость ее уважительно называли Егорушка : к 100-летию со дня рождения Героя Советского Союза летчицы-штурмовика А. А. Тимофеевой (Егоровой) / Л. Нефедов. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2016. – № 9. – 4-я с. цв. вкл. : ил.
© Бюджетное учреждение культуры города Омска
«Омские муниципальные библиотеки», 2024
Центральная городская библиотека
Отдел библиографической деятельности
Бульвар Победы, 4, +7 (3812) 30-04-27, oid.omb@mail.ru
«Омские муниципальные библиотеки», 2024
Центральная городская библиотека
Отдел библиографической деятельности
Бульвар Победы, 4, +7 (3812) 30-04-27, oid.omb@mail.ru
Составитель: О.Н. Сунцова
Веб-дизайн и верстка: И.В. Царегородцева
Ответственный за выпуск: Н.Е. Колова
Омск, 2024
 |  |
 |