У войны тыла нет

С 1943 года он (Иван Владимирович Ковалев, сост.) становится первым заместителем начальника, а в 1944-м — начальником Центрального управления военных сообщений.

<…>

20 декабря 1944 года Ковалев сменил Кагановича на посту наркома путей сообщения СССР.

«На этот раз, — вспоминал Ковалев, — Сталин не спрашивал, хочу ли я того или не хочу. Вызвал и сказал примерно следующее:

— Пойдете в наркомат. Войну кончаем, а дела на транспорте у Кагановича снова плохие. Надо восстановить и поднять транспорт, чтобы на его основе поднять народное хозяйство".
Новый глава НКПС получал сводки по итогам дня, включая сведения о задержках тех или иных транспортов, причинах задержек, принятых мерах, и ежесуточно (обычно это происходило около двух часов ночи) докладывал Сталину о продвижении воинских эшелонов и о состоянии железнодорожной сети. Причем докладывал только по памяти, она, говорят, у него была феноменальная.

А потом пришла Победа.

Выжутович, В. Взлет и падение сталинских наркомов : трагические судьбы людей, которые внесли бесценный вклад в нашу победу над фашистской Германией / Валерий Выжутович. – Текст : непосредственный // Родина. – 2022. – № 6. – С. 25–31 : цв. ил.

В январе 1945 года в 1-й железнодорожной бригаде ефрейтором Барановым был предложен скоростной способ срубания подкладок, который сразу же был распространён во всех частях. Суть способа заключалась в том, что при нерасшитом пути 6−8 ударами производился надруб в правом углу шва подкладки. Затем в образовавшуюся щель забивали клин, который производил откол подкладки. А последняя операция по отделению подкладки состояла в том, что при вывешенной рельсовой нити наносилось 4−6 ударов кувалдой по шпале.

Достоинство этого способа заключалось в том, что подкладка не деформировалась и не требовалась расшивка пути. Производительность команды из трёх человек доходила до 400−500 подкладок в день. Указанным способом срубалось по одной подкладке на шпале в шахматном порядке, затем реечными домкратами производилась сдвижка наружной рельсовой нити до требуемой ширины колеи — 1524 мм, которая фиксировалась прикреплением рельсов к деревянным шпалам, уложенным через 3−4 металлических.

Воины-железнодорожники сумели добиться в этом деле исключительно высоких результатов. В мирное время считалось, что одно небольшое подразделение железнодорожных войск может перешить за день не более 3−4 км пути. В 1943 году реальные показатели работы таких подразделений возросли до 8−10 км.

В 1944—1945 гг., в период широкого наступления нашей армии, железнодорожные войска выполняли свою главную задачу — восстановление железных дорог, в ходе которого ликвидировали последствия налётов вражеской авиации на восстанавливавшиеся объекты. На прифронтовых участках железных дорог, которые обслуживались эксплуатационными железнодорожными полками и военно-эксплуатационными отделениями, устранением повреждений и разрушений от налётов авиации противника занимались путевые подразделения, которые имелись в их составе.

Особенностью разрушения железных дорог противником в конце 1944 и в начале 1945 года являлось применение способов, не требовавших взрывчатых веществ и путеразрушителя.

Одним из таких способов явилось вывешивание рельсовых нитей вместе со шпалами в стыках или в середине звеньев в шахматном порядке. В результате такой подъёмки путь принимал волнообразный вид. При этом гребень волны одной из рельсовых нитей располагался против впадины волны другой рельсовой нити. Движение по такому пути было совершенно невозможно.

Практика работ железнодорожных войск 2-го Украинского фронта показала, что восстановление вывешенного пути производилось с его разборкой и без разборки. При восстановлении без разборки пути выполнялись следующие виды работ: подъёмка домкратами шпал с рельсами; установка подкладок под поднятый путь; расчистка шпальных гнёзд от балласта; уборка подкладок и опускание пути на место; подбивка шпал; чёрный ремонт после обкатки; проверка пути по шаблону и уровню. Данный способ применялся только в случае ограниченного количества восстановительных сил. Чаще всего применялись два способа восстановления железнодорожного участка — с головы и на широком фронте.

В третьем периоде войны железнодорожные войска и спецформирования НКПС восстановили и перешили 56 726 км железных дорог, из них 25 174 км на территории Советского Союза.
Приведённые эпизоды — это лишь небольшая часть тех боевых дел и героических подвигов, которые совершали военные железнодорожники, защищая родную землю от врага наравне с другими войсками.

Всего за годы Великой Отечественной войны личным составом железнодорожных войск и специальных формирований НКПС было восстановлено: главных путей — 81 332 км, вторых путей — 6901 км, станционных путей — 29 041 км, стрелочных переводов — 76 984. Кроме того, было построено и восстановлено 2720 км железных дорог узкой колеи, 73 456 км линий связи, 7990 станций и разъездов, 2345 пунктов водоснабжения и ряд других сооружений. Эти цифры говорят о гигантском труде, о невиданном героизме восстановителей железных дорог.

Кошеленко, Д. И. Опыт восстановления железных дорог в годы Великой Отечественной войны / Д. И. Кошеленко. – Текст : электронный //
Военно-исторический журнал. –
2021. – № 2. – С. 26–32 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 32. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_45627721_31586434.pdf (дата обращения: 12.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.

С декабря 1944-го по май 1945 года было выдано единовременных пособий на сумму свыше 10 млн рублей. Кроме того, жители, возвратившиеся в пограничные районы, освобождались на пять лет от всех денежных налогов, обязательных поставок сельскохозяйственных продуктов, страховых платежей. Реэвакуированные снабжались мануфактурой, одеждой, обувью и др. Посильную помощь вернувшимся оказывали предприятия, колхозы, общественность. Особенно в ней нуждались сельские учителя и медицинские работники, не имевшие возможности своевременно засеять индивидуальные огороды и приобрести продукты на колхозном рынке, так как большинство сельского населения только что возвратилось из эвакуации и не имело излишней продукции. Весьма внимательного отношения требовали дети, многие из которых нуждались не только в обуви и одежде, но и в усиленном питании. Ещё одной проблемой, обострившейся с возвращением реэвакуированного населения, стал быстрый рост числа беспризорных детей-сирот. В результате принятых мер сеть детских домов в республике выросла с 16 (1149 детей) на 1 июля 1944 года до 27 (2922 ребёнка) на 1 июля 1946 года. Наряду с этим патронатом были охвачены 1256 детей.

10 сентября 1944 года вышло распоряжение СНК СССР о возврате в Карело-Финскую ССР в октябре-ноябре 1944 года и марте-апреле 1945 года 91 790 человек из числа ранее эвакуированных из КФССР, но не работавших по каким-либо причинам на предприятиях в местах временного проживания. Отдел Совнаркома КФССР по хозяйственному устройству и переселению эвакуированного населения командировал для выполнения этого распоряжения 15 уполномоченных и 22 инспекторов. Перед ними стояла задача вернуть в республику в октябре-ноябре 1944 года 53 тыс. человек. Однако на 31 декабря 1944 года удалось завезти лишь 12 812 семей (41 478 человек), которых направили в освобождённые районы. Но остались там далеко не все, ибо в ряде случаев предприятия, особенно лесной промышленности, оказались не готовы к приёму такого количества людей и вынуждены были из-за отсутствия жилой площади отказываться от рабочей силы. Так, на предприятия Наркомлеса КФССР за 1944 год прибыли 3219 реэвакуированных, а убыли из-за неудовлетворительных бытовых условий 1456. И всё же с 1 июля 1944 года по 1 ноября 1945 года в Карелию вернулись 95 тыс. человек, из них 60−70 тыс. были направлены в колхозы и совхозы, 20−30 тыс. человек — в лесную, бумажную, рыбную промышленность, строительство. Особенно большое количество эвакуированных — 12 тыс. человек — получили новые районы, присоединённые к Карело-Финской ССР после Советско-финляндской войны 1939−1940 гг. — Сортавальский, Куркиёкский, Питкярантский и Суоярвский.

Вавулинская, Л. И. Реэвакуация населения Карелии в военные и первые послевоенные годы (1942-1947) / Л. И. Вавулинская. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2017. – № 1. –
С. 75–80 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 80.

С 14 сентября по 24 ноября 1944 г. Красная армия успешно провела Прибалтийскую наступательную операцию, в ходе которой были освобождены Эстония и большая часть Латвии (за исключением Курляндии). Командующий 1-м Прибалтийским фронтом И. Х. Баграмян особо отмечал, в освобождении Прибалтики участвовали и национальные соединения, в том числе 130-й латышский стрелковый корпус, 8-й эстонский стрелковый корпус, а также партизанские отряды.

Восстановление советской власти, до войны не продержавшейся в Прибалтике и года, многие местные жители встретили как избавление, что активно отразилось в архивных документах. Так, в латвийской деревне Гальнеку жительница Индан рассказывала: «При отходе немцы говорили, что придут русские, будут издеваться над нами… Жители нашего местечка очень боялись этого и выехали в лес, откуда боятся выходить. Я убедилась, что отношение русских к нашим гражданам очень хорошее, теперь пойду в лес и всем расскажу, и все вернутся обратно».

Работа республиканских чрезвычайных комиссий по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников была начата сразу после освобождения Латвии и Эстонии. Комиссиям приходилось очень непросто — отнюдь не редкое соучастие местного населения в преступлениях вермахта и частей СС затрудняло расследование о разрушительных последствиях оккупации. Внутренняя цензура не позволяла говорить о роли части местных жителей в уничтожении еврейского населения, комсомольского и коммунистического актива, советских военнопленных, использовании труда батраков с территории РСФСР и советских военнопленных в частных хозяйствах Латвии и Эстонии. 25−26 августа 1944 г. на первом пленуме ЦК КП (б) Латвии на освобожденной территории в г. Лудза отмечалось, что местное население знало об истреблении евреев, жестокости немцев, но старалось об этом не говорить, а часть населения «считала все злодеяния в порядке вещей».

<…>

В этих непростых условиях уже в первые месяцы после освобождения советская власть прилагала активные усилия, чтобы решить самые жгучие проблемы, оставшиеся после изгнания гитлеровцев. Об этом красноречиво говорят публикуемые ниже выдержки из документов партийных активов Латвии и Эстонии за 1944−1945 гг. Тексты подчеркивают серьезность разрушений ущерба сельскому хозяйству <…>, отражают усилия советских органов по восстановлению энергетики <…>, опасную эпидемическую ситуацию.
Страшным было эпидемическое наследие оккупации <…>. На освобожденных территориях активно распространялись брюшной и сыпной тиф, дифтерия, венерические заболевания. Например, в 1940 г. в Латвии было 25 случаев сыпного тифа, в четвертом квартале 1941 г. уже при немцах — 770 случаев, в 1942 г. — 1944, в первой половине 1945 г. — 2717; заболеваний брюшным тифом в 1943 г.- 2963, в середине 1944 г. — 7521; больных туберкулезом (активная форма) — 12 300.

Документы отражают последствия минирования территории при отступлении частей вермахта <…>. Минные поля, неразорвавшиеся снаряды, авиабомбы в Латвии и Эстонии встречались повсюду. Плотность минирования была столь велика, что когда пытались валить деревья, то взрывы происходили сразу в 3−4 местах. В ноябре 1944 г. в 13 освобожденных латвийских уездах больницы были переполнены хирургическими больными, это были попавшие на мины жители. Оказание помощи на селе затруднялось тем, что городские врачи не хотели ехать в село. Спасали приглашенные врачи из других республик СССР.

Для разминирования были привлечены войсковые части 1-го, 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов; советские офицеры провели обучение команд по разминированию, созданных из местных жителей. В 1945 г. только за разминирование на территории Латвийской ССР к наградам был представлен 101 человек; к значку отличника-разминера — 108 человек. Самые лучшие бойцы разминировали по 500 и более мин.

Сорокин, А. «Организовать в Козе-Люкати детский санаторий типа «Артек»...» : мероприятия советской власти в освобожденных от гитлеровцев Латвии
и Эстонии / Андрей Сорокин. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 6. – С. 114–121 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 121.

Ситуация резко изменилась в 1944 г., когда была освобождена вся территория Советского Союза. Разбронирование хлеба государственного и мобилизационного резервов до 1943 г. производилось частично с одновременным забронированием, а в 1944 г. разбронирование производилось без возврата или с возвратом из новых хлебозаготовок. Поэтому к 1 сентября 1944 г. государственный и мобилизационный резерв хлеба составлял 2 121 тыс. т (на базах главного управления — 733 тыс., на складах НКЗ и других ответственных хранителей — 1 388, на глубинных пунктах — 405,8 тыс.).

Военные успехи СССР в 1944 г. позволили начать восстановление баз в прежних местах их дислокации. В октябре Данченко сообщал заместителю председателя СНК СССР Н. А. Вознесенскому, что «создание неприкосновенного государственного хлебного резерва в количестве 8 000 тыс. т обеспечивает полугодовую потребность страны при среднемесячном расходе 1300 тыс. т». Он также констатировал, что размещение хлеба, как показал опыт войны, «является вполне благоприятным при разрешении оперативных и стратегических вопросов в снабжении хлебом действующих фронтов Красной армии».

Попов, В. «Закрома Родины»: к вопросу о государственном резерве хлеба в Советской России (1917–1953 гг.) / Василий Попов. – Текст : электронный // Российская история. – 2018. – № 4 (июль–авг.). – С. 24–34. –
Библиогр. в подстроч. примеч.. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_36285957_76515023.pdf (дата обращения: 11.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.

1944

Владимир Швец, музыкант, житель Одессы

17 июля. Был в Консерватории. В канцелярии мне говорили: Знаете, Володя, мы не знаем, как быть. Вам нужно дать хлебные карточки, но вы еще не проведены как студент… — Мне карточки не нужны и можете их отдать кому-нибудь другому, — ответил я. […]

Нина Покровская, сотрудник детского интерната

2 августа. […] Откуда люди берут деньги? Как они ухитряются жить? Предположим, оклад мужа. Ну и что? Разве может этот оклад так уж резко изменить жизнь? Я получаю среднюю зарплату инженера. Мама получает зарплату учителя, мы имеем рядовые карточки и не можем прокормить и одеть троих детей.

Я не умею спекулировать, не умею найти какие-то окольные пути.
И я смотрю на хорошо одетых женщин, накрашенных и завитых, снующих по Москве с единой целью получить и здесь и там по целой куче карточек различных степеней и ценности, и своих, и чужих, и мужей, и любовников, и злое, недоброе чувство зреет в моей душе.

Они на своих высоких каблуках, в великолепных туфлях проходят мимо меня с таким пренебрежением. Ещё бы! Я в своих брезентовых, старых туфлях, в бумажной кофточке совсем не импонирую им. Для них я нищая женщина, «не умеющая жить». Да я и есть нищая, только я не протягиваю к ним руку. […]

1945

Любовь Шапорина

8 января. […] Мне не повезло в новом году. Мне дали вместо рационной магазинную карточку, и отсюда все качества! 3[-го] я пошла в районное бюро по выдаче карточек для обмена на рационную. Конечно безрезультатно, но меня поразило следующее. Там вместе со мной ждали заведующую человек двадцать, главным образом, женщины, у них у всех были украдены карточки. Заведующая, как только пришла, заявила, что украденных карточек восстанавливать не будет. «Это вам не 42 год, а 45», — кричала она. На прошедших к ней в кабинет она кричала, как на последних воров. А это все были женщины, имеющие детей, потерявшие все возможности питаться, со справками и рекомендациями с мест работы! […]

«Лиза получила вместо сахара печенье. Целое богатство – 1,2 кг!» : записи советских людей в дневниках, хранящихся в архиве сайта Прожито / сост.: Миша Мельниченко, Алексей Сенюхин. – Текст : непосредственный //
Родина. – 2020. – Спец. вып. (февр.). – С. 5–9 : ил.

Еще в апреле 1945-го, когда русский солдат добивал фашистского зверя в его логове, Михаил Пришвин записал в своем дневнике: «Слышал по радио образцовое выступление какого-то учителя перед школьниками, учитель начал: „Ребята, война кончается“. Да, это теперь все чувствуют. Ехал по Москве, и радость была разлита на лицах людей. Как апрельский свет на зданиях. Молоденькая девушка-милиционерша стояла на посту, улыбаясь, и напевала. Я дал ей сигнал. Она вздрогнула, спохватилась и, увидев меня, указала мне своим жезлом путь. Но она это сделала с испугу: ехать еще было невозможно. Я ей улыбнулся, она растерялась. Да, вот поет девушка на посту, улыбается мыслям своим апрельской улыбкой. И сколько их! И сколько они детей опять народят с одобрения апрельского света и майских цветов. И все страдание будет предано забвению».

Московский завод «Серп и молот» тем временем приступил к изготовлению сугубо мирной продукции — деталей для газовых кухонных плит, которые потребуются горожанам по окончании строительства газопровода «Саратов — Москва».
В филиале Большого театра состоялся заключительный концерт смотра сельской художественной самодеятельности Московской области.

Начальник Инженерного отдела штаба МПВО Москвы Юлий Каммерер записывал: «По решению правительства в Москве с 30 апреля отменяется светомаскировка… Москва засветится тысячами окон, уличными фонарями. Это настоящий праздник!»

А затем наступил май. Взметнулось над Рейхстагом красное знамя.

В сводках стали мелькать названия немецких городов, о которых никто никогда в России не слыхал: Бергцов, Шартрау, Герден, Штойц, Мок ратц, Зольдемин. Прозвучало сообщение о взятии крепости Бреслау…

Бурт, В. Москва сорок пятого года / Валерий Бурт. – Текст :
непосредственный // Свой. – 2020. – № 9. – С. 9–13 : ил.

1 декабря 1944 г. СНК СССР принял постановление «О порядке открытия церквей и молитвенных зданий на территории, освобождённой от нацистской оккупации». В нём рекомендовалось по возможности воздерживаться от закрытия появившихся при немцах храмов, изымая лишь те помещения, в которых до войны располагались школы, театры, дома культуры, но с обязательным выделением прихожанам в течение месяца другой площади. Местным властям предписывалось мириться с тем, что есть районы, где открыто несколько десятков церквей, тогда как в некоторых областях службы не совершались ни в одной. Слом недействующих церквей разрешали лишь в исключительных случаях. Общины могли беспрепятственно ремонтировать культовые сооружения, но не строить новые. Впрочем, на практике уполномоченные часто отходили от данных правил, к примеру, перемещали верующих в более тесные постройки, или же активно способствовали упразднению тех приходов, где отсутствовали общины (или им не удалось подать документы для регистрации).

Петров, И. Духовенство, верующие и власть на освобождённой от нацистов территории СССР в 1944–1946 гг. / Иван Петров. – Текст : электронный //
Российская история. – 2020. – № 3 (май–июнь). – С. 108-116. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_43008734_35349252.pdf (дата обращения: 22.02.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.

24 февраля 1944 года в войска поступил приказ начальника штаба Ленинградского фронта генерал-лейтенанта Д. Н. Гусева. Этим приказом регулировался порядок расквартирования частей и подразделений. Среди требований, изложенных в нём, имелось и упоминание о тщательной инженерной разведке «во всех вновь освобождённых от противника населённых пунктах, принимая своевременные меры по разминированию и обезвреживанию всех объектов».

Поэтому сбор информации о минировании местности, захват карт минных полей противника стали приоритетными задачами войсковых разведчиков. Интересен следующий факт. В ходе боевых действий в Эстонии войсковым разведчикам 41-го гвардейского Эстонского корпуса не удалось захватить карты минных полей. Напротив, высланная в район имения Торма (район действия войсковой разведки) химическая разведка из состава отдельной роты химической защиты дивизии захватила среди прочих документов карты и схемы минных полей у побережья Финского залива от р. Нарвы до Таллина, за что командир группы был награждён орденом Красной Звезды, а ряд разведчиков — медалями «За отвагу».

26 июля 1944 года начальником Главного военно-химического управления Красной армии (ГВХУ КА) были изданы директивные указания о проведении занятий с личным составом подразделений и частей химзащиты по обнаружению и обезвреживанию минных заграждений противника. И уже 10 сентября 1944 года начальник химического отдела Ленинградского фронта генерал-майор технических войск А. Г. Власов доложил начальнику ГВХУ КА о выполнении поставленной задачи, указав особо, что «взводы химразведки ОБХЗ и отделений ОРХЗ сд и взводов химзащиты сп для практических навыков включены в группы сапёр-разведчиков, работающих по разминированию тыловых рубежей».

<…>

В начале 1944 года, выполняя постановление Военного совета Ленинградского фронта о сплошном разминировании территории и населённых пунктов, освобождённых от противника, приступили к работам специально выделенные для этой цели части и подразделения. Основное внимание уделялось коммуникациям и населённым пунктам. Так, сразу после освобождения от противника г. Пушкина 191-й батальон инженерных заграждений (командир батальона — майор Н. Н. Сухарев) провёл серию мероприятий по очистке от мин города, дворцовых ансамблей, технических, хозяйственных и жилых построек, а также дорог, связывавших Пушкин с Ленинградом.

<…>

Только личным составом 4-го отдельного Краснознамённого инженерно-противохимического полка войск МПВО НКВД СССР в ходе работ по сплошному разминированию Ленинградской области за 2,5 месяца 1944 года были обнаружены и уничтожены до полумиллиона мин и других ВОП (взрывоопасных предметов, сост.). Пиротехники полка были заняты также обучением партизан и работников органов исполнительной власти методике разминирования.

В феврале 1944 года штаб МПВО г. Ленинграда направил три полка для восстановления железных дорог, а с 1 апреля — пять батальонов МПВО для разминирования Колпино, Пулково, Урицка, Пушкина и Петродворца. До 5 августа 1944 года этими частями была очищена территория около 70 тыс. га. В ходе работ было извлечено более 7 млн взрывоопасных предметов, а при разминировании объектов Октябрьской железной дороги «было обезврежено только за 1944 год 29 авиабомб, 2043 снарядов и мин (миномётных), 7226 ПТ и ПП мин, 1259 фугасов и „сюрпризов“».

<…>

Особо отличился в ходе работ по разминированию личный состав 34-го отдельного инженерного батальона миноискателей (командир батальона — подполковник П. А. Заводчиков). Не меньшие заслуги имелись у личного состава 4-го инженерно-противохимического полка (ипхп): за период с 1941 по 1953 год им были обезврежены 18 тыс. невзорвавшихся авиабомб в Ленинграде, на территории Ленинградской, Новгородской, Псковской областей, а также Карело-Финской ССР. Однако велики были и потери. Рядовой 4 ипхп Б. И. Головкин вспоминал: «Минное поле на станции Лигово в мае 1944 года. Отряды сводного батальона ленинградских разминёров ведут сплошную очистку от мин и прочих взрывоопасных предметов районов Ленинградской области. В подразделении лейтенанта Моксякова — траур. Рота хоронит погибших товарищей. Взрыв вывел из строя целое отделение: трое убиты, остальные ранены, причём трое — тяжело. Среди пострадавших комсорг роты младший сержант Царик: он ослеп».

Коршунов, Э. Л. «Положить конец страданиям и несчастьям, вызываемым противопехотными минами» : очистка местности от взрывоопасных предметов на Северо-Западе Российской Федерации. 1944–2014 годы /
Э. Л. Коршунов, А. И. Рупасов. – Текст : непосредственный //
Военно-исторический журнал. – 2016. – № 1. – С. 61–67 : ил. –
Библиогр. в примеч.: с. 67.

В результате разведки за 1944 год было установлено наличие 1195 минных полей. Наибольшее число их находилось в Велижском, Сафоновском, Дорогобужском, Пречистенском, Сычёвском, Гжатском, Всходском, Духовщинском, Ярцевском, Ельнинском районах.

<…>

19 февраля 1944 года Государственный комитет обороны издал постановление № 5216 «О привлечении организаций Осоавиахима к работам по разминированию и сбору трофейного и отечественного имущества в районах, освобождённых от немецкой оккупации». В соответствии с ним Смоленский обком ВКП (б) и Смоленский облисполком 1 марта 1944 года приняли решение о привлечении к разминированию территорий, сбору трофеев и вооружения на территории Смоленской области областной организации Осоавиахима.

<…>

К работам допускались только совершеннолетние граждане, грамотные, без физических недостатков. Выделенные лица должны были пройти краткосрочный курс обучения под руководством офицера и иметь на руках справку от штаба инженерной части о допущении к работам по разминированию. В справке требовалось перечислить все типы мин, к разминированию которых данное лицо допускалось. Привлечённое к обезвреживанию местности население работало под руководством сапёров. О наличии мин в населённых пунктах и на территории местные органы власти (сельсоветы, горисполкомы, райисполкомы) и органы НКВД оповещали население листовками и объявлениями. В этих же листовках и объявлениях указывались принятая система ограждения минных полей и места их нахождения, а также органы, куда населению следовало обращаться в случае обнаружения мин и снарядов.

<…>

По прошествии нескольких месяцев смертельно опасной работы, которая началась 20 мая 1944 года, появились первые результаты по разминированию Смоленской области:
1) проверена и разминирована площадь 8105 км², из них:

а) командами Осоавиахима — 4105 км²;

б) инженерными частями — 4 000 км².

2) уничтожено подрывом:

а) командами Осоавиахима:

— противотанковых отечественных мин — 147 813 шт.;

— противотанковых мин противника — 125 351 шт.;

— противопехотных отечественных мин — 78 702 шт.;

— противопехотных мин противника — 68 134 шт.

б) инженерными частями:

— мин всех видов — 520 тыс. шт.

Артиллерийские снаряды, миномётные мины, авиабомбы и гранаты в 1944 году не уничтожались, а складировались и сдавались на оборонные пункты райвоенкоматов.

<…>

В результате произведённых работ в 1945 году была разминирована, проверена и очищена площадь 107 877 км² и подорваны 296 503 взрывоопасных единицы.

Авраменко, С. М. Курс на разминирование / С. М. Авраменко. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2019. – № 2. – С. 87–92. – Библиогр. в примеч.: с. 92. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_37065593_82355630.pdf (дата обращения: 27.02.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.

В апреле 1944 года на вооружение Красной армии поступил ещё более совершенный реактивный снаряд М-31УК (улучшенной кучности), ракетная камера которого была снабжена четырьмя штуцерами с Г-образными каналами. Выбрасываемые через эти отверстия пороховые газы двигателя придавали снаряду вращательное движение вокруг продольной оси, что уменьшало боковое рассеивание за счёт уменьшения влияния эксцентриситета силы тяги. Кучность новых снарядов была в 3 раза выше, чем у старых образцов, во столько же раз возросла и плотность огня в залпе дивизиона.

Снаряды М-30, М-31 и М-31УК предназначались для подавления и уничтожения укрытых огневых средств и живой силы, а также разрушения полевых оборонительных сооружений противника. Они обладали большой разрушительной силой: снаряд мог пробить кирпичную стену толщиной до 75 см, а при установке взрывателя на подрыв с замедлением образовывал в грунте средней твёрдости воронку диаметром до 8 м и глубиной до 2,5 м. Снаряды поступали в войска в изготовленной на заводе специальной решётчатой укупорке «Ящик-30», на внутренней поверхности которой имелись продольные деревянные бруски, обитые металлическими полосками, поэтому первоначально пуск снарядов осуществлялся непосредственно из укупорки.

<…>

Установка пусковых устройств на автомобильное шасси позволила решить проблему мобильности и серьёзно повысила точность наведения установки по направлению, т.к. она снабжалась прицельными приспособлениями. Тем не менее точность и кучность стрельбы оставляли желать лучшего, из-за чего требовалось дальнейшее развитие этой техники. В середине 1944 года на испытания вышла опытная пусковая установка БМ-31−12 с полноценными трубчатыми направляющими. Вскоре такая техника начала поступать в войска, а со временем, за счёт реализации своих преимуществ, почти полностью вытеснила устаревшие пусковые установки М-30 и М-31. В июне 1944 года на вооружение поступила новая пусковая установка БМ-31−12 для М-31 на шасси «Студебекер» US-612.

Шалковский, А. Г. Триумфальная поступь «катюши» / А. Г. Шалковский. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2020. – № 11. –
С. 25–31 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 31. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_44386625_53758218.pdf (дата обращения: 11.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.

Проблемы с производством пороха в СССР сохранялись. На 1 января 1944 г. теоретическая мощность советских пороховых заводов составляла 179 040 тонн. Видный исследователь промышленности боеприпасов И. И. Вернидуб отмечал, что «ни один из пороховых заводов в годы войны не смог использовать свои производственные мощности на 100%». Связано это было с нестабильными поставками сырья и с простоями из-за отсутствия топлива и электроэнергии. В этих условиях ставка на танковые войска сохранялась во второй половине войны.

Ориентация советской стратегии на танковые войска не означала отказ от артиллерийской мощи. В ходе войны заложенная в довоенных планах высокая стоимость используемых боеприпасов подтвердилась. Так, по данным, представленным генерал-полковником А. П. Покровским, освобождение Польши в период с июля 1944 г. по март 1945 г. обошлось Красной армии в 69 161 вагон боеприпасов общей стоимостью 10 млрд 319 млн рублей. Потеря в ходе освобождения Польши 2966 единиц танков и САУ обошлась Советскому Союзу в куда более скромную сумму — 688 млн 557 тыс. рублей.

Исаев, А. «... и танки наши быстры!» : продолжаем разговор, начатый статьей доктора экономических наук Якова Миркина «Экономическое чудо 1942–1945 годов: цена и ценности» / Алексей Исаев. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 6. – С. 102–105 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 105.

В начале 1944 года в войска стали поступать тяжёлые танки ИС-2, пришедшие на смену КВ.

В полигонных условиях они показали себя хорошо. А как в бою?

Для изучения боевого применения создали комиссию, в которую вошли главный конструктор танка Ж. Я. Котин и заместитель начальника Главного бронетанкового управления генерал-лейтенант инженерно-танковой службы И. А. Лебедев.

При разгроме окружённой группировки противника в Корсунь-Шевченковской операции тяжёлые танки ИС-2 выдержали боевой экзамен. Но оказалось, что члены экипажа одного из танков, в котором после 10−12 попаданий не было ни одной пробоины, получили лёгкие ранения. У командира танка их обнаружили 26. При ударе снаряда в башню танка броня с внутренней стороны откалывалась, её частицы ранили экипаж. Чтобы избежать таких ранений, поставили вопрос о том, что после отливки башню изнутри необходимо проковать молотками.

После возвращения в Москву, меня (В. Э. Таранович — заместитель командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии по артиллерии, сост.) вызвал министр (народный комиссар, сост.) танковой промышленности Малышев. Вкратце доложил ему результаты поездки. Это не понравилось моему начальнику — командующему БТиМВ. Он возмутился: кто дал право единолично докладывать наркому? К тому же пришли сведения о моих «художествах» на Урале. Знакомясь с учебной танковой бригадой в Свердловске, удовлетворил обоснованную просьбу командира бригады. В ней все машины были старых образцов, а на фронте танкисты получали новые тридцатьчетвёрки, из которых для ознакомления производили лишь два выстрела. Этого было мало. Поэтому на заводе приказал военпреду выдать 3−5 танков с новой пушкой и на практические стрельбы расходовать по 8 снарядов. А в Челябинске танковому училищу, в котором обучение шло на тяжёлых танках КВ, уже не выпускавшихся промышленностью, приказал выдать два новых тяжёлых танка ИС-2.

За это мне крепко попало, потому что распределением танков ведал лично Верховный главнокомандующий. Выручил ставший к тому времени маршалом бронетанковых войск Я. Н. Федоренко, который сумел получить разрешение выдать новые машины в учебные части и училища, устранив причину, по которой мне пришлось пережить много неприятных дней.

День, когда мне довелось держать ответ перед главой нашего государства, Верховным Главнокомандующим Вооружёнными силами, навсегда остался в памяти. Это выигранное бескровное «сражение» в кремлёвском кабинете сохранило жизни наших солдат и офицеров в боях Великой Отечественной войны.

Таранович, В. Э. Совещание в Кремле: пушка для Т-34 / В. Э. Таранович ; публ.
В. В. Анненкова. –Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. –
2017. – № 2. – С. 73–77 : фот. – Библиогр. в примеч.: с. 77.

Заметим, что танковые колонны, в том числе и именные, никогда не были постоянными воинскими подразделениями. Танковая колонна имени «Димитрия Донского» как единое целое существовала лишь с момента создания 40 танков на заводах и до передачи их воинским частям.

В дальнейшем эти танки никогда не воевали вместе, но всех их объединяла сделанная краской на их башнях надпись: «Димитрий Донской». Танки из колонны были переданы отдельным 38-му и 516-му огнеметным танковым полкам.

7 марта 1944 г. на заснеженном поле под Тулой были выстроены 38-й и 516-й полки. Для торжественной передачи колонны Красной армии на полигон прибыли митрополит Крутицкий Николай <…> и председатель Совета по делам Русской православной церкви при СНК СССР Г. Г. Карпов.

30 марта 1944 г. в Москве в Совете по делам Русской православной церкви состоялся торжественный прием, <…> посвященный передаче танковой колонны Красной армии и вручению Московской патриархии альбома фотоснимков об этом историческом событии.
Собравшиеся выражали уверенность, что и в дальнейшем православные верующие не ослабят своего патриотического служения. Так и случилось: за годы войны Церковь внесла в различные патриотические фонды более 300 млн рублей, а также значительное число предметов и вещей из золота, серебра и иных драгоценных материалов.

Сорокин, А. «Священник Александр Троицкий внес 100 тысяч рублей...» : 75 лет назад по инициативе митрополита Сергия была создана танковая колонна имени Дмитрия Донского / Андрей Сорокин. – Текст : непосредственный // Родина. – 2019. – № 3. – С. 126–133 : фот. – Библиогр. в примеч.: с. 133.

За первый квартал 1944 года завод (ленинградский оптико-механический завод № 350 в Новосибирске, сост.) перевыполнил программу и дал в фонд обороны дополнительную продукцию на 1045 тыс. рублей, в том числе в марте — на 702 тыс. рублей. За время войны ему неоднократно присуждались вторые и третьи места во всесоюзном соревновании заводов Наркомата вооружения. Поступление рацпредложений за время войны и полученная экономия от внедрённых рацпредложений: поступило рацпредложений — 896, внедрено — 352, экономия — 1 135 586 рублей. Так, например, испытывая значительные перебои в снабжении авиабензином для промывки деталей, завод применил для этой цели содово-мыльный раствор, что дало экономию бензина до 30 проц.

В течение 1944 года была проведена большая работа по совершенствованию технологии производства. 38 деталей были переведены на холодную и горячую штамповку, 34 детали — с токарной на револьверную обработку и на автоматы — 30 деталей. В результате этой работы было сэкономлено 12 т чёрного металла, 2,8 т — цветного, 4 т спирта. Производительность труда по сравнению с 1943 годом увеличилась на 30,7 проц., а себестоимость продукции снизилась на 11 проц. Коллектив завода за 1944 год произвёл продукции на 89 077 тыс. рублей — на 16 088 тыс. рублей больше, чем в 1943 году.

<…>

За четыре года войны завод трижды обновил всю программу выпуска своих изделий. Были разработаны и освоены в серийном производстве 48 новых конструкций оптико-механических приборов, в том числе прицелы для противотанковых пушек, телескопические прицелы для тяжёлых танков, самые современные стереодальномеры для зенитной артиллерии. С помощью сконструированной на предприятии стереотрубы можно было вести наблюдение за расположением противника на глубину до 25 км. Конструкторами завода была решена сложнейшая задача сохранения работоспособности оптики при прямом попадании снарядов в танки. За успешную работу по созданию и производству оптических приборов для всех видов вооружения Президиум Верховного Совета СССР 9 июня 1945 года наградил Новосибирский завод № 69 Наркомата вооружения орденом Ленина.

Серазетдинов, Б. У. «Бесперебойно обеспечивали нужды фронта военными приборами» : становление и развитие оптико-механической промышленности в Западной Сибири в годы Великой Отечественной войны /
Б. У. Серазетдинов. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2015. – № 3. – С. 36–42. – Библиогр. в примеч.: с. 42.

Опытный конструктор (Андрей Григорьевич Костиков, сост.) допустил грубую ошибку: согласие Маленкова не было подкреплено официальным документом. Изменения в конструкции действительно помогли: к весне 1944 г. проблема с двигателями была практически решена, и самолет 302-П вполне мог скоро взлететь. Но этого не случится уже никогда: прямой конкурент Костикова известный конструктор А. С. Яковлев, бывший к тому же заместителем наркома авиационной промышленности по новой технике, в январе 1944 г. возглавил комиссию по проверке проекта 302. У Яковлева был похожий проект реактивной модификации самолета Як-7, не состоявшийся из-за несовершенства прямоточных двигателей.

Комиссия обвинила Костикова в обмане правительства и лично И. В. Сталина. В результате работы по проекту 302 были прекращены, ГИРТ ликвидирован постановлением ГКО от 18 февраля 1944 г. <…>, а Герой Социалистического Труда и член-корреспондент АН СССР Костиков 15 марта 1944 г. был взят под стражу на 11 месяцев. Это было личное решение Сталина, который изменил первоначальный вариант постановления ГКО, вписав туда слова «и передать его дело прокурору Союза ССР».

Прокурор СССР К. П. Горшенин предлагал привлечь конструктора к суду по ст. 193−17 уголовного кодекса РСФСР (злоупотребление властью), лишить подсудимого государственных наград, Сталинской премии и генеральского звания. Но следствие установило, что «вражеского намерения в действиях А. Костикова, который был большим специалистом своего дела, не установлено». Костиков был оправдан и освобожден в феврале 1945 г., но к этому моменту вся работа по проекту уже была свернута, опытный образец распилен, а документация отправлена в архив.

После ареста Костикова проекты по созданию реактивной авиации были поручены Наркомату авиационной промышленности. В мае 1944 г. постановление ГКО № 5945сс <…> не только определило план работ над реактивными двигателями, но и вводило существенный премиальный фонд для стимулирования этих разработок.
В конечном итоге, даже несмотря на неудачный исход, самолеты семейства БИ и проект 302 определили основные типы компоновок классических реактивных летательных аппаратов и внесли существенный вклад в развитие советского реактивного проекта, одного из лучших в мировой авиации.

Сорокин, А. «Мертвая петля» конструктора Костикова : рассекреченные архивные материалы о крушении карьеры инженера, стоявшего у истоков советской реактивной авиации / Андрей Сорокин. – Текст :
непосредственный // Родина. – 2022. – № 10. – С. 125–129 : ил. –
Библиогр. в примеч.: с. 129.

Успехи группы заключенных круто меняют их судьбы. 27 июля 1944-го по решению Президиума Верховного Совета СССР Глушко досрочно освобожден и реабилитирован. Тогда же происходит его первая встреча со Сталиным. Тот задает весьма толковые вопросы по ракетной тематике, а Валентин Петрович передает вождю список из тридцати человек для досрочного освобождения. Большинство из тех людей навсегда свяжут с ним свою судьбу.

Недавний осужденный заведует кафедрой реактивных двигателей в Казанском авиационном институте, а по окончании Великой Отечественной направляется на полтора года в побежденную Германию изучать технологические успехи рейха. Достижения Вернера фон Брауна с ФАУ-2 сильно впечатляют и Глушко, и Королева. А с началом холодной войны ракетно-космическая программа СССР становится — наряду с атомным проектом — гарантией физического выживания страны.

Самохин, А. Ракету мне, ракету / Андрей Самохин. – Текст :
непосредственный // Свой. – 2018. – № 9. – С. 38–41 : ил.

Около восьми тысяч подростков от 12 до 16 лет держали трудовой фронт в цехах завода (Пермского авиационного завода № 19 имени Сталина, сост.). Их привозили в Пермь из разных уголков страны по военному набору. Почти все — выпускники ремесленных и фабрично-заводских училищ. А значит, уже никакие не дети, а молодые рабочие. Поэтому к станку ставили даже тех, кто в прямом смысле до него не дорос. Для них сколачивали специальные подставки.

Ведь фронту требовались самолеты.

— Конечно, был приказ о восьмичасовом рабочем дне для подростков — говорит директор по инновационному развитию «ОДК-Пермские моторы» Дмитрий Оконешников. — Но все работали столько, сколько было нужно.

А передовики — еще больше. Им, правда, полагались льготы — «усиленный обед» в заводских столовых, хорошая обувь, одежда. Но перевыполнить жесткие нормы выработки удавалось не каждому. Потому многие мальчишки и девчонки даже спали в раздевалках, поближе к рабочему месту…

20 октября 1944 года Саша Аксенов выполнил 560 процентов нормы. Токарь Лида Христофорова уже на пятый день самостоятельной работы выточила 320 деталей, почти вдвое больше плана. Когда уже в мирное время обоих спрашивали, как им это удавалось, они сами недоуменно пожимали плечами…

Суворова, И. День варенья : маленьким передовикам авиазавода вручили награду, о которой они не могли даже мечтать / Инесса Суворова. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – Спец. вып. (февр.). – С. 14–15 : ил.

В течение 1944 года на Мурманском судоремонтном заводе были проведены следующие мероприятия:

1. Перемещено всё оборудование механического цеха, электроцеха, инструментального цеха из временных и неприспособленных помещений: механического — в специально построенное по проекту здание, инструментального и электроцеха — в более приспособленные помещения.

2. Значительно увеличена производственная площадь корпусно-котельного цеха за счёт площади главного магазина.

3. Пересмотрены нормы выработки и расценок.

В феврале 1944 года Мурманский судоремонтный завод получил годовой промфинплан, в соответствии с которым предприятие должно было принять для ремонта 84 корабля. Однако боевые действия преподнесли иные реалии: поступило по намеченному плану 43 корабля, вне плана — 57. Всего — 100 кораблей. За год из ремонта было выпущено 90 кораблей общей стоимостью работ 17 644 тыс. рублей. Ремонт 10 кораблей перешёл на 1945 год.

Помимо судоремонта на 1 января 1944 года завод имел заказов от разных отделов Северного флота на сумму 1577,5 тыс. рублей против 2 млн рублей, предусмотренных планом на 1944 год.

За 1944 год для Красной армии было выполнено работ по производству миномётов, корпусов мин и гранат на сумму 222 тыс. рублей, что составило 18,5 проц. от 1200 тыс. рублей по плану. Это было вызвано следующими факторами: во-первых, советская оборонная промышленность в полном объёме обеспечивала нужды фронта. Во-вторых, данные заказы выполнялись по мере их поступления.

В течение 1945 года Мурманским судоремонтным заводом были выполнены следующие виды работ:

1. Изготовлена новая продукция по заявкам технического отдела Северного флота по 8 позициям (шлюпки, вёсла, распылители, инструмент, рейдовые бочки и пр.).

2. Судоремонт: капитальный ремонт (услуги доков и капитанской службы); средний ремонт — 10 кораблей и судов (подводные лодки, сторожевой корабль, лидер эсминцев «Баку», эсминец «Разъярённый», транспорт «Желябов» и др.); текущий ремонт — 39 кораблей и судов (линкор «Архангельск», крейсер «Мурманск», эсминцы «Кассандра» (Великобритания), «Жгучий», «Достойный», пароход «Вулкан», подводные лодки, большие охотники за подводными лодками, сторожевые корабли, тральщики и др. заказы); навигационный ремонт — 11 кораблей и судов (эсминцы «Дерзкий», «Жёсткий», большие охотники за подводными лодками, подводные лодки); аварийный ремонт — 18 кораблей (эсминцы «Дружный», «Жгучий», сторожевой корабль «Смерч», подводные лодки, большие охотники за подводными лодками, тральщики, транспорт «М. Фрунзе» и др.); различные заказы технического отдела Северного флота — 8 кораблей и судов (в т.ч. обеспечивавшие поставки по ленд-лизу иностранные «Джашуа Александер», «Филипп Томас», «Джон Абель», «Лари», «Лорд»).

3. Заказы частей и отделов Северного флота.

4. Заказы Красной армии и Наркомата обороны.

5. Заказы Госпромышленности. Всего по фактической стоимости — 25 407,6 тыс. руб.

Федулов, С. В. Мурманский судоремонтный завод в годы войны /
С. В. Федулов, В. Н. Половинкин, Б. А. Барбанель. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2020. – № 5. – С. 52–57 : ил. – Библиогр.
в примеч.: с. 57. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_43031647_14317300.pdf (дата обращения: 11.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.

Северный флот рос количественно и качественно, пополнялся личным составом. От промышленности и с других флотов поступали боевые надводные корабли, подводные лодки, вспомогательные суда всех классов. В 1944 году после получения кораблей в счёт раздела итальянского военно-морского флота Северный флот по численности корабельного состава перегнал другие советские флоты, принимавшие участие в Великой Отечественной войне.

К концу 1944 года боевой состав Северного флота насчитывал: 1 линейный корабль; 1 крейсер; 17 эскадренных миноносцев (линкор, крейсер и 9 эсминцев поставили союзники в счёт раздела итальянского флота); 51 сторожевой катер (часть передана по ленд-лизу); 45 охотников за подводными лодками (полностью переданы по ленд-лизу); 43 тральщика (20 единиц английской постройки); 56 торпедных катеров (переданы по лендлизу); 42 подводные лодки (3 единицы после раздела итальянского флота); 256 орудий береговой артиллерии, 718 самолётов морской авиации различных классов; 25 тыс. военнослужащих морской пехоты (численность личного состава соответствовала общевойсковому корпусу). К началу 1945 года Северный флот стал самым многочисленным и мощным флотом Советского Союза.

С количественным и качественным ростом флота совершенствовалась и его обеспечивающая система, расширялись и усложнялись её функции и задачи, реформировалась организационно-штатная структура, повышались профессионализм и ответственность сотрудников и руководителей тыла.

На начало 1945 года в органах флотского тыла трудились 2272 высококвалифицированных специалиста, из которых «1736 человек были военнослужащими, а 536 вольнонаёмными».

Дубровин, Е. Р. Особенности работы и результаты деятельности тыла Северного флота в годы Великой Отечественной войны (1941–1945) : по воспоминаниям заместителя командующего СФ по тылу – начальника тыла СФ инженер-контр-адмирала Н. П. Дубровина / Е. Р. Дубровин,
И .Р. Дубровин. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. –
2021. – № 7. – С. 46–50 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 50. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_46454658_62643411.pdf (дата обращения: 12.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.

Темпы перегонки самолётов по АЛСИБу возрастали. В 1942 году по трассе на советско-германский фронт были поставлены 114 самолётов, в 1943 — 2465, в 1944 — 3029, за 9 месяцев 1945 года — 2300 самолётов. По данным Наркомата внешней торговли, 42,2 проц. всех самолётов, поставленных по ленд-лизу, прибыли в СССР по Красноярской воздушной трассе. Кроме военного, у трассы было иное важное значение. С октября 1942 по октябрь 1945 года по ней перевезены 128 371 пассажир, 18 753 т грузов и 319 т почты, в том числе 187 т дипломатической. По АЛСИБу перемещались дипломаты и военные специалисты, в том числе послы СССР в США М. М. Литвинов и А. А. Громыко, вице-президент США Г. Уоллес. За всё время работы трассы на ней погиб 115 человек и был потерян 81 самолёт 1 пад (перегоночная авиационная дивизия, сост.), 58 из них (три четверти) — в первый год работы трассы, когда метеослужба находилась в стадии формирования. При схожей протяжённости трассы АЛКАН американские ВВС потеряли на ней 133 машины. Вклад советских метеорологов в обеспечение безопасности полётов на АЛСИБе был весомым. На девяти типах американских боевых самолётов, поставленных по ленд-лизу через АЛСИБ, советские лётчики сражались с врагом в небе от Москвы до Берлина. После победы над Германией трасса была переориентирована на обеспечение боевых действий против Японии. Летом 1945 года по ней на восток перегоняли самолёты для Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов и Тихоокеанского флота.

Прямицын, В. Н. «По этой трассе могут летать либо сумасшедшие, либо самоубийцы, либо русские» : метеорологическое обеспечение Красноярской воздушной трассы в годы Великой Отечественной войны /
В. Н. Прямицын. – Текст : непосредственный //
Военно-исторический журнал. – 2016. – № 5. –
С. 29–34 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 34.

В июне 1944 года И. П. Мазурука отозвали в Москву, в Управление полярной авиации. Командиром 1-й перегоночной авиадивизии ГВФ назначили полковника А. Г. Мельникова, который постановлением СНК СССР от 5 ноября 1944 года получил звание генерал-майора авиации.

За образцовое выполнение заданий правительства по перегонке боевых самолётов из США в СССР 1-я авиадивизия 3 ноября 1944 года была награждена орденом Красного Знамени и стала именоваться 1-й Краснознамённой перегоночной авиадивизией ГВФ. В августе 1944 года начальником управления воздушной трассы Красноярск — Уэлькаль был назначен генерал-лейтенант авиации М. И. Шевелёв, сменив на этом посту генерал-майора авиации И. С. Семёнова.

Лето на Севере короткое. Весь лётно-технический состав дивизии, наземные службы трассы основательно готовились к работе в осенне-зимний период, особо заботясь о создании запасов горюче-смазочных материалов. Но не всё получалось гладко. Так, в связи с поздним прибытием парохода с горючим в порт Анадырь аэропорт Марково мог фактически остаться на зиму без горючего. Караван с баржами, следовавший по реке Анадырь, не дойдя 40 километров до Марково, вмерз в лёд. Трактор, посланный для вывозки топлива, сломался в пути. Местные власти помощь оказать не могли. На нартах с собачьей упряжкой можно было привезти за сутки лишь одну бочку бензина. Решили вывозить топливо самолётами С-47. Жребий выпал на наш экипаж. До Крепости, так называлось место, где вмёрзли в лёд баржи, лётного времени было не более 10−12 минут.
Делаем первый пробный рейс. Осмотрели с воздуха приготовленную посадочную полосу, маркированную бочками из-под бензина прямо на льду реки Анадырь. Посадка оказалась сложной из-за снежных заносов на льду. Однако сели, подрулили к баржам. Первый раз решили погрузить только десять бочек. Из-за плохого крепежа одна бочка на взлёте покатилась в хвост самолёта и едва не наделала больших бед.

На второй рейс решили взять 14 бочек, но на этот раз каждую закрепили отдельно. Последующие полёты прошли хорошо, без происшествий. В этот же день группа истребителей, заправленная «нашим» бензином, улетела на запад и далее на фронт.

Вскоре генерал А. Г. Мельников получил из Центра задание организовать перегонку трёх истребителей Р-47 «Тандерболт» через Магадан на Хабаровск. Для его выполнения требовалось доставить генерала А. Г. Мельникова из Якутска в Уэлькаль. И как на грех «колымский аэроузел» (Сеймчан, Магадан, Зырянка) закрыл устойчивый плотный туман. Задание срочное, терять время в ожидании погоды непозволительно. Решаем лететь до Уэлькаля без посадки. Для этого берём на борт четыре бочки бензина. Весь полёт проходил ночью, заправлялись в воздухе, топливо в дополнительные фюзеляжные баки переливали сифоном. Через двенадцать часов прибыли в Уэлькаль. Истребители были уже там. По распоряжению Мельникова на борт самолёта погрузили печи для подогрева двигателей, инструмент, стремянки. Из техсостава взяли одного инженера и четырёх авиатехников.

Первый участок полёта Уэлькаль — Марково прошли без замечаний. Лётчики-истребители были подобраны опытные. Двух из них помню — это Сергей Славин и Александр Суворов, фамилию третьего, увы, забыл (из воспоминаний Виктора Дмитриевича Глазкова — участника Великой Отечественной войны, радиста воздушной трассы Аляска-Сибирь в 1942—1945 гг., сост.).

Глазков, В. Д. В небесах мы летали одних / В. Д. Глазков ; публ. подгот.: Негенбля И. Е., Долицкий А. Б. – Текст : непосредственный //
Военно-исторический журнал. – 2015. – № 1. – С. 67–75 : фот. ; № 2. –
С. 69–76.

С 1944 года стали происходить заметные изменения в подготовке начальствующего состава Всевобуча: взамен учебно-методических сборов вводились учебные сборы для более глубокого изучения военного дела и современных требований ведения войны. В Хабаровском и Приморском краях данные сборы проводились с 1 по 15 июля. С 25 марта по 25 апреля 1945-го отделом Всевобуча Дальневосточного фронта было проведено совещание с командно-инструкторским составом Всевобуча из Владивостока, Ворошилова, Хабаровска и других городов региона. Оно было направлено на изучение и обобщение опыта работы органов Всевобуча в период Великой Отечественной войны с выявлением слабых мест. При этом были проведены специальные занятия по физической подготовке, на которых, в частности, отрабатывались современные приёмы и методы ведения рукопашного боя.

Состоялась и шестая очередь Всевобуча, в ходе которой по программе бойца-стрелка были подготовлены более 13 500 человек. В целом она тоже прошла успешно во многом благодаря тщательной подготовке материальной базы и соответствующей организационной работе. К числу главных проблем этой очереди можно отнести некомплект оружия, но даже при его недостатке боевые стрельбы, проведённые в ходе обучения, были выполнены на 90 проц., что являлось высоким показателем.

Обучением были охвачены преимущественно молодые люди 1926−1927 гг. рождения. Все специалисты в основном обучались по 110-часовой программе за исключением снайперов (150 часов) и подрывников (130). В ходе шестой очереди были подготовлены более 3700 специалистов из мужчин, знания которых отделом Всевобуча ДВФ были оценены на «хорошо». Параллельно с шестой очередью Всевобуча мужчин шла четвёртая очередь обучения бойцов-специалистов женщин. Всего же в 1944 году в Хабаровском крае через систему Всевобуча их прошло 19 400 человек, в 1945-м 7300 по разным программам и специальностям, а всего за годы войны армейские ряды пополнили 27 600.

Крюков, И. В. Обязательная военная подготовка гражданского населения Дальнего Востока в период боевых действий / И. В. Крюков. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2016. – № 1. –
С. 41–46 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 46.

Заместитель наркома обороны СССР приказом от 30 мая 1944 года № 75 «О военной подготовке студентов высших учебных заведений», объявив для руководства и исполнения постановление Совнаркома от 13 апреля 1944 года № 413, возложил руководство военной подготовкой студентов вузов на военный совет Главного управления формирования и укомплектования войск Красной армии через Главное управление всеобщего военного обучения (Всевобуч) НКО СССР; на начальника Главного управления кадров НКО, командующих родами войск и начальников главных управлений — составление, утверждение программ для вузов соответствующих профилей и контроль их выполнения; обеспечение по заявкам Всевобуча к началу 1944/45 учебного года военных кафедр вузов положенным по табелям учебным оружием, патронами, образцами вооружения, программами, уставами и военно-учебными пособиями; участие в специальных комиссиях для определения военных знаний студентов, оканчивавших военную подготовку, и представление их к присвоению воинских званий. Начальнику Главного управления кадров НКО, командующим и начальникам родов войск и служб замнаркома приказал укомплектовать к 1 июля 1944 года должности начальников военных кафедр, учебных частей и преподавателей военных кафедр вузов; предусмотреть плановую переподготовку в 1944—1946 гг. офицерского состава военных кафедр вузов при военных академиях, высших офицерских школах Красной армии и курсах усовершенствования; разработать табели учебного вооружения, военно-учебного имущества и пособий, подлежавших отпуску за счёт средств НКО, гражданских наркоматов (ведомств), и представить на утверждение к 15 июня 1944 года. Кроме того, замнаркома обороны и Всесоюзный комитет по делам высшей школы при СНК СССР утвердили профили военной подготовки студентов каждого вуза.

Реализация перечисленных требований восстановила военное обучение студентов гражданских вузов и сформировала рациональную целостную систему подготовки мобилизационных ресурсов младшего офицерского состава для удовлетворения потребностей в нём военной организации страны. Она включала комплекс нормативных правовых документов, органы управления, сеть военных и военно-морских кафедр вузов, их организационно упорядоченное функционирование и всестороннее обеспечение учебно-воспитательной деятельности.

<…>

Возобновлённая в 1944 году военная подготовка студентов в гражданских вузах СССР получила рациональную структуру и была оформлена в целостную систему подготовки мобилизационных ресурсов младшего офицерского состава для армии и флота.

Добровольский, В. С. Военная подготовка в гражданских вузах в СССР
в 1924–1944 гг. / В. С. Добровольский, Г. Г. Шпаков. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2020. – № 3. – С. 40–45 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 45. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_42719012_37532784.pdf (дата обращения:
4.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.

Районные и городские комитеты ВЛКСМ Краснодарского края совместно с военкоматами в январе 1944 года подготовили 1025 женщин-снайперов, в ноябре — ещё 795 человек. В мае 1944 года из 2250 мобилизованных женщин Юга РСФСР 750 были направлены в стрелковые части, а именно: из Ростовской области — 340 человек, из Астраханской — 70, из Краснодарского края — 250, из Ставропольского — 90 человек. В июне 1944 года на 4-й Украинский фронт для укомплектования 28-й запасной стрелковой бригады направили всех женщин-снайперов, подготовленных в Новочеркасске. Всего в 1944 году из Северо-Кавказского военного округа в стрелковые подразделения фронтов прибыли 2171 женщина-снайпер, в артиллерийские — 210. В целом за годы войны с Юга России в стрелковые части были мобилизованы до 20 тыс. женщин-стрелков.

Каменева, Г. Н. Женщины Юга России в стрелковых формированиях армии и флота (1941-1945 гг.) / Г. Н. Каменева. – Текст : непосредственный //
Военно-исторический журнал. – 2015. – № 9. – С. 20–24 : фот. –
Библиогр. в примеч.: с. 24.

Они не называют себя нахимовцами. Только — «питонами». Дело в том, что их статус в училище — не студенты или учащиеся, а воспитанники. Давным-давно это слово трансформировалось в «воспитоны», затем в «питоны», а учебное заведение с первых лет на местном сленге стали звать «Питонией».

Первый набор «Питонии» состоялся осенью 1944 года.

Набор получился разношерстным, от 12 до 16 лет. Были и повоевавшие. Владимир Акимов долгое время сражался в партизанском отряде. Генрих Бондарь прошел войну в составе железнодорожной батареи, на бронепоезде участвовал в боевых операциях под Нарвой. А 16-летний Игорь Корнеев прибыл в училище прямо с Карельского фронта, с несколькими медалями на груди. Были среди первых «питонов» и мальчишки, осиротевшие в блокаду, и отпрыски высокопоставленных родителей. Среди последних — Артемий Рогов, сын начальника политуправления ВМФ…

Хотя официально учеба началась осенью 1944 года, к занятиям в классах приступили не сразу. Здание на Петроградской набережной, известное как Училищный дом имени Петра Великого с корабликом на шпиле, пострадало в блокаду. «Питон» Михаил Бусько писал в своих воспоминаниях, что из-за поврежденной системы отопления замерзали даже чернила в чернильницах. Помещения требовали немедленного ремонта, и ребят отправили на учебную базу на Карельский перешеек в непосредственной близости от линии фронта. Со временем это место стало полноценным лагерем для нахимовцев, но тогда здесь были просто разрозненные финские дачи. Учеба в лагере продолжалась с 29 октября до 17 декабря 1944 года. «Воспитонов» предупреждали: в любой момент может прийти враг. Но пронесло. Под Новый год ребята вернулись в Ленинград в отремонтированное здание.

Образование «воспитоны» получали всестороннее, в программе и общеобразовательные предметы, и специальные, например, хождение под парусом. Некоторые морские дисциплины изучали по секретным документам. Но все они, конечно, оставались мальчишками…

Однажды сожгли два листа из учебного пособия, помеченного грифом «совершенно секретно». Началось разбирательство. Вину на себя взял Костя Державин, сын Героя Советского Союза Павла Ивановича Державина. Отчислять мальчишку не стали. И дело не в героическом отце. Все, включая воспитателей, понимали: Константин пытался выгородить товарищей, которые по глупости спалили формуляр. А к дружеской взаимовыручке в «Питонии» всегда было особое отношение.
Наряду с профильными предметами «питонов» обучали двум иностранным языкам и танцам. Впоследствии, уже проходя службу на кораблях дальнего плавания и заходя в порты по всему миру, выпускники-нахимовцы с благодарностью вспоминали эти занятия. Ведь на приемах и светских раутах ударить в грязь лицом было никак нельзя.

Черенева, В. Дети Питонии : мальчишки-фронтовики составили костяк первого набора Ленинградского Нахимовского военно-морского училища / Вера Черенева. – Текст : непосредственный // Родина. – 2022. – № 7. –
С. 30–33 : ил.

Для лечения раненых и больных в ЭГ (эвакуационные госпитали, сост.) были приглашены наиболее квалифицированные медицинские кадры республики, в т. ч. профессорский состав Киргизского государственного медицинского института и заведующие отделениями ЭГ: хирурги — один из основателей советской челюстно-лицевой хирургии, профессор, ведущий специалист М. Н. Шапиро, профессор М. Б. Фабрикант (один из видных и старейших хирургов СССР, на 1944 г. имевший 55-летний стаж хирургической деятельности), профессора П. П. Царенко, В. В. Бабук, Колесниченко, Даниляк; терапевты — заслуженный деятель науки, профессор В. М. Коган-Ясный, профессора Б. Я. Эльберт, М. Е. Вольский, Мошковский, Гофунг, Хавкин; профессор гематолог Владос; невропатологи — профессора Лещенко и Бейлин; оториноларингологи — заслуженный деятель науки, профессор А. Л. Брудный, профессор Е. И. Ратнер, профессор Фельдман; офтальмологи — заслуженный деятель науки, профессор О. А. Дудинов, профессор Меркулов, доцент В. Е. Добруцкий и многие др.

<…>

На 19 декабря 1944 года соответствующие госпитали республики на излечение и протезирование приняли 2276 раненых с ампутациями, что составляло больше 7 проц. к общему количеству. Среди раненых были и с повреждением центральной нервной системы, опорно-двигательного аппарата и т. д.

Наряду с процентом возврата в РККА важным показателем качества работы госпиталей являлись сроки лечения. По данным начальника Лечебного управления Наркомздрава и начальника Управления эвакогоспиталей республики Я. Э. Лифшица, в 1944 году в госпиталях среднее количество койкодней, проведённых ранеными, равнялось 78, а больными — 34 дням.

<…>

Только в 1944 году тыловые госпитали и эвакогоспитали ежедневно возвращали на фронт около 2500 бойцов: это означало, что РККА ежемесячно пополнялась 7−8 полноценными дивизиями.

Алымкулов, Н. А. Подвиг советских медиков : госпитали Киргизии в годы Великой Отечественной войны / Н. А. Алымкулов. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2020. – № 5. – С. 77–81. –
Библиогр. в примеч.: с. 92. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_43031650_80313546.pdf (дата обращения: 27.02.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.

Зимой 1944−1945 гг. развитие военно-санитарной службы Красной армии по-прежнему определялось условиями и задачами борьбы с фашистской Германией. Изменение характера боевых действий на завершающем этапе Великой Отечественной войны, насыщенность позиций противника огневыми средствами, нарастание ожесточённости боёв способствовали росту степени тяжести ранений, которые, как правило, имели комплексный характер. Увеличивались сроки реабилитации раненых, росла среди них доля тяжёлых поражений, что накладывало новые требования к работе эвакогоспиталей глубокого тыла. Коменданты военных гарнизонов всё чаще отказывались от направления больных тыловых частей и подразделений в эвакогоспитали и переадресовывали санитарные «летучки» на гарнизонные госпитали. Главные силы военно-санитарной службы в этот период были выдвинуты к фронту. В ближнем армейском и фронтовом тылу размещалось более половины госпитальных коек.

Если военно-промышленное, транспортное значение Урала в 1944—1945 гг. продолжало нарастать, то госпитальная система региона резко сократилась и была переориентирована на лечение тяжелораненых и инвалидов. В 1944 году проводилась передислокация как отдельных госпиталей на территорию Украинской и Белорусской ССР, Смоленской, Ростовской, Брянской, Воронежской, Курской, Белгородской, Калининской областей РСФСР, так и целыми кустами. Например, в сентябре 1944 года в результате передислокации Челябинского эвакопункта № 98 и его госпиталей была воссоздана сеть эвакогоспиталей в Белоруссии. К ноябрю 1944 года госпитальная сеть на территории Уральского военного округа стабилизировалась на уровне 33 865 штатных коек (в 92 госпиталях).

<…>

Сокращение числа госпиталей на Урале и окончание боевых действий весной 1945 года не отменяли задачу медицинской реабилитации оставшихся раненых. В этот период эвакогоспитали Урала всё чаще использовали физиотерапию, механотерапию, лечебное питание, переливание крови в качестве средства медицинской реабилитации тяжёлых комплексных поражений и заболеваний. Особый приоритет в освоении физиотерапевтических, курортных и иных лечебных средств восстановления физических и духовных сил раненых имелся у работников эвакогоспиталей ВЦСПС, то есть на базе действовавших в мирное время профсоюзных санаториев и домов отдыха. Количество проведённых операций на протяжении 1944−1945 гг. в абсолютных показателях быстро сокращалось, но доля прооперированных пациентов оставалась стабильной и даже росла.

В госпиталях работали наиболее опытные врачи и медицинские сёстры. К 1945 году весь старший и средний медицинский персонал повысил квалификацию не только за счёт многочисленных курсов «без отрыва от производства», но и благодаря продолжительной работе с военными травмами, освоению хирургической специализации.

Со второго полугодия 1944 года на Урале под руководством лучших врачей развернулся процесс внедрения достижений медицинской науки и техники, ранее апробированных в госпиталях, в систему гражданского здравоохранения. В промышленно развитом, индустриальном районе, каким являлся Урал, особо востребованными были наработки в сфере травматологии, неврологической и психиатрической реабилитации боевых травм, гигиенических мероприятий, внедрения противошоковых и противовоспалительных препаратов, использования климатических, температурных, радиационного факторов влияния на раневой процесс. Особое внимание учёные уделяли поиску заменителей остродефицитных медицинских препаратов и вспомогательных материалов, а также разработке новых методик лечения, которые могли быть использованы как в госпиталях инвалидов, так и в основной гражданской медицинской сети, особенно в направлении восстановительной хирургии.

Сотрудники госпиталей оставались частью своего народа, и радовались вместе со всеми победе в Великой Отечественной войне. Госпитальные коллективы с надеждой ожидали демобилизацию и увольнение. Готовились продолжить учёбу, устроить личную жизнь, вернуться на работу в гражданские учреждения.

К 1945 году почти все госпитали располагали современными средствами диагностики: рентгеновским оборудованием, лабораториями. Проблема износа материально-технической базы эвакогоспиталей в 1945 году была менее острой, чем в предыдущий период. Дело в том, что в условиях сокращения коечной мощности имелась возможность высвободить в первую очередь наиболее ветхие здания, медицинское и техническое оборудование.

Материально-бытовое обслуживание раненых по сравнению с начальным периодом Великой Отечественной войны улучшилось во многом благодаря некоторому оживлению сельскохозяйственного производства, в том числе в подсобных хозяйствах госпиталей. Руководство уральских госпиталей имело многолетний административный и технический опыт организации заготовки и завоза топлива, продовольствия, проведения ремонтов хозяйственным способом. Особенностью 1945 года стало прекращение поступления марли в качестве перевязочного средства. Но уральские медики уже научились её экономить и использовать повторно.

Кусков, С. А. Эвакогоспитали Урала в 1945 году : участие в санитарном обеспечении Красной армии в ходе Советско-японской войны / С. А. Кусков. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2016. – № 3. –
С. 65–69 : фот. – Библиогр. в примеч.: с. 69.

К началу Берлинской операции медицинская служба создала достаточно мощную группировку лечебных учреждений в составе госпитальных баз фронтов и армий. Только в лечебных учреждениях 1-го Украинского фронта насчитывалось 141,6 тыс. коек, в т. ч. свыше 60 тыс. в армиях. В период подготовки операции фронтовые и армейские госпитали были максимально приближены к войскам.

Для оказания квалифицированной медицинской помощи личному составу с началом боевых действий войсковые медицинские части и подразделения были усилены специалистами-хирургами из состава армейских госпиталей. В результате усиления войсковых медицинских учреждений специалистами-хирургами стало возможным оперировать в них до 73,6 проц. раненых. Такого объёма хирургической помощи в войсковом тылу ни в одной операции в ходе Великой Отечественной войны не достигалось.

В Берлинской операции санитарные потери были значительными.
В 1-м Белорусском фронте они составили 16,1 проц. численности личного состава, а в остальных фронтах — несколько меньше. Как показали подсчёты, санитарные потери в наступательных операциях Великой Отечественной войны в среднем составляли 11−12 проц.

Наибольшие санитарные потери были в войсках 1-го Белорусского фронта, которые вели ожесточённые бои за взятие Берлина, преодолевая мощный узел сопротивления на Зееловских высотах и других оборонительных полосах.

Помимо лечения и эвакуации раненых на медицинскую службу были возложены задачи по проведению санитарно-эпидемических мероприятий.

Ни в одной операции Великой Отечественной войны, кроме Берлинской, не был так велик объём лечебной работы в госпитальных базах фронтов, что объясняется прежде всего резким ограничением эвакуации раненых и больных в госпитальные базы тыла страны. При этом доля возвращённых в строй дивизионными медицинскими пунктами и армейскими лечебными учреждениями раненых и больных увеличилась.

Вспоминая события, предшествовавшие Берлинской операции, Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский писал: «…Армии и отдельные соединения пополнялись в основном солдатами и офицерами, вернувшимися после излечения из фронтовых, армейских госпиталей и из медсанбатов. Поистине наши медики были тружениками-героями. Они делали всё, чтобы скорее поставить раненых на ноги, дать им возможность снова вернуться в строй. Нижайший поклон им за их заботу и доброту».

Несмотря на определённую перегрузку ранеными и больными, лечебная работа во фронтовых госпиталях была организована на должном уровне, чему способствовали благоприятные условия их размещения, хорошие оснащённость и обеспеченность медицинским и санитарно-хозяйственным имуществом, высокая квалификация медицинского состава. При организации медицинского обеспечения войск был успешно, творчески использован огромный опыт, накопленный медицинской службой, и в первую очередь её руководящим составом, на протяжении всей войны.

Ветеринарное обеспечение фронтов в Берлинской операции имело ряд особенностей и характерных черт. Много трофейных лошадей, крупного рогатого скота и других животных, захваченных у противника, были больны мытом, ящуром, чесоткой и другими заразными болезнями и требовали лечения в армейских и фронтовых ветеринарных учреждениях. Поэтому объём работы ветеринарной службы в Берлинской операции был значительно большим, чем в предыдущих. В этой операции ветеринарные потери во фронтах были значительными.

Ворсин, В. Ф. Организация тылового обеспечения войск в берлинской стратегической наступательной операции / В. Ф. Ворсин, В. И. Жуматий. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2020. – № 5. –
С. 32–38 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 38. – URL: https://www.elibrary.ru/download/elibrary_43031645_39584481.pdf (дата обращения: 14.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.

В отличие от армейской и фронтовой госпитальной базы, призванной вернуть в строй максимально возможное число бойцов и командиров, тыловые госпитали были нацелены не только на пополнение действующей армии, но и на направление комиссованных для работы на оборонных предприятиях, где остро не хватало рабочих рук.

<…>

Для этого в Сибирском военном округе выделялось 5200 коек. По этому показателю он уступал только Московскому и Уральскому военным округам, где выделялось 9700 и 9300 мест соответственно. Нередко инвалидами становились люди, не имевшие гражданской специальности, или те, характер увечий которых не позволял им продолжать работу по довоенной квалификации, поэтому остро стоял вопрос их реабилитации и профессионального обучения. Для этого при эвакогоспиталях организовывались дополнительные, не связанные с основным профилем их деятельности подразделения — производственные цехи и мастерские, которые позволяли комиссованным из армии освоить навыки, в большинстве своём не связанные с физическим трудом. <…> Из 671 инвалида, находившегося на лечении в томских госпиталях в 1944 году, 396 получили профессию бухгалтера или счетовода, 167 — сапожника, 83 — пчеловода, заведующего молочной фермой и 25 — токаря или столяра. Организация таких цехов и мастерских была вынужденной мерой, однако эвакогоспитали не имели для этого соответствующих ресурсов. Поэтому они нередко обращались в собесы с просьбой о помощи в социальной реабилитации инвалидов, но в условиях продолжавшейся войны у местной власти для этого не всегда находились достаточные силы и средства.

После Курской битвы и в период развёртывания советского наступления произошёл перелом в соотношении потерь, когда санитарные потери стали преобладать над безвозвратными. Потребовалось приближение госпитальных баз к фронту. Это вызвало процесс обратной передислокации эвакогоспиталей из тыла в действующую армию. Они меняли свой статус с тылового на фронтовой и, не прекращая работы, выезжали к новому месту со всем личным составом, оборудованием, оснащением и транспортом. К примеру, в Томске на начало 1944 года количество госпиталей сократилось более чем в 4 раза, там осталось всего 5 госпиталей, имевших около 3000 коек. В Новосибирске к окончанию войны — 7 госпиталей, но и они были расформированы или перепрофилированы до конца 1946 года. К началу 1945 года в Алтайском крае осталось всего 2 эвакогоспиталя на 700 мест. При перебазировании госпитали увозили всё имущество с собой, и это негативно сказалось на возможностях медицинской помощи в областях и краях Западной Сибири в сложный послевоенный период.

Дудкина, М. П. Тыловые эвакогоспитали в Западной Сибири / М. П. Дудкина. – Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2020. – № 10. – С. 29–34 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 34. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_44216325_27080666.pdf (дата обращения: 4.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.

Медицинское обслуживание гражданского населения в тылу имело свои особенности. Значительные трудности вызывала мобилизация медработников на фронт. В условиях увеличения уровня заболеваемости и смертности населения острая нехватка кадров заметно увеличивала нагрузку на оставшихся врачей, фельдшеров и медицинских сестёр.

<…>

Медики осуществляли обслуживание рабочих и служащих предприятий оборонной промышленности, поскольку в тылу широко распространялись такие тяжёлые болезни, как воспаление лёгких, туберкулёз, болезни сердца и органов кровообращения, пищеварения, онкологические заболевания и т. д. Кроме того, ввод в действие эвакуированных промышленных предприятий и создание новых проводились в тяжелейших природно-климатических условиях, подрывавших силы организма. Важно также отметить доминирование на производстве женщин и подростков, работавших зачастую без профессионального опыта, что заметно повышало опасность производственного травматизма.

<…>

Как уже отмечалось, на селе число врачей и медсестёр значительно сократилось из-за мобилизации. Особенно не хватало хирургов, акушеров-гинекологов, педиатров и др. 28 июня 1944 г. НКЗ СССР издал приказ о мероприятиях по укреплению сельских врачебных участков. Не допускалось откомандирование врачей с участка или перевод их на другой участок без одновременной замены другим врачом; давались распоряжения о проведении текущего ремонта больнично-амбулаторных помещений, о выделении каждому участку конного транспорта, о создании врачам нормальных жилищно-бытовых условий, обеспечении их бесплатной квартирой, отоплением и освещением. Принятые меры способствовали увеличению количества сельских врачебных участков с больницами в союзных республиках: в Узбекской ССР до войны их насчитывалось около 39%, к 1945 г. — 81%, в Киргизской соответственно — 32 и 58%, в Туркменской — 11 и 43% и т. д. Численное увеличение участков было также характерно для Грузинской и Казахской ССР. В сельских тыловых районах стало больше амбулаторно-больничных врачебных участков. Самый высокий их процент отмечался в Таджикской (76), низкий — в Азербайджанской (9) и Грузинской ССР (11,5). РСФСР по количеству таких участков уступала Таджикской ССР (60,4%).

<…>

Особое значение имели вакцинация и ревакцинация населения против инфекционных болезней, в том числе оспы, брюшного тифа, дизентерии, дифтерии и др. В армии организовывались санитарно-контрольные пункты, санитарно-эпидемиологические отряды, омывочно-дезинфекционные роты, инфекционные полевые подвижные госпитали, прачечно-дезинфекционные отряды эвакуационного пункта, гарнизонные банно-прачечные дезинфекционные отряды для обслуживания запасных частей, санитарно-эпидемические лаборатории и дезинфекционно-инструктивные отряды. Противоэпидемические мероприятия проводились на железнодорожном транспорте. Для систематического санитарного осмотра проходящих эшелонов создавались санитарно-контрольные пункты. К 1944 г. они работали уже на 313 станциях. Пассажиры могли купить билеты только после предоставления справки о прохождении ими санитарной обработки.

Араловец, Н. Здравоохранение тыла в годы Великой Отечественной войны /
Наталья Араловец. – Текст : электронный // Российская история. – 2019. – № 3
(май–июнь). – С. 36–43. – URL: https://www.elibrary.ru/download/elibrary_38018186_99008157.pdf
(дата обращения: 21.02.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.

Настоящим прорывом военных лет стало создание Ермольевой и ее коллегами по ВИЭМ (Всесоюзный институт экспериментальной медицины им. А. М. Горького при Совете Народных Комиссаров СССР, сост.) из плесневых грибков первого отечественного антибиотика — пенициллина-крустозина. Зинаиде Виссарионовне было доверено в сжатые сроки наладить его промышленное производство. В научных трудах неоднократно рассмотрены все этапы изобретения, но первым был Каверин, описавший тесный и необорудованный институтский флигель с термостатами в ящиках от письменных столов, где родился крустозин — «восьмое чудо света» и состязание создателей советского и английского антибиотиков по воздействию их препаратов на раненых с сепсисом — пациентов Яузской больницы. Будущий Нобелевский лауреат Г. Флори, в романе Каверина — Норкросс, признал преимущество советского препарата.

З. В. Ермольева убедилась в эффективности своего детища для предупреждения осложнений при тяжелых ранениях на 1-м Прибалтийском фронте, куда в 1944 г. выезжала в составе бригады под руководством Н. Н. Бурденко — главного хирурга Красной армии, президента только что образованной Академии медицинских наук.

Еремеева, А. «Госпожа Пенициллин» : выдающегося советского микробиолога Зинаиду Ермольеву, родившуюся 125 лет назад, знали в СССР под именем ее литературной героини / Анна Еремеева. – Текст : непосредственный //
Родина. – 2022. – № 8. – С. 124–128 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 128.

1944 год

Ирина Дажина

29 марта. […] Санитары работают как волы. Их выносливости и терпению — поражаюсь… Три человека — и сотни раненых, большинство из которых — носилочные. Двое суток без сна. Причем внимание, забота о бойце необычные. Смотрю, любуюсь и горжусь.

Александр Резяпкин

5 ноября. […] Мокрые, грязные возвращаемся в восьмом часу в госпиталь. Дежурный врач на меня насел как командующий. Я дал ему высказаться, горячка с него слетела.
— Доктор! На черта мне нужно ваше лечение! Как только вы меня вылечите, меня расстреляют! Вы понимаете это? — Я коротко рассказал ему суть дела. Врач некоторое время молча глядел на меня, затем ласковым девичьим голосом стал уговаривать меня принять лекарство, стал измерять температуру.

«Я дал свою кровь, причем, ее у меня взяла врач Лейкина...» : свидетельства из личных дневников медиков и пациентов минувшего
столетия / текст: Миша Мельниченко, Алексей Сенюхин. – Текст : непосредственный // Родина. – 2020. – № 6. – С. 16–23 : ил.

3 мая 1945 года я танцевал у рейхстага, над которым уже развевалось Знамя Победы. В бригаде — Марк Бернес, Лидия Русланова, Клавдия Шульженко, актеры Петр Алейников и Сергей Филиппов. Из Большого театра — бас Максим Михайлов и балетная пара, я (Владимир Владимирович Кудряшов, сост.) с Сусанной Звягиной.

Метрах в тридцати от рейхстага свели два грузовика кузов к кузову с открытыми бортами, постелили ковры. Мы с Сусанной танцевали «Русский танец». После концерта генерал-полковник Василий Иванович Чуйков жал нам руки и даже памятные медали вручил. В театре потом ребята смеялись: «Володь, за что медаль? Ты же вроде все время с нами в Куйбышеве был?» А я им: «Воевал. Один день. В Берлине».

Кудряшов, В. Владимир Кудряшов призывник Большого театра :
рассказ 97-летнего артиста о работе легендарной труппы в Куйбышеве
во время эвакуации / Владимир Кудряшов. – Текст :
непосредственный // Родина. – 2020. – № 11. – С. 82–85 : ил.

Оркестр (военный оркестр Ленинградского военно-инженерного ордена Ленина Краснознамённого училища, сост.) был популярен среди костромичей. Коллектив регулярно обслуживал цирковые представления, выступал на сцене Театра имени А. Н. Островского, а в летнее время играл в городском парке имени В. И. Ленина. Проходили и тематические выступления оркестра. Так, 16 января 1944 года музыканты выступили в концертной программе из произведений П. И. Чайковского перед учителями общеобразовательных школ города. Инициатором этого концерта стала директор Костромской музыкальной школы З. В. Жданова, а в качестве ведущей выступила аспирантка Ленинградской консерватории Е. М. Орлова.

<…>

Большой вклад в развитие музыкальной культуры Костромы в военные годы внёс оркестр Военно-транспортной академии Красной армии имени Л. М. Кагановича.

<…>

Концерты с участием оркестра академии неоднократно проходили в стенах музыкальной школы на улице Ленина. Так, в 1944 году военные музыканты участвовали в концертной программе, составленной из музыки костромских композиторов. Наряду с произведениями Ю. Рыбникова, А. Емельянова, А. Энгельке, Ю. Доброславина здесь прозвучали сочинения капельмейстера А. Забаро. В июле 1944 года в музыкальной школе состоялся вечер, посвящённый 40-летию со дня смерти А. П. Чехова. Корреспондент костромской газеты «Северная правда» Г. Швечков свидетельствует, что «в заключение вечера оркестр под руководством т. Забаро с большим подъёмом исполнил вступление к опере Чайковского „Евгений Онегин“, вальс и полонез…». Сохранились свидетельства, что творческий коллектив академии выступал в костромских госпиталях, а также в парке культуры и отдыха имени В. И. Ленина.

<…>

Таким образом, в годы Великой Отечественной войны военная музыка на костромской земле переживала подлинный подъём. Это стало возможным благодаря присутствию здесь ленинградских военных оркестров, во главе которых стояли талантливые военные капельмейстеры, получившие образование в предвоенное время в консерваториях Москвы и Ленинграда.

Клейн, Э. Г. «…Верно и с подъёмом исполненная увертюра...» : концертная деятельность оркестров ленинградских военно-учебных заведений на костромской земле в годы Великой Отечественной войны / Э. Г. Клейн. –
Текст : электронный // Военно-исторический журнал. – 2020. № 4. –
С. 72–75. – Библиогр. в примеч.: с. 75. – URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_42870951_56903054.pdf (дата обращения: 11.03.2024). – Режим доступа: Научная электронная библиотека eLibrary.ru.

В самом конце войны юные артисты (из Ансамбля пионерской песни и пляски, в настоящее время Ансамбль песни и танца имени В. С. Локтева, сост.) получили письмо из действующей армии: «Сразу же после победного боя, включив радио, мы услышали детские голоса — это было самым дорогим приветом Родины и поздравлением с окончательной Победой». Внизу — подпись и дата: 2 мая 1945 года. То был, как известно, день взятия Берлина.

Локтев (руководитель ансамбля, сост.) детей не только учил, но и кормил, заботился об их питании, что в те годы было особенно важно. Устроил каким-то чудом молочный буфет, где каждому артисту выделялся стакан ацидофилина. На фабрике, выпускавшей шоколад для красноармейцев, Владимир Сергеевич выпросил скорлупу от какао-бобов. Ее мололи, заваривали и добавляли в кисломолочный продукт, а полученный напиток называли «какавеллой».

Добытую шефом жидкую начинку для мороженого (ее прозвали «суфле») раскладывали по стаканчикам и выносили на столы. Ну, а потом наставник выхлопотал ребятам рабочие карточки.

Бурт, В. Настоящий пионер / Валерий Бурт. – Текст : непосредственный //
Свой. – 2021. – № 4. – С. 30–33 : ил.

Война, которая обрушилась на нашу страну 80 лет назад, не только наложила свой трагический отпечаток на каждую советскую семью, но и стала основной темой творчества многих художников. Некоторые из них сами были участниками сражений, другие работали на фронтах карандашом и кистью, а после из их скорых этюдов, зарисовок рождались грандиозные полотна. Главные события тех лет освещались и в произведениях ряда зарубежных мастеров — американских, канадских, французских, британских. Но, несмотря на сходство сюжетов в картинах наших и западных авторов, можно говорить об особом, русском видении военной темы.

<…>

После перелома в ходе войны появились плакаты, исполненные предчувствия скорой победы. Например, в своей работе под лозунгом «По вражьей земле, вперед к победе!» (1944) Михаил Аввакумов изобразил красноармейца, бегущего по трупам фашистов. На заднем плане видны советские танки и самолеты. Мастер сам сражался на передовой, два года проработал художником-корреспондентом газеты «Фронтовик» в составе 3-й ударной армии, а затем был принят в Студию военных художников им. Грекова.

Александрова, А. Трагический батализм / Анна Александрова. – Текст : непосредственный // Свой. – 2021. – № 5. – С. 12–17 : цв. ил.

А за пределами России, по всей планете, люди, ненавидевшие фашизм, с надеждой ловили позывные Москвы и слушали сводки Совинформбюро.

Силу воздействия радио в тот период показывает известный анекдот: в 1945-м на вопрос «Когда закончится война?» Сталин ответил: «Когда Левитан объявит, тогда и закончится». Кстати, выдающемуся диктору обязана своим возникновением Херсонская область. 13 марта 1944 года, в день освобождения города, он ошибочно назвал его областным центром. Дабы защитить «главный голос страны» от возможных насмешек, вождь распорядился образовать соответствующую административно-территориальную единицу.

Самохин, А. На своей волне / Андрей Самохин. – Текст : непосредственный //
Свой. – 2018. – № 5. – С. 30–33 : ил.

Сталина однажды спросили, когда закончится война. Тот ответил с улыбкой: «Как Левитан объявит». И действительно, диктор первым принес всем радостную весть 9 Мая 1945 года. Вечером этого дня Юрия Левитана вызвали в Кремль и вручили ему текст обращения Верховного главнокомандующего. Прочесть надлежало в нужное время, то есть через полчаса с небольшим.

Он поспешил на студию, находившуюся неподалеку, надо было только пересечь Красную площадь. Но ее заполнил ликующий народ, просочиться сквозь плотную людскую массу было невозможно. Левитана охватило отчаяние.

«И тут нас осенило: в Кремле ведь тоже есть радиостанция, нужно читать оттуда! — вспоминал Юрий Борисович. — Бежим назад, объясняем ситуацию коменданту, и тот дает команду охране не останавливать двух бегущих по кремлевским коридорам людей. Вот и радиостанция. Срываем с пакета сургучные печати, раскрываем текст».

Диктор привычно подошел к микрофону, поправил очки, пригладил волосы, унял волнение и вышел в эфир со своим историческим объявлением: «8 мая 1945 года в Берлине представителями германского верховного командования подписан акт о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил. Великая Отечественная война, которую вел советский народ против немецко-фашистских захватчиков, победоносно завершилась, Германия полностью разгромлена».

Бурт, В. Испытаний устный летописец / Валерий Бурт. – Текст : непосредственный // Свой. – 2019. – № 10. – С. 26–29 : ил.

© Бюджетное учреждение культуры города Омска
«Омские муниципальные библиотеки», 2024
Центральная городская библиотека
Отдел библиографической деятельности
Бульвар Победы, 4, +7 (3812) 30-04-27, oid.omb@mail.ru

Составитель: О.Н. Сунцова

Веб-дизайн и верстка: И.В. Царегородцева

Ответственный за выпуск: Н.Е. Колова

Омск, 2024

Наверх