10 марта 1944 г. полк убыл на фронт, а уже в ночь с 23 на 24 марта принял боевое крещение в ходе Уманско-Ботошанской операции 2-го Украинского фронта, участвуя в освобождении юго-западных областей Украины и части Бессарабии.

К вечеру 27 марта танки с надписью на броне «Димитрий Донской» ворвались в город Балту и к исходу 29 марта полностью освободили город. Тяжелые бои не обошлись без потерь, и к началу апреля в строю оставалось только 9 танков. Но и в таком составе полк продолжал успешно воевать: форсировал Днестр и вышел на государственную границу СССР. 8 апреля 1944 г., всего через месяц после получения танков, полку приказом Верховного Главнокомандующего было присвоено почетное наименование «Днестровский» и высокое звание «Гвардейского».

К 25 апреля 1944 г. в 38-м отдельном оставалось только четыре танка. В тот день у высоты 111,1 в районе молдавской деревни Устя первым в атаку пошел экипаж под командованием младшего лейтенанта Румянцева. Шквал огня встретил машину, но, маневрируя, она сумела преодолеть две полосы траншей прежде, чем вспыхнули бензобаки. Продолжать движение дальше было невозможно, но танкисты понимали истинную цену каждого их выстрела. Экипаж не покинул пылавшую боевую машину, до последнего дыхания посылая в цель снаряд за снарядом. Посмертно герои были награждены орденами Отечественной войны I степени. Высоту взяли!

Это был последний бой 38-го полка -5 мая 1944 г. он был выведен на переформирование. Находясь в резерве Ставки, полк получил новую технику и был переименован в 74-й отдельный танковый полк.

За месяц с небольшим полк прошел с боями свыше 130 км; танкисты уничтожили около 1420 гитлеровцев, 40 орудий, 108 пулеметов, подбили и захватили 38 танков, 17 бронетранспортеров, 101 транспортную автомашину, 3 склада горючего и взяли в плен 84 гитлеровца.

К наградам было представлено 82 человека. 21 солдат и 10 офицеров полка пали смертью храбрых на полях сражений.

49 танкистов были награждены орденами и медалями СССР.

19 человек, сражаясь до последнего дыхания, сгорели в боевых машинах заживо.

Сорокин, А. «Священник Александр Троицкий внес 100 тысяч рублей...» : 75 лет назад по инициативе митрополита Сергия была создана танковая колонна имени Дмитрия Донского / Андрей Сорокин. – Текст : непосредственный // Родина. – 2019. – № 3. – С. 126–133 : фот. – Библиогр. в примеч.: с. 133.

9 сентября 1944 г. началась Карпатско-Ужгородская операция войск
4-го Украинского фронта, целью которой было разгромить противника в Восточных Карпатах и выйти в район Мукачево — Ужгород — Чоп. Преодолев главный Карпатский хребет, войска фронта совершили прорыв на Средне-Дунайскую низменность и правобережье Тисы. Овладев Лупковским, Русским, Ужокским, Вышковским, Верецким, Яблоницким и Татарским перевалами, советские войска «продвинулись в глубь территории Чехословакии от 20 до 50 км на фронте протяжением 275 км». Напомним, что ПР, в марте 1939 г. оккупированная Венгрией, в марте 1944 г. была оккупирована еще, как и вся Венгрия, нацистскими войсками. 11 октября 1944 г. союзниками по антигитлеровской коалиции были подписаны предварительные условия перемирия с Венгрией, из которых следовало, что она не может рассчитывать на сохранение Закарпатья в своем составе. Венгерская администрация покидала край вместе с отступавшими немецко-венгерскими войсками. 23 октября Красная Армия освободила Хуст, 26 — Мукачево, 28 — Ужгород, 29 октября — Чоп. Согласно известным автору документам и литературе население Закарпатья с восторгом встречало освободителей. Потери советских вооруженных сил в ходе Карпатско-Ужгородской операции составляли 64 197 человек, в том числе убитыми 13 500 солдат и офицеров. В 1945 г. на окраине Ужгорода сооружен мемориал в память о советских воинах, погибших за освобождение Закарпатья.

Марьина, В. В. Присоединение Закарпатья к СССР (УССР). 1944–1945 годы / В. В. Марьина. – Текст : электронный // Новая и новейшая история. – 2015. –
№ 6 (нояб.–дек.). – С.86–108. – URL: https://www.elibrary.ru/download/elibrary_25383790_23571908.pdf (дата обращения: 21.02.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.

75 лет назад, весной 1944 г., Ставка Верховного Главнокомандования планировала разгром гитлеровской группы армий «Центр». К тому времени почти вся территория Белорусской ССР была оккупирована противником, за исключением восточных районов с областным центром Гомелем, которые были освобождены еще осенью 1943 г. в ходе Гомельско-Речицкой операции. К весне 1944 г. Красная армия освободила почти всю территорию Украинской ССР, и противник ожидал продолжения наступления советских войск на украинском фронте. Вместо этого Ставка приняла решение наступать на белорусском направлении.

<…>

Противник не ожидал удара, что способствовало успеху наступления, которое стремительно велось силами 1-го Прибалтийского, 1-го, 2-го и 3-го Белорусских фронтов, при участии белорусских партизан (в дальнейшем также
и 1-й польской армии). Красная армия в ходе летнего наступления продвинулась на несколько сотен километров. К середине июля была освобождена вся территория БССР со столицей Минском (взят 3 июля 1944 г.), часть Литвы со столицей Вильнюсом (взят 13 июля). В Минске 16 июля состоялся впечатляющий партизанский парад с участием бойцов действовавших в республике отрядов.

На освобожденной территории БССР советские войска столкнулись с масштабными разрушениями.

<…>

Стремительное наступление Красной армии по Белоруссии развивается в условиях всеобщей народной поддержки. Сельское население восторженно встречает части Красной армии. Крестьяне-проводники провожают части, помогая проходить заминированные районы. Население выходит на ремонт дорог, мостов и переправ. Население делится всем, чем может, с частями, за которыми не успевает интендантство. Отдает хлеб, картофель; организует уход за ранеными.

Сельское население при отступлении немцев уходит в леса под прикрытие партизан или, организуя самооборону, таким образом сохраняется, так как стремительное наступление Красной армии не дает возможности немцам делать экспедиции для истребления и угона населения, как это систематически делалось раньше.

Под прикрытием партизанских отрядов в районе Осиповичи-Пуховичи находилось более 45 000 населения. В лесах партизанского соединения Полоцк-Лепель-Бегомль — свыше 80 000 населения, в Усакинских лесах (Могилевской области) — до 30 000 населения. В лесах Полесья — свыше 50 000 населения и т. д.

Сорокин, А. «Повсюду картина огромного опустошения...» : что увидели воины Красной армии на освобожденной белорусской земле / Андрей Сорокин. – Текст : непосредственный // Родина. – 2019. – № 6. – С. 122–129 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 129.

23 июня — 29 августа 1944 г. войсками 1-го Прибалтийского (генерал армии И. Х. Баграмян), 3-го (генерал-полковник, с 28 июня генерал армии И. Д. Черняховский), 2-го (генерал-полковник Г. Ф. Захаров) и 1-го (генерал армии, с 29 июня Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский) Белорусских фронтов была проведена стратегическая наступательная операция «Багратион», в результате которой советские войска прорвали оборону противника одновременно на шести участках, окружили и уничтожили его группировки в районах Витебска и Бобруйска, а также оршанскую и могилёвскую, а затем — часть сил группы армий «Центр» (генерал-фельдмаршал Э. Буш, с 25 июня генерал-фельдмаршал В. Модель) в районе Минска. Гитлеровские войска потеряли убитыми, ранеными и пленными около 500 тыс. человек; Красная армия завершила освобождение Белоруссии, освободила часть Литвы и Латвии, вступила на территорию Польши, форсировала реки Нарев, Висла и подошла к границам Восточной Пруссии.

<…>

Планирование наступления в Белоруссии началось 12 апреля 1944 г. (в СВГК принято решение о том, что одной из первоочередных задач в летней кампании станет разгром группировки немецких войск на территории республики). 15 апреля Белорусский фронт перешёл к обороне. 22 апреля заместителя Верховного главнокомандующего Маршала Советского Союза Жукова вызвали в Ставку для обсуждения летне-осенней кампании 1944 г. В тот же день состоялось заседание Генерального штаба Красной армии, на котором было решено осуществить основной удар силами наступающих в Белоруссии фронтов. Бывший в то время начальником Генерального штаба Маршал Советского Союза А. М. Василевский вспоминал, что начиная с 23 апреля с юга, в частности с Крымского полуострова, приступили к выведению сил на белорусское направление. Значит, к тому моменту решение о наступлении именно в Белоруссии уже приняли, и началась переброска войск.

<…>

Поэтому в конце мая советское верховное командование, исходя из построения обороны противника, после долгих совещаний окончательно утвердило план: силами 3-го и 1-го Белорусских фронтов нанести удар по сходящимся направлениям на Минск; на первом этапе эти фронты проводили Витебско-Оршанскую и Бобруйскую операции. В центре перед фронтом Рокоссовского простирались полесские болота. Ему предстояло провести операцию, которая согласно плану всего наступления в Белоруссии должна была стать одной из ключевых. На втором этапе войскам именно
1-го Белорусского фронта следовало соединиться с 3-м под Минском, окружив все немецкие части, располагавшиеся в треугольнике Бобруйск-Минск-Витебск.

<…>

4 мая 1944 г. Рокоссовский провёл совещание (присутствовали командующие 3, 48 и 65-й армий, командующие артиллерией этих армий, а также начальники тыла и артиллерии фронта, заместитель командующего фронта по формированиям и командующий 16-й воздушной армией) и озвучил поступившие указания высшего командования по проведению операции с целью выхода войск фронта на дороги восточнее Бобруйска, т. е. на восточный берег р. Березина. Командующий 3-й армией генерал-лейтенант А. В. Горбатов доложил о намерении наступать с плацдарма на р. Друть, указав при этом на необходимость пополнения его армии личным составом и материальной частью. Командующий 48-й армией генерал-лейтенант П. Л. Романенко планировал наступление между реками Ола и Березина через местечко Щедрин вдоль Березины с дальнейшим выходом на железную дорогу Жлобин-Бобруйск и просил для развития главного удара выделить
42-й стрелковый корпус, который Горбатов собирался использовать для вспомогательного удара в своей полосе. После того, как Романенко отверг возможность успеха наступления через р. Днепр, Горбатов, съязвив, «выразил сомнение» в том, что части 48-й армии пробьют лесной массив в направлении главного удара. Подчеркну, что именно этот аргумент стал для Рокоссовского главной причиной вторичного пересмотра плана действий его войск.

На том же совещании командующий 65-й армией генерал-лейтенант П. И. Батов предложил нанести удар на Паричи в обход болотистого массива — с юго-запада и приступить к операции раньше 3-й армии, которая начнёт действовать не позже чем через двое суток после наступления войск 65-й и 48-й армий. Выступивший затем Рокоссовский предложил командармам провести разработку и планирование операции с учётом своих сил и средств усиления. По итогам присланных штабами армий намёток предстоящих действий штаб
1-го Белорусского фронта разработал «План наступательной операции правофланговых армий фронта на Бобруйском направлении».

Синицын, М. В. 1-й Белорусский фронт и стратегическое планирование операции «Багратион» в апреле–мае 1944 г. / Максим Владиславович Синицын. – Текст : непосредственный // Российская история. – 2015. – № 1 (янв.–февр.). – С. 29–45. – Библиогр. в подстроч. примеч.

1944 год

Западный фронт

04.01.44 г. Перед вечером выехали в район действий. Заняли опорный пункт для прямой наводки в районе деревни Синяки. Ночь пришлось померзнуть как следует — весь мокрый, и жилище — траншея. Ружейно-пулеметный огонь все время не прекращался, того и гляди, накроет…

21.01.44 г. Ранило Чернова Ивана Васильевича. Сейчас батареей пришлось командовать мне.

22.01.44 г. Стоим в районе Огородники. За утро насчитали 5−6 огневых налетов по нашей высотке. Погода стоит поганая — снег, грязь замучили. Вчера вызывали в штаб. Туда и оттуда пришлось бежать короткими перебежками, а это всего примерно километра четыре…
26.01.44 г. День прошел без особых изменений. Пришлось раза три под обстрелом сходить на опорный пункт и обратно. Прямым попаданием сегодня разбило у Белова четыре ящика снарядов. Получил письмо из дома. Новости нерадостные. Сообщают, что отец погиб.

27.01.44 г. День пасмурный, но обстрел начался с утра, и до моей лачуги маленько не достали. Я сделал схему боевого порядка батареи и отослал в штаб. Обстрел идет методически. Скука терзает окончательно. Ничто уже не страшно. Шманаешься под осколками и пулями: не знаешь ведь, где голову положишь. Скоро будем штурмовать Витебск. Но как будет удачно, не знаю.

31.01.44 г. Вот уже начал я жить последний день января. Впереди февраль со своими лютыми пургами, а там март и апрель. Но не знаю, как счастье улыбнется мне, придется ли еще раз посмотреть на живую природу. Пока счастье шагает со мной. Этот месяц прошел в очень сложной обстановке — жизнь на прямой наводке. Скорее бы наступать, а то скучно без дела ловить осколки. Прощай, январь, до следующего года.

03.02.44 г. В 10.00 залп треснул. Гул заполнил сферу — заработали все орудия, в том числе и наши. Дым застлал передний край — он горел от разрывов. Дальнобойными немцы обстреливали нас, где ранило командира орудия. Артподготовка длилась больше часу, а потом пошла пехота, передний край был изломан, но немцы яростно вели контрнаступление. Снялись лишь только к вечеру и поехали в район Барышино, но оно было уже у фрицев, пришлось, не доезжая, останавливаться и выбивать их. Ночевать не ночевал. Опорный пункт под открытым небом в воронке — промерз до костей.

04.02.44 г. Утро туманное. Снялись. Двигаемся по железной дороге на ст[анцию] Заболотинки. Благодаря туману подъехали вплотную к фрицам и огневую заняли на болоте. Сильный обстрел, ровиков нет, и спрятаться негде. Здесь мы сидели вчетвером: комбат (новенький), два радиста и я. Троих ранило, из них один погиб, а я остался цел и невредим. Вечером отбивали контратаку — немцы во весь рост шли на нас, но успеха не имели.

05.02.44 г. С 12 часов артнаступление. После нашего артнаступления — немецкое. Пехоты нет. Сами охраняем себя. Живем в ровиках наполовину с водой. Каждые пять минут выливаем воду.

06.02.44 г. Отбиваем контратаки. Сопротивляется, сволочь! Сегодня пришла пехота, будет наступление. Сильный огонь. Уже половину вывели из строя.
В 12 часов пехота пошла вперед — все кругом горит. Сильный немецкий огневой налет — и у меня орудия нет, а также и людей. У Белова все в порядке. Пехота заняла Поповку, но к вечеру оставила ее. Отбиваем контратаки.

07.02.44 г. День не работали. Но мерзнуть пришлось — будь жив. Оттепель минула, начались морозы. Спал в ровике, а когда проснулся, ноги были вмерзшие в воде, но кое-как вытащил их и отогрел на костре (развели для спасения жизней)…

16.02.44 г. В 9.20 наступление. Расстреляли снаряды, но толку мало, пехота не поднялась своевременно. Ждем, что будет потом, как говорят, осколки и больше ничего. «Скрипучки» и тут покоя не дают. Живу под палаткой в ровике, более широком, где стоит печь. И вот лицо жжем, а спину «палит», так как кругом дырки. На разрывы рядовой мины уже не обращаем внимания, но тяжелые «груди» еще заставляют задуматься. Местность сильно плохая, кругом болото, а где высотка, так там все ископано и трубы стоят одна возле другой. Поэтому и нет спокою. Спать уже несколько ночей подряд не приходится, глаза покраснели, и умывался забыл когда…

23.06.44 г. День наступления. Половину артподготовки провоевал, а часов
в 10 ранило в правую ногу и контузило. Ранило орудие, с которым вышел на дуэль. С этого дня пошел штурм будущей жизни. Из госпиталя в госпиталь путешествую.

Макаров, А. П. «Делаем укрытия для орудий и самих себя» : фронтовой дневник Александра Петровича Макарова / Александр Петрович Макаров ; публ. Г. Г. Купенина. – Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 5. –
С. 103–106 : фот.

Подводя итоги обеспечения горючим фронтов, участвовавших в Белорусской операции, следует отметить, что именно в этот период было израсходовано наибольшее количество горючего, составившее с учётом расхода на перегруппировки 420 тыс. т. В целях бесперебойного снабжения войск во фронтах создавались повышенные запасы горючего, фронтовые и армейские склады были максимально приближены к войскам; приводились в готовность все перекачивающие средства; делались расчёты по перекачке горючего через реки Березина и Неман. Для танковых армий и подвижных групп в ходе операции создавались специальные резервы горючего на автотранспорте, разрабатывались планы его перемещения и использования. Впервые была организована массовая доставка горючего подвижным группам фронтов силами транспортной авиации.

Следует отметить и то, что, несмотря на принимавшиеся ГКО, руководством НКО и военными советами фронтов меры, происходили срывы в обеспечении войск горючим. Основными причинами являлись: 1. Неполная и несвоевременная осведомлённость начальников тыла фронтов и армий относительно замысла операций, так как их не всегда приглашали на оперативные совещания, где уточнялись задачи войскам и отрабатывалось взаимодействие. Горючего хватало лишь на десять дней наступления на глубину 150−200 км, то есть на запланированную глубину. 2. Расход горючего превышал подачу с баз Центра и нефтеперерабатывающих заводов из-за несвоевременного возврата в тыл наливного подвижного транспорта. Поэтому не число автотранспорта, а количество горючего было причиной перебоев в подаче войскам боеприпасов и других материальных средств. По той же причине снижалась боевая готовность танковых и артиллерийских частей. Например, 27 июня 1944 года значительная часть артиллерии
28-й армии отстала, потому что не было горючего. 3-й танковый корпус 2-й танковой армии не мог вести активных боевых действий под Варшавой, так как не имел дизельного топлива, и вся танковая армия перешла к обороне на подступах к Варшаве. 29 июля 1944 года 6-я воздушная армия имела 1400 самолётов, у противника в районе её действий их было в три раза меньше. Вместе с тем наша армия производила в сутки по 100−200 самолётовылетов, а противник 500−600, то есть в три раза больше. Приведённые издержки срывали выполнение задач войсками, и командующим фронтами приходилось вносить изменения в планы, утверждённые Верховным главнокомандующим. Так как расход горючего превышал поступление, запасы его в войсках постепенно снижались и к концу операции были незначительными.

Учитывая недостатки в обеспечении фронтов Красной армии в летне-осеннюю кампанию, ГКО в ноябре 1944 года принял решение о создании резерва горючего Ставки Верховного Главнокомандования. В соответствии с ним к 1 января 1945 года Службой снабжения горючим было накоплено 142 тыс. т нефтепродуктов, предусмотренных планом.

Ботев, Ю. Л. Обеспечение Красной армии горючим в летне-осенней кампании 1944 года / Ю. Л. Ботев. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2016. – № 4. – С. 17–22 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 22.

Операция «Багратион» стала крупнейшим поражением в немецкой военной истории, приведя к освобождению Белоруссии, части Прибалтики и Восточной Польши, срочной переброске резервов и частей вермахта с других участков Восточного фронта и из Западной Европы с последующим ослаблением позиций немцев на них. Потери немцев, по разным оценкам, составили от 400 до 500 тысяч человек, причем большая их часть погибла или попала в плен. Попали в плен, погибли или покончили самоубийством более 30 генералов группы армий «Центр».

Мало кто даже из организаторов операции рассчитывал на столь ошеломляющий и стремительный успех. Но победные салюты и выставки трофейного вооружения советские люди уже видели. Хотелось более зримого подтверждения грандиозной победы. До сих пор не выявлено, кто из советских руководителей выдвинул инициативу проконвоировать пленных через Москву.

<…>

Движение колонн военнопленных, выстроенных по фронту 20 человек, с Московского ипподрома началось ровно в 11 часов утра. Перед этим пленным подвезли воду, чтобы утолить жажду, и неплохо накормили. В конвоировании принимали участие части войск НКВД: подразделения дивизии им. Ф. Э. Дзержинского, 36-я и 37-я дивизии конвойных войск. По маршруту: Ленинградское шоссе, улица Горького, площадь Маяковского, Садово-Каретная, Садово-Самотечная, Садово-Черногрязская, улица Чкалова, Курский вокзал и по улицам: Каляевской, Ново-Слободской и 1-й Мещанской прошло 42 000 военнопленных. Движение на этом маршруте продолжалось
2 часа 25 минут.

Шествие возглавляла колонна генералов и офицеров в 1227 человек, из них
19 генералов и 6 старших офицеров (полковники и подполковники). Среди генералов по Москве прошли командующий 27-м армейским корпусом генерал пехоты П. Фелькерс, командир 53го армейского корпуса генерал от инфантерии Ф. В. Гольвитцер, командир 12-го армейского корпуса генерал-лейтенант В. Мюллер, комендант Могилева генерал-майор Г. фон Эрмансдорф, комендант Бобруйска генерал-лейтенант А. Гаман и другие. Судьбы их сложились по-разному: двух последних публично повесили; Мюллер включился в антифашистское движение и продолжил военную карьеру в ГДР, в итоге покончив самоубийством; Фелькерс скончался в советском плену; Гольвитцер был осужден и освобожден в 1955 г.

Вторая часть колонн военнопленных прошла от площади Маяковского по улицам Большая Садовая, Садово-Кудринская, Новинский бульвар, Смоленский бульвар, Зубовская площадь, Крымская площадь, Большая Калужская улица, станция Канатчиково Окружной железной дороги. По этому маршруту прошло 15 600 военнопленных, и движение колонн продолжалось
4 часа 20 минут. Как докладывал о результатах конвоирования Берия, «по прибытии к пунктам погрузки военнопленные немедленно погружались в железнодорожные эшелоны для отправки в лагеря военнопленных.
К 19 часам все 25 эшелонов военнопленных были погружены в вагоны и отправлены к местам назначения».

Никаких серьезных эксцессов по ходу шествия не произошло. Гневные выкрики, редкие случаи забрасывания камнями, саркастические комментарии, но больше — молчание и презрение во взглядах.

Сорокин, А. «Вчера мы видели бандитов, кровопийц...» / Андрей Сорокин. – Текст : непосредственный // Родина. – 2019. – № 7. – С. 38–41 : фот.

Это были пленные последних дней. Это была только часть пленных, взятых во время боев в Белоруссии. Но и они могли бы составить население целого, и не маленького, немецкого города. Они шли широкими шеренгами
по 20 человек. Шеренга за шеренгой сплошным непрерывным потоком. И когда голова этого потока повертывала на площади Маяковского, хвост еще продолжал развертываться на Ленинградском шоссе.

Впереди шли генералы. Немецкие генералы живут дольше немецких солдат, поэтому не исключено, что некоторые из них торжественно маршировали на берлинской площади в качестве покорителей Европы. На московских улицах «покорители Европы» выглядели очень неважно. Генералы гитлеровских кровавых банд, они никогда не имели воинской чести, и им нечего было терять. Палачи народов оккупированных территорий, они, вероятно, даже приблизительно не знали, что такое совесть. Но даже им, этим гитлеровским зубрам, было явно не по себе, когда они проходили сквозь строй молчаливых, гневных, ненавидящих взглядов москвичей, стоявших бесконечными сплошными шеренгами на тротуарах.

Медленно и тяжело, глядя себе под ноги и не смея поднимать глаз, идет грузный, угловатый генерал-майор Гаман, комендант и главный палач города Бобруйска, прославившийся до этого своими кровавыми «подвигами» в Орле. Он ни разу не поднял своего взгляда. Рядом с ним в орденах, в островерхой фуражке шел огромный, плечистый генерал-майор Эрмансдорф. Он все время боязливо озирался, и, когда в толпе слышался свист или какая-нибудь женщина, не сдержавшись, выкрикивала проклятия, он вздрагивал и втягивал голову в плечи. Низенький, толстый, краснолицый генерал-майор Михаэлис, человек, славившийся своей жестокостью даже в собственных войсках, все время вытирал пот со своей остриженной бобриком головы и заискивающе, угодливо улыбался. Эти заискивающие улыбки были противнее и гаже, чем откровенно ненавидящие взгляды сухого, поджарого генерал-лейтенанта Траута, напоминавшего по ухваткам хорька, попавшего в капкан.

За генералами шли колонны офицеров. Огромные сплошные колонны. Грязные, оборванные, небритые и немытые, они напоминали скорее скопище бродяг, нежели офицеров регулярной армии. Им оставили их мундиры, их знаки различия, их ордена. Но и все это не делало их похожими на офицеров. Что же говорить о солдатах, потерявших в дни драпа по Белоруссии всякий человеческий облик?

 — Довоевались, — иронически слышалось из толпы.

Сотни, тысячи москвичей стояли на тротуарах, на балконах, в карнизах окон, в трамваях и троллейбусах и даже на крышах трамваев и троллейбусов, наблюдая прохождение пленных. Они молча смотрели на это бесконечное шествие убийц, бандитов, грабителей, насильников и жуликов. Москвичи были исключительно дисциплинированны. Взгляды их были полны ненависти, которая, как казалось, могла испепелить, но лишь изредка слышались в толпе выкрики.

<…>

Одна из колонн повернула на Крымский мост. Путь ее лежал мимо выставки трофейного вооружения. Шепот прошел по колоннам пленных. Пленный враг встретился со своей, тоже плененной, техникой. На Крымском мосту Герой Советского Союза старший лейтенант Власенко поднял высоко над головой своего сына Женю.

 — Смотри, сыночек, смотри и не забывай. Только в таком вот виде могут враги попадать в нашу столицу.

Полевой, Б. Они увидели Москву / Борис Полевой. – Текст :
непосредственный // Родина. – 2019. – № 7. – С. 42–43 : фот.

Генералы ежатся. Им не по себе под взглядами москвичей, а еще больше под взглядами собственных солдат. Один генерал объясняет: «Невозможно было устоять. Сила русского артиллерийского оружия была не менее мощной, чем под Сталинградом и на Дону». Другой оправдывается: «Я не успел застрелиться».

Не знаю, действительно ли у него не хватило секунды, чтобы нажать гашетку пистолета, но эти пятьдесят семь тысяч немцев поражают не только своим количеством, но и качеством. Мы беседовали со многими из них. Один обер-лейтенант, просивший не упоминать его фамилии из боязни репрессий в Германии над его семьей, сказал: «В последнее время я хочу только одного: сохранить жизнь».

Итак, уже не хлеб Украины, не нефть Кавказа, не «жизненное пространство», а сохранение жизни, собственной маленькой грязной жизни — вот новое в настроении десятков тысяч немцев лета 1944 года.

Вслед за генералами марширует полуторатысячная колонна офицеров. Лейтенанты, майоры, подполковники. Пожилые и молокососы. Иные щеголяют выправкой, другие идут как в воду опущенные, видимо, махнув на все рукой. Какой-то обер-лейтенант явно позирует и даже вставил в глаз монокль, что составляет комический контраст с его смрадной внешностью. Впрочем, на полпути он скисает, выпадает из своей глупой роли и шагает, раскрыв рот и глазея по сторонам на красавицу-Москву.

<…>

За офицерской колонной идут солдаты, необозримое море пленной гитлеровской солдатни. Вчера ночью они были вдруг разбужены артиллерийским громом. Они вскочили, испуганные, думая, что палят зенитки. А пушки гремели, в небе рассыпались ракеты. Им объяснили, что это салют по поводу взятия Гродно. Один из унтер-офицеров сказал растерянно и с горечью: «В Гродно мы готовили удар. Там были наши резервы. Значит, их нет больше…»

Среди пленных немало солдат, стоявших под Москвой осенью 1941 года, в частности из одной эсесовской части, за время войны четырежды разбитой. Тогда, осенью 1941 года, немцы видели Москву в бинокли и уже считали ее своей. Понятно, какое удовлетворение доставляет вид плененных врагов москвичам, из которых многие украшены медалями «За оборону Москвы».

<…>

57 000 немцев — и такое однообразие лиц, характеров, повадок. Во всем этом множестве можно выделить только несколько типов, беспрерывно повторяющихся: 1) юнец с печатью ранней порочности на бесхарактерном лице, 2) тотальный старик с седой щетиной, усталый, равнодушный, 3) тип в очках, с преждевременными морщинами жестокости, 4) тип крестьянский, улыбающийся и явно осчастливленный тем, что уцелел на войне, 5) тип спортивный с циничной усмешкой, сильно смахивающий на профессионального бандита, и, наконец, 6) очень распространенный, устрашающий тип кретина с опущенной челюстью и бессмысленно свирепыми глазами. Прямо надо сказать: зрелище неприглядное. Недаром матери в толпе прикрывали детям глаза рукой, чтобы им не привиделись страшные сны.

Славин, Л. 57640 пленных немцев / Лев Славин. – Текст : непосредственный //
Родина. – 2019. – № 7. – С. 44–45 : фот.

1944-й в истории Великой Отечественной — время наших наступательных операций. Тем летом была разгромлена группа армий «Центр». Вермахт понес тяжелейшие потери, сотни тысяч его солдат и офицеров оказались в плену. Обосновывая бегство «истинных арийцев» с территории СССР, геббельсовская пропаганда плела паутину дезинформации, а наши союзники сообщениям Совинформбюро доверяли не вполне: слишком велики были масштабы разгрома немцев, это выглядело фантастично.

Главковерх Сталин, решивший поставить жирную точку в конце данного этапа информационной войны, будто бы обратился к своим подчиненным: «Вы берете пленных, а вам почему-то не верят ни враги, ни союзники. Не скрывайте пленных, покажите их, пусть все посмотрят».

<…>

В 1940-е не было в СССР более популярного зарубежного фильма, чем «Большой вальс». Посвященная судьбе Иоганна Штрауса картина появилась у нас еще до войны, по всем кинотеатрам Союза ленту прокатывали снова и снова.

<…>

Штрауса в нашей стране понимали и ценили еще со времен его триумфальных выступлений в Петербурге.

Неизвестно, кто предложил акцию с пленными гитлеровцами назвать в честь жизнерадостного музыкального фильма, но в любом случае получилось изящно и афористично. Во-первых, огромная масса немцев (и других непрошеных гостей) действительно двигалась по кругу — по Садовому кольцу. Во-вторых, «вальс» был знаком того, что война вот-вот закончится и настанет счастливое время, которому под стать музыка Штрауса.

Была и третья причина: выдающийся австрийский композитор — «почти немец». Нужно было подчеркнуть, что «Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остается», что наши соотечественники ценят и уважают культуру Германии, если она не имеет отношения к нацизму и военной экспансии.

<…>

Сколько раз Гитлер и Геббельс предрекали Москве гибель, а русскому народу — рабскую участь. Захватчики промаршировали по Белокаменной лишь под конвоем.

Генералов отличить можно было сразу: они ковыляли в довольно приличных мундирах, при орденах. Далее следовали полковники. А позади — нескончаемый поток офицеров и солдат. Кое-как обутые, оборванные, многие из них несли через плечо на веревках консервные банки — использовали их вместо котелков. Одни с любопытством озирались по сторонам: сообщение германского радио, что столица большевиков после бомбежек лежит в руинах, оказалось неправдой. Другие пытались сохранять горделивую осанку, демонстрировать офицерский характер. Третьи выглядели подавленными, пристыженными. Объединяло подконвойные шеренги общее чувство — уныние. Москвичи глядели на этот бесконечный поток как завороженные, каждый шаг пленных приближал долгожданную Победу.

<…>

Сурово и убедительно звучали слова диктора: «Они мечтали пройти по улицам Москвы — Красная Армия дала им такую возможность». Да, это был акт возмездия. Почти три года враг хозяйничал в наших городах и селах, топтал русскую землю, выжимал из людей в оккупации все соки, грабил, жег, насиловал, убивал.

Москвичи встретили гитлеровцев глухим молчанием. У многих на фронте погибли мужья, отцы, сыновья, братья, пропали без вести, сгинули в концлагерях родные и близкие. О зверствах гитлеровцев на оккупированной территории знали все, однако русский народ не мстителен. Наши фронтовики были беспощадны к вооруженному врагу, а с безоружным обращались гуманно. Несмотря на разруху и бедность, сердобольные женщины бросали пленным хлеб, как говорил о разбитых оккупантах у Толстого Кутузов: «Тоже и они люди».

Прозоров, Е. «Вальс» побежденных / Евгений Прозоров. – Текст : непосредственный // Свой. – 2019. – № 7–8. – С. 32–35 : ил.

В сентябре 1944 года советские войска вступили на территорию Словакии для оказания помощи Словацкому национальному восстанию.

<…>

8 сентября советские войска начали Карпатско-Дуклинскую операцию. С целью поддержки партизан и восставших советское командование организовало переброску грузов на аэродром «Три Дуба» в районе города Банска-Быстрица. Советские лётчики доставили в Словакию 2050 винтовок, 1702 автомата, 461 пулемёт, более сотни противотанковых ружей и другое вооружение, вывозили тяжелораненых. За сентябрь — октябрь «было осуществлено 692 успешных вылета, перевезено около 2 тыс. чел. и 640 т груза. Непогода и действия немецкой авиации привели к потере 17 советских самолётов, погибло около 150 чел. — советских лётчиков, словацких партизан и чехословацких десантников».

<…>

6 октября войска 38-й армии и Чехословацкого корпуса овладели Дуклинским перевалом, но к 28-му Карпатско-Дуклинскую операцию пришлось завершить, так и не выйдя на территорию Словакии. Словацкое восстание к концу октября было подавлено, руководители его казнены, около 30 тысяч человек отправлены в концлагеря.

Каримов, О. «Политическое лицо состава группы сомнений не вызывает...» : разведгруппа «Хан» и освобождение Словакии и Чехии / Олег Каримов. –
Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 1. – С. 114–116. –
Библиогр. в примеч.: с. 116.

Центральный же участок фронта — в Польше — Гитлер ослабил.

А между тем именно там Сталин готовил главный удар зимней кампании. Удар, выводивший от Вислы, с захваченных в августе 44-го на ее западном берегу Магнушевского, Пулавского и Сандомирского плацдармов, к Познани и в Силезию.

Удар должны были нанести два самых мощных советских фронта —
1-й Белорусский и 1-й Украинский (Маршалы Советского Союза Георгий Жуков и Иван Конев).
Имевшие четыре из шести советских танковых армий, они были еще и сверх меры усилены артиллерией.

«Тесно было на плацдарме от сосредоточенной массы артиллерии. Видел, как некоторые командиры, размахивая пистолетами и не жалея крепких слов, „бились“ друг с другом за место для постановки своих орудий» (бывший командир дивизиона 76-мм пушек Валентин Иванов).

«Артиллерийские орудия стояли колесо к колесу длинными многоярусными рядами. Между ними нельзя было проехать на машине» (бывший начальник оперативного отдела штаба армии Илларион Толконюк).

Плотность артиллерии на плацдармах довели до 230−250 орудий на километр фронта. Снарядов только на Магнушевском и Пулавском накопили почти 3,8 миллиона — 3289 вагонов. И в артиллерии, и в танках, и в авиации, и в живой силе Жуков и Конев превосходили противника в 9−10 раз.

<…>

И Конев ударил 12 января с Сандомирского плацдарма в густой снегопад, а Жуков, 14-го, с Магнушевского и Пулавского, в густой туман.

14-го же, с Рожанского и Сероцкого плацдармов на реке Нарев, перешел в наступление на польской земле жуковский сосед справа — 2-й Белорусский фронт Маршала Советского Союза Константина Рокоссовского. (Это уже была составная часть другой стратегической операции — Восточно-Прусской.)

На Магнушевском плацдарме «земля вздрогнула, запульсировала, раздались раскаты невообразимого грохота» (Илларион Толконюк).

«Выстрелы слились в сплошной ревущий гул. А несущаяся над головой лавина металла ощущалась физически, вызывая желание пригнуться, как будто и не было над нашим блиндажом перекрытия в несколько накатов. […] Над вражескими позициями вздыбилась земля и высоко поднялась стена дыма, смешанного с землей и снегом. Ее пронизывали огненные смерчи разрывов. Она как бы зависла в воздухе и оставалась стоять не только на всем протяжении артиллерийской подготовки и последовавшего за ней огневого вала артиллерии, катившегося в глубину вражеской обороны, но еще долго по их окончании» (Валентин Иванов).

Командующий 8-й гвардейской армией генерал-полковник Василий Чуйков двинул пехоту с танками — под защитой огневого вала — даже раньше срока. И не ошибся.

«Пехотинцы шли в полный рост, не спеша. Они не держали винтовки наперевес, как мы привыкли видеть в кинофильмах, а произвольно, кто как, несли их в руках».

Ведь немецкие траншеи первой линии «были сравнены с землей. Кругом виднелись груды бревен разбитых блиндажей и дерево-земляных огневых точек, смешанные с телами убитых. От оборонительных сооружений не осталось ничего» (Валентин Иванов).

«Появляются очумелые, оглушенные пленные, у многих из ушей струится кровь» (Илларион Толконюк)…

То же и на Сандомирском плацдарме.

«Над линией фронта я попал в настоящий ад: шла артиллерийская подготовка. Наши снаряды летят и светятся в облаках. Ощущение, что вокруг тебя все горит» (бывший летчик-штурмовик Николай Пургин).

«Все кругом было буквально перепахано, особенно на направлении главного удара армий Жадова, Курочкина и Пухова. Все завалено, засыпано, перевернуто. […] Перед танками открылись ворота — хоть на тройке въезжай!» (бывший командующий фронтом Иван Конев).

Конечно, прорыв даже первой позиции немцев достался не бескровно.

«Первая траншея сровнялась с землей, песок почернел от огня, всюду лежали обгорелые немецкие трупы. Здесь же разбитые орудия и пулеметы.

Но в последующих траншеях мы вступили в бой с уцелевшими немцами. Всюду пулеметные вспышки, свист пуль. Мы ворвались в одну из траншей. Мелькали каски, лица. Немцы оборонялись отчаянно. […]

Пройдя мелколесье, наша рота вышла на поле и увидела подбитые и горевшие танки. И наши, и немецкие" (бывший командир саперного отделения Андрей Иванов).

Тем не менее «бог войны» позволил прорвать все три позиции либо в первый же день (у Конева), либо (у Жукова) к середине второго.

И уже 12 января в пробитую артиллерией, пехотой и танками брешь устремились танковые армии Конева — 3-я гвардейская (генерал-полковник танковых войск Павел Рыбалко) и 4-я (генерал-полковник Дмитрий Лелюшенко). А 15-го — 16-го в прорыв вошли танковые армии Жукова —
1-я и 2-я гвардейские (генерал-полковники танковых войск Михаил Катуков и Семен Богданов).

<…>

Прорыв танков Богданова к Сохачеву вынудил немцев отойти из района Варшавы. Это помогло 1-й польской, 47-й и 61-й армиям Жукова вытеснить 17 января врага из польской столицы.

<…>

Контрудар врага под Кельце армия Лелюшенко отразила, не ввязываясь во фронтальные бои. Обходя немецкие дивизии с флангов, прорываясь в промежутки между ними и отрезая их друг от друга и от тылов…

Крепость Познань армия Катукова обошла — оставив ее пехоте Чуйкова…

<…>

Развал немецкой обороны позволил продолжить наступление и за меридиан Познани — к Одеру.

И 29 января 1945 года танки Катукова, пройдя всю Польшу, вступили на территорию Германии — в прусскую землю Бранденбург. (Танки Рыбалко еще 19-го вошли в прусскую землю Нижняя Силезия…)

То есть за 17 дней была освобождена почти вся территория Польши к западу от Вислы — кроме «польского коридора» между Померанией и Восточной Пруссией.

31 января войска Жукова вышли к реке Одер.

<…>

На западном берегу был захвачен плацдарм, и Красная армия оказалась в 60 километрах от Берлина.

Смирнов, А. «Безмолвием развалин Варшава мучительно озирала нас...» : 17 января 1945 года Красная армия освободила столицу Польши от фашистов / Андрей Смирнов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 1. –
С. 40–45 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 45.

Январское 1945 года наступление войск 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, начатое на Висле, вошло в историю как Висло-Одерская стратегическая наступательная операция. Одной из ярких, кровопролитных и драматичных страниц этой операции была ликвидация группировки немецких войск, окруженной в городе-крепости Познань.

<…>

Штурм города советскими войсками начался 26 января 1945 г., однако этот день наступавшим успеха не принес. На следующий день подразделения В. И. Чуйкова начали штурм фортов, находившихся перед «Цитаделью».

<…>

Первоначально попытки захвата фортов терпели неудачи, хотя атакующей пехоте придавались орудия поддержки и танки. Об одном таком неудачном примере написано в воспоминаниях В. И. Чуйкова «Конец третьего рейха». Бой за форт Бонин вела штурмовая группа, в которую входили стрелковая рота неполного состава, рота 82-мм минометов, рота саперов, отделение химиков-дымовиков, два танка Т-34 и батарея 152-мм орудий. После артиллерийской обработки форта штурмовая группа под прикрытием дымовой завесы ворвалась в центральный вход. Ей удалось овладеть двумя центральными воротами и одним из казематов, прикрывавшим подход к этим воротам. Противник, открыв сильный ружейно-пулеметный огонь из других казематов и применив также фаустпатроны и гранаты, отбил атаку. Проанализировав действия нападавших, Чуйков понял их ошибки: «Оказалось, что форт штурмовали только со стороны главного входа, не сковывая противника с других направлений. Это позволило ему сосредоточить все силы и весь огонь в одном месте. Кроме того, практика показала, что для штурма фортов калибр орудий 152 миллиметра явно недостаточен».

<…>

День за днем, медленно и упорно подразделения армии В. И. Чуйкова очищали дом за домом. Бои были тяжелыми и кровопролитными.

<…>

К середине февраля советские войска овладели городом Познань, за исключением крепости «Цитадель». Она представляла собой пятиугольник неправильной формы и была расположена в северо-восточной части города. Стены и перекрытия достигали 2 метров. В каждом углу располагались крепостные сооружения — редуты и равелины. Внутри крепости находился ряд подземных помещений и галерей, одноэтажные и двухэтажные здания для складов и убежищ.

По периметру «Цитадель» была обнесена рвом и земляным валом. Стены рва высотой 5−8 метров были выложены кирпичом и оказались непреодолимыми для танков. Из многочисленных бойниц и амбразур, устроенных в стенах зданий, башен, редутов и равелинов, все фасы рва и подступы к нему простреливались как фронтальным, так и фланкирующим огнем. В самой «Цитадели» укрывались около 12 тысяч немецких солдат и офицеров во главе с двумя комендантами — экс-комендантом генералом Маттерном и генералом Коннелем.

Главный удар по крепости наносили две стрелковые дивизии с юга. Для обеспечения захвата крепости были поставлены четыре пушечные и гаубичные бригады, три артиллерийских и минометных дивизиона, один из них особой мощности. На участке шириной менее километра было сосредоточено 236 орудий и минометов калибра до 203 и 280-мм включительно. 49 орудий выделялись для стрельбы прямой наводкой, в их числе было пять 152-мм гаубиц-пушек и двадцать две 203-мм гаубицы.

Исключительную роль в боях за Познань сыграла артиллерия большой и особой мощности РГК. В штурме крепости и в уличных боях приняли участие 122-я гаубичная артиллерийская бригада большой мощности, 184-я гаубичная артиллерийская бригада большой мощности и 34й отдельный артиллерийский дивизион особой мощности РГК. Эти части, совершив марш своим ходом, в течение 5−10 февраля 1945 г. прибыли в Познань и поступили в распоряжение командующего 8-й гвардейской армией.

<…>

Накал борьбы и ожесточенность были неимоверными. Советских артиллеристов не раз выручала смекалка и хорошее взаимодействие с другими родами войск. <…> Предоставим слово В. И. Казакову: «Артиллеристы закрепили один конец каната за станину 45-миллиметровой пушки и, ухватившись за второй конец каната, поползли под огнем к стене. Укрывшись за ней, они начали тащить пушку, а когда подтянули ее к стене, открыли огонь по огневым точкам, расположенным внутри крепости. Теперь уже стало возможным выкатить 76-миллиметровое орудие через пролом внутрь двора и открыть огонь по входу в укрепление № 2». Этими находчивыми действиями артиллеристов воспользовался огнеметчик Сербаладзе. Он подполз к входу в укрепление и из ранцевого огнемета пустил одну за другой две огненные струи. В результате начался пожар, затем внутри укрепления сдетонировали боеприпасы. Таким образом, укрепление № 2 было ликвидировано.

Еще одним примером солдатской смекалки стало создание так называемых штурмовых групп РС, которые вели стрельбу одиночными реактивными снарядами прямой наводкой непосредственно из укупорки. Укупорка снарядов М-31 укладывалась и закреплялась на подоконнике или в проломе стены там, где была выбрана огневая позиция. Снаряд М-31 пробивал кирпичную стену толщиной 80 см и разрывался внутри здания. Для крепления направляющих снарядов М-20 и М-13 использовались треноги от трофейных немецких пулеметов.

<…>

В итоге, с большим трудом преодолевая отчаянное сопротивление немецкого гарнизона, советские войска к 23 февраля 1945 г. захватили «Цитадель» и полностью освободили Познань. Несмотря на почти безвыходное положение, немецкий гарнизон сопротивлялся до последнего и не устоял лишь после массированного применения советскими войсками артиллерии большой и особой мощности. Москва отметила день Красной армии и взятие Познани салютом в виде 20 залпов из 224 орудий.

<…>

В ходе боев за Познань была отработана тактика действий полевой и реактивной артиллерии в городских условиях в составе штурмовых групп, действия артиллерии большой и особой мощности против долговременных оборонительных сооружений противника, а также другие методы ведения борьбы в городских условиях. Захват Познани стал генеральной репетицией штурма Берлина.

Ащеулов, О. Репетиция штурма Берлина : артиллерия 1-го Белорусского фронта в боях за крепость Познань / Олег Ащеулов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2016. – № 5. – С. 120–123 : фот. –
Библиогр. в примеч.: с. 123.

Висло-Одерская операция — проведённая 12 января — 3 февраля 1945 года войсками 1-го Белорусского фронта Маршала Советского Союза Г. К. Жукова и 1-го Украинского фронта Маршала Советского Союза И. С. Конева — явила собой апофеоз той мощи, которую Красная армия достигла к концу Великой Отечественной войны. 16 общевойсковых, 4 танковые, 2 воздушные армии, несколько отдельных танковых, механизированных и кавалерийских корпусов, большое число частей фронтового подчинения — это была самая крупная группировка советских войск, когда-либо создававшаяся для проведения одной наступательной операции. Мощь взрывчатого вещества, выброшенного на позиции противника за рекой Вислой в ходе артиллерийской подготовки, исчислялась килотоннами; на огневых позициях тяжёлых орудий температура воздуха повышалась на несколько градусов, расчёты на несколько дней начисто глохли, а в немецких траншеях солдаты теряли рассудок…

Это была одна из самых успешных операций советских войск в Великую Отечественную. За три недели войска 1-го Белорусского фронта продвинулись на 500 (!) километров, прошли почти всю Польшу, вступили, прорвав укреплённые рубежи на восточной границе Третьего рейха, на землю Германии и к первым числам февраля вышли на реку Одер — оказавшись в 60−70 километрах от Берлина! Таких темпов продвижения там, где оборонялись немецкие войска, Красная армия ещё не знала… Войска 1-го Украинского ворвались в один из двух главных промышленных районов тогдашней Германии — Силезию. Были освобождены сотни больших и малых городов, в том числе столица Польши Варшава, Краков, Лодзь, блокирован немецкий гарнизон в Познани…

Колоскова, Е. От Вислы до Одера. 1945 год / Елена Колоскова. – Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 1. – С. 106–113 : фот.

Восточную, польскую часть Силезии, маршал Конев освободил смелым маневром еще во время прошлой операции: двигавшуюся на северо-запад
3-ю танковую армию Павла Рыбалко резко развернул на юг; танки помчались по вражеским тылам, где их никто не ждал; в результате образовалась петля окружения, откуда гитлеровцы выбирались в панике. Тем самым удалось избежать затяжных боев, уберечь от разрушения промышленную базу Польши, хотя противник сохранил при этом живую силу. Со складов и конвейеров местных заводов к нему потоком шло вооружение.

Дальше — та часть Силезии, которая и до войны принадлежала Германии. Драться за эту землю немцы готовились не на жизнь, а на смерть. Города Бреслау, Глогау, Лигниц, Нейсе были объявлены крепостями, каждое селение превращалось в опорный пункт, пространства между ними устилались минными полями. Под прикрытием этой системы обороны Шернер стягивал силы для контрудара.

Конев наметил для прорыва два участка — севернее и южнее Бреслау. Планировал окружить и уничтожить скопившуюся здесь группировку, чтобы можно было выйти на Берлин с юга.

8 февраля взревела артподготовка.

<…>

Враг сопротивлялся жесточайше, и наш успех обозначился лишь на одном участке, северном. Уже здесь Коневу пришлось, не дожидаясь всеобщего прорыва, вводить в бой главный резерв, 3-ю и 4-ю танковые армии. 10 февраля они, проломив оборону, устремились в глубь занятой неприятелем территории. Выяснилось, что Шернер еще не успел собрать ударный кулак. Его бронированные части только подходили к фронту. Узнав об этом, Иван Степанович приказал ушедшим на запад танкистам Рыбалко повернуть два из трех корпусов, возвращаться к Бреслау.

Это было сделано вовремя. На подступах к крепости шло упорное сражение. Танковые соединения Красной Армии сумели кое-как вклиниться во вражескую оборону и 13 февраля замкнули кольцо вокруг Бреслау. Их ринулась таранить появившаяся на поле боя гитлеровская панцер-дивизия, которую смяли подоспевшие части Рыбалко. В Бреслау попали в окружение 80 тыс. неприятельских солдат. Штурмовать город русские не стали, просто блокировали его, выделив для этого 6-ю армию генерала Владимира Глуздовского.

<…>

Накал битвы не снижался. На острие прорыва осталась 4-я танковая армия Дмитрия Лелюшенко, вышедшая к реке Нейсе и захватившая плацдармы на левом берегу. Однако танкисты оторвались от общевойсковых дивизий под командованием Николая Пухова. Немцы этим воспользовались, отрезали корпуса Лелюшенко, двинулись на них с разных сторон. Оказавшиеся в окружении советские танкисты отбивались стойко, и все-таки плацдармы за Нейсе пришлось оставить. На выручку нашим вновь поспешили от Бреслау танковые соединения Рыбалко, а им во фланг ударила еще одна резервная группировка немцев — танковая, моторизованная и пехотная дивизии. Возник новый очаг ожесточенных боев.

<…>

Совместными усилиями двух танковых и двух общевойсковых армий путь к Лелюшенко расчистили, 24 февраля фронт замер на рубеже реки Нейсе. Прорыв только на одном фланге привел к тому, что далеко продвинувшиеся здесь войска 1-го Украинского фронта заняли Нижнюю Силезию, а Верхнюю «обтекли» с севера. Левый фланг фронта на 200 км отстал от правого, между тем именно в Верхней Силезии оставалась львиная доля германских предприятий и шахт, там же находилась — у основания образовавшегося выступа — крупная вражеская группировка. Наши разведчики докладывали: та замышляет контрудар в советские тылы. Чтобы его предотвратить и окончательно зачистить Силезию, Коневу пришлось перебрасывать свои контингенты на отставший фланг, готовить отдельную операцию.

<…>

Советское командование искало и находило способы преодолеть сопротивление гитлеровцев. Чтобы не дать им опомниться и затыкать возникающие бреши, Конев приказал наступать круглосуточно, без пауз. В каждой дивизии был выделен усиленный батальон для ночных атак, днем его выводили на отдых. Таким подразделениям придавали орудия, которые наводились засветло, а в темноте били прямой наводкой. Как только улучшилась мешавшая авиации погода, принялась утюжить местность
2-я воздушная армия Степана Красовского. 18 марта клинья двух группировок Красной Армии встретились, в котел попало около 5 германских дивизий.

<…>

На южном фланге наступавшая на Рыбник и Ратибор 60-я армия генерала Павла Курочкина наткнулась на ту самую группировку, которая была собрана для контрудара и застряла в жесточайших боях. Конев перебрасывал сюда механизированные корпуса, артиллерийские дивизии прорыва, с северного направления перевел часть танковой армии Лелюшенко, в том числе свежий, переданный из резерва Ставки 5-й механизированный корпус. Но даже эти силы враг довольно долго сдерживал, в общем, как сказал когда-то поэт Маяковский, нам «сия Силезия влезла в селезенки». Оборону удалось взломать лишь 28 марта.

Шамбаров, В. В силезских котлах / Валерий Шамбаров. – Текст : непосредственный // Свой. – 2020. – № 3. – С. 14–19 : ил.

Весной 1945 года Красная армия успешно продолжала начатое в 1944 году освобождение Чехословакии. В марте-апреле войска 2-го и 4-го Украинских фронтов разгромили крупную группировку вермахта в Западных Карпатах, полностью освободили Словакию и часть Моравии, в течение полутора месяцев продвинулись на 150−350 км, вышли к южным областям Германии и центральным районам Чехословакии, заняв выгодное положение для наступления на Прагу и окончательного разгрома войск вермахта.

<…>

В начале мая 1945 года разгром берлинской группировки врага повлёк за собой полный развал немецкой армии и повсеместную капитуляцию войск вермахта в Западной Европе, а на советско-германском фронте отдельные группировки немецких войск продолжали сопротивление, надеясь выйти
из-под ударов Красной армии и капитулировать перед англо-американскими войсками. На южном крыле фронта продолжали оказывать серьёзное сопротивление войска группы армий «Центр» (1-я, 4-я танковые и 17-я армии) под командованием генерал-фельдмаршала Ф. Шёрнера (с 30 апреля 1945 г. — главнокомандующего сухопутными войсками) и часть войск группы армий «Австрия» генерал-полковника Л. Рендулича (8-я армия и 6-я танковая армия СС), сосредоточенные в Чехословакии. В этой группировке были 900 тыс. солдат и офицеров, 9,7 тыс. орудий и миномётов, 1,9 тыс. танков и штурмовых орудий, около тысячи боевых самолётов. После самоубийства А. Гитлера 30 апреля 1945 года новое правительство Германии во главе с преемником фюрера гросс-адмиралом К. Дёницем вступило в переговоры с командованием экспедиционных войск западных союзников о безоговорочной капитуляции вермахта. Его план состоял в том, чтобы с помощью политических манёвров на любых условиях заключить сепаратный мир с англо-американским командованием, затянуть войну и, удерживая районы Западной и Центральной Чехословакии, помешать вступлению советских войск в них, одновременно капитулируя перед американской армией. Для этого в Чехословакии с целью обеспечения организованного отхода на запад войск групп армий «Центр» и «Австрия» немецкое командование создало наиболее сильную, заблаговременно подготовленную оборону на своём левом фланге, в полосах 4-й танковой и 17-й армий. Глубина её тактической зоны, насыщенной большим количеством инженерных сооружений, достигала 18 км, в оперативной глубине войска заняли долговременные укреплённые районы вдоль всей германо-чехословацкой границы, в своё время построенные ЧСР.

<…>

Тем временем советские войска успешно продолжали Братиславско-Брновскую наступательную операцию. 1 мая Ставка Верховного Главнокомандования (ВГК) директивой № 11 078 командующим войсками
1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов на разгром противника в районе Берлина и Луккенвальде и подготовку наступления на Прагу поставила командующему войсками 1-го Украинского фронта задачу: «После смены войска правого крыла фронта использовать для стремительного наступления в общем направлении на Прагу».

2 мая Ставка ВГК директивой № 11 079 командующему войсками
2-го Украинского фронта, представителю Ставки о наступлении главными силами на Прагу поставила задачу: «Главные силы войск фронта развернуть на запад и нанести удар в общем направлении на Йиглава, Прага с задачей не позднее 12−14 мая овладеть рубежом Йиглава, Улабинч, Горн, в дальнейшем выйти на р. Влтава и захватить Прагу».

<…>

5 мая состоялась первая встреча Брэдли с командующим 1-м Украинским фронтом Маршалом Советского Союза И. С. Коневым, который впоследствии вспоминал, что американский генерал поинтересовался, «как мы намерены брать Прагу и не следует ли американцам помочь нам в этом деле». Конев ответил, «что необходимости в такой помощи нет и что любое продвижение американских войск дальше к востоку от ранее обусловленной демаркационной линии может внести только путаницу, вызвать перемешивание войск, а это нежелательно, и просил этого не делать».

<…>

В связи с выступлениями населения против оккупантов, вылившимися в Майское восстание чешского народа, переданными ночью 6 мая Пражским радио обращениями к советскому и союзному командованиям с просьбами о немедленной помощи советское Верховное Главнокомандование решило начать раньше намеченного срока стратегическую наступательную Пражскую операцию, решение о которой было принято Ставкой ВГК ещё в ходе боёв за Берлин. Советские войска начали наступление не 7 мая, а на день раньше.

<…>

9 мая войска Красной армии освободили чехословацкую столицу, продолжили наступление и 11 мая вошли в соприкосновение с американскими частями на территории Чехословакии.

Зорин, А. В. Черчилль против Эйзенхауэра : участие армии США в освобождении Чехословакии в 1945 году / А. В. Зорин. – Текст :
электронный // Военно-исторический журнал. – 2018. – № 5. – С. 26–32 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 32. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_32849831_95624368.pdf (дата обращения: 11.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.

Потери личного состава войск 1-го Украинского фронта при прорыве обороны противника на Нейсе и Шпрее составили: убитыми – 6024 человека; ранеными – 25204 человека; пропавшими без вести – 310 человек…» (Из боевого донесения, апрель 1945 года).

Шеваров, Д. Парень с улицы Правды : 100 лет назад родился автор «Бригантины» Павел Коган, при жизни не опубликовавший ни строчки / Дмитрий Шеваров. – Текст : непосредственный // Родина. – 2018. – № 7. –
С. 76–77 : фот.

Все основные силы гитлеровцев сконцентрировались именно на востоке. В группы армий «Висла» и «Центр» влились 200 тыс. ополченцев фольксштурма. Вооружались отряды полиции, связистов, железнодорожников, гитлерюгенда. Чтобы покончить с войной и прекратить чреватые возобновлением мирового противостояния интриги, Советскому Союзу был необходим решающий удар. Нанести его выпало 1-му Белорусскому фронту Георгия Жукова, 1-му Украинскому Ивана Конева и 2-му Белорусскому Константина Рокоссовского. По живой силе и авиации они превосходили врага примерно в 2,5 раза, по танкам и артиллерии — вчетверо, что неудивительно: оборону предстояло одолеть невиданную. По Одеру и Нейсе протянулись три полосы мощнейших укреплений. В Берлине оборудовали три кольцевых крепостных обвода, окна сделали амбразурами, улицы забаррикадировали.

Немцы распределили войска неравномерно. Против 1-го Белорусского полосу в 175 км занимали 23 дивизии, множество отдельных бригад и полков, больше половины из них — у Кюстринского плацдарма, захваченного Красной Армией еще во время предыдущего наступления. 1-му Украинскому противостояли
25 дивизий, растянутых гораздо шире, на 390 км. Сопротивление 2-му Белорусскому оказывали рассредоточенные на 120-километровом рубеже
7 дивизий и 13 полков. Главный удар кулаком из семи армий Жуков нацелил с Кюстринского плацдарма, где плотность обороны была максимальной, но до Берлина оттуда оставалось пройти всего 60 км. К тому же это позволяло перемолоть основную группировку противника на подступах к германской столице, не допустить отхода немцев в город-крепость. Еще четыре армии
1-го Белорусского наносили удары на флангах, окружая тем самым «логово», а соседи, 1-й Украинский и 2-й Белорусский, должны были отсечь южные и северные области Германии.

14 апреля 32 наших батальона начали разведку боем: поднимались в атаки, выявляя огневые точки противника. 16-го, за два часа до рассвета, на Кюстринском плацдарме взревели 9000 орудий и 1500 «катюш». Началась величайшая в мировой истории битва.

Неприятельские позиции артиллерия перепахала за 25 минут. Включились 143 зенитных прожектора, которые освещали дорогу своей пехоте, слепили и вгоняли в ужас оборонявшихся. Правда, эффект оказался несколько смазан: взрывы подняли массы пыли, ослепительный свет вызвал панику лишь на переднем крае. Зато удалось обезвредить германскую новинку — приборы ночного видения. Так наши воины взяли первую полосу обороны.

Многоопытные германские военачальники оставили на передовых позициях сравнительно мало войск, основные силы развернули на второй полосе, вдоль Зееловских высот, по обратным, укрытым от артиллерии скатам. Здесь советские части были остановлены лавиной огня и вражескими контратаками. Жуков был вынужден бросить на помощь пехоте 1-ю и 2-ю танковые армии, хотя первоначально их планировалось ввести после прорыва обороны. И все равно вражеские позиции прогрызались буквально по метрам, в жесточайшей борьбе.

<…>

Перед 1-м Украинским лежала река Нейсе, и Конев подготовил врагу сюрприз: по всему фронту во время артподготовки поставили дымовую завесу, тысячи шашек вкупе с тучами пыли и дыма от разрывов полностью закрыли видимость. Однако наши артиллеристы, саперы, пехотинцы знали свои цели. Бойцы тащили к берегу понтоны, лодки, мгновенно навели 133 переправы. Вылетели бронекатера Днепровской флотилии. Ошеломленные немцы еще не пришли в себя после бомбардировки, а русские уже форсировали Нейсе, забрасывали их гранатами. Здесь германскую оборону проломили на всю глубину. Гитлеровцы задергались, стали перекидывать сюда резервы, а Конев ввел в прорыв 3-ю и 4-ю танковые армии, которые, разметав двигавшиеся навстречу части неприятеля, устремились вперед.

Изначально перед 1-м Украинским ставились вспомогательные задачи. Штаб Конева с разрешения Ставки разрабатывал запасной вариант: если понадобится — повернуть на Берлин. Этот план пригодился. Учитывая тяжелейшие бои на Зееловских высотах, в ночь на 18 апреля Сталин приказал перенацелить обе танковые армии на германскую столицу.

Бронированный кулак развернулся на 90 градусов, на север. Не ввязываясь в бои за населенные пункты, покатил по вражеским тылам, преодолевая до полусотни километров в сутки. В тот же день, 18 апреля, войска
1-го Белорусского наконец-то прорвали второй рубеж обороны, преследуя немцев, не дали им как следует закрепиться на третьей полосе и вклинились в нее. Разгорелись сражения за пригороды Берлина.

Фронт Рокоссовского начал наступление позже. Войск противника тут было меньше, зато какие природные препятствия! В устье Одера три русла при весеннем половодье слились, ширина достигала 6 км. Солдаты говорили: «Два Днепра, а посередине Припять». Западные генералы сравнивали эту операцию с форсированием Ла-Манша. Но в районе устья, где разлив напоминал море, немцы вообще не ожидали нападения. Наши отряды по ночам на лодках захватили мелкие островки и дамбы. 20 апреля, опираясь на эти клочки суши, две армии перемахнули через Одер. Работавшие по горло в ледяной воде саперы за день навели переправы. Через реку пошли орудия, танки. Северный фланг германской обороны рухнул.

В свой день рождения Гитлер в последний раз вышел из бункера рейхсканцелярии, чтобы принять «в дар» батальон мальчишек из гитлерюгенда. Советские артиллеристы преподнесли ему другой подарок, послали первые снаряды по Берлину. 21 апреля 3-я танковая армия Павла Рыбалко ворвалась в Цоссен, где располагались германский генштаб и центры связи. Управление немецкими войсками рухнуло.

<…>

25 апреля произошли два события. Наши части вышли к Эльбе, где встретились с союзниками, и замкнулось кольцо вокруг Берлина. Для сражений на подступах немцы выдергивали подкрепления из города, и русские врывались там, где оборона оказывалась оголенной. 1-й Белорусский
и 1-й Украинский фронты стиснули врага с двух сторон на полосе 15−20 км длиной и 2−3 км шириной.

Накал боев не спадал. 1-му Украинскому пришлось драться «на все стороны». С юга его отчаянно контратаковала группа армий «Центр», с запада — армия Венка. Другие советские соединения в это время брали Дрезден, добивали окруженные части Буссе, штурмовали сам Берлин. В городе находились 200 тыс. гитлеровцев, 3 тыс. орудий, 250 танков. Огнем плевался каждый дом. Труднопреодолимыми рубежами обороны оказались речки и каналы.

<…>

Далась Победа очень тяжело. 78 тыс. наших воинов отдали жизни накануне Победы, около 280 тыс. были ранены. Но как только утихли выстрелы, грозная в сражениях советская армия принялась из собственных скудных запасов спасать немецкое население от голодной смерти, кормить из полевых кухонь. И вовсе не случайно символом Берлинской битвы стал памятник русскому солдату на кладбище героев в Трептов-парке.

Шамбаров, В. С войной покончили мы счеты / Валерий Шамбаров. – Текст : непосредственный // Свой. – 2020. – № 5. – С. 3–9 : ил.

Перед рассветом 16 апреля 1945 года бомбардировщик Б-25 подполковника В. А. Гордиловского сбросил над линией фронта у Зееловских высот ориентирно-сигнальные авиабомбы.

Как только они вспыхнули зеленым и красным, в небо уперся луч прожектора.
По этому сигналу зажглись десятки других прожекторов – направленных в сторону немецких позиций – и ударили тысячи орудий и минометов.
Началась Берлинская операция!

«Уже рассветать начало, – вспоминал Гордиловский, – над горизонтом появилась красная полоска зари, и, заслоняя эту полоску, идут в мою сторону, в сторону линии фронта, сотни самолетов...»

Смирнов, А. А потом эти самолеты бомбили Берлин... : 75 лет назад заработала на полную мощность советско-американская авиатрасса
Аляска-Сибирь / Андрей Смирнов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2018. – № 6. – С. 38–44 : фот. – Библиогр. в примеч.: с. 44.