С войной покончили мы счёты
Крупнейшей политической и технической задачей являлась нормализация обстановки в Берлине и улучшение условий жизни населения. Личный состав тыла действующей армии наряду с обеспечением войск организовывал размещение, питание и медицинское обслуживание репатриированных граждан СССР и других стран, а также большого количества военнопленных. B городах были налажены снабжение продовольствием, торговля и медицинское обеспечение населения. Прибывшие 9 мая в Берлин заместитель председателя Совета народных комиссаров СССР А. И. Микоян, начальник Тыла Красной армии генерал А. В. Хрулёв и представитель Главного военно-санитарного управления (ГВСУ) Л. А. Ходорков по поручению советского правительства организовали помощь населению Берлина, численность которого вскоре увеличилась до 4,5 млн человек. Стояла задача в короткий срок завезти в город трёхмесячный запас продовольствия. Из трофейного крупного рогатого скота в распоряжение берлинских властей были выделены 5000 дойных коров, что позволило ежедневно выдавать всем детям в возрасте до 13 лет по 200 г молока. В числе многих задач, которые решала комиссия, одной из самых неотложных являлась организация медицинского обеспечения населения. Тысячи пострадавших и больных жителей города приняли советские военные госпитали, где им оказывалась необходимая медицинская помощь и проводилось соответствующее лечение. Военный совет 1-го Белорусского фронта направил в распоряжение органов самоуправления Берлина 1000 грузовых и 100 легковых автомобилей, 1000 т горюче-смазочных материалов. В это же время транспорт обеспечил доставку на родину более 1 млн репатриантов и свыше 500 тыс. демобилизованных воинов.
Ворсин, В. Ф. Организация тылового обеспечения войск в берлинской стратегической наступательной операции / В. Ф. Ворсин, В. И. Жуматий. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2020. – № 5. –
С. 32–38 : ил. – Библиогр. в примеч.:
С. 38. – URL: https://www.elibrary.ru/download/elibrary_43031645_39584481.pdf (дата обращения: 14.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
Ещё 19 января 1945 года Верховным главнокомандующим И. В. Сталиным был подписан приказ о недопущении грубого отношения к местному населению, который был доведён до всех военнослужащих. Соответствующие приказы по подчинённым частям и соединениям были отданы военными советами фронтов, командующими армиями, командирами дивизий и т. д. Так, например, приказом Военного совета 2-го Белорусского фронта (командующий Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский) предписывалось мародёров и насильников расстреливать на месте преступления. 20 апреля 1945 года, когда советские войска вышли на окраины Берлина, была издана директива Ставки Верховного главнокомандования командующим войсками и членам военных советов 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов № 11 072 об изменении отношения к немецким военнопленным и гражданскому населению: «Потребуйте изменить отношение к немцам, как к военнопленным, так и к гражданским. Обращаться с немцами лучше. Жестокое отношение с немцами вызывает у них боязнь и заставляет их упорно сопротивляться, не сдаваясь в плен. Гражданское население, опасаясь мести, организуется в банды. Такое положение нам невыгодно. Более гуманное отношение к немцам облегчит нам ведение боевых действий на их территории и, несомненно, снизит упорство немцев в обороне…».
Платошкин, Н. Н. Параллельная кривая : кто и как фальсифицирует историю и итоги Второй мировой войны / Н. Н. Платошкин. – Текст : непосредственный //
Военно-исторический журнал. – 2016. – № 5. – С. 3–9 : ил. – Библиогр.
в примеч.: с. 9.
Платошкин, Н. Н. Параллельная кривая : кто и как фальсифицирует историю и итоги Второй мировой войны / Н. Н. Платошкин. – Текст : непосредственный //
Военно-исторический журнал. – 2016. – № 5. – С. 3–9 : ил. – Библиогр.
в примеч.: с. 9.
Вступление американских войск в населённые пункты немецким населением в большинстве своём встречалось радостно и тепло. Причиной тому была нацистская пропаганда, описывавшая советских воинов варварами и насильниками и отдававшая предпочтение англо-американским оккупационным войскам. Известно немало примеров того, как перед приходом Красной армии гитлеровцы вели лживую пропаганду о зверствах, которые будут чинить русские над немецким населением. Фашистскими властями распространялись сфальсифицированные фотографии и листовки, якобы демонстрировавшие подобные зверства на ранее занятых территориях Германии. Именно поэтому местное население со страхом за своё будущее ожидало прихода Красной армии. Бросая имущество, скот, а нередко и поджигая свои дома, оно почти всё бежало с гитлеровскими войсками или укрылось в лесах. Были случаи самоубийств, в том числе массовых, среди жителей городов и сёл. Советские бойцы находили целые семьи, которые кончали жизнь самоубийством. Сначала родители травили детей, а потом себя.
<…>
В то же время советское правительство и военное командование в ходе освободительной миссии уделяли пристальное внимание вопросам продовольственного обеспечения восточноевропейских жителей, не делая при этом никакого различия по национальному или половому признаку. Так, 23 апреля 1945 года в ходе Берлинской наступательной операции командующий 1-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Г. К. Жуков подписал директиву, согласно которой с целью снабжения населения Берлина продовольствием запрещалось его самовольное изъятие воинскими частями у населения, а командующему 5-й ударной армией генерал-полковнику Н. Э. Берзарину предписывалось часть своих транспортных средств обратить на вывоз из других армий продовольствия для питания берлинцев. 8 мая 1945 года было подписано постановление ГКО «Вопросы Берлина», в котором была определена продовольственная норма на человека в день: хлеба — 400−450 г; крупы — 50 г; мяса — 60 г; жиров — 15 г; сахара — 20 г.
Гужва, Д. Г. Иллюзорные надежды : взаимоотношения немецкого
населения и американских оккупационных войск в 1945 году / Д. Г. Гужва. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2015. – № 12. –
С. 34–36. – Библиогр. в примеч.: с. 36.
<…>
В то же время советское правительство и военное командование в ходе освободительной миссии уделяли пристальное внимание вопросам продовольственного обеспечения восточноевропейских жителей, не делая при этом никакого различия по национальному или половому признаку. Так, 23 апреля 1945 года в ходе Берлинской наступательной операции командующий 1-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Г. К. Жуков подписал директиву, согласно которой с целью снабжения населения Берлина продовольствием запрещалось его самовольное изъятие воинскими частями у населения, а командующему 5-й ударной армией генерал-полковнику Н. Э. Берзарину предписывалось часть своих транспортных средств обратить на вывоз из других армий продовольствия для питания берлинцев. 8 мая 1945 года было подписано постановление ГКО «Вопросы Берлина», в котором была определена продовольственная норма на человека в день: хлеба — 400−450 г; крупы — 50 г; мяса — 60 г; жиров — 15 г; сахара — 20 г.
Гужва, Д. Г. Иллюзорные надежды : взаимоотношения немецкого
населения и американских оккупационных войск в 1945 году / Д. Г. Гужва. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2015. – № 12. –
С. 34–36. – Библиогр. в примеч.: с. 36.
Как справедливо отмечает ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН Е. С. Сенявская, надо понять чувства тех, кто отправлял домой, в разрушенную родную деревню, разрешённую командованием посылку из собранных трофеев. Однако при этом в подавляющем большинстве случаев речь шла не об изъятых у населения ценностях, а об оставленных и бесхозных вещах.
О том, как это происходило, известно от участников тех событий. Например, старшина В. В. Сырлицин в письме жене в июне 1945 года подчёркивал: «Мы здесь не похожи на фрицев, бывших в Краснодаре, — никто не грабит и не берёт ничего у населения, но это наши законные трофеи, взятые или в столичном Берлинском магазине и складе или найденные распотрошенные чемоданы тех, кто давал „стрекоча“ из Берлина».
Красноармеец Н. А. Орлов по поводу трофеев вспоминал: «Наглого грабежа на моих глазах не было. Если кто-то что-то брал, то только в брошенных домах и магазинах. «Всевидящее око» особистов в Германии не дремало. За мародёрство иногда расстреливали… Офицеры наши брали в особняках картины, гобелены и прочие серьёзные вещи. Когда разрешили посылать посылки домой, были ограничения в весе, если я не ошибаюсь, офицер мог послать посылку до 8 кг веса, солдат — до трёх килограмм.
Я матери послал посылку с отрезами ткани, и она благополучно дошла до адресата. Нарвались как-то на ящик немецких часов — «штамповок», всем расчётом соорудили посылки, но эти посылки «пропали без вести». У каждого в роте появилась «коллекция» часов и зажигалок, которую держали, как правило, в котелках… Но чтобы кто-то кольца золотые в кисете таскал — я не видел".
<…>
Большинство советских военнослужащих старались просто поддержать в тылу свои семьи, высылая в разорённые города и сёла необходимые в быту мелочи, чтобы хоть как-то возместить понесённые в связи с войной потери или дать возможность близким обменять присланное на продукты питания.
Бруз, В. В. Секретарь по внутренним делам США Гарольд Икес: «Я не удивлен действиями России... Я думаю, что Россия права...» / В. В. Бруз. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2016. – № 11. –
С. 36–41. – Библиогр. в примеч.: с. 41.
О том, как это происходило, известно от участников тех событий. Например, старшина В. В. Сырлицин в письме жене в июне 1945 года подчёркивал: «Мы здесь не похожи на фрицев, бывших в Краснодаре, — никто не грабит и не берёт ничего у населения, но это наши законные трофеи, взятые или в столичном Берлинском магазине и складе или найденные распотрошенные чемоданы тех, кто давал „стрекоча“ из Берлина».
Красноармеец Н. А. Орлов по поводу трофеев вспоминал: «Наглого грабежа на моих глазах не было. Если кто-то что-то брал, то только в брошенных домах и магазинах. «Всевидящее око» особистов в Германии не дремало. За мародёрство иногда расстреливали… Офицеры наши брали в особняках картины, гобелены и прочие серьёзные вещи. Когда разрешили посылать посылки домой, были ограничения в весе, если я не ошибаюсь, офицер мог послать посылку до 8 кг веса, солдат — до трёх килограмм.
Я матери послал посылку с отрезами ткани, и она благополучно дошла до адресата. Нарвались как-то на ящик немецких часов — «штамповок», всем расчётом соорудили посылки, но эти посылки «пропали без вести». У каждого в роте появилась «коллекция» часов и зажигалок, которую держали, как правило, в котелках… Но чтобы кто-то кольца золотые в кисете таскал — я не видел".
<…>
Большинство советских военнослужащих старались просто поддержать в тылу свои семьи, высылая в разорённые города и сёла необходимые в быту мелочи, чтобы хоть как-то возместить понесённые в связи с войной потери или дать возможность близким обменять присланное на продукты питания.
Бруз, В. В. Секретарь по внутренним делам США Гарольд Икес: «Я не удивлен действиями России... Я думаю, что Россия права...» / В. В. Бруз. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2016. – № 11. –
С. 36–41. – Библиогр. в примеч.: с. 41.
Решающую роль СССР в годы войны подтверждали лидеры стран — союзниц по антигитлеровской коалиции. 27 сентября 1944 г. У. Черчилль в послании И. В. Сталину писал: «Я воспользуюсь случаем, чтобы повторить завтра в Палате общин то, что я сказал раньше, что именно русская армия выпустила кишки из германской военной машины и в настоящий момент сдерживает на своем фронте несравненно большую часть сил противника».
<…>
Опубликована директива Ставки ВГК командующим войсками и членам Военных советов 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов от 20 апреля 1945 г., ставшая логическим развитием этого тезиса Сталина. В ней содержался приказ «изменить отношение к немцам как к военнопленным, так и к гражданским. Обращаться с немцами лучше». В научный оборот введены также документы Военных советов фронтов и армий, из которых следует, что советское командование не только разъясняло личному составу определенные Ставкой ВГК нормы поведения на освобождаемых территориях, но и широко использовало юридически обоснованные меры воздействия на тех лиц, кто отступал от этих норм.
Так, в директиве командующего войсками 1-го Белорусского фронта Маршала Советского Союза Г. К. Жукова и члена Военного совета фронта генерал-лейтенанта К. Ф. Телегина предписывалось «устранить произвол и самовольство в отношении к немцам», в связи с чем «Военным советам и командующим армиями, командирам корпусов, начальникам политорганов, военным прокурорам взять под личный контроль проведение в жизнь настоящей директивы, в самый кратчайший срок навести необходимый порядок, в нужных случаях применяя суровые меры наказания».
<…>
Красная Армия вступала на территорию европейских государств исключительно в силу военной необходимости — чтобы не дать отходящему противнику возможности закрепиться и восстановить свою боеспособность и в конце концов принудить его к капитуляции. СССР не преследовал цели приобретения каких-либо территориальных, материальных и даже политических выгод, хотя советское руководство и не скрывало от союзников, что оно заинтересовано в утверждении на освобожденных от фашистов территориях таких властей, которые были бы лояльны к Советскому Союзу и войскам Красной Армии.
<…>
Диалектика освободительной миссии, которую выполняла Красная Армия, состояла в единстве защиты национальных интересов Советского Союза и интересов народов других стран, в глубокой связи национального и интернационального. Существовала и еще одна диалектическая взаимосвязь — между любовью советских воинов к Родине и ненавистью к врагу. Нельзя не учитывать, что перед тем, как пересечь госграницу и вступить на оккупированную, а то и вражескую территорию, они были свидетелями многочисленных зверств фашистских оккупантов по отношению к своим соотечественникам, видели следы сплошного разрушения материальной и духовной культуры на родной, временно оккупированной земле. Все это вызывало глубокую священную ненависть к фашизму, к оккупантам. Миллионы советских воинов потеряли родных, загубленных фашистским «новым порядком», похоронили погибших боевых товарищей, утратили отчий дом. Безусловно, какую-то часть воинов эти потери и картины зверств заставили ожесточиться. Военная медицина знает характер такого заболевания — посттравматический синдром.
Но исторически достоверно — и это доказывают многочисленные конкретные факты — ненависть к нацизму и его конкретным носителям не ослепила Красную Армию в целом, не распространилась на мирное население Германии и ее союзников, когда советские войска вступили на территорию этих стран.
Рубцов, Ю. В. Освободительная миссия советских вооруженных сил в Европе /
Ю. В. Рубцов. – Текст : электронный // Новая и новейшая история. – 2015. –
№ 3 (май–июнь). – С. 43–50. – URL: https://www.elibrary.ru/download/elibrary_23863706_23297250.pdf (дата обращения: 21.02.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
<…>
Опубликована директива Ставки ВГК командующим войсками и членам Военных советов 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов от 20 апреля 1945 г., ставшая логическим развитием этого тезиса Сталина. В ней содержался приказ «изменить отношение к немцам как к военнопленным, так и к гражданским. Обращаться с немцами лучше». В научный оборот введены также документы Военных советов фронтов и армий, из которых следует, что советское командование не только разъясняло личному составу определенные Ставкой ВГК нормы поведения на освобождаемых территориях, но и широко использовало юридически обоснованные меры воздействия на тех лиц, кто отступал от этих норм.
Так, в директиве командующего войсками 1-го Белорусского фронта Маршала Советского Союза Г. К. Жукова и члена Военного совета фронта генерал-лейтенанта К. Ф. Телегина предписывалось «устранить произвол и самовольство в отношении к немцам», в связи с чем «Военным советам и командующим армиями, командирам корпусов, начальникам политорганов, военным прокурорам взять под личный контроль проведение в жизнь настоящей директивы, в самый кратчайший срок навести необходимый порядок, в нужных случаях применяя суровые меры наказания».
<…>
Красная Армия вступала на территорию европейских государств исключительно в силу военной необходимости — чтобы не дать отходящему противнику возможности закрепиться и восстановить свою боеспособность и в конце концов принудить его к капитуляции. СССР не преследовал цели приобретения каких-либо территориальных, материальных и даже политических выгод, хотя советское руководство и не скрывало от союзников, что оно заинтересовано в утверждении на освобожденных от фашистов территориях таких властей, которые были бы лояльны к Советскому Союзу и войскам Красной Армии.
<…>
Диалектика освободительной миссии, которую выполняла Красная Армия, состояла в единстве защиты национальных интересов Советского Союза и интересов народов других стран, в глубокой связи национального и интернационального. Существовала и еще одна диалектическая взаимосвязь — между любовью советских воинов к Родине и ненавистью к врагу. Нельзя не учитывать, что перед тем, как пересечь госграницу и вступить на оккупированную, а то и вражескую территорию, они были свидетелями многочисленных зверств фашистских оккупантов по отношению к своим соотечественникам, видели следы сплошного разрушения материальной и духовной культуры на родной, временно оккупированной земле. Все это вызывало глубокую священную ненависть к фашизму, к оккупантам. Миллионы советских воинов потеряли родных, загубленных фашистским «новым порядком», похоронили погибших боевых товарищей, утратили отчий дом. Безусловно, какую-то часть воинов эти потери и картины зверств заставили ожесточиться. Военная медицина знает характер такого заболевания — посттравматический синдром.
Но исторически достоверно — и это доказывают многочисленные конкретные факты — ненависть к нацизму и его конкретным носителям не ослепила Красную Армию в целом, не распространилась на мирное население Германии и ее союзников, когда советские войска вступили на территорию этих стран.
Рубцов, Ю. В. Освободительная миссия советских вооруженных сил в Европе /
Ю. В. Рубцов. – Текст : электронный // Новая и новейшая история. – 2015. –
№ 3 (май–июнь). – С. 43–50. – URL: https://www.elibrary.ru/download/elibrary_23863706_23297250.pdf (дата обращения: 21.02.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.
А верил ли Сталин в самоубийство нацистского фюрера?
На телефонный доклад маршала Г. К. Жукова из Берлина ночью 1 мая о самоубийстве Гитлера советский вождь отреагировал словами: «Доигрался, подлец! Жаль, что не удалось взять живым», и сразу же спросил: «Где труп Гитлера?»
2 мая последовало заявление ТАСС о том, что сообщения германской пропаганды о смерти Гитлера «являются новым немецким трюком: распространением утверждения о смерти Гитлера германские фашисты, очевидно, надеются предоставить Гитлеру возможность сойти со сцены и перейти на нелегальное положение».
4 мая Сталин заявил начальнику Генштаба Красной Армии генералу армии А. И. Антонову и начальнику оперативного управления Генштаба генерал-полковнику С. М. Штеменко, что верить сообщениям о смерти Гитлера не следует.
26 мая на встрече в Москве со специальным представителем США Гарри Гопкинсом Сталин предположил, что «Гитлер, вероятно, спрятался вместе с Борманом», сбежав из Европы на одной из «3−4 больших подводных лодок».
Маршал Жуков на пресс-конференции в Берлине 9 июня 1945 г. констатировал: «Обстановка очень загадочная… Опознанного трупа Гитлера мы не нашли. Сказать что-либо утвердительное о судьбе Гитлера я не могу. В самую последнюю минуту он мог улететь из Берлина, так как взлетные дорожки позволяли это сделать».
17 июля 1945 г. Сталин беседовал в Потсдаме с новым президентом США Гарри Трумэном и новым британским премьером Клементом Эттли о наказании нацистских военных преступников. «Эттли: Я не думаю, что перечисление имен усилит наш документ. Например, я считаю, что Гитлер жив, а его нет в нашем списке. Сталин: Но его нет в наших руках. Эттли: Но вы даете фамилии главных преступников в качестве примера. Сталин: Я согласен добавить Гитлера (общий смех), хотя он и не находится в наших руках. Я иду на эту уступку (общий смех)».
Но фюрер в этот список добавлен не был, хотя другой мертвец — его заместитель по партии Мартин Борман — был в Нюрнберге осужден заочно.
На самом деле с середины июня 1945 г. Сталин имел точные данные о том, что произошло с нацистским фюрером: Гитлер отравился и застрелился.
Руководители советских спецслужб понимали, что «хозяин» подозревает нацистов в инсценировке смерти своего фюрера. И если Гитлер жив, чекисты должны во что бы то ни стало найти его. Для захвата Гитлера в Берлине «Смерш» создавал 20 групп. Поэтому официальные расследования пестрят такими фразами: «Предположительно труп Гитлера», «якобы самоубийство Гитлера», «вопрос об исчезновении Гитлера», «комиссия не считает возможным сделать однозначные выводы по этому вопросу».
<…>
Останки фюрера обнаружила разведгруппа полковника Василия Горбушина, замначальника «Смерш» 3-й Ударной армии 1-го Белорусского фронта. Как вспоминал член разведгруппы подполковник Иван Клименко, начальник «Смерш» 79-го стрелкового корпуса 3-й Ударной армии, 4 мая 1945 г. около 12 часов дня в саду имперской канцелярии у выхода из бункера «солдат нашего взвода Иван Чураков залез в воронку, находившуюся рядом и забросанную какими-то сожженными бумагами. Я увидел, что здесь торчит фаустпатрон, и крикнул Чуракову: „Давай вылезай, еще взорвешься!“ На это мне Чураков отвечал: „Товарищ подполковник, отсюда ноги торчат!“ Стали раскапывать, вытащили два трупа — один мужской, другой женский, оба сильно обожжены. Разумеется, в этот момент у меня даже и мысли не было, что это могут быть трупы Гитлера и Евы Браун, поскольку я считал, что труп Гитлера уже лежит в здании имперской канцелярии и его только нужно опознать. Поэтому я приказал завернуть их в одеяла, которые лежали рядом, и закопать снова».
5 мая Горбушин и Клименко решили вывезти найденные накануне трупы из сада имперской канцелярии. Но это оказалось не так просто: сад охранялся 5-й Ударной армией. 3-й Ударной пришлось тела у соседей выкрасть. Тайком пробравшись в сад, бойцы под командованием гвардии старшего лейтенанта Алексея Панасова выкопали трупы Гитлера, Евы Браун и двух собак, завернули их в одеяла, положили в деревянные снарядные ящики, а затем отвезли в «Смерш» 79-го стрелкового корпуса.
О находке в тот же день был составлен акт, в котором читаем: «Трупы сильно обгорели, и без каких-либо дополнительных данных опознать невозможно. Трупы находились в воронке от бомбы, в 3-х метрах от входа в гитлеровское бомбоубежище и засыпаны слоем земли».
По приказанию члена Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенанта К. Ф. Телегина для опознания трупов Гитлера, Евы Браун и семьи Геббельсов была сформирована группа военных медиков, которой руководили главный патологоанатом Красной Армии Н. А. Краевский и главный судебно-медицинский эксперт 1-го Белорусского фронта Ф. И. Шкаравский. По иронии судьбы Гитлера анатомировал доктор Фауст: имя-отчество подполковника медицинской службы Шкаравского было Фауст Иосифович.
Хавкин, Б. Гитлер — полный капут!: публикуем документ, который физиологически точно подтвердил смерть фюрера / Борис Хавкин. — Текст: непосредственный // Родина. — 2024. — № 10. — С. 116−119: ил. — Библиогр. в примеч.: с. 119.
На телефонный доклад маршала Г. К. Жукова из Берлина ночью 1 мая о самоубийстве Гитлера советский вождь отреагировал словами: «Доигрался, подлец! Жаль, что не удалось взять живым», и сразу же спросил: «Где труп Гитлера?»
2 мая последовало заявление ТАСС о том, что сообщения германской пропаганды о смерти Гитлера «являются новым немецким трюком: распространением утверждения о смерти Гитлера германские фашисты, очевидно, надеются предоставить Гитлеру возможность сойти со сцены и перейти на нелегальное положение».
4 мая Сталин заявил начальнику Генштаба Красной Армии генералу армии А. И. Антонову и начальнику оперативного управления Генштаба генерал-полковнику С. М. Штеменко, что верить сообщениям о смерти Гитлера не следует.
26 мая на встрече в Москве со специальным представителем США Гарри Гопкинсом Сталин предположил, что «Гитлер, вероятно, спрятался вместе с Борманом», сбежав из Европы на одной из «3−4 больших подводных лодок».
Маршал Жуков на пресс-конференции в Берлине 9 июня 1945 г. констатировал: «Обстановка очень загадочная… Опознанного трупа Гитлера мы не нашли. Сказать что-либо утвердительное о судьбе Гитлера я не могу. В самую последнюю минуту он мог улететь из Берлина, так как взлетные дорожки позволяли это сделать».
17 июля 1945 г. Сталин беседовал в Потсдаме с новым президентом США Гарри Трумэном и новым британским премьером Клементом Эттли о наказании нацистских военных преступников. «Эттли: Я не думаю, что перечисление имен усилит наш документ. Например, я считаю, что Гитлер жив, а его нет в нашем списке. Сталин: Но его нет в наших руках. Эттли: Но вы даете фамилии главных преступников в качестве примера. Сталин: Я согласен добавить Гитлера (общий смех), хотя он и не находится в наших руках. Я иду на эту уступку (общий смех)».
Но фюрер в этот список добавлен не был, хотя другой мертвец — его заместитель по партии Мартин Борман — был в Нюрнберге осужден заочно.
На самом деле с середины июня 1945 г. Сталин имел точные данные о том, что произошло с нацистским фюрером: Гитлер отравился и застрелился.
Руководители советских спецслужб понимали, что «хозяин» подозревает нацистов в инсценировке смерти своего фюрера. И если Гитлер жив, чекисты должны во что бы то ни стало найти его. Для захвата Гитлера в Берлине «Смерш» создавал 20 групп. Поэтому официальные расследования пестрят такими фразами: «Предположительно труп Гитлера», «якобы самоубийство Гитлера», «вопрос об исчезновении Гитлера», «комиссия не считает возможным сделать однозначные выводы по этому вопросу».
<…>
Останки фюрера обнаружила разведгруппа полковника Василия Горбушина, замначальника «Смерш» 3-й Ударной армии 1-го Белорусского фронта. Как вспоминал член разведгруппы подполковник Иван Клименко, начальник «Смерш» 79-го стрелкового корпуса 3-й Ударной армии, 4 мая 1945 г. около 12 часов дня в саду имперской канцелярии у выхода из бункера «солдат нашего взвода Иван Чураков залез в воронку, находившуюся рядом и забросанную какими-то сожженными бумагами. Я увидел, что здесь торчит фаустпатрон, и крикнул Чуракову: „Давай вылезай, еще взорвешься!“ На это мне Чураков отвечал: „Товарищ подполковник, отсюда ноги торчат!“ Стали раскапывать, вытащили два трупа — один мужской, другой женский, оба сильно обожжены. Разумеется, в этот момент у меня даже и мысли не было, что это могут быть трупы Гитлера и Евы Браун, поскольку я считал, что труп Гитлера уже лежит в здании имперской канцелярии и его только нужно опознать. Поэтому я приказал завернуть их в одеяла, которые лежали рядом, и закопать снова».
5 мая Горбушин и Клименко решили вывезти найденные накануне трупы из сада имперской канцелярии. Но это оказалось не так просто: сад охранялся 5-й Ударной армией. 3-й Ударной пришлось тела у соседей выкрасть. Тайком пробравшись в сад, бойцы под командованием гвардии старшего лейтенанта Алексея Панасова выкопали трупы Гитлера, Евы Браун и двух собак, завернули их в одеяла, положили в деревянные снарядные ящики, а затем отвезли в «Смерш» 79-го стрелкового корпуса.
О находке в тот же день был составлен акт, в котором читаем: «Трупы сильно обгорели, и без каких-либо дополнительных данных опознать невозможно. Трупы находились в воронке от бомбы, в 3-х метрах от входа в гитлеровское бомбоубежище и засыпаны слоем земли».
По приказанию члена Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенанта К. Ф. Телегина для опознания трупов Гитлера, Евы Браун и семьи Геббельсов была сформирована группа военных медиков, которой руководили главный патологоанатом Красной Армии Н. А. Краевский и главный судебно-медицинский эксперт 1-го Белорусского фронта Ф. И. Шкаравский. По иронии судьбы Гитлера анатомировал доктор Фауст: имя-отчество подполковника медицинской службы Шкаравского было Фауст Иосифович.
Хавкин, Б. Гитлер — полный капут!: публикуем документ, который физиологически точно подтвердил смерть фюрера / Борис Хавкин. — Текст: непосредственный // Родина. — 2024. — № 10. — С. 116−119: ил. — Библиогр. в примеч.: с. 119.
В 1.30 ночи 7 мая Дениц радировал, что генерал-полковнику Йодлю даются все полномочия подписать Акт о безоговорочной капитуляции, что тот и сделал 7 мая в 02.41. Однако Сталин заявил: «Договор, подписанный в Реймсе, нельзя отменить, но его нельзя и признать. Капитуляция должна быть учинена как важнейший исторический акт и принята не на территории победителей, а там, откуда пришла фашистская агрессия, — в Берлине, и не в одностороннем порядке, а обязательно верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции». По согласованию между правительствами СССР, США и Великобритании была достигнута договоренность считать процедуру в Реймсе предварительной. Союзники согласились провести церемонию вторичного подписания акта о капитуляции Германии в поверженной столице рейха.
Это случилось 8 мая в 22.43 по среднеевропейскому времени (9 мая в 00.43 по московскому) в берлинском предместье Карлсхорст в здании бывшего военно-инженерного училища. От правительства Деница акт подписали: начальник верховного главнокомандования вермахта генерал-фельдмаршал Кейтель, командующий люфтваффе генерал-полковник Штумпф и командующий кригсмарине адмирал Фридебург. Безоговорочную капитуляцию приняли Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков и заместитель главнокомандующего союзными экспедиционными силами маршал Артур Теддер (Великобритания). В качестве свидетелей свои подписи поставили генерал К. Спаатс (США) и генерал Ж. де Латр де Тассиньи (Франция). Вторая мировая война в Европе завершилась.
Хавкин, Б. «Последний фюрер» : почему гросс-адмирал Дениц избежал смертного приговора на Нюрнбергском процессе? / Борис Хавкин. – Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 12. – С. 102–104 : фот. – Библиогр.
в примеч.: с. 104.
Это случилось 8 мая в 22.43 по среднеевропейскому времени (9 мая в 00.43 по московскому) в берлинском предместье Карлсхорст в здании бывшего военно-инженерного училища. От правительства Деница акт подписали: начальник верховного главнокомандования вермахта генерал-фельдмаршал Кейтель, командующий люфтваффе генерал-полковник Штумпф и командующий кригсмарине адмирал Фридебург. Безоговорочную капитуляцию приняли Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков и заместитель главнокомандующего союзными экспедиционными силами маршал Артур Теддер (Великобритания). В качестве свидетелей свои подписи поставили генерал К. Спаатс (США) и генерал Ж. де Латр де Тассиньи (Франция). Вторая мировая война в Европе завершилась.
Хавкин, Б. «Последний фюрер» : почему гросс-адмирал Дениц избежал смертного приговора на Нюрнбергском процессе? / Борис Хавкин. – Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 12. – С. 102–104 : фот. – Библиогр.
в примеч.: с. 104.
9 мая в 2 часа 10 минут пополуночи по радио знакомый всем голос диктора Юрия Левитана торжественно объявил о капитуляции Германии. Люди словно ждали этого сообщения: высыпали на улицы, стали обниматься, смеяться и плакать одновременно.
С наступлением рассвета на улице Горького было особенно многолюдно: москвичи стояли возле домов или шли на Красную площадь. А там уже кипел стихийный праздник: пели песни, подбрасывали в воздух военных, пили вино, на принесенные из дома патефоны ставили пластинки с танго и фокстротами, танцевали, снова обнимались и опять плакали.
Вечером транслировали выступление Сталина. Он говорил бодро, стараясь, как всегда, четко артикулировать ключевые слова и фразы, называл граждан СССР не у «братьями и сестрами», как в июле 1941 года, но «соотечественниками и соотечественницами».
Ликовала, понятное дело, не только Москва. «Этот день я ветретил в городе Славянске в Донбассе, — вспоминал много лет спустя Иосиф Кобзон. — Мне было девять лет. Утром услышал крики и шум в коммунальной квартире, в которой мы жили. К крикам я привык — периодически приходили похоронки. А тут увидел улыбающиеся лица, заплаканные, радостные. Я спросил: «Мамуля, что случилось?» Она говорит: «Сынок, просыпайся. Победа!»
Композитору Владимиру Дашкевичу тогда было одиннадцать, и День Победы он помнит хорошо: «Не то чтобы это на нас свалилось неожиданно. Мы проставляли флажки на картах, следили за тем, как советские войска движутся на запад, смотрели, как сжимается кольцо вокруг Берлина. Это было в каждой квартире. Но все равно в тот день было очень яркое впечатление, что мы победили чуть ли не весь мир».
<…>
Мирная жизнь потихоньку налаживалась (хотя и по-разному, о послевоенном голоде, особенно в среднерусской провинции, тоже забывать не следует). На Первом часовом заводе приступили к выпуску мужских наручных часов «Победа». На кондитерской фабрике имени Бабаева освоили производство нового сорта шоколадных конфет с таким же названием, первую партию продукции отправили воинам, штурмовавшим Берлин.
На Садовом кольце состоялась эстафета на приз газеты «Вечерняя Москва». Писатель Лев Кассиль вспоминал: «И на всей гигантской трассе в домах открывались окна, люди выбегали на балконы, махали руками, кричали что-то, приветствовали эту молодую всепобеждающую свежую весну, мчавшуюся по московским улицам в цветных майках, в легких спортивных туфлях, бесшумно касающихся асфальта».
Бурт, В. Москва сорок пятого года / Валерий Бурт. – Текст :
непосредственный // Свой. – 2020. – № 9. – С. 9–13 : ил.
С наступлением рассвета на улице Горького было особенно многолюдно: москвичи стояли возле домов или шли на Красную площадь. А там уже кипел стихийный праздник: пели песни, подбрасывали в воздух военных, пили вино, на принесенные из дома патефоны ставили пластинки с танго и фокстротами, танцевали, снова обнимались и опять плакали.
Вечером транслировали выступление Сталина. Он говорил бодро, стараясь, как всегда, четко артикулировать ключевые слова и фразы, называл граждан СССР не у «братьями и сестрами», как в июле 1941 года, но «соотечественниками и соотечественницами».
Ликовала, понятное дело, не только Москва. «Этот день я ветретил в городе Славянске в Донбассе, — вспоминал много лет спустя Иосиф Кобзон. — Мне было девять лет. Утром услышал крики и шум в коммунальной квартире, в которой мы жили. К крикам я привык — периодически приходили похоронки. А тут увидел улыбающиеся лица, заплаканные, радостные. Я спросил: «Мамуля, что случилось?» Она говорит: «Сынок, просыпайся. Победа!»
Композитору Владимиру Дашкевичу тогда было одиннадцать, и День Победы он помнит хорошо: «Не то чтобы это на нас свалилось неожиданно. Мы проставляли флажки на картах, следили за тем, как советские войска движутся на запад, смотрели, как сжимается кольцо вокруг Берлина. Это было в каждой квартире. Но все равно в тот день было очень яркое впечатление, что мы победили чуть ли не весь мир».
<…>
Мирная жизнь потихоньку налаживалась (хотя и по-разному, о послевоенном голоде, особенно в среднерусской провинции, тоже забывать не следует). На Первом часовом заводе приступили к выпуску мужских наручных часов «Победа». На кондитерской фабрике имени Бабаева освоили производство нового сорта шоколадных конфет с таким же названием, первую партию продукции отправили воинам, штурмовавшим Берлин.
На Садовом кольце состоялась эстафета на приз газеты «Вечерняя Москва». Писатель Лев Кассиль вспоминал: «И на всей гигантской трассе в домах открывались окна, люди выбегали на балконы, махали руками, кричали что-то, приветствовали эту молодую всепобеждающую свежую весну, мчавшуюся по московским улицам в цветных майках, в легких спортивных туфлях, бесшумно касающихся асфальта».
Бурт, В. Москва сорок пятого года / Валерий Бурт. – Текст :
непосредственный // Свой. – 2020. – № 9. – С. 9–13 : ил.
Но, конечно, самым главным праздником для фронтовиков и всей страны стал День Победы 9 мая 1945 г. Молодой разведчик Сергей Баруздин, участник битвы за Берлин (впоследствии — известный детский писатель), зафиксировал во фронтовом дневнике пережитые эмоции:
«Ночью я стоял на посту. Вообще, здесь опасно. Вчера какая-то старуха убила двух наших танкистов. Одного солдата убили ножом в спину. Таких случаев много!
И вот около трех часов я слышу выстрелы. Они раздаются во всех концах местечка, десятки трассирующих пуль летят в воздух. Взлетают ракеты и кто-то кричит: «Ура!». Я вначале ничего не понимаю и лишь через несколько минут узнаю, что это — конец войне…
Трудно передать наше настроение. Все были до такой степени возбуждены, что, конечно, никто не спал. Чуть только рассвело, все бросились искать вино и закуску. Раскопали десятки ям, перевернули вверх дном все дома, чердаки и подвалы, и натащили столько всего для праздника, что этого хватило бы не на один праздник, а на десятки.
Утром построение дивизиона. Настроение у всех радостное, все смеются и никак не могут успокоиться. Начинается митинг. Говорят мало, но так хорошо и просто, как можно сказать только в этот день.
А когда командир части приказывает произвести в честь Победы салют из личного оружия, поднимается такая стрельба, что трудно передать. Весь день продолжается этот праздник. Все пьяные, танцуют, поют, шутят. Все описать просто невозможно. Спать ложимся уже далеко за полночь, и все равно сон не идет на ум".
Тажидинова, И. «Я упивался ароматом яблока, мало думая о немцах...» : как
на фронте отмечали Новый год и другие праздники / Ирина Тажидинова. – Текст : непосредственный // Родина. – 2021. – № 12. – С. 126–129 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 129.
«Ночью я стоял на посту. Вообще, здесь опасно. Вчера какая-то старуха убила двух наших танкистов. Одного солдата убили ножом в спину. Таких случаев много!
И вот около трех часов я слышу выстрелы. Они раздаются во всех концах местечка, десятки трассирующих пуль летят в воздух. Взлетают ракеты и кто-то кричит: «Ура!». Я вначале ничего не понимаю и лишь через несколько минут узнаю, что это — конец войне…
Трудно передать наше настроение. Все были до такой степени возбуждены, что, конечно, никто не спал. Чуть только рассвело, все бросились искать вино и закуску. Раскопали десятки ям, перевернули вверх дном все дома, чердаки и подвалы, и натащили столько всего для праздника, что этого хватило бы не на один праздник, а на десятки.
Утром построение дивизиона. Настроение у всех радостное, все смеются и никак не могут успокоиться. Начинается митинг. Говорят мало, но так хорошо и просто, как можно сказать только в этот день.
А когда командир части приказывает произвести в честь Победы салют из личного оружия, поднимается такая стрельба, что трудно передать. Весь день продолжается этот праздник. Все пьяные, танцуют, поют, шутят. Все описать просто невозможно. Спать ложимся уже далеко за полночь, и все равно сон не идет на ум".
Тажидинова, И. «Я упивался ароматом яблока, мало думая о немцах...» : как
на фронте отмечали Новый год и другие праздники / Ирина Тажидинова. – Текст : непосредственный // Родина. – 2021. – № 12. – С. 126–129 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 129.
«Это было так неожиданно, что я растерялся»
Константин Рокоссовский (1896−1968) — крупнейший военачальник Великой Отечественной войны. Единственный в советской истории маршал двух стран — СССР и Польши:
Не описать счастье наших солдат. Не смолкает стрельба. Стреляют из всех видов оружия и наши, и союзники. Палят в воздух, изливая свою радость. Ночью въезжаем в город, где разместился наш штаб. И вдруг улицы озарились ярким светом. Вспыхнули фонари и окна домов. Это было так неожиданно, что я растерялся. Не сразу пришла догадка, что это конец затемнению. Кончена война! И только тогда я до конца понял значение неумолчной трескотни выстрелов.
Пора положить конец этому стихийному салюту. Отдаю распоряжение прекратить стрельбу.
«День радости и новых сомнений»
Давид Самойлов (1920−1990) — представитель поколения поэтов, ушедших со студенческой скамьи на фронт. Кавалер ордена Красной Звезды за взятие Берлина:
9 мая. Первый день мира. День радости и новых сомнений.
Прежде думалось: буду ли я жить? Теперь — как я буду жить?
Рассказывают о подписании капитуляции.
Оно происходило в Штарме 5 при большом скоплении корреспондентов. Когда собрались все наши, Жуков сказал: «Представители германского командования могут войти». Они вошли. Им показали текст протокола. Они его подписали. После этого Жуков сказал: «Представители германского командования могут удалиться». Они вышли в полном молчании.
«Даже кондуктор не берет денег с военных»
Всеволод Вишневский (1900−1951) — писатель, киносценарист, драматург, военный корреспондент, капитан 1 ранга:
9 мая.
День Победы!
В городе необычайно празднично, солнечно. Даже кондуктор в трамвае не берет денег с военных: «Я сама плачу за вас».
На улицах много офицеров и солдат — уцелели, дожили! Прохожие останавливают их, обнимают, целуют…
А как ликует нынче вся страна!
Москва красивая, чистая! Как не похожа она на Берлин, который мне упорно видится в тяжелых снах.
10 часов вечера. Салют Победы! На Красной площади гул праздничной толпы… Музыка, танцы… Вспыхивают песни… На площадь вливаются все новые и новые массы счастливых людей. Лиловато-голубые прожектора бьют в небо…
Тридцать залпов из тысячи орудий!
Дождь ракет!
Поэт Давид Самойлов: прежде думалось: буду ли я жить? Теперь – как я буду жить?! : 9 мая 1945 года в дневниках и воспоминаниях современников / сост. Петр Базанов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2023. – № 5. –
С. 12–15 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 15.
Константин Рокоссовский (1896−1968) — крупнейший военачальник Великой Отечественной войны. Единственный в советской истории маршал двух стран — СССР и Польши:
Не описать счастье наших солдат. Не смолкает стрельба. Стреляют из всех видов оружия и наши, и союзники. Палят в воздух, изливая свою радость. Ночью въезжаем в город, где разместился наш штаб. И вдруг улицы озарились ярким светом. Вспыхнули фонари и окна домов. Это было так неожиданно, что я растерялся. Не сразу пришла догадка, что это конец затемнению. Кончена война! И только тогда я до конца понял значение неумолчной трескотни выстрелов.
Пора положить конец этому стихийному салюту. Отдаю распоряжение прекратить стрельбу.
«День радости и новых сомнений»
Давид Самойлов (1920−1990) — представитель поколения поэтов, ушедших со студенческой скамьи на фронт. Кавалер ордена Красной Звезды за взятие Берлина:
9 мая. Первый день мира. День радости и новых сомнений.
Прежде думалось: буду ли я жить? Теперь — как я буду жить?
Рассказывают о подписании капитуляции.
Оно происходило в Штарме 5 при большом скоплении корреспондентов. Когда собрались все наши, Жуков сказал: «Представители германского командования могут войти». Они вошли. Им показали текст протокола. Они его подписали. После этого Жуков сказал: «Представители германского командования могут удалиться». Они вышли в полном молчании.
«Даже кондуктор не берет денег с военных»
Всеволод Вишневский (1900−1951) — писатель, киносценарист, драматург, военный корреспондент, капитан 1 ранга:
9 мая.
День Победы!
В городе необычайно празднично, солнечно. Даже кондуктор в трамвае не берет денег с военных: «Я сама плачу за вас».
На улицах много офицеров и солдат — уцелели, дожили! Прохожие останавливают их, обнимают, целуют…
А как ликует нынче вся страна!
Москва красивая, чистая! Как не похожа она на Берлин, который мне упорно видится в тяжелых снах.
10 часов вечера. Салют Победы! На Красной площади гул праздничной толпы… Музыка, танцы… Вспыхивают песни… На площадь вливаются все новые и новые массы счастливых людей. Лиловато-голубые прожектора бьют в небо…
Тридцать залпов из тысячи орудий!
Дождь ракет!
Поэт Давид Самойлов: прежде думалось: буду ли я жить? Теперь – как я буду жить?! : 9 мая 1945 года в дневниках и воспоминаниях современников / сост. Петр Базанов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2023. – № 5. –
С. 12–15 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 15.
Летом 1944 года наши войска освободили столицу Белоруссии, казалось, концовка потеряла актуальность, однако исполнитель стал прибавлять новые куплеты — про Брест, Люблин, Варшаву, а в завершение скандировал: «На Берли-и-ин!» Пел с особенным азартом — ведь эти строчки предвосхищали Победу.
9 Мая 1945-го Леонид Утесов вдохновенно, как никогда, выступал на московской театральной площади, в гуще народной. В тот день вышел приказ о награждении его орденом Трудового Красного Знамени. Азартного, остроумного, изобретательного любимца публики война превратила в истинно народного артиста. И сегодня достаточно поставить старую пластинку, услышать этот осипший, игривый голос, чтобы перенестись, словно наяву, в те годы, когда «днем и ночью шли с боями вслед врагу».
Тростин, Е. Как ротный простой запевала / Евгений Тростин. – Текст :
непосредственный // Свой. – 2020. – № 3. – С. 24–28 : ил.
9 Мая 1945-го Леонид Утесов вдохновенно, как никогда, выступал на московской театральной площади, в гуще народной. В тот день вышел приказ о награждении его орденом Трудового Красного Знамени. Азартного, остроумного, изобретательного любимца публики война превратила в истинно народного артиста. И сегодня достаточно поставить старую пластинку, услышать этот осипший, игривый голос, чтобы перенестись, словно наяву, в те годы, когда «днем и ночью шли с боями вслед врагу».
Тростин, Е. Как ротный простой запевала / Евгений Тростин. – Текст :
непосредственный // Свой. – 2020. – № 3. – С. 24–28 : ил.
9 мая 1945 года ликующий народ высыпал на улицы советских городов, закружился в вальсах под аккомпанемент громоподобных духовых оркестров и салютов. А музы тем временем не молчали — исхудавший, но все такой же бессмертный Кащей-Милляр (Георгий Францевич Милляр — актёр театра и кино, народный артист РСФСР, сост.) в разрисованном костями черном трико смотрелся вызывающе чуждым карнавальным элементом в декорациях Дня Победы.
Коленский, А. Мир, который построил Роу / Алексей
Коленский. – Текст : непосредственный // Свой. – 2016. –
№ 3. – С. 44–47 : фот., портр.
Коленский, А. Мир, который построил Роу / Алексей
Коленский. – Текст : непосредственный // Свой. – 2016. –
№ 3. – С. 44–47 : фот., портр.
Радеберг
Борис Ильин
8 мая 1945. Совершив небольшой ночной марш, полк к 9.00 сосредоточивается в г. Радеберг. Аккуратный, чистенький городишко. На улицах кое-где, уперев стволы в землю, торчат немецкие самоходки, брошенные фрицами. Все население на месте, никто никуда не ушел. На улицах толпятся девушки и старушки немки; из раскрытых окон высунуты головы — смотрят на нас. И здесь не видно молодых немцев — парней и мужчин.
[…] На всех домах огромные белые и красные полотнища, из каждого окна торчит белый или красный флажок, у всех немцев на рукавах белые повязки. А у некоторых даже красные повязки с серпом и молотом. Однако!.. Смеемся: «Быстро ты, фриц, коммунистом заделался!» В ответ слышим: «Йа, йа!..»
<…>
Дрезден
Михаил Вырва
Объявили о капитуляции Германии, прокричали ура, не жалея горла, отсалютовали, но не верилось, что это конец.
С наступлением темноты двинулись к Дрездену. Вдоль дороги много брошенных велосипедов, на которых иногда ехали, чтобы сохранить силы. В Дрездене почти у всех окон висели белые флаги. На улицах Дрездена много немцев и немок с белыми повязками на левой руке, улыбаются. Под вечер спустились к Эльбе, немцы кидают цветы.
<…>
Санитарный эшелон
Петр Терентьев
Узнали, что кончилась война. Ребята услышали такую новость, все поднялись. Все стали невеселые, угрюмые. Что вы хотите: 590 в эшелоне, все безногие, безрукие? Все люди молодые. Только бы им жить да веселиться. А тут кончилась война, а они остались калеками на всю жизнь…
<…>
Ундерваген
Николай Соколов
Деревня Ундерванген. Я уже спал. И вдруг ночью радио оповестило о такой радости. Все было поставлено на ноги. Наступило великое торжество. Сколько поздравлений со стороны командиров и товарищей было в честь этой радости. Сколько поцелуев и торжества, о котором я не опишу так, как это было. До утра гремела гармошка, скрипка, аккордеон. На улице тысячи ракет в разных частях горизонта поднимались вверх. Мы вправе можем гордиться, как победители, и нашими чудесами восхищается народ. Мы заставили Германию пасть перед нами под нашими ударами и ударами союзников. И вот я вспоминаю о своем боевом пути, который и пришлось закончить у порта Пиллау и моря Балтики.
<…>
Ленинград
Мария Воробьева
8.40 утра. Я «безумная». Нет, не только я. Весь город обезумел. Все куда-то стремятся, все идут. Меня на улице пятеро поцеловало, я сама поцеловала троих… Раскроют рты, что-то хотят сказать, потом поперхнутся… и целуют. На лицах улыбки — широкие, безудержные, а в глазах слезы. Чужие стали родными…
<…>
Евгения Шаврова
Сегодня уроков не было. Мы явились в школу и организованно пошли на Невский, к РОНО, откуда двинулась демонстрация. Все, знакомые и незнакомые, поздравляют друг друга. Антонина Ивановна, наш директор, все время плачет (у нее погиб муж), но все-таки держится хорошо, школа наша в надежных руках.
Кроендорф
Николай Зимин
С утра я ушел в свой родной полк и участвовал в проведении по случаю Дня Победы митинга в деревне Кроендорф близ Фирцен хуген. Митинг проходил на просторной поляне. Желающих выступить оказалось очень много. До сих пор почему-то все никак не укладывается в голове мысль о том, что война закончилась. Ведь до этого я насколько навоевался, что не мог уже себе представить жизнь без войны. Уж настолько мы к ней привыкли. Мы думали, что она никогда уже не закончится. Как это все-таки звучит гордо и торжественно: Германия капитулировала! Подлецы узнали еще раз силу русского патриотизма. Этот 1945 год немцы запомнят как год позорного разгрома.
Сегодня как никогда мне хочется побывать в своей деревне и вместе со своими родными разделить эту большую радость. Скоро мне исполнится 21 год. Трудно себе представить, что в таком совсем юном возрасте я многое пережил и много чего увидел. Одно плохо — у меня мало знаний, хочется учиться. Перспектива для этого есть.
«А потом песни пели и снова плакали...» : дневники советских людей
о майских днях 1945 года. – Текст : непосредственный // Родина. – 2019. –
№ 5. – С. 18–23 : фот.
Борис Ильин
8 мая 1945. Совершив небольшой ночной марш, полк к 9.00 сосредоточивается в г. Радеберг. Аккуратный, чистенький городишко. На улицах кое-где, уперев стволы в землю, торчат немецкие самоходки, брошенные фрицами. Все население на месте, никто никуда не ушел. На улицах толпятся девушки и старушки немки; из раскрытых окон высунуты головы — смотрят на нас. И здесь не видно молодых немцев — парней и мужчин.
[…] На всех домах огромные белые и красные полотнища, из каждого окна торчит белый или красный флажок, у всех немцев на рукавах белые повязки. А у некоторых даже красные повязки с серпом и молотом. Однако!.. Смеемся: «Быстро ты, фриц, коммунистом заделался!» В ответ слышим: «Йа, йа!..»
<…>
Дрезден
Михаил Вырва
Объявили о капитуляции Германии, прокричали ура, не жалея горла, отсалютовали, но не верилось, что это конец.
С наступлением темноты двинулись к Дрездену. Вдоль дороги много брошенных велосипедов, на которых иногда ехали, чтобы сохранить силы. В Дрездене почти у всех окон висели белые флаги. На улицах Дрездена много немцев и немок с белыми повязками на левой руке, улыбаются. Под вечер спустились к Эльбе, немцы кидают цветы.
<…>
Санитарный эшелон
Петр Терентьев
Узнали, что кончилась война. Ребята услышали такую новость, все поднялись. Все стали невеселые, угрюмые. Что вы хотите: 590 в эшелоне, все безногие, безрукие? Все люди молодые. Только бы им жить да веселиться. А тут кончилась война, а они остались калеками на всю жизнь…
<…>
Ундерваген
Николай Соколов
Деревня Ундерванген. Я уже спал. И вдруг ночью радио оповестило о такой радости. Все было поставлено на ноги. Наступило великое торжество. Сколько поздравлений со стороны командиров и товарищей было в честь этой радости. Сколько поцелуев и торжества, о котором я не опишу так, как это было. До утра гремела гармошка, скрипка, аккордеон. На улице тысячи ракет в разных частях горизонта поднимались вверх. Мы вправе можем гордиться, как победители, и нашими чудесами восхищается народ. Мы заставили Германию пасть перед нами под нашими ударами и ударами союзников. И вот я вспоминаю о своем боевом пути, который и пришлось закончить у порта Пиллау и моря Балтики.
<…>
Ленинград
Мария Воробьева
8.40 утра. Я «безумная». Нет, не только я. Весь город обезумел. Все куда-то стремятся, все идут. Меня на улице пятеро поцеловало, я сама поцеловала троих… Раскроют рты, что-то хотят сказать, потом поперхнутся… и целуют. На лицах улыбки — широкие, безудержные, а в глазах слезы. Чужие стали родными…
<…>
Евгения Шаврова
Сегодня уроков не было. Мы явились в школу и организованно пошли на Невский, к РОНО, откуда двинулась демонстрация. Все, знакомые и незнакомые, поздравляют друг друга. Антонина Ивановна, наш директор, все время плачет (у нее погиб муж), но все-таки держится хорошо, школа наша в надежных руках.
Кроендорф
Николай Зимин
С утра я ушел в свой родной полк и участвовал в проведении по случаю Дня Победы митинга в деревне Кроендорф близ Фирцен хуген. Митинг проходил на просторной поляне. Желающих выступить оказалось очень много. До сих пор почему-то все никак не укладывается в голове мысль о том, что война закончилась. Ведь до этого я насколько навоевался, что не мог уже себе представить жизнь без войны. Уж настолько мы к ней привыкли. Мы думали, что она никогда уже не закончится. Как это все-таки звучит гордо и торжественно: Германия капитулировала! Подлецы узнали еще раз силу русского патриотизма. Этот 1945 год немцы запомнят как год позорного разгрома.
Сегодня как никогда мне хочется побывать в своей деревне и вместе со своими родными разделить эту большую радость. Скоро мне исполнится 21 год. Трудно себе представить, что в таком совсем юном возрасте я многое пережил и много чего увидел. Одно плохо — у меня мало знаний, хочется учиться. Перспектива для этого есть.
«А потом песни пели и снова плакали...» : дневники советских людей
о майских днях 1945 года. – Текст : непосредственный // Родина. – 2019. –
№ 5. – С. 18–23 : фот.
В октябре 1805 года армия М. И. Кутузова под натиском Наполеона отходила вдоль Дуная на восток — а теперь танки Толбухина шли по этим местам на запад. Через Мельк, Амштеттен — где вели 140 годами ранее арьергардные бои русские войска…
8 мая на реке Энс произошла встреча с американцами.
В Альпах был занят Грац — центр Штирии.
И все равно: «Помню, даже 8 мая меня отправили с донесением в штаб, и тут немцы начали сильнейший артобстрел».
А когда после Победы «мы шли через эти австрийские Альпы, мы видели свежие могилы наших солдат с датами в конце мая, и даже в июне, и я не мог понять, ну как же так!..» (бывший артиллерист Тимофей Гавлинский)…
Именно через Австрию с ее лесистыми горами проще было просочиться (или хотя бы прорваться с боем) на запад, чтобы сдаться американцам. А именно к этому стремились в мае 45-го немецкие войска и в Германии, и в Чехии, и в Австрии, и в Югославии. И бои в Австрии вспыхивали то там, то здесь вплоть до июня.
«Солдаты продолжали гибнуть 13, 16, 23 мая» (бывший бронебойщик Алексей Лантратов)…
Смирнов, А. Каменные буреломы Венского леса: жесточайшие уличные бои в Вене потрясли на исходе войны даже матерых фронтовиков / Андрей Смирнов. — Текст: непосредственный // Родина. — 2025. — № 3. —
С. 49−55: ил. — Библиогр. в примеч.: с. 55.
8 мая на реке Энс произошла встреча с американцами.
В Альпах был занят Грац — центр Штирии.
И все равно: «Помню, даже 8 мая меня отправили с донесением в штаб, и тут немцы начали сильнейший артобстрел».
А когда после Победы «мы шли через эти австрийские Альпы, мы видели свежие могилы наших солдат с датами в конце мая, и даже в июне, и я не мог понять, ну как же так!..» (бывший артиллерист Тимофей Гавлинский)…
Именно через Австрию с ее лесистыми горами проще было просочиться (или хотя бы прорваться с боем) на запад, чтобы сдаться американцам. А именно к этому стремились в мае 45-го немецкие войска и в Германии, и в Чехии, и в Австрии, и в Югославии. И бои в Австрии вспыхивали то там, то здесь вплоть до июня.
«Солдаты продолжали гибнуть 13, 16, 23 мая» (бывший бронебойщик Алексей Лантратов)…
Смирнов, А. Каменные буреломы Венского леса: жесточайшие уличные бои в Вене потрясли на исходе войны даже матерых фронтовиков / Андрей Смирнов. — Текст: непосредственный // Родина. — 2025. — № 3. —
С. 49−55: ил. — Библиогр. в примеч.: с. 55.
Через несколько дней после завершения войны Иосиф Сталин отдал приказ подготовить и провести в Москве Парад Победы. По данным автора биографии Рокоссовского Владислава Кардашова, 24 мая, в день торжественного приема в Кремле, работники Генштаба доложили Верховному Главнокомандующему свои наметки организации парадного шествия. Сталин одобрил планы, назначил дату — 24 июня и в завершение спросил: «А кто будет командовать парадом и принимать его?» Хорошо изучившие генералиссимуса люди из его окружения промолчали — они предполагали, что вопрос уже решен. И действительно, после небольшой паузы он объявил: «Принимать парад будет Жуков, а командовать Рокоссовский».
Спустя несколько дней Верховный как бы между прочим спросил Рокоссовского: «А вы не разучились ездить на коне?». Так прадед узнал, что он будет командовать Парадом Победы. Ответил: «Сочту за великую честь!» Впоследствии он писал, что это поручение стало для него самой большой наградой за полвека военной службы.
Рокоссовская, А. «После парада бабушке пришлось распарывать маршальский мундир...» : о чем думает правнучка маршала Рокоссовского, командовавшего Парадом Победы, глядя на старый кинорепортаж с Красной площади / Ариадна Рокоссовская. – Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 6. – С. 34–35 : фот.
Спустя несколько дней Верховный как бы между прочим спросил Рокоссовского: «А вы не разучились ездить на коне?». Так прадед узнал, что он будет командовать Парадом Победы. Ответил: «Сочту за великую честь!» Впоследствии он писал, что это поручение стало для него самой большой наградой за полвека военной службы.
Рокоссовская, А. «После парада бабушке пришлось распарывать маршальский мундир...» : о чем думает правнучка маршала Рокоссовского, командовавшего Парадом Победы, глядя на старый кинорепортаж с Красной площади / Ариадна Рокоссовская. – Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 6. – С. 34–35 : фот.
Парад готовили в сжатые сроки, но успеть за считанные недели удалось очень многое. За новое обмундирование к параду отвечал молодой сталинский любимец 41-летний Алексей Николаевич Косыгин. Он был в ту пору председателем Совнаркома РСФСР, но довоенный опыт союзного наркома легкой, а затем текстильной промышленности позволил ему образцово организовать парадный пошив. Косыгин до мельчайших деталей учел возможности швейных производств. Московские и подмосковные предприятия в срок изготовили тысячи комплектов солдатской формы, а ателье Военторга по особому списку с размерами пошили новые, одобренного Сталиным цвета морской волны парадные мундиры для высшего офицерского состава, генералов и маршалов.
Внес свой вклад в Парад Победы и Большой театр. Сталину не глянулись парадные знамена и штандарты, заказ на которые получили военные строители. Выручили художественно-производственные мастерские Большого театра. Всего за десять дней они управились со штандартами, знаменами и лентами. На сей раз вождь остался доволен, особо понравилось ему вертикальное дубовое древко с серебряным венком, который обрамлял золотую пятиконечную звезду. К древку крепился горизонтальный металлический штырь со шпилями на концах, на который садился алый бархатный штандарт, окаймленный золотой вязью с названием фронта. Правда, нести на параде конструкцию весом более десяти килограммов было непросто. Бутафоры Большого театра предложили снабдить штандарты портупеями. Всего за три дня их сделали умельцы московской шорно-седельной фабрики, и на параде переноска штандартов смотрелась впечатляюще.
Как известно, в том легендарном параде участвовали 24 маршала, 249 генералов, 2536 офицеров, 31 116 рядовых и сержантов. Каждый из них готовился к торжеству серьезно и ответственно. Первые эшелоны участников парада стали прибывать в Москву 10 июня. Бойцов, имевших рост не менее 170 сантиметров (Жуков вначале предполагал ростовую планку даже в 176 сантиметров) разместили не только в городской черте столицы — в Чернышевских, Алешинских, Октябрьских и Лефортовских казармах, но и в подмосковных городках Хлебниково, Болшево, Лихоборы. Ежедневная, по 6−7, а то и по 8−10 часов, уже подзабытая фронтовиками строевая подготовка развернулась на многих площадях, улицах и в парках Москвы.
А вот для двухсот бойцов, отобранных для самой впечатляющей парадной церемонии — бросать к подножию Мавзолея вражеские знамена, — строевая подготовка была индивидуальной. Ею руководил заместитель командира роты почетного караула старший лейтенант Дмитрий Вовк, а фронтовиков по предложению генерал-лейтенанта Синилова усилили проверенные воины дивизии имени Дзержинского, имевшие опыт охраны правительственных зданий и ЦК ВКП (б).
Девятов, С. Как Сталин «попал под лошадь» : 16 июня 1945 года красавец-скакун не дал вождю принять исторический Парад Победы / Сергей Девятов, Юрий Борисенок, Ольга Кайкова. – Текст : непосредственный // Родина. – 2023. – № 6. – С. 106–109 : ил.
Внес свой вклад в Парад Победы и Большой театр. Сталину не глянулись парадные знамена и штандарты, заказ на которые получили военные строители. Выручили художественно-производственные мастерские Большого театра. Всего за десять дней они управились со штандартами, знаменами и лентами. На сей раз вождь остался доволен, особо понравилось ему вертикальное дубовое древко с серебряным венком, который обрамлял золотую пятиконечную звезду. К древку крепился горизонтальный металлический штырь со шпилями на концах, на который садился алый бархатный штандарт, окаймленный золотой вязью с названием фронта. Правда, нести на параде конструкцию весом более десяти килограммов было непросто. Бутафоры Большого театра предложили снабдить штандарты портупеями. Всего за три дня их сделали умельцы московской шорно-седельной фабрики, и на параде переноска штандартов смотрелась впечатляюще.
Как известно, в том легендарном параде участвовали 24 маршала, 249 генералов, 2536 офицеров, 31 116 рядовых и сержантов. Каждый из них готовился к торжеству серьезно и ответственно. Первые эшелоны участников парада стали прибывать в Москву 10 июня. Бойцов, имевших рост не менее 170 сантиметров (Жуков вначале предполагал ростовую планку даже в 176 сантиметров) разместили не только в городской черте столицы — в Чернышевских, Алешинских, Октябрьских и Лефортовских казармах, но и в подмосковных городках Хлебниково, Болшево, Лихоборы. Ежедневная, по 6−7, а то и по 8−10 часов, уже подзабытая фронтовиками строевая подготовка развернулась на многих площадях, улицах и в парках Москвы.
А вот для двухсот бойцов, отобранных для самой впечатляющей парадной церемонии — бросать к подножию Мавзолея вражеские знамена, — строевая подготовка была индивидуальной. Ею руководил заместитель командира роты почетного караула старший лейтенант Дмитрий Вовк, а фронтовиков по предложению генерал-лейтенанта Синилова усилили проверенные воины дивизии имени Дзержинского, имевшие опыт охраны правительственных зданий и ЦК ВКП (б).
Девятов, С. Как Сталин «попал под лошадь» : 16 июня 1945 года красавец-скакун не дал вождю принять исторический Парад Победы / Сергей Девятов, Юрий Борисенок, Ольга Кайкова. – Текст : непосредственный // Родина. – 2023. – № 6. – С. 106–109 : ил.
При отборе участников (парада, сост.) предпочтение отдавалось Героям Советского Союза, полным кавалерам ордена Славы, обладателям иных высоких государственных наград. Немаловажное значение имел внешний вид воинов — рост, стать. Следовало продемонстрировать всему миру, что могучего и жестокого врага победили истинные русские богатыри, которым перед маршем по главной площади страны предстояло основательно заняться строевой подготовкой. (Мероприятие продолжалось недолго, зато получилось эстетически безукоризненным, а главное — незабываемым.)
12 июня на Центральном аэродроме имени Фрунзе прошла совместная репетиция сводных полков, там же состоялся смотр пеших подразделений и кавалерии. Подготовка артиллерийских, бронетанковых и механизированных соединений проводилась спустя неделю на Красной площади. И вот, наконец, начальник столичного гарнизона генерал-полковник Павел Артемьев подписал схему построения войск и маршировки. Все было готово к шествию победителей.
<…>
Послевоенная кинохроника запечатлела не только парад 1945 года, но и его прелюдию — то, как подходили к Красной площади гости: гражданские, военные, представители Церкви, ветераны, молодые люди, подростки. Их лица на черно-белых кадрах светятся восторгом, ликованием: такую войну пережили, такого врага одолели!
<…>
Когда большая стрелка на часах Спасской башни точнехонько указала на римскую цифру «десять», с последним ударом курантов раздалась команда «Смирно!». В центре всеобщего внимания оказались главные действующие лица, Маршалы Советского Союза, два самых прославленных военачальника Великой Отечественной Константин Рокоссовский и Георгий Жуков. Первый на вороном коне командовал парадом, другой — на белом — его принимал.
Вдоль длинной шеренги войск под звуки марша и ликующие возгласы «Ура!» помчались всадники с обнаженными клинками; достойная кисти великого художника картина стала поистине былинной.
<…>
После сигнала «Слушайте все!» военный оркестр исполнил песню «Славься» Михаила Глинки. Прозвучал государственный гимн СССР, загрохотали пушки, Красную площадь окутал пороховой дым. Но это были уже мирные залпы — в честь Великой Победы и начала новой жизни могучей, несокрушимой страны.
На кадрах знаменитой на весь мир кинохроники — стоящие на трибуне Мавзолея руководители Советского Союза. Сталин о чем-то переговаривается с Буденным, в эту беседу вступает Ворошилов, Молотов пребывает в задумчивости, Берия молчалив, чуть поодаль виднеется Калинин, прямо перед собой смотрит Жданов…
Некоторые из них выглядели озабоченными, возможно, вспоминали Великую Отечественную или думали о неподъемной махине проблем, которые предстояло решить: страна лежала в руинах, надо было залечивать раны, восстанавливать разрушенное…
<…>
И вот она — кульминация Парада! Под барабанный бой летят наземь фашистские знамена, штандарты, бывшие реликвии вояк Третьего рейха. Трибуны взрываются громом аплодисментов.
Бурт, В. Такое площадь знала лишь однажды / Валерий Бурт. – Текст :
непосредственный // Свой. – 2020. – № 6. – С. 3–7 : ил.
12 июня на Центральном аэродроме имени Фрунзе прошла совместная репетиция сводных полков, там же состоялся смотр пеших подразделений и кавалерии. Подготовка артиллерийских, бронетанковых и механизированных соединений проводилась спустя неделю на Красной площади. И вот, наконец, начальник столичного гарнизона генерал-полковник Павел Артемьев подписал схему построения войск и маршировки. Все было готово к шествию победителей.
<…>
Послевоенная кинохроника запечатлела не только парад 1945 года, но и его прелюдию — то, как подходили к Красной площади гости: гражданские, военные, представители Церкви, ветераны, молодые люди, подростки. Их лица на черно-белых кадрах светятся восторгом, ликованием: такую войну пережили, такого врага одолели!
<…>
Когда большая стрелка на часах Спасской башни точнехонько указала на римскую цифру «десять», с последним ударом курантов раздалась команда «Смирно!». В центре всеобщего внимания оказались главные действующие лица, Маршалы Советского Союза, два самых прославленных военачальника Великой Отечественной Константин Рокоссовский и Георгий Жуков. Первый на вороном коне командовал парадом, другой — на белом — его принимал.
Вдоль длинной шеренги войск под звуки марша и ликующие возгласы «Ура!» помчались всадники с обнаженными клинками; достойная кисти великого художника картина стала поистине былинной.
<…>
После сигнала «Слушайте все!» военный оркестр исполнил песню «Славься» Михаила Глинки. Прозвучал государственный гимн СССР, загрохотали пушки, Красную площадь окутал пороховой дым. Но это были уже мирные залпы — в честь Великой Победы и начала новой жизни могучей, несокрушимой страны.
На кадрах знаменитой на весь мир кинохроники — стоящие на трибуне Мавзолея руководители Советского Союза. Сталин о чем-то переговаривается с Буденным, в эту беседу вступает Ворошилов, Молотов пребывает в задумчивости, Берия молчалив, чуть поодаль виднеется Калинин, прямо перед собой смотрит Жданов…
Некоторые из них выглядели озабоченными, возможно, вспоминали Великую Отечественную или думали о неподъемной махине проблем, которые предстояло решить: страна лежала в руинах, надо было залечивать раны, восстанавливать разрушенное…
<…>
И вот она — кульминация Парада! Под барабанный бой летят наземь фашистские знамена, штандарты, бывшие реликвии вояк Третьего рейха. Трибуны взрываются громом аплодисментов.
Бурт, В. Такое площадь знала лишь однажды / Валерий Бурт. – Текст :
непосредственный // Свой. – 2020. – № 6. – С. 3–7 : ил.
Идея проведения парада принадлежала Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову. Председатель Совнаркома И. В. Сталин идею одобрил. Положительный ответ главнокомандующих американскими, английскими и французскими союзными оккупационными войсками пришел незамедлительно.
По договоренности четыре главкома должны были принимать Парад Победы в самом знаковом месте поверженного Берлина — в районе рейхстага и Бранденбургских ворот.
<…>
Со стороны союзного командования в принятии парада участвовали заместитель командующего британскими оккупационными войсками генерал-майор Брайан Робертсон (вместо фельдмаршала Б. Монтгомери); командующий 3-й американской армией генерал Джордж Паттон (вместо генерала Д. Эйзенхауэра); командующий французскими оккупационными войсками в Германии и на Рейне генерал армии Мари-Пьер Кениг (вместо генерала Ж. де Латра де Тассиньи).
Командовал парадом британский генерал Эрик Нейрс.
На трибуне для почетных гостей — маршалы бронетанковых войск П. А. Ротмистров, С. И. Богданов, Я. Н. Федоренко, генерал армии В. Д. Соколовский, генерал-лейтенант К. Ф. Телегин, генерал-полковник авиации С. И. Руденко, генерал-полковник танковых войск М. Е. Катуков, комендант Берлина генерал-полковник А. В. Горбатов и другие советские военачальники. Рядом с ними — генералы и адмиралы союзников, группа членов конгресса США. И целая «армия» корреспондентов газет и агентств со всего света.
А прямо напротив трибуны расположились четыре оркестра, для каждой колонны союзников — свой.
<…>
7 сентября, ровно в 11 часов по берлинскому времени, на площадь выехал открытый «паккард». В нем — вытянувшийся в струнку, в парадном мундире и со всеми наградами Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, которого встречали представители союзников и командующий парадом. В их сопровождении советский маршал объехал фронт построившихся частей. А затем, поднявшись на центральную трибуну, Жуков обратился к войскам с речью.
<…>
Сегодня в Берлине мы празднуем победу справедливости над черными силами агрессии на Дальнем Востоке. Через четыре месяца после безоговорочной капитуляции Германии разбитая на голову на морях и на суше признала себя побежденной Япония… Отныне человечество избавилось от угрозы немецкого нашествия на Западе и японского разбоя на Востоке… (из речи Маршал Советского Союза Г. К. Жукова, сост.)
<…>
Открывать парад доверили сводному советскому полку во главе с командиром 902-го стрелкового полка Героем Советского Союза подполковником Г. М. Леневым. Кавалер многих орденов и медалей, участник Парада Победы в Москве, подполковник шел с саблей наголо в парадном мундире и белых перчатках. А за ним, с винтовками наперевес, шеренги пехотинцев — молодцеватых, подтянутых, браво «рубивших» шаг. Одобрительные возгласы сопровождали прохождение героев битвы за Берлин…
Русский оркестр смолк. Его сменили размеренный французский марш и колонна сводного полка 1-й свободной пехотной дивизии: солдаты «Сражающейся Франции», партизаны, альпийские стрелки. За ними — английская пехота, шагавшая рассыпным строем (принимавший парад маршал Жуков отмечал, что у англичан и французов не было должной подтянутости и воинственного вида, строевой шаг не отработан, равнение в рядах слабое, ранжир не соблюдался). А замыкал марш пехоты американский сводный полк 2-й воздушно-десантной дивизии во главе с полковником Р. Тукером, кавалером советского ордена Отечественной войны второй степени.
<…>
А завершили Парад Победы в Берлине советские танки. Они двигались по три в ряд, заняв почти все шоссе. В головной машине — герой Советского Союза генерал-майор танковых войск Т. П. Абрамов. За его флагманской машиной — 52 новейших на тот момент танков ИС-3 из состава 2-й гвардейской танковой армии. Они произвели сильнейшее впечатление на союзников — по свидетельству очевидцев, это был самый значимый момент Парада…
Сапрыков, В. Парад возле стен рейхстага / Виктор Сапрыков. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 9. – С. 38–42 : ил.
По договоренности четыре главкома должны были принимать Парад Победы в самом знаковом месте поверженного Берлина — в районе рейхстага и Бранденбургских ворот.
<…>
Со стороны союзного командования в принятии парада участвовали заместитель командующего британскими оккупационными войсками генерал-майор Брайан Робертсон (вместо фельдмаршала Б. Монтгомери); командующий 3-й американской армией генерал Джордж Паттон (вместо генерала Д. Эйзенхауэра); командующий французскими оккупационными войсками в Германии и на Рейне генерал армии Мари-Пьер Кениг (вместо генерала Ж. де Латра де Тассиньи).
Командовал парадом британский генерал Эрик Нейрс.
На трибуне для почетных гостей — маршалы бронетанковых войск П. А. Ротмистров, С. И. Богданов, Я. Н. Федоренко, генерал армии В. Д. Соколовский, генерал-лейтенант К. Ф. Телегин, генерал-полковник авиации С. И. Руденко, генерал-полковник танковых войск М. Е. Катуков, комендант Берлина генерал-полковник А. В. Горбатов и другие советские военачальники. Рядом с ними — генералы и адмиралы союзников, группа членов конгресса США. И целая «армия» корреспондентов газет и агентств со всего света.
А прямо напротив трибуны расположились четыре оркестра, для каждой колонны союзников — свой.
<…>
7 сентября, ровно в 11 часов по берлинскому времени, на площадь выехал открытый «паккард». В нем — вытянувшийся в струнку, в парадном мундире и со всеми наградами Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, которого встречали представители союзников и командующий парадом. В их сопровождении советский маршал объехал фронт построившихся частей. А затем, поднявшись на центральную трибуну, Жуков обратился к войскам с речью.
<…>
Сегодня в Берлине мы празднуем победу справедливости над черными силами агрессии на Дальнем Востоке. Через четыре месяца после безоговорочной капитуляции Германии разбитая на голову на морях и на суше признала себя побежденной Япония… Отныне человечество избавилось от угрозы немецкого нашествия на Западе и японского разбоя на Востоке… (из речи Маршал Советского Союза Г. К. Жукова, сост.)
<…>
Открывать парад доверили сводному советскому полку во главе с командиром 902-го стрелкового полка Героем Советского Союза подполковником Г. М. Леневым. Кавалер многих орденов и медалей, участник Парада Победы в Москве, подполковник шел с саблей наголо в парадном мундире и белых перчатках. А за ним, с винтовками наперевес, шеренги пехотинцев — молодцеватых, подтянутых, браво «рубивших» шаг. Одобрительные возгласы сопровождали прохождение героев битвы за Берлин…
Русский оркестр смолк. Его сменили размеренный французский марш и колонна сводного полка 1-й свободной пехотной дивизии: солдаты «Сражающейся Франции», партизаны, альпийские стрелки. За ними — английская пехота, шагавшая рассыпным строем (принимавший парад маршал Жуков отмечал, что у англичан и французов не было должной подтянутости и воинственного вида, строевой шаг не отработан, равнение в рядах слабое, ранжир не соблюдался). А замыкал марш пехоты американский сводный полк 2-й воздушно-десантной дивизии во главе с полковником Р. Тукером, кавалером советского ордена Отечественной войны второй степени.
<…>
А завершили Парад Победы в Берлине советские танки. Они двигались по три в ряд, заняв почти все шоссе. В головной машине — герой Советского Союза генерал-майор танковых войск Т. П. Абрамов. За его флагманской машиной — 52 новейших на тот момент танков ИС-3 из состава 2-й гвардейской танковой армии. Они произвели сильнейшее впечатление на союзников — по свидетельству очевидцев, это был самый значимый момент Парада…
Сапрыков, В. Парад возле стен рейхстага / Виктор Сапрыков. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 9. – С. 38–42 : ил.
© Бюджетное учреждение культуры города Омска
«Омские муниципальные библиотеки», 2024
Центральная городская библиотека
Отдел библиографической деятельности
Бульвар Победы, 4, +7 (3812) 30-04-27, oid.omb@mail.ru
«Омские муниципальные библиотеки», 2024
Центральная городская библиотека
Отдел библиографической деятельности
Бульвар Победы, 4, +7 (3812) 30-04-27, oid.omb@mail.ru
Составитель: О.Н. Сунцова
Веб-дизайн и верстка: И.В. Царегородцева
Ответственный за выпуск: Н.Е. Колова
Омск, 2024
 |  |
 |